– Меня не обманешь, дьявольское отродье! Я знаю, зачем ты стремился попасть в мой дом. Он послал тебя! Ты его приспешник, убирайся!
Честно говоря, я опешил и стоял столбом, не в силах вымолвить хоть слово. Пауза затягивалась, и наконец руки Брента поднялись над нижней половиной двери. Прямо перед моим носом появились обрезанные стволы дробовика.
– Чего ты ждешь? Убирайся, не то я убью тебя! – надрывался хозяин хижины.
В который раз за сегодняшнюю ночь я покрылся противным липким потом. Легко было представить, что может наделать выстрел в упор из этого смертоносного оружия. Шагнув назад с крыльца, я неотрывно смотрел на черные дыры направленного в грудь обреза и маячившее за ними искаженное лицо.
– Да будь ты проклят, глупец! – пробормотал я. И уже громче добавил: – Эй, сэр! Осторожней с этой штукой. Должен вам заметить, что предпочитаю иметь дело с десятком убийц, чем с одним сумасшедшим. Прощайте, я ухожу.
Я прекрасно понимал, что нарываюсь на неприятности и мне ежесекундно грозит гибель от внезапно потерявшего голову Брента, но досада взяла верх над осторожностью.
Однако Брент пропустил мои слова мимо ушей. Он дрожал, как в лихорадке, и тяжело дышал, вцепившись в свой дробовик и следя за тем, как я разворачиваюсь и покидаю поляну.
Я, конечно, мог, укрывшись за деревьями, подстрелить без особого труда этого человека, нарушившего законы гостеприимства и оскорбившего меня. По дальности боя мой 45-й, разумеется, превосходил его рассеивающий дробь обрез. Но рука не поднималась убить человека, явно находящегося на грани помешательства. Сзади послышался звук захлопнувшейся двери, и полоса света исчезла. Обозвав себя ослом и процитировав Библию, то самое место, где говорится о благих намерениях, которыми вымощена дорога в ад, я отправился восвояси. Револьвер приятно холодил руку, шум леса был привычен, и пока в нем не было ничего тревожащего. Шагая под темными ветвями, я размышлял о Ричарде Бренте. Наверняка тот жуткий тип не был его другом, раз только упоминание о нем вызвало у хозяина хижины невиданную панику, почти приступ безумия. Скорее всего, именно от него прятался Брент в нашем захолустье. Он никогда не скрывал презрения к этой стране и пренебрежения к местным жителям, как черным, так и белым. Видимо, избегая встречи с одним-единственным человеком, он готов был отказаться от всего рода человеческого. В то, что Брент преступник и скрывается от правосудия, я никогда не верил. Невольно мысли мои перескочили на того, кого он так боялся. И вновь меня охватило странное леденящее чувство. Ветки над головой сомкнулись, слабый свет звезд не проникал под их плотный полог. Тьма, казалось, навсегда отделила меня от мира людей и здравого смысла. Почему-то я был уверен, что кошмарное приключение еще не кончилось. Мрачный и угрюмый, брел я по тропе, тщетно пытаясь взять себя в руки. Прошел совсем немного и снова замер. Ошибиться было невозможно – раздался звук движущейся повозки: грохот колес сливался со стуком копыт. Кроме Эшли, некому было ехать в повозке по ночной тропе. Настораживало лишь то, что звук постепенно удалялся. Определенно повозка двигалась в противоположном направлении. Вскоре ее шум почти затих.
Озадаченный, я прибавил шагу и вскоре услышал чье-то учащенное дыхание и звук торопливых шагов. Я различил, что шли двое, совершенно не скрываясь и, очевидно, крайне спеша. Из-за окружающего непроницаемого мрака видеть их я не мог, но, остановившись, окликнул:
– Кто идет?
Звуки мгновенно затихли. Двое напряженно застыли, затаив дыхание и превратившись в неподвижные тени.
– Вам не следует бояться, я – Кирби Гарфилд, – снова заговорил я. – Кто вы такие?
– Стойте и не двигайтесь! – ответил мне низкий голос, и я узнал Эшли. – Я знаю мистера Гарфилда и хочу убедиться, что это вы. Но пока не шевелитесь, иначе угощу свинцом.
Раздался слабый треск зажигаемой спички, и крошечное пламя выхватило из темноты квадратное суровое лицо разглядывающего меня Эшли. Слабый отблеск мелькнул на револьвере в другой руке слуги и позволил заметить лежащую на ней женскую ручку: узкую и белую, со сверкнувшим на пальчике драгоценным камнем. Лица я разглядеть не успел, во мраке оно казалось бледным лепестком. Но стройный силуэт прижавшейся к Эшби женщины говорил о ее молодости.
