Разумеется, в таких делах любые преимущества оборачиваются иллюзией. Но мужчинам свойственно тешить себя иллюзиями. Они похожи на мальчишек, писающих на стену и соревнующихся, кто достанет выше. Вся разница в том, что в данном случае речь идет не о бессмысленной детской забаве, а о самоубийстве.— Анна — нечто вроде русского агента, — сказал Римо. — Похоже, мы заполучили ваши ракеты.— Какая разница, кто их заполучил? — всплеснула руками Анна. — Типично мужская логика. Ну и что вы будете с ними делать? От того, что теперь они в ваших руках, а не в наших, дело не меняется. Где Рабинович?— В вашем сердце нет ни капли милосердия к нему. Не смейте приближаться к этому человеку, — буркнул Чиун и, повернувшись к Римо, добавил по-корейски: — Рабинович — друг Великого Вана. Если эта блудница подойдет к нему хотя бы на шаг, убей ее.— Конечно, конечно, папочка.— Твои слова звучат как отговорка.— Расскажи мне о Ване. Ты не можешь описать мне его внешность?— Разве ты не видел его?— Видел. И он дал мне ответ.Глаза Чиуна заблестели, а на морщинистом лице появилась улыбка:— Значит, теперь ты все знаешь.— Он сказал мне «да».— То же самое услышал от него и я. Первый раз, когда был в твоем возрасте, а потом снова, когда мы встретились в Форте Пикенс.— А какой вопрос ты ему задал, папочка?— Это был очень личный вопрос. Я не хочу об этом говорить, — уклончиво ответил Чиун. — Скажи лучше, о чем спросил его ты.— Да так, ни о чем особенном.Поскольку разговор шел на корейском языке, Анна спросила, о чем они беседуют.— Ни о чем, — ответили оба в унисон.— Нам необходимо разыскать этого чудесного мистера Рабиновича, — сказала Анна. — У меня такое впечатление, мистер Чиун, что, по вашему мнению, я представляю для него какую-то опасность.— Какую опасность вы можете для него представлять, если его защищаем мы с Великим Ваном?— Тогда давайте найдем его. Клянусь, мы не приблизимся к нему более, чем на пятьсот ярдов. Мы лишь хотим задать ему несколько вопросов. Быть может, даже не сами, а через вас.— Я не мальчик на побегушках, — буркнул Чиун. — Пусть вопросы задает Римо.— Нет, — возразила Анна, — это невозможно. Передайте мистеру Рабиновичу, что мы привезли ему письмо из Дульска, от матери. Скажите ему, что я приехала из Советского Союза для мирных переговоров. Скажите ему, что он победил, что мы уважаем его силу и хотим подписать с ним лично мирный договор. Что Россия гарантирует ему полную безопасность.— Это я гарантирую ему полную безопасность. Кто вы такая, чтобы делать подобные заявления? Вы только и умеете, что приставать к невинным молодым людям.Римо огляделся по сторонам: никаких молодых людей, кроме него, поблизости не было. Анна взяла его за руку. Чиун метнул на нее полный ненависти взгляд. Римо знал, что Чиун не одобряет подобных проявлений чувств на публике.Приличная женщина, считал Чиун, не посмела бы приблизиться к своему избраннику больше, чем на десять шагов, и отвесила бы ему почтительный поклон. Распускать руки на глазах у посторонних неприлично. Когда-то в своих записках Чиун охарактеризовал Америку как страну растленных нравов, жители которой целуются с незнакомцами вместо того, чтобы просто поздороваться. Итальянцы — те вообще распущенный народ. Вот Саудовская Аравия Чиуну нравилась, если не считать, что там чересчур мягкая система наказаний.Преступникам там всего лишь отрубали руку. Чиун никак не мог понять, при чем тут рука, ведь любое действие совершается не столько руками, сколько головой. Во всяком случае, с Чиуном дело обстояло именно так, и он был уверен, что со всеми остальными — тоже.Чиун видел, как эта наглая блондинка с бесстыдной улыбкой на смазливом лице касается руки Римо, а он делает вид, словно ничего не замечает. Будто так и надо. Вот они, белые гены! А ведь Римо предстоит во второй раз явиться пред Великим Ваном.— Я не позволю тебе в таком виде предстать перед Великим Ваном, — заявил Чиун.— Скажи, папочка, — спросил Римо, даже не подумав высвободить руку, — может ли один человек находиться одновременно в двух разных местах?Чиун не ответил, только многозначительно посмотрел на сцепленные пальцы влюбленной парочки. Наконец он произнес:— Ты нарочно позволяешь этой бесстыднице держать тебя за руку, чтобы позлить меня.