– Давно.
– Я провожу семинары для студентов четыре дня в неделю, – продолжала женщина. – Я знаю, мои занятия нельзя назвать очень уж напряженными, а платят совсем недурно. В конце концов наш университет – это вам не захолустная школа, где ученики ходят с пистолетами. Я не жалуюсь... впрочем, нет. Жалуюсь. Но без особой горечи. Меня заела скука, Рентой. Каждые год-полтора я публикую очередной отчет о следах доисторического прошлого, играю в кабинетную политику. Но сейчас... Это ведь настоящее приключение. Подумать только, а вдруг мы найдем что-нибудь интересное?
– Например, полезные ископаемые, – подсказал Римо, забрасывая наживку.
– Мне и в голову не приходило сравнивать себя с вольным старателем, но, может быть, вы правы, – отозвалась Одри. – Вы отправляетесь на поиски и что-то находите либо возвращаетесь домой с пустыми руками. Но по крайней мере вы что-то делаете.
– Вы слишком молоды, чтобы пускаться во все тяжкие, – заметил Римо.
– Я не так уж молода, но за комплимент спасибо.
– Это не комплимент.
– Полагаю, вам трудно понять меня, не побывав в моей шкуре. Ведь вам, чтобы развлечься, достаточно подоить своих змей.
Римо улыбнулся.
– Заведите себе хобби, – предложил он.
– У меня есть хобби, – ответила Одри. – Но оно требует осторожности. Якшаться со студентами – упаси Бог! А к большинству своих коллег я бы не подошла и на пушечный выстрел.
– Что ж, если у вас такие чрезмерные запросы...
– Вы были бы удивлены, узнав, какой я гибкий человек, – сказала Одри.
– Возможно.
Их внимание привлек всплеск у берега и длинный чешуйчатый хвост, уходящий под воду.
– Так вы говорите, здесь нет крокодилов?
– Имея дело с живыми существами, нельзя забывать о том, что они не подчиняются выдуманным правилам, – промолвил Римо.
– От этого жизнь становится лишь интереснее, – подхватила Одри. – По каким правилам играете вы, Рентой?
– Живи сам и давай жить другим, – сказал Римо. – Все, что происходит вокруг...
– Вы женаты? – прервала его Одри.
– Ну... есть одна на примете.
– Мне кажется, вы до сих пор... обладаете определенной свободой выбора.
– Как и все мы... пока не умрем.
– Я удивлена.
– Отчего же?
– Таких мужчин, как вы, женщины стремятся привязать к себе навсегда.
– Так поступает большинство женщин, во всяком случае, многие. Их принуждает к этому особый инстинкт.
– Я – не большинство, – сказала Одри.
– Я уже заметил это.
– Мне нравятся мужчины с чувственной натурой. Мужчины, способные взволновать женщину.
– Неужели это трудно?
– Вы не поверите, но это так. В моей жизни бывало немало таких, знаете... бум, бам, спасибо, мадам.
– Отвратительно.
– Но это не значит, что я недотрога.
– У меня и в мыслях не было считать вас недотрогой.
– Порой это даже забавно – короткий, ни к чему не обязывающий роман.
Римо улыбнулся и покачал головой.
– Я в этом не разбираюсь.
– Вы очень много потеряли, – заявила Одри. – Вам нужен хороший учитель.
– Я отдаю все свои силы работе.
– Нуда, конечно. Работа, и ничего, кроме работы.
– Вы попали в точку.
Левая рука женщины скользнула под поручень и скрылась из виду. Ее теплые пальцы легонько погладили застежку брюк Римо.
– Вы тоже.
Послышался свист, и «Баби Кали» резко свернула к берегу, направляясь к прогнившему деревянному пирсу. Там стояла белокожая монахиня лет пятидесяти в окружении туземцев.
– Пойду проведаю Саффорда, – сказала Одри. – Вернемся к нашему разговору позже.
– Жду с нетерпением, – отозвался Римо.
* * *
По сравнению с Дампаром Темер-Лох мог бы показаться чем-то вроде лондонской Таймс-сквер накануне Рождества. Под ногами жалобно скрипел покосившийся причал, словно грозясь вот-вот рухнуть. На берегу виднелось около десятка строений, вплотную окруженных джунглями. Из-за влажности лесная гниль быстро распространялась на все, что не было вычищено или покрашено. Местный «отель» представлял собой восемь хижин, выстроенных в ряд фасадами к реке в пятидесяти ярдах от воды. Из оборудования тут были металлические койки, походные стулья, складные столы, газовые лампы, множество противомоскитных сеток и дизельный электрогенератор, который то и дело выходил из строя без видимых причин. Помимо хижин, на берегу располагались полуразвалившаяся лавка, крохотный лазарет, школа, состоявшая из единственного помещения, и общественная столовая.
