– Кларенс! – позвал он. – Попросите нового лаборанта спуститься вниз.
Он снял шляпу, сбросил пальто и пиджак, небрежно повесив их на крюк у зеркала.
– Эй, Вуд! – крикнул Кларенс, задрав голову. – Вы готовы?
Послышались легкие торопливые шаги, и Вуд спустился к ним.
Даже нескольких часов было достаточно, чтобы Вуд преобразился. Он больше не чувствовал себя никчемным и никому не нужным.
– Вуд. Доктор Мосс, – небрежно сказал Кларенс.
Вуд выразил энтузиазм по поводу будущей работы, хотя и оговорился, что ничего не смыслит в медицине.
– Этого от вас пока не требуется, – шелковым голосом ответил Мосс. – У нас вы научитесь большему, чем многим хирургам удается познать за всю свою жизнь.
Эти слова могли означать все, что угодно, и – ничего. Вуд даже не пытался понять их.
Он молча проследовал за Моссом и Кларенсом в сверкающую чистотой операционную. Здесь он чувствовал себя менее уютно, чем в отведенной ему комнате. Пока Мосс мыл руки в глубоком тазу, Вуд оглядывался по сторонам.
В центре комнаты стоял операционный стол, обтянутый чистой простыней. Над ним висели пять бестеневых ламп. Рядом, на небольшом столике, – подносы с тампонами, зажимы, стерилизационный прибор, из которого вырывались клубы пара.
– Мы проводим много хирургических экспериментов, – сказал Мосс. – Вам в основном придется обеспечивать наркоз. Кларенс, покажите ему, как это делается.
Вуд внимательно наблюдал. Подача и отключение гелия, кислорода и циклопропана. Индикаторы переобогащения смеси. Не забыть проследить за водяным фильтром…
По предложению Кларенса он поднес к лицу раструб, чтобы попробовать изготовленную смесь. Он не знал, что циклопропан действует так быстро…

Вуд лежал на полу, задрав руки и ноги. Попытавшись распрямить их, он перекатился на бок. Голова кружилась от наркоза. На шее ощущалось что-то похожее на пластырь. Под ним саднило, как от пореза бритвой.
В комнате было темно, спущенные зеленые шторы не пропускали дневной свет. Где-то над ним, в стороне раздавалось тяжелое дыхание. Прежде чем Вуд успел встать и посмотреть, в чем дело, он услышал поступь приближающихся шагов.
Дверь распахнулась, и в комнату вошли трое. Вуд вскочил на ноги и рухнул – оказалось, что стоять прямо он не может.
– Он пытался подняться, – констатировал один из вошедших.
– А чего же еще вы от меня ожидали? – резко отрубил Вуд. Голос его прозвучал странным протяжным воем, в котором нельзя было различить слов. Растерянный и разъяренный, он зло покосился на пришельцев.
– Держи его на мушке, Кларенс, и подними штору, – сказал Мосс. – Я хочу взглянуть на второго.
Вуд отвернулся от направленного на него дула револьвера и увидел, как доктор приподнял человека на постели. Кларенс, пятясь, отошел к окну и поднял штору. Яркий полуденный свет заставил человека встрепенуться.
– Можете убедиться, Тальбот, – сказал Мосс старику и, сдернув человека с кровати, рывком поставил его на ноги. Секунду тот простоял без помощи, потом упал на четвереньки и уставился на Вуда.
Вуд был в полном недоумении: лицо этого человека он видел каждый день, всю свою жизнь, но никогда не видел так… где-то в стороне от себя…
Да это же его собственное лицо! Вуд был потрясен! Пытаясь зацепить взглядом как можно больше, он посмотрел на свое тело: оно было сплошь покрыто волосами, четыре волосатые ноги прочно упирались в пол собачьими лапами.
Вуд неуверенно заковылял к Моссу.
– Что вы со мной сделали? – заорал он, но вместо крика из его горла вырвался собачий лай.
Доктор поманил своих спутников к двери.
Вуд почувствовал, как у него оскалились клыки. Кларенс и Тальбот вышли из комнаты. Мосс стоял за порогом, держась за дверную ручку, и внимательно следил за Вудом. Как только тот прыгнул, он захлопнул дверь, и Вуд с силой врезался в нее плечом.
– Он все понял, – послышался за стеной голос Мосса.
Невероятно! Он оказался вне своего собственного тела. Это очевидно. Каким образом Мосс его оттуда извлек и поместил в тело собаки? Гипноз?.. Нет, он должен вернуться в свое собственное тело, обязательно должен. Но как?
Мысли Вуда заметались.
Из соседней комнаты донесся скрип мебели. Тальбот перестал нервно постукивать тростью.
