Может быть, Эрисон владеет той же техникой, что и Римо, только боец он более опытный?Да нет. Иначе он, как и Римо, использовал бы созданные противником колебания воздуха. И эти доспехи, про которые израильский профессор сказал, что они совсем новые, только сделаны по технологии, забытой тысячи лет назад?Сам Римо эти доспехи как следует и не рассмотрел. Но именно они оказались у него в руках после освобождения «Джеймса К. Поука».— Остановите! Остановите его! — послышалось за спиной Римо.— Мы пытаемся, но он словно из воздуха сделан!— Тогда следуйте за ним по пятам!Римо кивнул. Все складывалось как нельзя лучше. Они могут преследовать его до тех пор, пока не начнут ему мешать. И Римо зашагал по древнему, заложенному еще римлянами Бату, изредка заглядывая в свиток и всем телом чувствуя, что Эрисон где-то неподалеку. Он будто пытался что-то сказать ему, вызвав его в этот город, где Мастера Синанджу уже побывали несколько столетий назад. Не сам ли он прислал ему то письмо, где прямо сказал, что ждет его?Бат — Римо сразу это отметил — был симпатичным курортным городком, где ухоженные здания эпохи Тюдоров соседствовали с новыми многоэтажками. Остатки римских серных бань были переделаны во вполне современный лечебный комплекс. Исцеляющие бактерии размножались в нижней части здания, в старом римском бассейне, при реконструкции которого нашли множество старинных монет и других предметов римской эпохи.Сами бани размещались в отдельном здании; именно туда и направился Римо. Заперевшись в предоставленной ему кабинке, он сел на скамью, развернул на коленях свиток и погрузился в чтение.Претор Максимус Граник сделал этот город своим форпостом по вполне понятной причине — он страдал ломотой в костях. Поэтому он старался как можно больше времени провести у серных источников, пока ему и его легионам не пришлось покинуть берега Британии и отправиться в Галлию и в Рим.Граник, как и многие честолюбивые натуры, обожал роскошь, и поэтому в стороне от военной дороги, в двух стадиях к северу, отстроил себе роскошный дворец, вход в который был заказан всякому, кроме его ближайших друзей."Дворец претора Граника имел множество хитростей, в том числе проваливающиеся стены, многие дверные проемы были на деле ловушками, потайные ходы под дворцом оканчивались тупиками. Совершенство всей этой защиты было таково, что войти во дворец мог лишь знавший его расположение.Я же с гордостью могу записать в сей свиток, что вся эта защита была разгадана мною, Мастером Ва, и притом безо всяких трудностей, о чем я искренне сожалею, хотя впоследствии я и живописал Божественному Клавдию все опасности, якобы связанные со множеством хитроумных ловушек. Разумеется, я следовал величайшему из правил Великого Вана, которое гласит, что ни одно порученное ассасину задание не должно по завершении выглядеть легким. Ибо тогда наниматель неизбежно сочтет, что следует снизить цену.Хитроумная же защита Граника на деле была лишь неумелой копией защиты дворца фараона Ка, коя в свою очередь повторяла — но уже с блеском — ловушки императорских дворцов династии Су. Слабость же ее состояла в том, что при защищенности потайных входов проникнуть через главный для опытного человека не составляло труда. Однако смерть он заслужил легкую — умер во сне, не поднимая голову от подушки. Легионы же его были переданы более верному слуге Клавдия, и пожар междоусобной войны потух, не успев разгореться.Получено: жемчужины, в три салиции весом каждая, общим числом восемнадцать; на сорок два гибернийских фаронга золота; двенадцать рубинов, каждый по восемь оболов, и пространная благодарственная грамота Клавдия с предложением ежегодных игр в честь Синанджу. Предложение отклонено".Римо свернул пергамент. Поскольку в свитке, который дал ему Чиун, место упоминалось одно-единственное, и поскольку Чиун еще до звонка Смита знал, что премьер-министр исчез в окрестностях Бата, Римо рассудил, что нужным ему адресом мог быть только дворец претора Максимуса Граника, в двух стадиях в сторону от военной дороги.