Экспедицию встретил коренастый приземистый малаец, втиснутый в изрядно поношенный костюм из синтетической ткани. Его масляная улыбка напомнила Римо о продавцах подержанных машин, но оказалось, что этот человек владеет всем, что только было в Дампаре – от замков на дверях до полчищ заразных микробов. Здороваясь с гостями, он щедро расточал комплименты, бросая на Одри плотоядные взгляды, которые смутили бы и бывалую проститутку. Туземные грузчики принялись перетаскивать из катера багаж, а хозяин проводил участников экспедиции в их «номера».
Каждому досталась отдельная хижина – никаких тебе соседей по комнате.
Экспедиция прибыла в Дампар более или менее по расписанию – в пределах той точности, которая принята в Юго-Восточной Азии, то есть, как и ожидалось, двигаться в дальнейший путь было уже поздно. Ночь в джунглях опускается с пугающей быстротой; нависающие над головой плотные кроны деревьев поглощают львиную долю солнечных лучей, поэтому сумерек практически не бывает.
На ужин подали нечто вроде жаркого с картофелем в пластмассовых мисках, а также хлеб домашней выпечки и чуть тепловатый кофе. Римо безропотно расправился с угощением, подавив желание навести справки о происхождении мяса. Он с удовольствием заказал бы рис и овощи, но в Дампаре не было ни официантов, ни меню.
После ужина его спутники погрузились в беседу, длившуюся около часа. Стокуэлл вынул карту и принялся наносить на нее уточняющие штрихи, а Чалмерс время от времени вставлял свои замечания. Судя по всему, до сих пор британцу не доводилось охотиться в Тасик-Бера, и он ограничивался рассуждениями общего характера, вспоминая истории об алчных тиграх, трясинах, заросших редчайшими орхидеями, и тому подобных ужасах джунглей. Римо держал рот на замке, встречаясь взглядом с великаном охотником, когда этого нельзя было избежать, и улыбаясь Одри всякий раз, когда она наступала ему на ногу под столом.
Путешественники разошлись около девяти вечера, готовясь отойти ко сну, но Римо предпочел отправиться на пристань. «Баби Кали» продолжала свой путь на юг к Бахау и Сигамату. Когда двое суток спустя ветхая посудина двинется обратно на север, экспедиция будет уже далеко.
Одри отыскала Римо у воды. Он почувствовал ее приближение по запаху репеллента, который теперь служил женщине взамен духов. Вместо того чтобы заговорить первым, Римо позволил ей застать себя «врасплох».
– Я не пожалела бы доллара, чтобы выведать ваши мысли.
– Они не стоят тех денег.
– Не может быть. Ведь мы находимся на том пороге, за которым начинается самое волнующее приключение в нашей жизни. Мужчина и женщина, затерянные в девственном лесу.
– То место, куда мы отправляемся, отнюдь не похоже на райские кущи, – заметил Римо.
– Это так. И я счастлива, что рядом со мной будет человек, умеющий обращаться со змеями.
– Простейшее правило, доступное любому: все, что движется и дышит, неприкосновенно.
– Звучит достаточно мрачно.
– Чтобы выжить, надо уметь держать себя в руках.
– Жаль. Я только и думаю о том, как укротить большого зверя, – сказала Одри.
– Будьте осторожны со своими желаниями, – предупредил Римо.
– Я всегда осторожна.
– Знаете анекдот о черепахе и скорпионе?
– Что-то не припомню.
– К черепахе, которая собралась переплыть через реку, подошел скорпион и попросил взять его с собой. «Я не могу вас перевезти на тот берег, – сказала черепаха. – Вы ужалите меня, и я умру».
– Какая умница, – похвалила Одри.
– Скорпион подумал и сказал: «Я не ужалю вас, госпожа черепаха, ведь я не умею плавать и непременно утону».
– В этом есть свой смысл.
– Черепаха подумала и согласилась. Она посадила скорпиона себе на спину и вошла в воду. На полпути между берегами она почувствовала внезапную жгучую боль и онемение, охватившее ее конечности. «Зачем вы ужалили меня, господин скорпион? – воскликнула черепаха. – Теперь мы оба умрем». В ответ скорпион пожал плечами и сказал: «Не смог удержаться».
– Чудесная сказочка на сон грядущий. В чем же ее мораль?
– Я лишь рассказал анекдот, – заметил Римо. – А вы понимайте как хотите.
– По-видимому, мне отводится роль черепахи, – промолвила Одри. – Не очень-то лестное сравнение.