– Все в порядке. Вы действительно Кирби, – буркнул Эшли. – Позвольте спросить, что за нужда привела вас сюда?
– Я счел необходимым предупредить твоего хозяина о Топе Бакстере. – Мне не понравился тон вопроса, и я постарался быть как можно более кратким. Да и не привык я давать кому бы то ни было отчет о своих поступках. – Догадайся я, что ты в поселке, я бы не беспокоился понапрасну. Ведь тебе обо всем рассказали. Где твоя повозка, почему вы идете пешком?
– Я не знаю, что напугало наших лошадей. Мы едва не наехали на мертвого негра, лежащего поперек тропы. Пришлось сойти, чтобы осмотреть тело. Но тут в лошадей словно бес вселился: захрипели, забились, встали на дыбы и стремглав рванули вместе с повозкой. Не думаю, что они так испугались мертвеца. Хотя зрелище жуткое – его, видимо, разорвала стая волков. Может, волчий запах так подействовал на лошадей... А нам ничего не оставалось, как добираться пешком. Волки могли вернуться и напасть на нас.
– Ты прекрасно знаешь, что летом волки не охотятся стаями и уж тем более не нападают на людей. – Я подождал, пока Эшли зажжет следующую спичку. – Мне известно, что Джима убил не волк, а человек.
Метаморфозы, происходящие с лицом Эшли после того, как отзвучал мой голос, странным образом совпали с реакцией его хозяина. Изумление сменил ужас, бронзовая кожа побелела так, что стала пепельной, и он стоял, не в силах вымолвить ни слова. Спичка догорела, и мы застыли в молчании.
– Очнись, Эшли. Ты должен представить меня леди, – потребовал я.
– Племянница мистера Брента мисс... мисс... – Шелест сухих губ был едва слышен. Казалось, Эшли полностью овладела апатия.
– Я Глория Брент. Дядя Ричард телеграфировал мне, что я должна приехать к нему безотлагательно. – В дрогнувшем голосе чувствовался испуг, но выговор был безупречен, а манера речи выдавала благородное происхождение девушки. – Я показала телеграмму вам, Эшли.
– Видеть-то я видел, но ума не приложу, как хозяин ее отправил, – пробормотал слуга. – Он уже несколько месяцев не покидает своего жилища и не мог быть в деревне.
– Признаться, я была удивлена, что дядя вызывает именно меня, а не какого-то другого члена семьи, – продолжала девушка.
– Ну, вы его любимица. Так было всегда, мисс, – заметил Эшли.
– О, я так спешила. При первой возможности я оставила Нью-Йорк. Пароход прибыл в деревню поздно вечером, и, сойдя на пристань, я разузнала, что Эшли как раз здесь. Мне подсказали, где его найти. И как раз вовремя, он уже собирался домой. – Глория Брент говорила быстро. Потрясенная случившимся, она чувствовала необходимость выговориться. – Эшли, конечно, взял меня с собой, хотя и не мог скрыть удивления, когда меня увидел. Мы поехали и натолкнулись на... мертвого негра.
Последние слова дались ей с трудом. Будучи человеком определенного круга, скорее всего, она впервые видела насильственную смерть. Это для здешнего жителя мертвец, будь он белым или черным, показался бы довольно заурядным зрелищем. Хотя, конечно, не в случае с Джимом Тайком.
– О Боже! Тот не... негр... – заикаясь, попыталась продолжить девушка, но ее прервали самым неожиданным образом. Прямо у тропы среди черных зарослей раздался визгливый смех, леденящий кровь. Смех перешел в невнятные всхлипывающие звуки. Странные, искаженные, они мало напоминали человеческую речь. Но все же слова удалось разобрать, и я похолодел.
– Мертвецы! – завывал неизвестный. – Все вы – мертвецы! Еще до рассвета много мертвецов ляжет под соснами. Мертвецы с порванными глотками! Глупцы, вам не уйти от возмездия! Мертвецы!.. – И опять дикий хохот.
Мы с Эшли разом открыли огонь в направлении голоса. В оглушительном грохоте наших выстрелов мерзкие завывания смолкли, но затем раздались снова, уже поодаль. Тишина стала осязаемой, давила влажным туманом. И каждый, даже самый невинный, звук, казалось, становился предвестником невидимой, но неуклонно надвигающейся опасности. Послышались приглушенные всхлипывания. Я протянул руку, коснувшись плеча девушки. Она прижалась ко мне, подрагивая всем своим гибким телом и пытаясь сдержать рыдания. Безошибочный женский инстинкт подсказывал ей, что я сохранил присутствие духа и являюсь более надежной защитой, чем Эшли. И потом, в неверном пламени спичек, она могла разглядеть мою крупную мускулистую фигуру.