Анна расцепила пальцы, высвободив руку Римо.— Будем надеяться, что от этого ваш ученик не забеременеет, — сказала она с ехидной улыбкой.— Я никогда не слыхал ничего подобного, — ответил Чиун на вопрос Римо. — Да и зачем кому-либо находиться сразу в двух разных местах? Одного места вполне достаточно. Более чем достаточно.— Странно, что Великий Ван не научил нас этому фокусу. Ведь, находясь с тобой, он одновременно находился и со мной.— Значит, тот, кого ты видел, не был Великим Ваном, — сказал Чиун. — Какая жалость!— Я ткнул его в живот и почувствовал неземной холод. Это был холод Вселенной. Может быть, ты таким же образом испытаешь своего Великого Вана?— Это не «мой» Великий Ван. Это просто Великий Ван, — осадил Чиун ученика.— Ясно, — молвил Римо.Но он почувствовал, что Чиун немного растерялся. Пожилой кореец согласился проводить их к Рабиновичу, лучшему другу Вана, при условии, что «белая блудница» будет вести себя пристойно.— Вы — настоящий мужчина, Чиун, — сказала Анна. — Мужчина до мозга костей.— Благодарю вас, — ответил Чиун.— Я знала, что вы ответите именно так.Около штаба Железного Генерала толпились русские пленные, которых распихивали по грузовикам. У них был испуганный вид, и Анна заверила своих соотечественников, что их не станут расстреливать. Она негодовала на идиотов, направивших их сюда без всякой на то необходимости.Ну ничего, она сумеет укротить этого безумца, пока он не зашел слишком далеко! Хватит с него и этой блестящей победы!— Римо, я передумала, — сказала Анна.— Она легкомысленна, как все женщины, — фыркнул Чиун. — Держи ухо востро, Римо. От таких, как она, ничего хорошего не дождешься.— Настоящий мужчина не станет менять своих планов, даже если откроются новые факты, не так ли? — спросила Анна, одарив Чиуна улыбкой.— Настоящий мужчина знает все факты заранее, — парировал Чиун. — Где ты ее нашел, Римо?— Мы встретились на борту самолета. Она совсем не так плоха, как тебе кажется.— Я намерена поговорить с Рабиновичем, — заявила Анна. — Я заверю его, что теперь ему некого опасаться. Если со мной что-то случится, Римо, постарайся вытащить меня отсюда. Если это не удастся, сразу же убей меня.— Как у вас все просто! — возмутился Чиун. — А кто заплатит ему за ваше убийство? Или, по-вашему, он должен работать бесплатно? Римо, ты только послушай, что она говорит!— Если ты выйдешь из игры, что делать мне? — спросил Римо.— Попытайся прикинуть, какие средства еще не испробованы. Но ничего не делай сгоряча. Сначала хорошенько все обдумай. К сожалению, я не знаю, к какому решению пришли наши умники в Москве. Такого сокрушительного поражения они не перенесут. Я-то надеялась, что Рабинович одержит более скромную победу и после этого успокоится.— Удачи тебе, — сказал Римо и поцеловал ее в губы.— Ты делаешь это, чтобы досадить мне, — проворчал Чиун.— Я делаю это, потому что она красива и отважна.— Так я тебе и поверил!— Я вообще не знаю, кому и чему ты веришь.— Я отдал тебе лучшие годы своей жизни, а ты ничего не знаешь. Я научил тебя мудрости, а ты бросаешь ее коту под хвост ради этой блудницы, с которой целуешься на виду у всех.Анна рассмеялась.— Вы так похожи! — сказала она.На вершине одного из холмов Рабинович проводил совещание со своими командирами. Анна направилась к нему, а Римо с Чиуном остались на месте и смотрели ей вслед. Чиун поинтересовался, какое впечатление произвело на Римо общение с Великим Ваном.— На меня, Римо, первая встреча с ним произвела намного более сильное впечатление, нежели вторая.— Он сказал, что у нас с тобой самый чистый удар из всех, которыми когда-либо владели Мастера Синанджу.— Он прямо так и сказал?— Да. Разве я тебе еще не говорил? Он отметил, что у нас совершенно одинаковая техника удара и что, глядя на меня, он вспоминает твой удар.— Я — хороший учитель.— Но не каждый умеет учиться, — заметил Римо.Он не стал упоминать о том, что Ван рассказал ему о погибшем сыне Чиуна.— И все же главное — это учитель.— Чтобы налить воду в стакан, его необходимо иметь, так же, как и воду. В противном случае вода попросту расплещется, — возразил Римо.— У кого это ты научился таким премудростям?