– То, что вы видели, Тальбот, должно убедить даже вас, – снова послышался голос Мосса. – Я превратил Вуда в собаку без малейшего ущерба его разуму.
Вуд вздрогнул.
– Допустим, что я убежден, – услышал он голос Тальбота. – Ну а как сама операция? Не болезненна ли пересадка мозга из одного черепа в другой?
– Мозг нельзя было пересаживать из одного черепа в другой, – ответил Мосс. – Объемы разные, да и нет не обходимости пересаживать весь мозг целиком. В подкорке мозга скрыта маленькая железа – менее четверти дюйма в диаметре, – которая называется шишковидной. Эта железа контролирует мозг. Когда-то она была третьим глазом.
– Была третьим глазом, а теперь контролирует мозг? – воскликнул Тальбот.
– Почему же нет? Ведь жабры рыб превратились в евстахиеву трубу, которая контролирует чувство равновесия. О шишковидной железе не известно практически ничего. Однако я разработал новый метод ее извлечения из-под мозга, а не через весь мозг. Когда я пересадил железу кролика крысе, а железу крысы кролику, то кролик вел себя как крыса, а крыса – как кролик… Эмпиризм: результат положительный, но научно обосновать я его пока не могу.
– Почему же тогда те трое вели себя как… Что там у вас за словечко?
– Кататоники… Видите ли, Тальбот, пересадки были в основном успешными, но все три раза я повторил одну и ту же небольшую ошибку, пока не понял, в чем дело… Да, кстати говоря, снимите щелкопера из вашей газеты с этой опасной темы. Он подобрался слишком близко… Ну так вот… Все трое вели себя почти как кататоники, потому что я пересадил им железы крыс. Представьте себе, что получается, когда железа крысы пытается управлять гигантским человеческим телом. Она просто сдает, отказывает. Но разница между телом собаки и телом человека не так велика. И конечно, совсем другой эффект, когда человеку пересаживают железу человека…
– А операция болезненна? – повторил вопрос Тальбот.
– Никакой боли. Разрез незначительный и быстро заживает. Быстрота восстановления сознания очевидна: Вуда и собаку я оперировал вчера.
– Так сколько же вы хотите? – поинтересовался Тальбот.
– Пять миллионов.
– Я дам вам пятьдесят тысяч наличными, – послышался надтреснутый голос старика.
– За то, чтобы заменить ваше дряхлое тело молодым, сильным и здоровым? – спросил Мосс, подчеркивая каждое слово. – Пять миллионов, и ни цента меньше.
– Я дам вам семьдесят пять тысяч. Весь мой капитал вложен в мои… в мои синдикаты. Откуда я вам наберу пять миллионов наличными?
– А я этого и не хочу, – сказал Мосс с легкой усмешкой.
Тальбот вышел из себя.
– Чего же вы тогда хотите?
– Проценты с пяти миллионов, то есть половину ваших доходов. Короче говоря, я намерен влезть в ваш подпольный бизнес.
Вуд услышал вздох старика.
– Не выйдет! – закричал он. – Даю вам восемьдесят тысяч. Это вся моя наличность.
– Не валяйте дурака, Тальбот, – сказал Мосс спокойно. – Мне не нужны деньги, чтобы ими любоваться. Мне нужен большой и обеспеченный доход, достаточный для проведения моих экспериментов.
– Восемьдесят тысяч, – повторил Тальбот.
– Ну и держитесь за ваши деньги, пока не сгниете вместе с ними. Сколько вам там осталось жить с вашей грудной жабой? Около шести месяцев, не больше?
Трость старика нервно застучала по полу.
– Ваша взяла, шантажист, – сдался Тальбот.
Мосс рассмеялся. Вуд услышал скрип мебели, когда собеседники поднялись и направились к лестнице.
– Хотите еще раз взглянуть на Вуда и собаку?
– Нет, я и так уже убедился.
– Тогда избавься от них, Кларенс. Только не вздумай больше оставлять их на улице, чтобы дать пищу для раз мышлений пронырливым репортерам. Надень на револьвер глушитель. Он внизу. Потом обработай трупы кислотой.
Глаза Вуда в ужасе обежали комнату. Ему и его телу необходимо вырваться отсюда. Если он уйдет один, то уже никогда не станет самим собой.
Снизу доносились громыхающие шаги Кларенса, который ходил по комнатам в поисках глушителя к своему револьверу.

Гилрой закрыл за собой дверь телефонной будки, выудил из кармана монетку, сбил на затылок шляпу, набрал номер.
– Привет, шеф! Это я, Гилрой.
– Привет. Как там у тебя с кататониками?!