– Быстрее! Бежим в хижину, Бога ради! – громко сглотнув, прохрипел слуга. – Мы уже недалеко. Вы с нами, мистер Гарфилд?
Его перебила Глория:
– Кто это был? Вернее – что это было?
– Мало ли на свете безумцев. – Мой голос звучал твердо, даже беззаботно. Но в глубине души я был уверен, что человек, пусть даже сумасшедший, не может разговаривать таким образом. Ссадины на моей шее, рваные раны Джима, истерика Брента – все выстраивалось в одну логическую цепочку. Зверь, хищный и безжалостный, но на двух ногах и с человеческими извращенными мозгами! Боже! Рассудок отказывался принять подобное, но что-то внутри меня подсказывало, что я прав. Я сжал ладошку Глории и велел Эшли тоже взять ее за руку. Мы двигались, стараясь держаться как можно дальше от зарослей, полные решимости немедленно стрелять, шевельнись что под деревьями.
– Сначала стреляй, затем спрашивай, – велел я слуге.
Он был напуган куда сильнее девушки, но молча повиновался и шел, судорожно и тяжело дыша. Эшли был хоть и ниже меня, но достаточно рослый и мускулистый мужчина. Мы так крепко поддерживали Глорию, что почти несли ее между нами, маленькие ножки лишь чуть касались земли. Наше путешествие, казалось, никогда не кончится, тропа была бесконечной, а тьма – беспросветной. Страх преследовал нас по пятам, ухмыляясь, смотрел в спину. Ни на мгновение нельзя было отделаться от мысли о дьявольском отродье, готовом метнуться из чащи и прыгнуть на плечи, вонзив в беззащитную плоть клыки и когти.
Но вот между деревьями показался свет. Вздох облегчения сорвался с губ слуги. Мы прибавили шагу и почти побежали.
– Слава Богу! Наконец-таки мы дома, – выдохнул Эшли, и мы вылетели на поляну.
– Окликни хозяина, – распорядился я. – Мы расстались не лучшим образом. Он угрожал, что пристрелит меня. Старый...
Пришлось замолчать, вспомнив о мисс Брент.
– Мистер Брент! Мистер Брент! – заорал мой спутник. – Откройте дверь, скорее! Это я – Эшли.
Верхняя половина двери мгновенно распахнулась. Хлынул поток света, и стало видно Брента. С дробовиком он так и не расстался: стоял, держа его в руках, и, щурясь, глядел в темноту.
– Живо в дом! – Следы истерики еще чувствовались в его голосе. – Кого ты притащил? – злобно выкрикнул Брент.
– Со мной мистер Гарфилд и мисс Глория, ваша племянница.
– Дядя Ричард! – В возгласе девушки слышались слезы. Не в силах больше сдерживаться, она кинулась вперед и обняла Брента за шею. – Дядя Ричард! Скажи, что здесь происходит... Я так боюсь...
– Глория! – растерянно вымолвил Брент, застыв, словно громом пораженный. – Бог мой, как ты-то сюда попала?!
– Дядюшка, но ты же сам послал за мной! – В недоумении девушка опустила руки. Потом спохватилась и, поискав в кармане, протянула Бренту смятую телеграмму. – В ней говорится, что я должна немедленно приехать.
И без того сумрачное лицо хозяина потемнело.
– Уверяю тебя – я не посылал этой телеграммы. Боже милостивый, мне и в голову не могло прийти вызвать тебя. Здесь не место молоденьким девушкам. В этой глуши случаются кошмарные вещи. Что стоишь, быстрее в дом.
Не выпуская из руки дробовик, он распахнул дверь и втащил ее внутрь. Эшли резво кинулся следом, но на пороге оглянулся и крикнул мне:
– Мистер Гарфилд! Входите же!
Я не спешил воспользоваться приглашением. Забыв от удивления о моем присутствии, Брент, услышав мое имя, отскочил от девушки. С приглушенным рыком встал в дверях и вскинул ружье. Но я был уже наготове. Его выходки стояли у меня поперек горла, а нервы были слишком напряжены, чтобы второй раз снести наглость Брента. Прежде чем он успел опомниться, дуло моего 45-го выразительно покачивалось перед его лицом.
– Опустите ружье, мистер! – велел я. – Бросьте и отойдите в сторону. Иначе я прострелю вас прежде, чем вы успеете нажать на курок. Мне надоели ваши идиотские подозрения.
