Голос Руби вдруг взлетел до пронзительного визга:
— Пусть это тебя не волнует. Тебе надо нагнать жирок. Съешь все за милую душу. — Она что-то мешала ложкой в мисочке.
Даже под этим бесформенным одеянием Римо различал точеную форму ягодиц, изысканную линию длинного бедра, высокую полную грудь. Он сел в постели.
— А известно ли тебе, что если бы не прическа, ты была бы очень привлекательной женщиной, — сказал он. — А так твоя голова напоминает пшеничное поле после урагана.
— Ты прав, — задумчиво произнесла Руби. — Но оставь я старую прическу, меня бы тут же схватили. Лучше уж потерпеть, пока мы не вернулись домой. На вот, ешь.
Римо внимательно обследовал тарелку, которую ему вручила Руби. Вроде бы все овощное, но эти зеленые и желтые волокна он никогда раньше не видел.
— Скажи, что это? Я не ем неизвестные блюда. Всегда есть опасность, что в тарелке окажутся приготовленные особым способом шейки или требуха.
— Это всего лишь зеленые овощи. Ешь и не волнуйся. — Девушка положила овощное рагу на тарелку Чиуна.
— Какие именно овощи? — продолжал приставать Римо.
— Что за допрос? Зелень есть зелень. Овощи есть овощи. Тебе что, нужен специальный человек для снятия пробы? Может, возомнил себя царем и думаешь, что тебя хотят отравить? Так вот что я скажу тебе: никакой ты не царь, а простофиля с рыбьими губами, от которого одни неприятности. Ешь.
Римо понял, что ему не отвертеться, иначе Руби снова завизжит так, что хоть святых выноси, и осторожно попробовал еду.
А что, неплохо. Тело его принимало эту пищу. Римо заметил, что глаза Чиуна открыты. Руби, видимо, тоже заметила это, потому что тут же подскочила к Чиуну и заботливо завозилась, помогая тому сесть в постели. Потом решительно вручила старику тарелку со словами:
— Все это надо съесть.
Чиун кивнул, вяло положил в рот немного зелени, но, попробовав, стал уплетать за обе щеки.
— Мне незнакомо это кушанье, но оно недурно, — заявил Чиун.
Римо тоже ничего не оставил на тарелке.
— Молодцы, вот вам еще, — сказала Руби. — Это придаст вам силы.
Она снова наполнила тарелки и, усевшись на деревянную скамеечку для ног, следила за ними, словно боясь, что иначе они надуют ее и ничего не съедят.
Когда с едой было покончено, Руби сложила грязную посуду у печки и снова уселась на скамеечку.
— Думаю, мы сумеем договориться, — сказала она.
Чиун поторопился кивнуть. Римо смотрел на нее, не говоря ни слова.
— Я беру дело в свои руки, а вы поступаете в мое распоряжение, — заявила Руби.
Чиун снова кивнул.
— С какой стати? — поинтересовался Римо.
— Потому что я знаю, что делаю, — ответила Руби. — Вам известно, что меня прислало ЦРУ. О вас я не знаю ничего, знаю только, что знать не хочу, на кого вы работаете. Но давайте посмотрим правде в глаза — что вы, собственно, сделали? Ничего не хочу сказать, вы разбираетесь, кто как ходит и у кого какое оружие, где спрятано, но дальше-то что? Тебя, простофиля такой, чуть не пристрелила охрана, а потом вас обоих засадили в клетки, и Руби пришлось вас вытаскивать. — Она покачала головой. — Да, толку от вас немного. И вот что я скажу. Мне хочется выбраться отсюда живой, поэтому мы поступим так: я разделаюсь с Корасоном и поставлю на его место другого человека, а затем мы берем аппарат и возвращаемся в Америку. Старый джентльмен согласен?
— Его зовут Чиун, — огрызнулся Римо. — Что это еще за «старый джентльмен»!
— Вы согласны, господин Чиун? — спросила Руби.
— Согласен.
— Хорошо, — сказала Руби. — Значит, заметано.
— Эй, минуточку! Что значит «заметано»? — взвился Римо. — А я? Меня не спросили. Я что, уже не в счет?
— Даже не знаю, что и сказать, — отозвалась Руби. — Ну, похвастайся, что ты сделал?
— А-а-а, — только и смог произнести с негодованием Римо.
— Сам видишь, рыбка, — сказала Руби. — Ты не в счет. Тебе даже сказать нечего. И вот что я еще хочу сказать. Когда мы отсюда выберемся... у нас со старым джентльменом... мистером Чиуном... есть договоренность. Вы учите меня распознавать, у кого какое оружие. Так?
— Так, — ответил Чиун. — Сорок процентов.
— Двадцать, — поправила его Руби.