Гилрой положил свой блокнот на телефон.
– Напал на горячий след, шеф. Меня на него навел один из врачей «Мемориала». Он пришел к выводу, что разрезы на шее были сделаны для того, чтобы иметь доступ к подкорке мозга. Но в чем смысл этой операции, ему неясно, так же, как и неясно, почему эта операция приводит к полному параличу… И вот к чему все это сводится: обычно, для того чтобы достичь той или иной части мозга, приходится делать трепанацию черепа. Здесь же к мозгу проникли через разрез, рассчитанный до по следнего миллиметра. Хирург, сделавший его, работал по точнейшим расчетам, как летчик ночью летит по приборам. Доктор из «Мемориала» говорит, что только четыре хирурга во всей стране способны на такую ювелирную работу.
– Кто именно, черт бы тебя побрал? Ты спросил, кто именно?
– Естественно, – обиженно ответил Гилрой. – В Нью-Йорке – Мосс, в Чикаго – Фабер, да еще Кроуниншоу в Портланде и, возможно, Джонсон в Детройте.
– Так чего же ты ждешь? – завопил редактор. – Найди Мосса!
– Мосс исчез. Бросил все и поспешно бежал после того, как правление потребовало его отставки… Ходят слухи о злоупотреблениях больничными фондами.
– Найди Мосса, – ответил редактор. – С остальными я свяжусь сам. Похоже, что ты напал на след.

Вуд подобрался. Вот-вот Кларенс поднимется наверх, чтобы пристрелить его и тело. Бежать, немедленно бежать! Неловко и неуклюже Вуд поднялся на задние лапы и попытался сжать передними дверную ручку. Когти соскользнули с нее. Он услышал, как Кларенс остановился, услышал звук выдвигаемых ящиков.
Ужас охватил его. Он яростно вцепился в ручку зубами. Боль пронизала чувствительные десны, но горькая медь поддалась.
Бесшумно Вуд вышел в холл и осторожно заглянул на лестницу. Она все еще была пуста. Кларенса не было видно.
Вуд вернулся в комнату и потянул свое тело за одежду, пятясь и вытаскивая его в холл. Потом стал медленно и тихо спускаться по ступенькам.
Уверенно взбегая вверх по лестнице, Кларенс оказался прямо перед Вудом. Открыв от удивления рот, он потянулся было за револьвером, но клыки Вуда впились ему в горло. Они клубком скатились вниз. Кларенс остался лежать на полу. Вуд, снова потянув за собой свое тело, рванулся к двери.
Услышав, как из задней комнаты на шум выбежал Мосс, он яростно впился зубами в ручку двери, охваченный страхом при мысли, что Мосс может настичь его раньше, чем он с ней справится.
Но замок щелкнул, и Вуд всей своей тяжестью навалился на дверь, распахнул ее. Тело на четвереньках последовало за ним. Вуд подтолкнул его в сторону Центрального парка, желая убраться подальше от Мосса.
Оглянувшись, Вуд увидел, как доктор, стоя в дверях, провожает их взглядом, и он в страхе потащил свое тело за угол, чтобы как можно быстрее скрыться.
Вуд избежал смерти, и тело его все еще было с ним, но страх и беспокойство не прошли, а, наоборот, с каждой минутой увеличивались. Как ему прокормить свое тело, как найти для него приют, уберечь от Мосса и гангстеров Тальбота? И как заставить Мосса вернуть ему тело?
Но было очевидным, что главное сейчас – это спрятать тело подальше от чужих глаз. Оно было голодно и рыскало в поисках еды. Человек, бегающий на четвереньках по тротуару, сразу же привлек внимание прохожих: их окружила толпа.
Вуд страшно перепугался. Вцепившись зубами в одежду тела, он перетащил его через улицу, где можно было укрыться за деревьями и кустами Центрального парка.
Однако Мосс времени зря не терял: черная машина пронеслась на красный свет и устремилась прямо к ним. С другой стороны мчался полицейский автомобиль с включенной сиреной. Черная машина сбавила ход. Вуд встал перед своим телом, рыча на приближающихся к нему полицейских. Их было двое. Один из них отшвырнул его ногой, другой поднял тело под мышки и поволок к машине.
– Псих. Вообразил себя собакой, – констатировал полицейский. – Куда его, в госпиталь?
Его напарник кивнул. Вуд обезумел. Он рванулся вперед, злобно клацая зубами, еще надеясь защитить свое тело. Полицейский опять отшвырнул его ногой.
– Всадить, что ли, в него пару пуль?
И тогда Вуд понял, что они пристрелили бы его, не будь они так заняты телом, и метнулся в поток автомобилей, рискуя попасть под колеса.