Он отпрянул и, поколебавшись, опустил ружье. А Глория смотрела на меня во все глаза. В потоке хлынувшего из распахнутой двери света я, пожалуй, уже не внушал ей особого доверия. Моя фигура подразумевала недюжинную силу, а загорелое лицо, иссеченное шрамами многочисленных речных побоищ, вряд ли можно было назвать привлекательным.
– Он наш друг, – робко вмешался Эшли. – Хозяин, мистер Гарфилд здорово помог нам в лесу.
– Отстань, он – слуга дьявола! – заорал Брент, вцепившись в свое ружье, но предусмотрительно не поднимая его. – Явился, видите ли, сообщить о сбежавшем чернокожем злодее... Сказки! Ночью припереться в Египет для того лишь, чтобы предупредить чужака! Не настолько он туп, ваш мистер Кирби. Неужели, Боже ты мой, такая выдумка может вас одурачить? Смотрите сами – на нем клеймо Гончей!
– Значит, вы уже знаете, что демон здесь?! – воскликнул Эшли.
– Да, этот посланник тьмы, – он кивнул в мою сторону, – говорил об этом дьяволе. Он думал провести меня и забраться в дом... – Брент вдруг осекся и, обращаясь только к Эшли, жалобно заныл: – О, мы в ловушке! Нас все же выследили, не помогли никакие уловки. Среди людей мы бы купили защиту, но здесь, в этой глуши, кто придет к нам на помощь? Кого молить об избавлении? Глупо было надеяться, что нам удастся затеряться в этом проклятом лесу. Дьявол уже близок, он схватит нас...
– Да, он близок, и мы слышали его жуткий хохот. – Эшли содрогнулся. – Он развлекался, издеваясь над нами голосом зверя, зная, что мы наткнулись на изуродованный им труп, разодранный и измочаленный будто клыками самого Сатаны! Господи, что ждет нас?
– Выхода нет. Мы должны запереться и драться до конца! – вскинулся Брент. Его трясло, кровь бросилась в голову, губы кривились в истерической усмешке.
Глория Брент растерянно переводила взгляд с дядюшки на слугу.
– Что происходит? Прошу вас, расскажите мне, – не выдержала она.
Противно хихикая, Брент дулом дробовика указал на стену черного леса, окружившего поляну:
– Много лет исчадие ада преследует меня по всему свету! И наконец нагнал! Прижал в угол! Дьявол в человеческом облике здесь, затаился в этом лесу... Помнишь Адама Гримма?
– Да, он был твоим спутником, когда ты путешествовал по Монголии пять лет назад. Ты вернулся один, сказав что, мистер Гримм погиб в стычке с дикими племенами.
– Я был уверен в этом, – внезапно успокоившись, произнес Брент. – Ну что ж, выслушай меня. Есть среди черных гор Внутренней Монголии места, где не ступала нога человека. Белого человека. Около проклятого Богом и людьми города Ялган нашу экспедицию атаковали фанатики-огнепоклонники. Там их называют черными монахами Эрлика. Разгром был полным – проводники, носильщики слуги убиты, вьючные и ездовые животные похищены. Кроме одного маленького верблюда. Гримм и я укрылись за камнями и отстреливались от нападавших весь день. Мы решили дождаться ночи и пробиваться через окруживших нас фанатиков на оставшемся верблюде. Мне было ясно, что маленькое перепуганное и уставшее животное не вынесет двоих. Но это был шанс спастись, и я не собирался упускать его. Лишь только стемнело, я подобрался к Гримму из-за спины и ударил его прикладом по голове. Адам отключился, а я оседлал верблюда и сбежал...
Брент, казалось, забыл о том, где находится, поглощенный воспоминаниями. Он не обращал внимания на неприязненное изумление, отразившееся на миловидном лице девушки. Глория смотрела на дядю, как будто видела его в первый раз. И то, что она разглядела, вызывало презрение. Одержимый страхом Брент абсолютно раскрылся, и его мелкая, подленькая душонка предстала во всей красе, лишенная привычного лоска воспитания и положения. Зрелище отвратительное.
– Я бежал, пробившись сквозь цепи осаждающих, и скрылся в ночи. Само собой, мой спутник попал в руки черных монахов. И много лет я считал его мертвым. Вернее, хотел считать. Ведь я знал – фанатики подвергают мучительной смерти любого инакомыслящего, тем более белого чужестранца. Я старался забыть и этот случай, и Адама Гримма. Мне это почти удалось. Прошли годы, и вот семь месяцев назад я получил весточку. Адаму удалось остаться в живых, и он вернулся в Америку с единственной целью – разделаться со мной. О, Боже мой, во что он превратился! Я мог бы справиться с человеком, но монахи чудовищным образом изменили его.