— Тридцать, — примирил их Римо.
— Ладно, — согласилась Руби. — Но он, — она указала на Чиуна, — пусть сам выплачивает твою долю. Может, этого хватит на новые носки. — И она презрительно фыркнула. — Деревенщина.
— Хорошо, мадам Ганди. Ну, а теперь, когда ты за главного, поведай нам, каким образом и когда ты планируешь расправиться с Корасоном?
— Каким образом — тебя не касается. Проговорись — и хлопот не оберешься. А вот когда — скажу. Прямо сейчас. Операция уже началась. Поешь еще овощей.
— Вот это верно, Римо. Поешь, — поддакнул Чиун.
* * *
Генералиссимус Корасон тщательно составил свое обращение к народу. Вчера из его рук ускользнул старый хунган, теперь вот сбежали американцы, но все это не столь важно. Главное — у него остался его чудо-аппарат, а он показал на деле, что может справиться и с американцами, и с семьей старца. Только вчера он с легкостью уничтожил сына хунгана. Поэтому в сердце Корасона не было страха, когда он писал обращение, величая себя Живым Богом, Вечным правителем и президентом Всея Бакьи.
Выйдя из дворца, Корасон остановился на ступенях, которые вели во двор. Перед походом в горы, где он намеревался стереть с лица земли старого вудуистского вождя Самди, он зачитает солдатам свое обращение.
Но где же войска?
Корасон оглядел двор перед дворцом. Ни одного солдата не было видно. Взгляд его упал на флагшток. На веревке, чуть ниже флага, висело чучело. Военная форма, высокие сапоги и вся грудь в орденах. Чучело распирало от плотно набитой ваты; с первого взгляда было ясно, что оно изображает Корасона. С груди чучела свисала тряпица. Ветер развернул ее, она натянулась, и Корасон смог прочитать следующее:
«Хунган с гор объявляет: Корасон умрет. Сам же он станет верховным правителем Бакьи».
Генералиссимус Корасон уронил обращение на каменные ступени и опрометью бросился во дворец.
Глава двенадцатая
Генералиссимусу Корасону пришлось четыре раза повторять приказ: перепуганный солдат боялся лезть на мачту за чучелом генерала и тряпкой с угрожающим текстом.
Пока солдат карабкался по мачте, барабаны вдали застучали сильнее и стоящие на карауле у дворцовой стены солдаты в страхе начали поглядывать на горы.
— А теперь сожги его, — приказал майор Эстрада солдату, после того как тот срезал чучело, тяжело упавшее на землю, а затем съехал по мачте сам.
— Только не я, майор, — взмолился солдат. — Не заставляйте меня.
— Почему?
— Я, может, и так жизнью поплачусь за то, что сделал. Не заставляйте меня еще жечь эту магическую штуковину.
— Нет магии сильнее магии президента, — рявкнул Эстрада.
— Верю. Но пусть тогда магия президента уничтожит эту магию. А я не буду. — С этими словами солдат подобрал винтовку и вернулся на свое место в карауле.
Эстрада почесал в затылке, а потом сам оттащил чучело в мастерскую рядом с гаражом, где свалил его на кучу тряпья.
Корасон поблагодарил Эстраду за помощь. Президент сидел в тронном зале, и на шее у него болталась на кожаном шнурке солонка.
— Пора кончать со старым хунганом с гор, — сказал он.
— А кто будет кончать? — поинтересовался Эстрада.
— Мы. Ты. Армия.
— Солдаты дрожат от страха. Вам повезет, если хоть шестеро пойдут с вами.
— Чего же они боятся?
— Слышите, как громко стучат барабаны? У них от этого стука штаны мокрые, — сказал Эстрада.
— Но у меня есть смертоносное оружие.
— Они услышали о нем только месяц назад. И не привыкли бояться его. А барабаны они слышат всю жизнь, и каждый раз при звуках этой дроби у них сжимается сердце.
— Нужно схватить старца. Тогда никто не посмеет мне угрожать. Американцы наверняка уже на пути домой.
— Когда вы собираетесь выступать?
— Мы собираемся выступать, как только я приму решение, — сказал Корасон и жестом отпустил Эстраду.
* * *
Было девять часов утра.
В девять сорок пять новое чучело Генералиссимуса болталось на флагштоке.
Никто из охраны не видел, чтобы кто-нибудь залезал на мачту и подвешивал чучело. И никто не мог объяснить, каким образом тело рядового Торреса, снявшего первое чучело, оказалось на земле у основания мачты.
Торрес был мертв. Из его груди вырезали сердце.
На этот раз никто не согласился лезть на мачту.
Когда Эстрада рассказал об этом Корасону, тот вышел на дворцовую лестницу и закричал:
— Эй, ты там, в карауле! А ну-ка полезай за чучелом!