— Как ты думаешь, с кем я больше всего общался на протяжении последних двадцати лет?— Мне это не нравится.— Мне это тоже не особенно нравилось.— Не нужно строить из себя мудреца, — одернул Чиун своего ученика.Он скрестил руки на груди, спрятав их в рукава своего черного кимоно. Римо сунул руки в карманы.— А еще Ван сказал такую чушь, что я не знаю, стоит ли ее повторять.— Ван никогда не говорит чуши.— Он сказал, что мы с тобой похожи как две капли воды. Что различия между нами — только видимость.— Великий Ван никогда не говорил чуши. По крайней мере, до сих пор.— Я тоже подумал, что это полный абсурд.— Очень жаль, что ты оказался первым, кому он продемонстрировал столь серьезный недостаток.— Какой недостаток?— Неумение разбираться в людях.— Тем не менее он знает, когда Мастер Синанджу созрел для того, чтобы подняться на новую ступень, — заметил Римо. — Ведь он появляется перед ним именно в этот момент.— Да, это верно, в уровне мастерства он действительно разбирается. Вполне возможно, что я стану первым Мастером Синанджу, чей ученик удостоился такого же титула. Такое редко случается. Это рекорд.— Но этого еще недостаточно, чтобы именоваться Великим Чиуном. Подобное звание дается лишь последующими поколениями.— Когда ты наконец научишься разговаривать с людьми? Я надеюсь, со временем ты оценишь меня по достоинству.— Ван назвал нас обоих тупицами. Он считает, что мы ко всему относимся слишком серьезно. Я — к Америке, а ты — к Дому Синанджу.— Ван всегда страдал избытком веса, — сказал Чиун.— Мне тоже так показалось.— Он не умел сдерживать аппетит.— У нас с тобой нет ни грамма лишнего жира.— Вот именно.— А он — самый настоящий толстяк.— Мы с тобой ни капельки не похожи, — подытожил Чиун.— Ни капельки, — подтвердил Римо.Ни один из них не мог припомнить случая, чтобы их мнения до такой степени совпадали. Разве это не еще одно свидетельство того, что они абсолютно не похожи друг на друга? В этом вопросе они также пришли к полному единодушию.Анна Чутесова направлялась к Рабиновичу, жалея, что рядом нет Римо. Вот кто умел двигаться незаметно! Она боялась, что ее остановят, но, как ни странно, в штабе главнокомандующего царила куда большая неразбериха, чем на подступах к нему.Вокруг Рабиновича, естественно, крутились помощники. Обратившись к одному из них, Анна совершила роковую ошибку, которой никогда не сделал бы человек, поднаторевший в искусстве осаждать начальственные кабинеты. Но у Анны не было другого выбора и она обратилась к помощнику.Как всегда в подобных случаях, выяснилось, что добиться чего-либо от помощника намного труднее, чем от самого руководителя.— Я пришла, чтобы объявить господину Рабиновичу о капитуляции и согласиться на все его требования, — начала Анна.— Кто вы?— Я представляю Советский Союз.— Почему же тогда вы не среди пленных?— Потому что никто не брал меня в плен. Мне необходимо переговорить с господином Рабиновичем, — сказала Анна, от всей души надеясь, что помощник считает своего начальника именно Рабиновичем, а не каким-то горячо любимым пришельцем из прошлого.— Значит, вы еще не сдались в плен, правильно? — спросил помощник Рабиновича, молоденький капитан.— Правильно.— В таком случае вы арестованы.Проезжая мимо Римо в грузовике, набитом русским техническим персоналом, специалистами по ракетам, Анна помахала ему рукой. Одним прыжком Римо вскочил в кузов и помог Анне спрыгнуть вниз.— На сей раз я пойду вместе с тобой, — сказал он.— Нет. Ты не должен к нему приближаться. Ты — последняя и единственная надежда человечества. Я пойду с Чиуном.— Ты не нравишься ему.— Типично мужская логика! Какое мне дело, нравлюсь я ему или нет, когда мир стоит на грани катастрофы. Единственное, что нужно, это чтобы он отвел меня к Рабиновичу. Ты сможешь его уговорить? Не исключено, что мне откроется нечто такое, чего мы прежде не учитывали. Сейчас самое главное — избавить Василия от чувства тревоги.Чиун согласился отвести Анну к Рабиновичу, лучшему другу Великого Вана, при условии, что она не будет распускать руки, оставит на время свои бесстыдные замашки и откажется от затеи соблазнить Римо.— Согласна, — ответила Анна. — Это самое легкое из обещаний, которые я когда-либо давала.