1 2 3 4
Честно говоря, я опешил и стоял столбом, не в силах вымолвить хоть слово. Пауза затягивалась, и наконец руки Брента поднялись над нижней половиной двери. Прямо перед моим носом появились обрезанные стволы дробовика.
– Чего ты ждешь? Убирайся, не то я убью тебя! – надрывался хозяин хижины.
В который раз за сегодняшнюю ночь я покрылся противным липким потом. Легко было представить, что может наделать выстрел в упор из этого смертоносного оружия. Шагнув назад с крыльца, я неотрывно смотрел на черные дыры направленного в грудь обреза и маячившее за ними искаженное лицо.
– Да будь ты проклят, глупец! – пробормотал я. И уже громче добавил: – Эй, сэр! Осторожней с этой штукой. Должен вам заметить, что предпочитаю иметь дело с десятком убийц, чем с одним сумасшедшим. Прощайте, я ухожу.
Я прекрасно понимал, что нарываюсь на неприятности и мне ежесекундно грозит гибель от внезапно потерявшего голову Брента, но досада взяла верх над осторожностью.
Однако Брент пропустил мои слова мимо ушей. Он дрожал, как в лихорадке, и тяжело дышал, вцепившись в свой дробовик и следя за тем, как я разворачиваюсь и покидаю поляну.
Я, конечно, мог, укрывшись за деревьями, подстрелить без особого труда этого человека, нарушившего законы гостеприимства и оскорбившего меня. По дальности боя мой 45-й, разумеется, превосходил его рассеивающий дробь обрез. Но рука не поднималась убить человека, явно находящегося на грани помешательства. Сзади послышался звук захлопнувшейся двери, и полоса света исчезла. Обозвав себя ослом и процитировав Библию, то самое место, где говорится о благих намерениях, которыми вымощена дорога в ад, я отправился восвояси. Револьвер приятно холодил руку, шум леса был привычен, и пока в нем не было ничего тревожащего. Шагая под темными ветвями, я размышлял о Ричарде Бренте. Наверняка тот жуткий тип не был его другом, раз только упоминание о нем вызвало у хозяина хижины невиданную панику, почти приступ безумия. Скорее всего, именно от него прятался Брент в нашем захолустье. Он никогда не скрывал презрения к этой стране и пренебрежения к местным жителям, как черным, так и белым. Видимо, избегая встречи с одним-единственным человеком, он готов был отказаться от всего рода человеческого. В то, что Брент преступник и скрывается от правосудия, я никогда не верил. Невольно мысли мои перескочили на того, кого он так боялся. И вновь меня охватило странное леденящее чувство. Ветки над головой сомкнулись, слабый свет звезд не проникал под их плотный полог. Тьма, казалось, навсегда отделила меня от мира людей и здравого смысла. Почему-то я был уверен, что кошмарное приключение еще не кончилось. Мрачный и угрюмый, брел я по тропе, тщетно пытаясь взять себя в руки. Прошел совсем немного и снова замер. Ошибиться было невозможно – раздался звук движущейся повозки: грохот колес сливался со стуком копыт. Кроме Эшли, некому было ехать в повозке по ночной тропе. Настораживало лишь то, что звук постепенно удалялся. Определенно повозка двигалась в противоположном направлении. Вскоре ее шум почти затих.
Озадаченный, я прибавил шагу и вскоре услышал чье-то учащенное дыхание и звук торопливых шагов. Я различил, что шли двое, совершенно не скрываясь и, очевидно, крайне спеша. Из-за окружающего непроницаемого мрака видеть их я не мог, но, остановившись, окликнул:
– Кто идет?
Звуки мгновенно затихли. Двое напряженно застыли, затаив дыхание и превратившись в неподвижные тени.
– Вам не следует бояться, я – Кирби Гарфилд, – снова заговорил я. – Кто вы такие?
– Стойте и не двигайтесь! – ответил мне низкий голос, и я узнал Эшли. – Я знаю мистера Гарфилда и хочу убедиться, что это вы. Но пока не шевелитесь, иначе угощу свинцом.
Раздался слабый треск зажигаемой спички, и крошечное пламя выхватило из темноты квадратное суровое лицо разглядывающего меня Эшли. Слабый отблеск мелькнул на револьвере в другой руке слуги и позволил заметить лежащую на ней женскую ручку: узкую и белую, со сверкнувшим на пальчике драгоценным камнем. Лица я разглядеть не успел, во мраке оно казалось бледным лепестком. Но стройный силуэт прижавшейся к Эшби женщины говорил о ее молодости.