Но часовой даже не повернулся на крик, он смотрел куда-то вдаль.
— Эй! Кому я говорю? Ты что, не слышишь?
Ни один мускул не дрогнул на лице часового.
Корасон обратился с приказом снять чучело еще к трем охранникам.
Те тоже не обратили на него никакого внимания.
Зычный рев Корасона оборвался, и воцарилась тишина. Непрерывная барабанная дробь только подчеркивала ее.
Корасон поднял глаза на новое чучело. Опять военная форма и увешанная орденами грудь — как у самого Корасона. Точь-в-точь пестрый фруктовый салат.
К форме, как и в первый раз, прикрепили что-то вроде флажка. Набежавшая тучка принесла с собой легкий дождик, повеял ветерок. Полотнище развернулось, приоткрыв слова:
«Жду тебя сегодня. Встретимся в районе асфальтовых озер. Там наши магии вступят в единоборство».
Корасон издал протяжный стон, в этом стоне слышались ненависть, раздражение и страх.
Он повернулся к Эстраде.
— Собери к середине дня как можно больше людей. Надо в конце концов покончить с этим старикашкой.
— Очень правильное решение, — сказал Эстрада. — Очень разумное.
И Корасон вернулся во дворец и стал ждать.
* * *
Проснувшись, Римо сразу почувствовал, что силы вернулись к нему. Дыхание стало глубоким и замедленным, легкие свободно наполнялись воздухом, а кислород бодро циркулировал по телу, вливая в мышцы энергию. Чувства обострились до предела. Римо слышал барабанную дробь, не отпускавшую его с того момента, как он ступил на землю Бакьи, но слышал также детские голоса, шум автомобиля и писк цыплят. Одному цыпленку явно свернули шею. По улице проехал джип. Легкое постукивание говорило о неисправности в его моторе. Дети прыгали через веревочку. Пахло вареными овощами, но теперь у Римо не было надобности спрашивать у Руби, что она готовит. Он различал запах репы, горчичной травки, в воздухе витал также легкий аромат уксуса.
— Чиун, — обрадованно проговорил Римо, спрыгивая с лежанки. — Я вроде пришел в себя.
— Вот те раз! — послышался голос Руби. — Надо поостеречься. Он вроде пришел в себя. Но лучше он от этого не стал.
Руби сидела все на той же скамеечке у лежанки Чиуна. Старик сидел на постели. Они играли в кости.
— Не понимаю я этой игры, — пожаловался Чиун.
— Выигрываю все время я, — объявила Руби. — Уже двести долларов.
Чиун огорченно покачал, головой.
— Если у нее выпадает семь, она выигрывает, а если у меня — тоже она. Что-то я никак не разберусь.
— Такие уж правила, — объяснила Руби. — Все честно. А что до денег — могу подождать. Я вам верю. Кроме того, игру пора заканчивать. Дела.
Повернувшись к Римо, она зашептала:
— Как это ему удается?
— Что именно?
— Выбрасывать семь, когда нужно. Кости-то мои.
— Такая уж у нас работенка, — не моргнув глазом отвечал Римо. — Мы эксперты по азартным играм на службе у правительства США. Приехали сюда, чтобы открыть четырехзвездочный отель и казино. Сначала думали обосноваться в Атлантик-Сити, но не знали, кому дать взятку.
— Хватит умничать, — сказала Руби.
— А есть еще овощное рагу? — спросил Римо.
— Ланч ты проспал, — заявила Руби. — Кто рано встает, тому Бог подает.
— Накорми меня, и я научу тебя выбрасывать нужные очки, — попытался было Римо подкупить девушку.
— Времени нет. Да и рагу тоже. Пожилой джентльмен все съел.
— Жаль. Но я все же покажу тебе, что ты потеряла. Чиун, кинь-ка мне кости.
Руби молча следила за происходящим. Чиун держал оба красных кубика в правой руке и вроде бы разглядывал белые точки. Неожиданно он резко сжал пальцы с длинными ногтями и с силой выбросил их вперед. Руби не успела и глазом моргнуть, как кости, со свистом рассекая воздух, преодолели десять футов, разделяющих мужчин.
Римо поймал кости, зажав их меж пальцами, как фокусник, демонстрирующий то исчезающую, то вновь объявляющуюся в руках карту.
— Теперь следи внимательно, — предупредил он Руби. — Ставлю десять долларов.
Он потряс кости, громко объявил: «Девять» — и бросил кубики на земляной пол. Те, стукнувшись об пол, покатились и замерли, показывая шесть и три.
Римо подобрал кости.
— Теперь будет четыре, — сказал он. — Но задачу усложним. — И покатил кубики по полу. Они остановились, показывая два и два.