А поскольку Граник, даже не оставь он безвременно с помощью Мастера Синанджу сей мир, все равно перестал бы числиться среди живых уже почти два тысячелетия, и все, кто когда-либо знал его, покинули эту землю примерно в одно время с усопшим, и их даже самые отдаленные потомки отправились на тот свет как минимум несколько веков назад, Римо Уильямс не стал дожидаться путника, у которого можно было бы узнать направление, а просто двинул прямо на север.На блокпосту британских войск сразу заметили незнакомца в серых слаксах и черной майке; его появление было немедленно занесено в оперативную сводку дня. В ней значилось, что объект посетил серные бани, в которых читал документ неизвестного содержания, а затем расспрашивал случайного прохожего — которым, естественно, оказался одетый в штатское полицейский, — где проходит старая военная дорога, построенная еще римлянами.Прохожий — а вернее, констебль Ее Величества Блейк, — охотно ответил на вопросы пришельца.— Здесь имеется одна старая дорога, она использовалась в День "Д" при высадке союзников. Вы ее имеете в виду, сэр?Незнакомец — согласно данным в паспорте, мистер Римо Уильямс — отрицательно покачал головой:— Нет, не эта. Еще старше, совсем древняя. Имеется еще дорога времен нормандского завоевания.Констебль уже с подозрением глядел на пришельца.— А еще старше? Сколько у вас тут дорог?— Да вообще-то порядочно.— А какая самая старая?— Извините, не могу сказать вам точно, сэр.После чего объект, он же Римо Уильямс, продолжал движение в северном направлении, обследуя по пути все попадавшиеся дороги. У нескольких прохожих он также интересовался, какой длины может быть стадия, пока не получил от девятилетней школьницы искомый ответ.Эта же школьница, как оказалось, знала и местонахождение старой римской дороги. Она указала Римо на каменные столбики у обочины — около фута высотой — и пояснила:— Это древнеримские верстовые столбы. Они расставляли их по всем дорогам империи. Это должен знать каждый школьник, сэр!— Я американец, — виновато пожал плечами Римо.В это время притаившиеся за кустами агенты Скотланд-Ярда приготовились спасать невинное дитя от опасности, хотя сделать это было бы нелегко, учитывая странные способности незнакомца.— Ой, простите. Тогда просто идите по этим столбикам. Считать-то вы умеете?— Считать умею. Я просто не знал, где проходит эта римская дорога. Премного благодарен вам, мисс.— Что вы, не за что. Конечно, откуда бы вам знать все эти вещи. В общем, идите по этим столбикам.— Ни за что бы не догадался, что это древнеримские верстовые столбы.— Многие бы не догадались. Если снова потеряетесь, спросите дорогу у полисмена.— Не потеряюсь, — успокоил девочку Римо, который уже давно пересчитал по головам засевших в кустах скотланд-ярдовцев и даже чувствовал радиоволны их «уокитоки», посылавшие в штаб операции данные о передвижениях загадочного лица.— Я тоже так думаю. — Маленькая англичанка показала в улыбке белые зубки и поудобнее подхватила портфель, набитый книжками, лентами, тетрадками, конфетами и прочими необходимыми атрибутами милой британской школьницы девяти с половиной лет. — Только не идите посередине дороги Эти машины такие страшные!— Машины не страшные. — Римо, приосанившись, откашлялся, дабы придать надлежащую твердость голосу — Это я страшный.— О, вы, разумеется, страшный. Вы просто ужасный человек! — в карих глазах девочки прыгали искорки смеха. — Но все же прошу вас, не ходите по середине проезжей части.Заскрипев тормозами, рядом с ними остановился полицейский фургон. На крыше фургона была установлена телекамера.Сделав два шага, Римо подошел к фургону и, протянув руку к передней фаре, выдрал ее. Снял колеса, извлек шофера, вырвал рулевую консоль, со скрежетом отодрал крышу вместе с камерой.— Я опасен, — подмигнул он школьнице.— Вы просто-таки Разрушитель, — покачала она головой.Из лишенного крыши фургона гурьбой высыпали скотланд-ярдовские молодчики.— Стойте где стоите, — предупредил их Римо. — Самое большее через час я достану вам вашего премьера. Только не ходите за мной.— Вы лучше делайте, как он говорит. — Маленькая собеседница безоговорочно его поддержала. — Он, конечно, иногда может переборщить, но вообще он довольно симпатичный, вы не находите?— Я не симпатичный. — Римо нахмурился. — Я опасный убийца. И убил уже очень много людей.