– Все в порядке. Вы действительно Кирби, – буркнул Эшли. – Позвольте спросить, что за нужда привела вас сюда?
– Я счел необходимым предупредить твоего хозяина о Топе Бакстере. – Мне не понравился тон вопроса, и я постарался быть как можно более кратким. Да и не привык я давать кому бы то ни было отчет о своих поступках. – Догадайся я, что ты в поселке, я бы не беспокоился понапрасну. Ведь тебе обо всем рассказали. Где твоя повозка, почему вы идете пешком?
– Я не знаю, что напугало наших лошадей. Мы едва не наехали на мертвого негра, лежащего поперек тропы. Пришлось сойти, чтобы осмотреть тело. Но тут в лошадей словно бес вселился: захрипели, забились, встали на дыбы и стремглав рванули вместе с повозкой. Не думаю, что они так испугались мертвеца. Хотя зрелище жуткое – его, видимо, разорвала стая волков. Может, волчий запах так подействовал на лошадей... А нам ничего не оставалось, как добираться пешком. Волки могли вернуться и напасть на нас.
– Ты прекрасно знаешь, что летом волки не охотятся стаями и уж тем более не нападают на людей. – Я подождал, пока Эшли зажжет следующую спичку. – Мне известно, что Джима убил не волк, а человек.
Метаморфозы, происходящие с лицом Эшли после того, как отзвучал мой голос, странным образом совпали с реакцией его хозяина. Изумление сменил ужас, бронзовая кожа побелела так, что стала пепельной, и он стоял, не в силах вымолвить ни слова. Спичка догорела, и мы застыли в молчании.
– Очнись, Эшли. Ты должен представить меня леди, – потребовал я.
– Племянница мистера Брента мисс... мисс... – Шелест сухих губ был едва слышен. Казалось, Эшли полностью овладела апатия.
– Я Глория Брент. Дядя Ричард телеграфировал мне, что я должна приехать к нему безотлагательно. – В дрогнувшем голосе чувствовался испуг, но выговор был безупречен, а манера речи выдавала благородное происхождение девушки. – Я показала телеграмму вам, Эшли.
– Видеть-то я видел, но ума не приложу, как хозяин ее отправил, – пробормотал слуга. – Он уже несколько месяцев не покидает своего жилища и не мог быть в деревне.
– Признаться, я была удивлена, что дядя вызывает именно меня, а не какого-то другого члена семьи, – продолжала девушка.
– Ну, вы его любимица. Так было всегда, мисс, – заметил Эшли.
– О, я так спешила. При первой возможности я оставила Нью-Йорк. Пароход прибыл в деревню поздно вечером, и, сойдя на пристань, я разузнала, что Эшли как раз здесь. Мне подсказали, где его найти. И как раз вовремя, он уже собирался домой. – Глория Брент говорила быстро. Потрясенная случившимся, она чувствовала необходимость выговориться. – Эшли, конечно, взял меня с собой, хотя и не мог скрыть удивления, когда меня увидел. Мы поехали и натолкнулись на... мертвого негра.
Последние слова дались ей с трудом. Будучи человеком определенного круга, скорее всего, она впервые видела насильственную смерть. Это для здешнего жителя мертвец, будь он белым или черным, показался бы довольно заурядным зрелищем. Хотя, конечно, не в случае с Джимом Тайком.
– О Боже! Тот не... негр... – заикаясь, попыталась продолжить девушка, но ее прервали самым неожиданным образом. Прямо у тропы среди черных зарослей раздался визгливый смех, леденящий кровь. Смех перешел в невнятные всхлипывающие звуки. Странные, искаженные, они мало напоминали человеческую речь. Но все же слова удалось разобрать, и я похолодел.
– Мертвецы! – завывал неизвестный. – Все вы – мертвецы! Еще до рассвета много мертвецов ляжет под соснами. Мертвецы с порванными глотками! Глупцы, вам не уйти от возмездия! Мертвецы!.. – И опять дикий хохот.
Мы с Эшли разом открыли огонь в направлении голоса. В оглушительном грохоте наших выстрелов мерзкие завывания смолкли, но затем раздались снова, уже поодаль. Тишина стала осязаемой, давила влажным туманом. И каждый, даже самый невинный, звук, казалось, становился предвестником невидимой, но неуклонно надвигающейся опасности. Послышались приглушенные всхлипывания. Я протянул руку, коснувшись плеча девушки. Она прижалась ко мне, подрагивая всем своим гибким телом и пытаясь сдержать рыдания. Безошибочный женский инстинкт подсказывал ей, что я сохранил присутствие духа и являюсь более надежной защитой, чем Эшли. И потом, в неверном пламени спичек, она могла разглядеть мою крупную мускулистую фигуру.