– Вместо черепахи мог быть лебедь. Смысл от этого не изменится.
– А вы, значит, скорпион?
– Может быть.
– Мне так не кажется.
– Вы еще не видели моего жала, – сказал Римо.
– Была бы рада. Что мешает нам уединиться в моей хижине и...
– Мне бы не хотелось будить соседей.
– Не бойтесь. Я не из тех, кто кричит.
– Может быть, я закричу.
– Гадкий мальчишка. – Одри всмотрелась в глаза Римо. – Вы отвергаете меня? – спросила она.
– Ничуть. Давайте скажем так: встреча отложена из-за дождя.
– Ожидание не причиняет страданий, если не затягивается слишком долго, – ответила Одри, поворачиваясь к хижинам. – Но не забывайте: в джунглях нас ждут сильные ливни.
– Я помню.
– В таком случае желаю вам приятных сновидений.
Глава 8
Римо проснулся с петухами, в буквальном смысле этого слова. Кто-то привез в Дампар с десяток клушек и сухопарого задиристого кочета, и их шумная возня во дворе «гостиницы» подняла Римо с постели незадолго до рассвета. Он не стал изнурять себя тренировкой, лишь, как обычно по утрам, проделал несколько упражнений, помогавших поддерживать форму, – немножко дыхательной гимнастики и приемов тай-чи, боевого искусства, которое, как утверждал Чиун, позаимствовало все свои секреты из Синанджу.
Одевшись и приготовившись к очередному дню путешествия, Римо вышел из хижины около, шести утра, в тот самый миг, когда дневной свет начинал пробуждать джунгли к жизни. Впрочем, жизнь в лесу не замирала и в темное время суток. Вокруг бродили хищники, и их зловещее рычание сулило новичку бессонную ночь. Но с восходом солнца мрачные тени отступали, дожидаясь, пока светило не закатится вновь.
Десять минут спустя проснулся Пайк Чалмерс. Ночью он налепил на нос свежий пластырь, и теперь на его загорелом лице сияло белоснежное пятнышко. Синяк под глазом уже начинал менять цвет, превратившись из пурпурного в розовато-лиловый, который в ближайшие два-три дня должен был смениться ядовитым желто-зеленым оттенком.
Охотник не стал приближаться к Римо, лишь смерил его взглядом, повернулся и неторопливо побрел к столовой, откуда доносились ароматы съестного. Пятнадцать минут спустя все пятеро членов экспедиции собрались за общим столом, и слуги-малайцы подали яичницу, жареную рыбу и жареные овощи. Если местные жители и опасались чего-то, то только не избытка насыщенных жиров.
– Неужели все это зажарено в свином жиру? – спросила Одри обеспокоенным голосом.
Римо нахмурился.
– Покуда разгружали лодку, я не заметил ни одного ящика растительного масла, – сказал он.
– Кошмар. Я опять стану толстой, как в школьные годы.
– Не забывайте, где мы находимся, – мягко упрекнул ее Стокуэлл. – Наши хозяева сделали все, что было в их силах.
– Да, конечно. Простите, Саффорд.
– Вам не нужно извиняться, дорогая.
– Что-то я не вижу нашего проводника, – заявил Чалмерс, как будто знал его в лицо.
– Я уверен, он уже здесь, – ответил Сибу Сандакан, обращаясь ко всем присутствующим и бросая на Чалмерса мимолетный скептический взор.
Каковы бы ни были его познания в деле убийства животных и опыт путешествий в джунглях, Пайк Чалмерс, судя по всему, так и не выучился хорошим манерам. Один лишь доктор Стокуэлл не замечал его вызывающей грубости; Римо объяснял это обстоятельство глубокой сосредоточенностью профессора на цели экспедиции.
– Сколько времени потребуется, чтобы добраться до Тасик-Бера? – спросила Одри.
– Двое суток в самом благоприятном случае, – ответил Стокуэлл.
– Если у нас не возникнет затруднений с чертовыми туземцами, – добавил Чалмерс.
Сандакан пронзил англичанина суровым взглядом.
– Позвольте заверить вас, что наш народ не испытывает враждебности к вашей экспедиции, – изрек он.
– Я говорю не о вас, жителях городов, – с явной издевкой отозвался Чалмерс. – А о тех чертовых лесных обезьянах, что ждут нас впереди.
– Я нахожу ваш выпад оскорбительным, сэр!
– Неужели? Что ж, я...
– Прошу вас, господа! – Румянец возбуждения, вспыхнувший на щеках Стокуэлла, придал облику профессора живость, о которой Римо до сих пор даже не подозревал. – Я полагаю, в этом предприятии мы выступаем единой командой. Раздоры могут повредить нам и поставить под угрозу наши планы.