— В таком случае, должно быть, эти люди были не очень хорошие, но тем не менее прошу вас, идите только по обочине и не садитесь в случайные автомобили. Всего вам доброго, сэр!Римо угрожающе посмотрел на замерших на обочине полицейских. Он слышал, как один из них сказал в рацию:— Объект определил себя как опасного убийцу.Сорвав в малиннике две ягоды, Римо бросил одну из них в полицейских, другую кинул девочке и зашагал по дороге вдоль каменных верстовых столбов.Он чувствовал, что древняя мостовая лежит под его ногами глубоко в земле. Так было всегда — поверх старых дорог строили новые, а потом и их заново заливали асфальтом. Или забывали о них, и они зарастали травой. То же происходило и с городами: строили новый город на развалинах старого.Дойдя до нужного, по его расчетам, камня, Римо остановился и огляделся вокруг. Справа простиралось ржаное поле. Слева блеяли овечьи стада. Дорогу окружали руины каменных стен, и где-то неподалеку курился дым над крышей крестьянского дома.Никаких развалин дворца видно не было. Ни следа — ни камешка, ни колонны. Попросту совсем ничего. Юг Англии.— Он остановился именно там, где они оставили после похищения автомобиль премьера, — сопровождал Римо неугомонный голос по рации. — Осматривается. — Говоривший явно рассчитывал, что Римо его не слышит. — Теперь повернулся, смотрит назад... приложил к губам палец. Господи Иисусе... этот парень явно слышит меня, хотя я от него в полумиле, не меньше!Если Римо не мог создать вокруг себя тишину, то, по крайней мере, он способен был сам стать ею. Где-то вдалеке взревел автомобильный мотор, над полем пронесся порыв ветра, зашелестела рожь, крикнула птица в небесах. Римо растворился в звуках и запахах, слушая, вбирая в себя аромат земли, кислый запах влаги, вонь бензина, и вскоре ничто: ни единое движение, ни один звук — не выдавали его присутствия. Он слился со звуками, шорохами, ароматом полей, стал частью этого огромного и странного мира.Подошвы его ног чувствовали жесткий щебень дорожного покрытия, а глубоко под землей — гладкий и твердый камень. А неподалеку виднелся покрытый травою холмик.Римо вспомнил, как однажды в Иудее Чиун показал ему очень древнее здание. И объяснил, что в старину дома строили на отшибе, как этот, а когда они становились не нужны, их бросали. Брошенное здание постепенно зарастало травой, ветер приносил к стенам семена и землю. И если оно стояло вот так, заброшенным, несколько веков, мертвая трава, земля и ветер сооружали холм вокруг здания. Археологи только недавно начали раскапывать эти холмы, под многими из которых скрывались древние дворцы, города.Римо направился вдоль каменной стены по краю золотого ржаного поля к зеленому холмику. Он уже знал, что внутри скрывается каменное здание. Обойдя холм его по периметру, он увидел в одном месте на земле свежие слезы. Обычно когда снимают дерн, так или иначе повреждают траву, но здесь в земле была прорезана едва заметная щель чем-то узким и острым, наподобие лезвия. Щель образовывала прямоугольник размером со средний гроб Дерн снят совсем недавно — трава только-только расправилась.Сунув в щель кисти обеих рук, Римо поднял ровный пласт дерна. Он слышал, как констебль по рации докладывал начальнику, что странный пришелец явно что-то нашел. Внизу была черная земля, в тонких обрывках корней, примятая. Кто-то рыл здесь совсем недавно — и пройти по его следу не составляло большого труда. Римо понадобилось всего несколько минут, чтобы дорыть до каменной кладки внешней стены некогда великолепного дворца Максимуса Граника, оставившего сей бренный мир по воле Дома Синанджу.Хейзл Терстон устала угрожать своим похитителям — мол, это никак не сойдет им с рук. Кроме того, она и сама больше в это не верила.По всему было видно, что выигрыш на их стороне Похитив ее в центре самого британского из всех округа Эйвон, близ курортного городка Бат, они сделали это так, что комар не подточил носа. Им даже не понадобилось вывозить ее из страны — она была надежно упрятана в этой странной комнате под землей.В заключении они провели уже три дня. Их поили тухлой водой, кормили жестким хлебом. Воздух в помещении становился все более спертым.