Вдруг он увидел, как большой черный автомобиль круто развернулся и устремился к нему. Никто, кроме гангстеров Тальбота, не стал бы так упорно его преследовать.
Вуд метнулся к дорожке, ведущей в глубь парка, и скрылся в густом кустарнике. Оттуда он видел, как вышедшие из машины гангстеры рассыпались цепочкой, прочесывая лес. Он тихо отполз в кусты, оставляя преследователей в стороне.
И в кошмарном сне такое не приснится. Вуд был абсолютно беспомощен. Против него ополчились и преступники, и блюстители порядка. Тем, кто согласился бы ему помочь, он не в состоянии объяснить, что он человек. Да и кто способен ему помочь? Кто, кроме Мосса? Допустим, что ему удалось бы ускользнуть от полиции и гангстеров, пробраться в госпиталь и каким-то образом объяснить… Ну и что? Все равно ведь никто, кроме Мосса, не сумеет сделать эту операцию!
Он осторожно пробирался по парку.
Необходимо найти кого-то достаточно влиятельного, чтобы воздействовать на Мосса. Но кто обладает такой силой и каким способом с ним объясниться?
У самого выхода из Центрального парка беда чуть не настигла его. Он бежал по тропинке, идущей параллельно с проезжей дорогой. Курсирующая по дороге черная машина вдруг набрала скорость и пронеслась мимо. Он услышал приглушенный хлопок и свист пули над головой. Прыгнув в кусты, он побежал от дерева к дереву, стараясь двигаться так, чтобы все время находиться в укрытии.
Выбравшись из парка, он пронесся по улицам. На Бродвее он почувствовал себя в большей безопасности среди густой толпы. Гангстеров Тальбота здесь можно было не бояться, но тут показался полицейский автомобиль. Вуд спрятался за переполненным мусорным баком у какой-то забегаловки.
С реки дул пронизывающий ветер, и шевелил газету, лежавшую в баке поверх груды мусора.
Вуд вспомнил, как день назад он стоял у входа в контору по найму, разговаривая с одним из гангстеров Тальбота.
Ему тогда еще пришло в голову, что лучше уж впасть в кататонию, чем голодать. Теперь-то он бы так не подумал.
Привстав на задние лапы, Вуд перевернул мусорный бак. Тот с грохотом покатился к мостовой, рассыпая мусор по всему тротуару. Прежде чем из двери выскочил, ругаясь, швейцар, Вуд раскидал лапами груду отбросов, схватил зубами газету, отдающую кислым запахом гнили, и пустился наутек.
Укрывшись от ветра на задворках какого-то дома, он лапой расправил газетный лист и пробежал его глазами. Газета была вчерашняя, та самая, где напечатана статья о кататониках, подписанная журналистом Гилроем.
Вуд быстро затрусил по улице, тесно прижимаясь к домам.
Уже темнело. До захода солнца он успел пробежать добрых три мили. Запыхавшись, он остановился у громадного здания «Морнинг пост». Здание казалось неприступным.
Он наблюдал за входной дверью главного подъезда, выжидая момент, когда кто-нибудь распахнет дверь так, чтобы можно было проскочить внутрь. С надеждой смотрел он на подходившего к двери пожилого джентльмена. Однако тот мягко, но решительно отпихнул его. Вуд обнажил клыки, для него это была единственная форма ответа. Человек торопливо закрыл за собой дверь.
Тогда Вуд избрал иную тактику. Он увязался за высоким тощим человеком, лицо которого казалось добрым, несмотря на выражение угрюмой сосредоточенности. Вуд неуклюже завилял хвостом, демонстрируя свои дружеские намерения. Высокий человек остановился, почесал Вуда за ушами, но в дверь не пропускал. Однако, прежде чем человек успел закрыть ее, Вуд неожиданно прыгнул, чуть не сбив его с ног, и, оказавшись в вестибюле, понесся между бесчисленными ногами к лестнице. Высокий человек даже выругался ему вслед.
Вуд миновал этаж за этажом. Вот наконец он у двери отдела новостей. Он остановился, перевел дыхание. Потом зажал ручку двери в зубах и повернул ее.
Ударила едкая волна табачного дыма, уши пронизала боль от грохота и шума.
Пробираясь между рядами заваленных бумагами столов, он с надеждой оглядывался по сторонам и видел людей, склонившихся над машинками, не замечающих ничего, кроме своей работы; юнцов, бегом расносящих между столами пачки бумаг… Он дрожал от волнения. Ведь это были люди, которые могли повлиять на Мосса и помочь ему, Буду.
1 2 3 4 5