Чалмерс несколько секунд сердито смотрел на Стокуэлла, потом швырнул на стол салфетку и отправился восвояси, проворчав напоследок:
– Проклятые желтопузые.
– Я должен извиниться за Чалмерса, мистер Сандакан. Каковы бы ни были его взгляды, мы их не разделяем. – С этими словами Стокуэлл обвел рукой стол, указав на Римо и Одри, сидевшую рядом.
– Может быть, вам стоило пригласить кого-нибудь другого, – сказал малаец.
– Согласна с вами целиком и полностью, – ввернула Одри.
– Видите ли, у нас было мало времени, а у Чалмерса отличные рекомендации. Между прочим, от вашего правительства, – ответил Стокуэлл, бросая встречный упрек. – Попытаться заменить Чалмерса в последний день было бы равносильно отмене экспедиции.
– Даже если и так... – Судя по всему, слова профессора показались заместителю министра неубедительными.
– Обещаю вам, что Чалмерс не создаст нам трудностей в лесу. Ручаюсь своим именем, – сказал Стокуэлл.
Сандакан глубокомысленно нахмурился.
– В таком случае, доктор, коли вы берете на себя ответственность за действия мистера Чалмерса...
Ага. Римо заметил сети, расставляемые малайцем, но не сделал ничего, чтобы помешать Стокуэллу угодить в ловушку.
– Ну, разумеется, – ответил профессор. – Итак, решено. Не будем падать духом.
– Что ж... – В голосе малайца не было и следа убежденности, но спорить он не стал.
Проводник ждал их у дверей столовой. Это был молодой человек лет тридцати, с копной ниспадавших на плечи угольно-черных волос, давно не видевших расчески. Левая половина лица проводника была изуродована четырьмя глубокими шрамами, пробегавшими от скулы до подбородка. Когда он улыбался, поврежденная половина его лица морщилась, собираясь складками, напоминая Римо мятую фотографию.
Появился хозяин и представил гостям незнакомца. По его словам, Кучинг Кангар был одним из лучших проводников и следопытов в окрестностях.
– Никто не выслеживай тигра, как Кучинг, – сказал хозяин и добавил, указывая на лицо молодого человека: – Один раз, я думай, он подошел слишком близко.
– Спасибо, успокоил, – проворчал себе под нос Чалмерс.
– Сначала мы плыть на каноэ, – сообщил проводник. – А потом, если вы действительно хотеть найти Нагак, мы идти пешком.
– Мы действительно хотим его найти, – ответил Стокуэлл, улыбаясь за всех четверых.
– У вас хватит ружей, чтобы убить Нагака? – осведомился проводник.
– Оружие – моя забота, – заявил Чалмерс. – Полагаю, «уэзерби-магнум» справится с кем угодно.
– Мы вовсе не намерены убивать чудовище, – сказал Стокуэлл, обращаясь скорее к Чалмерсу, чем к проводнику. – Мы надеемся отыскать его, изучить, может быть, сделать несколько фотографий.
Кучинг Кангар, казалось, был сбит с толку.
– Значит, вы не стрелять? – спросил он.
– Разве что из фотоаппарата, – ответил Стокуэлл, глядя на Сибу Сандакана, одобрительно кивнувшего головой. – Мы не собираемся охотиться.
– Скажите это Нагаку, – сказал молодой человек, безразлично пожав плечом. – Он не любить посетителей.
Следующие полчаса были посвящены погрузке багажа и оборудования в каноэ, привязанные к покосившемуся деревянному пирсу. Пайк Чалмерс появился из хижины с тяжелой винтовкой на плечах, крест-накрест опоясанный патронташем, в котором блестели гильзы толщиной в человеческий палец. Его лихой вид дополняли пояс с револьвером, висевшим на правом бедре, и длинный нож на левом. Шляпа Чалмерса напомнила Римо детские фильмы про Тарзана. Ее широкие поля были загнуты на австралийский манер и украшены полоской леопардовой шкуры.
Рассаживаясь по лодкам, участники экспедиции разбились на две группы по три человека. Кучинг Кангар занял место на носу ведущего каноэ, доктор Стокуэлл и Сибу Сандакан устроились у него за спиной. Римо, Одри и Чалмерс плыли на второй лодке. Римо уселся на корме, Чалмерс – впереди, а Одри между ними.
– Чтобы хорошо грести, нужно быть крепким парнем, – бросил Чалмерс, презрительно ухмыляясь.
– Я не из слабаков, – отозвался Римо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27