— Как вы думаете, мы можем здесь задохнуться? — спросила она советника.— Помещение, видно, немаленькое, раз мы живы до сих пор.— Похоже, мы проиграли, а?— Боюсь, что вы правы.— А вы говорили, что можно нейтрализовать охрану.— Можно, разумеется. А потом? Куда бежать? Где мы — и то не знаем.— А если прорыть подкоп?— Откуда нам знать, сколько земли они навалили сверху?— Я ведь треп-то ваш слышу, — заметил охранник, поудобнее устраивая на коленях ручной пулемет.— Тогда должны уж понять, что ничего от меня не добьетесь.— Мне от тебя, Хейзл Терстон, ничего не надо, — ответил охранник. — Ты старая грязная британская сука — так вот и знай.— В поражении или в победе — вы во всех случаях так же гнусны, как и в тот день, когда ваши матери ощенились вами, — заметила премьер-министр Великобритании.Советник бросил на нее предупреждающий взгляд.— А чего вы боитесь? Что мы вдруг ему не понравимся? — кивнула Хейзл Терстон на часового.— Если ты мне не понравишься, сучья дочь, я вышибу тебе зенки!— Уверена, что такие, как он, и составят то самое правительство, которое эти ослы хотят привести к власти. А сами потом удивляются, почему, мол, новое правительство вместо хлеба с маслом натравливает на них полицию. Сами хотели того, засранцы.Грудь храброй женщины тяжело вздымалась. В комнате становилось трудно дышать. Из кармана у охранника торчала пластиковая трубка, к которой он каждые десять минут прикладывался. Ясно — кислород.— Если мне суждено здесь сдохнуть, — Хейзл Терстон повернулась к охраннику, — хочу кое-что сказать вам. Пригласите сюда своего главаря, мне нужно побеседовать с ним напоследок.— Можешь сказать это все и мне.— Тебе я бы и свои грязные трусы стирать не позволила. Зови, остолоп!В кармане у мистера Эрисона, появившегося через две минуты после того, как охранник отправился за ним, трубки с кислородом не было. Казалось, он вообще не нуждался в воздухе и был свеж, как сорванный с грядки огурец.— Вы хотели видеть меня? Произнести, так сказать, последнее слово?— Именно. Видно, умереть мне придется все-таки здесь, и притом очень скоро. Так вот, я желаю, чтобы вы знали, о чем я в последнюю минуту думала.— Обожаю последние слова, — заметил мистер Эрисон. — Люблю, когда их выбивают на памятниках, вышивают на знаменах, а уж статуя с героическим последним словом на пьедестале способна заставить меня всхлипнуть от умиления.— Боже, храни Англию, народ английский и королеву, — медленно произнесла Хейзл Терстон — и тьма, подступившая к глазам, обрушилась на нее.Открыв глаза, она обнаружила, что обрушилась не тьма. С грохотом, напоминавшим пушечный выстрел, осыпалась одна из стен комнаты, и в пролом вместе с потоком свежего воздуха влетела солидных размеров каменная глыба.А потом в проломе стены возник человек — высокий, худой, с широкими запястьями. Габаритов он был явно меньших, чем охранник с ручным пулеметом, уже вскочивший к тому времени на ноги и готовый к активным действиям. Действовать, однако, ему не пришлось. Пришелец сделал едва заметное движение — и ручной пулемет с лязгом полетел на пол, а в черепе часового образовалось отверстие величиною с кулак.Советник заикал.— Клянусь, я никогда такого не видел. Это... уверяю вас, это не человек. Я знаю, что говорю. Я знаю.— О, это мой друг... наследник очень, очень старинного Дома, — промолвил мистер Эрисон, все это время неподвижно стоявший на месте.— И я пришел за тобой, — Римо кивнул в его сторону.— К вашим услугам, — раскланялся мистер Эрисон. — Я, собственно, тоже тебя давно дожидаюсь. И вот — дождался-таки. Ты, конечно, получил послание?— Но не понял сути.— Она проста: не стой у меня на пути.— Ты же сам притащил меня сюда, а теперь я у тебя на пути?— Вы всегда у меня на пути — вы, ты, другие двуногие. Я всего-то хочу слегка поразвлечься, а вы мешаете мне. И больше всех всегда мне мешал Дом Синанджу. Вот, гляди — это остатки дворца старины Граника; он всегда относился ко мне с уважением, чего о вас, мерзавцах, не скажешь Так ваши зарезали его прежде, чем он успел начать славную гражданскую войну. Ну куда это годится, я тебя спрашиваю?— Кто вы? — спросила Хейзл Терстон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22