Римо вновь подобрал их.
— Назови любое число, — предложил он Руби. — Какое хочешь.
— Двенадцать, — назвала Руби.
Римо потряс кости, выбросив шесть и шесть.
— Пожалуйста — двенадцать, — громко произнес он.
— Угадала. Ты проиграл, — взвизгнула Руби. — Давай десять долларов.
Римо вылупил на нее глаза.
— Чиун! Я понял, почему ты проиграл.
— Почему?
— Она мошенничала.
— Ты просто не умеешь достойно проигрывать, — сказала Руби. — Ладно, с долгом могу и подождать. А сейчас поторапливайтесь — надо уходить.
Когда они выходили их хижины, Руби прибавила:
— Согласна простить тебе должок, если научишь меня так бросать кости.
— Этому каждый может научиться, — сказал Римо.
— За какой срок?
— Обычному человеку требуется сорок лет, если тренироваться четыре часа ежедневно. Но тебе хватит и двадцати.
— А как же ты? Тебе-то надо не меньше шестидесяти! А ты не так стар. Ну, скажи, как ты это делаешь? — требовала ответа Руби.
Она подвела их к довоенному зеленому «плимуту», который выглядел как экспонат с выставки по безопасности движения.
— Просто чувствую — вот и все, — ответил Римо. — Чувствую, как лягут кости.
— Твои чувства меня не интересуют. А вот как ты добиваешься результата — очень. Если решишь поделиться секретом, можем заработать большие деньги. Беру тебя в долю.
— Я подумаю, — сказал Римо.
Они уселись в автомобиль. Руби завела двигатель, и «плимут» тронулся с места. Руби осторожно выехала из района лачуг, объезжая детей и кур. Затем, миновав пустошь, девушка вывела машину на основную дорогу. Римо с удовольствием отметил, что вела этот старый драндулет Руби отменно, аккуратно делая повороты и переключая скорость в тот самый момент, когда из развалюхи можно было выжать максимум.
— Может, откроешь, куда едем? — спросил Римо.
— Пора заканчивать эту свистопляску — мне надо домой. А то к тому времени, как я окажусь на фабрике, профсоюзы все приберут к рукам. Эта прогулка влетит мне в копеечку. — По тону, с каким Руби произнесла эти слова, было ясно, как серьезно относится она к деньгам.
— А как мы будем «заканчивать»? — не отставал Римо.
— Маленькая поправочка. Не «мы», а я. Что касается тебя ты будешь всего лишь наблюдателем. Это дело не для игрока в кости.
— И все же как? — настаивал Римо.
— Положись на старушку Руби. И держись подальше, когда начнется заваруха. Не хочется мне объясняться с начальством по поводу твоей геройской гибели.
— Интересно, есть ли еще вторая такая на свете, как ты? — задал вопрос Римо.
— У меня девять сестер. Хочешь жениться?
— Если они так же хорошо готовят.
Руби покачала головой.
— Они не пойдут за тебя. Может, только одна, у нее не очень хорошо с мозгами. Разве что она согласится.
— Ты первый агент ЦРУ из тех, кого я знаю, кто умеет готовить, — сказал Римо.
— Не говори чепухи, — возразила Руби. — Ты прекрасно знаешь, что встретил первого агента ЦРУ, кто вообще умеет что-то делать. Но они исправно мне платят.
— Все точно, — поддакнул Чиун с заднего сиденья. — Слушай ее, Римо. Молодая леди знает, что делает.
— Вам, наверное, приходится выколачивать деньги из вашего доктора Смита? По телефону у меня сложилось впечатление, что он прижимистый и ворчливый старый брюзга.
— На самом деле, — заявил Чиун, — на Смита работает только Римо. Я лично служу президенту. Но платит нам действительно Смит. Жуткий тип. Если бы не я, он бы нам никогда не платил. Да и то сказать, стоим мы гораздо больше.
— Может быть, вы и стоите, — согласилась Руби, — но вот он... — Она кивнула в сторону Римо.
— Чиун, хватит трепаться, — сказал Римо. — Платят тебе регулярно. Мало того, везут гонорар каждый раз на специальное подводкой лодке. И я не помню, чтобы ты в чем-то нуждался.
— А уважение? Ты о нем забыл, — важно произнес Чиун. — Есть вещи, Римо, которые не купишь за деньги.
По тому, как поджала губы Руби, Римо понял, что она категорически не согласна с Чиуном, но спорить с ним не собирается.
Сьюдад Нативидадо тем временем остался далеко позади. Автомобиль ехал по главному шоссе страны в сторону гор. Шоссе было грязной дорогой с двусторонним движением, над которой тесно переплелись ветви тропических деревьев — Римо казалось, что он едет в зеленом туннеле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16