– Быстрее! Бежим в хижину, Бога ради! – громко сглотнув, прохрипел слуга. – Мы уже недалеко. Вы с нами, мистер Гарфилд?
Его перебила Глория:
– Кто это был? Вернее – что это было?
– Мало ли на свете безумцев. – Мой голос звучал твердо, даже беззаботно. Но в глубине души я был уверен, что человек, пусть даже сумасшедший, не может разговаривать таким образом. Ссадины на моей шее, рваные раны Джима, истерика Брента – все выстраивалось в одну логическую цепочку. Зверь, хищный и безжалостный, но на двух ногах и с человеческими извращенными мозгами! Боже! Рассудок отказывался принять подобное, но что-то внутри меня подсказывало, что я прав. Я сжал ладошку Глории и велел Эшли тоже взять ее за руку. Мы двигались, стараясь держаться как можно дальше от зарослей, полные решимости немедленно стрелять, шевельнись что под деревьями.
– Сначала стреляй, затем спрашивай, – велел я слуге.
Он был напуган куда сильнее девушки, но молча повиновался и шел, судорожно и тяжело дыша. Эшли был хоть и ниже меня, но достаточно рослый и мускулистый мужчина. Мы так крепко поддерживали Глорию, что почти несли ее между нами, маленькие ножки лишь чуть касались земли. Наше путешествие, казалось, никогда не кончится, тропа была бесконечной, а тьма – беспросветной. Страх преследовал нас по пятам, ухмыляясь, смотрел в спину. Ни на мгновение нельзя было отделаться от мысли о дьявольском отродье, готовом метнуться из чащи и прыгнуть на плечи, вонзив в беззащитную плоть клыки и когти.
Но вот между деревьями показался свет. Вздох облегчения сорвался с губ слуги. Мы прибавили шагу и почти побежали.
– Слава Богу! Наконец-таки мы дома, – выдохнул Эшли, и мы вылетели на поляну.
– Окликни хозяина, – распорядился я. – Мы расстались не лучшим образом. Он угрожал, что пристрелит меня. Старый...
Пришлось замолчать, вспомнив о мисс Брент.
– Мистер Брент! Мистер Брент! – заорал мой спутник. – Откройте дверь, скорее! Это я – Эшли.
Верхняя половина двери мгновенно распахнулась. Хлынул поток света, и стало видно Брента. С дробовиком он так и не расстался: стоял, держа его в руках, и, щурясь, глядел в темноту.
– Живо в дом! – Следы истерики еще чувствовались в его голосе. – Кого ты притащил? – злобно выкрикнул Брент.
– Со мной мистер Гарфилд и мисс Глория, ваша племянница.
– Дядя Ричард! – В возгласе девушки слышались слезы. Не в силах больше сдерживаться, она кинулась вперед и обняла Брента за шею. – Дядя Ричард! Скажи, что здесь происходит... Я так боюсь...
– Глория! – растерянно вымолвил Брент, застыв, словно громом пораженный. – Бог мой, как ты-то сюда попала?!
– Дядюшка, но ты же сам послал за мной! – В недоумении девушка опустила руки. Потом спохватилась и, поискав в кармане, протянула Бренту смятую телеграмму. – В ней говорится, что я должна немедленно приехать.
И без того сумрачное лицо хозяина потемнело.
– Уверяю тебя – я не посылал этой телеграммы. Боже милостивый, мне и в голову не могло прийти вызвать тебя. Здесь не место молоденьким девушкам. В этой глуши случаются кошмарные вещи. Что стоишь, быстрее в дом.
Не выпуская из руки дробовик, он распахнул дверь и втащил ее внутрь. Эшли резво кинулся следом, но на пороге оглянулся и крикнул мне:
– Мистер Гарфилд! Входите же!
Я не спешил воспользоваться приглашением. Забыв от удивления о моем присутствии, Брент, услышав мое имя, отскочил от девушки. С приглушенным рыком встал в дверях и вскинул ружье. Но я был уже наготове. Его выходки стояли у меня поперек горла, а нервы были слишком напряжены, чтобы второй раз снести наглость Брента. Прежде чем он успел опомниться, дуло моего 45-го выразительно покачивалось перед его лицом.
– Опустите ружье, мистер! – велел я. – Бросьте и отойдите в сторону. Иначе я прострелю вас прежде, чем вы успеете нажать на курок. Мне надоели ваши идиотские подозрения.