— Не верь ей, Римо, она русская, — предостерег своего ученика Чиун.— Не беспокойся обо мне, папочка. Ну, с Богом, идите.Римо вспомнил давние годы, когда он служил в морской пехоте и искренне полагал, что война — это когда стреляешь в незнакомых людей из винтовки. Теперь, глядя на колонны шагающих по дороге американских солдат, он понимал, что это было глубочайшим заблуждением.Теперь-то он знал: для того, чтобы убить человека, необходимо знать его характер, повадки, всю подноготную. Именно этим Мастера Синанджу отличались от обыкновенных убийц.Что, если Василий Рабинович станет единственным человеком, которого они с Чиуном не сумеют одолеть, поскольку он единственный, кого невозможно узнать до конца?Это был серьезный вопрос, и Римо непременно задаст его Анне, когда она вернется.Направляясь с Чиуном к штабу, Анна Чутесова чувствовала себя столь же уверенно, как и в обществе Римо, если не считать, что пожилой кореец был настроен к ней враждебно. Впрочем, эта враждебность скорее смахивала на раздражение. Наделенные сверхъестественными способностями, Чиун и Римо считали, что все вокруг должны соответствовать их требованиям и подчиняться их принципам. Как правило, им удавалось этого добиться, и все же мир был слишком велик даже для таких, как Чиун.Анна расспрашивала его о Рабиновиче и узнала немало интересного.Оказывается, Чиун намеревался убить Василия Рабиновича, но этому помешал явившийся из прошлого легендарный мудрец, объяснивший, что Василий — замечательный человек.— О чем вы думали перед тем, как увидели этого легендарного мудреца?— Я ни о чем не думал. Я занимался делом.— То есть планировали убийство? — уточнила Анна.— Зачем же выражаться так грубо и примитивно? Впрочем, чего еще можно ожидать от очередной подружки Римо? У него были сотни таких, как вы. Вас он тоже бросит. Так что не тешьте себя иллюзиями.— Я же дала вам слово, — напомнила Анна.— Увы, я знаю Россию и знаю цену вашему слову. Революция ничего не изменила. Конечно, царь Иван был отрадным исключением из правила, но вообще-то я ни за что не согласился бы работать в вашей стране без предварительной оплаты. Вы сами во всем виноваты. Мы могли бы спасти вас от монголов, но ваши цари предпочитали, чтобы мы работали на них за спасибо.— Значит, они обманули вас, не заплатив обещанного вознаграждения?— Почему же? Иван Добрый платил. При нем было много работы, и он исправно выполнял свои обязательства.— У нас он больше известен как Иван Грозный.— Русские всегда отличались склонностью к пропагандистским трюкам.— Скажите, разве Великий Ван мог одновременно явиться вам и Римо?— Я не обсуждаю такие вопросы с женщинами.— Считайте меня абстракцией, представляющей русский народ.— Еще хуже!— Хорошо. Считайте меня женщиной, которая никогда впредь не прикоснется к вашему драгоценному Римо.— Великий Ван способен творить любые чудеса, но я никогда не слышал, чтобы он одновременно появился в двух разных местах.— Насколько я понимаю, Римо увидел Вана, потому что достиг нового уровня мастерства.— Да, — подтвердил Чиун.— Вам не приходило в голову, что тот, кого вы принимаете за Великого Вана, на самом деле таковым не является?— Я предпочитаю оставить свои сомнения при себе.— Если бы вы нанесли Вану свой знаменитый удар, он сразу же умер бы, не правда ли?— Нет. Он умер давным-давно.— В таком случае ваш удар не нанес бы ему вреда.— Совершенно верно. Кстати, у нас с Римо самый чистый удар во всей истории Дома Синанджу.— Это замечательно! — воскликнула Анна. — Вы могли бы продемонстрировать этот удар на Великом Ване?— Нет. Вы все равно ничего не увидели бы.— Даже результата?— Судите сами, — сказал Чиун и сделал какое-то стремительное движение рукой, но Анна не успела как следует его разглядеть, только услышала шуршание его шелкового кимоно.— Я ничего не видела.— Естественно. Мои движения слишком стремительны, чтобы глаз обычного человека сумел их уловить.— У меня есть сестра. Она красивее меня и имеет обыкновение целоваться у всех на виду. Я не стану рассказывать ей о Римо, если вы продемонстрируете этот прием на Великом Ване.— Я не заключаю сделок с блудницами, особенно когда речь идет о традициях нашего рода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28