Он отпрянул и, поколебавшись, опустил ружье. А Глория смотрела на меня во все глаза. В потоке хлынувшего из распахнутой двери света я, пожалуй, уже не внушал ей особого доверия. Моя фигура подразумевала недюжинную силу, а загорелое лицо, иссеченное шрамами многочисленных речных побоищ, вряд ли можно было назвать привлекательным.
– Он наш друг, – робко вмешался Эшли. – Хозяин, мистер Гарфилд здорово помог нам в лесу.
– Отстань, он – слуга дьявола! – заорал Брент, вцепившись в свое ружье, но предусмотрительно не поднимая его. – Явился, видите ли, сообщить о сбежавшем чернокожем злодее... Сказки! Ночью припереться в Египет для того лишь, чтобы предупредить чужака! Не настолько он туп, ваш мистер Кирби. Неужели, Боже ты мой, такая выдумка может вас одурачить? Смотрите сами – на нем клеймо Гончей!
– Значит, вы уже знаете, что демон здесь?! – воскликнул Эшли.
– Да, этот посланник тьмы, – он кивнул в мою сторону, – говорил об этом дьяволе. Он думал провести меня и забраться в дом... – Брент вдруг осекся и, обращаясь только к Эшли, жалобно заныл: – О, мы в ловушке! Нас все же выследили, не помогли никакие уловки. Среди людей мы бы купили защиту, но здесь, в этой глуши, кто придет к нам на помощь? Кого молить об избавлении? Глупо было надеяться, что нам удастся затеряться в этом проклятом лесу. Дьявол уже близок, он схватит нас...
– Да, он близок, и мы слышали его жуткий хохот. – Эшли содрогнулся. – Он развлекался, издеваясь над нами голосом зверя, зная, что мы наткнулись на изуродованный им труп, разодранный и измочаленный будто клыками самого Сатаны! Господи, что ждет нас?
– Выхода нет. Мы должны запереться и драться до конца! – вскинулся Брент. Его трясло, кровь бросилась в голову, губы кривились в истерической усмешке.
Глория Брент растерянно переводила взгляд с дядюшки на слугу.
– Что происходит? Прошу вас, расскажите мне, – не выдержала она.
Противно хихикая, Брент дулом дробовика указал на стену черного леса, окружившего поляну:
– Много лет исчадие ада преследует меня по всему свету! И наконец нагнал! Прижал в угол! Дьявол в человеческом облике здесь, затаился в этом лесу... Помнишь Адама Гримма?
– Да, он был твоим спутником, когда ты путешествовал по Монголии пять лет назад. Ты вернулся один, сказав что, мистер Гримм погиб в стычке с дикими племенами.
– Я был уверен в этом, – внезапно успокоившись, произнес Брент. – Ну что ж, выслушай меня. Есть среди черных гор Внутренней Монголии места, где не ступала нога человека. Белого человека. Около проклятого Богом и людьми города Ялган нашу экспедицию атаковали фанатики-огнепоклонники. Там их называют черными монахами Эрлика. Разгром был полным – проводники, носильщики слуги убиты, вьючные и ездовые животные похищены. Кроме одного маленького верблюда. Гримм и я укрылись за камнями и отстреливались от нападавших весь день. Мы решили дождаться ночи и пробиваться через окруживших нас фанатиков на оставшемся верблюде. Мне было ясно, что маленькое перепуганное и уставшее животное не вынесет двоих. Но это был шанс спастись, и я не собирался упускать его. Лишь только стемнело, я подобрался к Гримму из-за спины и ударил его прикладом по голове. Адам отключился, а я оседлал верблюда и сбежал...
Брент, казалось, забыл о том, где находится, поглощенный воспоминаниями. Он не обращал внимания на неприязненное изумление, отразившееся на миловидном лице девушки. Глория смотрела на дядю, как будто видела его в первый раз. И то, что она разглядела, вызывало презрение. Одержимый страхом Брент абсолютно раскрылся, и его мелкая, подленькая душонка предстала во всей красе, лишенная привычного лоска воспитания и положения. Зрелище отвратительное.
– Я бежал, пробившись сквозь цепи осаждающих, и скрылся в ночи. Само собой, мой спутник попал в руки черных монахов. И много лет я считал его мертвым. Вернее, хотел считать. Ведь я знал – фанатики подвергают мучительной смерти любого инакомыслящего, тем более белого чужестранца. Я старался забыть и этот случай, и Адама Гримма. Мне это почти удалось. Прошли годы, и вот семь месяцев назад я получил весточку. Адаму удалось остаться в живых, и он вернулся в Америку с единственной целью – разделаться со мной. О, Боже мой, во что он превратился! Я мог бы справиться с человеком, но монахи чудовищным образом изменили его.
1 2 3 4