А если тебе незнакомо это имя, значит, ты ничего не знаешь. Нолан Сэкетт, ганфайтер.Я удивился, а он подумал, что я испугался. И вдруг я понял, почему мне показалось знакомым телосложение этого крупного человека: оно было совсем как мое… или моего брата Оррина, хотя тот был потяжелее.Я не знал никакого Нолана Сэкетта ни из клана со Смоуки-Маунтинс, ни из клана камберлендских Сэкеттов.— Клинч-Маунтинс!— Что? — Они оба уставились на меня, не догадываясь, что это значит. И, не зная историю Сэкеттов, не могли догадаться. Но единственные Сэкетты, которые могли ввязаться в такую передрягу, были Сэкетты с Клинч-Маунтинс. Они по своей натуре находились по другую сторону закона, но ребятами были крепкими и неутомимыми драчунами. Этого у них не отнимешь.— Ну-ка, мистер, — сказал я, — начинайте говорить. Где мои кони и золото?— Тебе придется иметь дело с Сэкеттом, если хочешь получить их обратно. — Он все еще думал, что это имя меня пугает. — Ты до этого еще не дорос.— Зато ты слишком здоровый, — ответил я. — Но если потребуется, Сэкетт всегда может встать лицом к лицу с Сэкеттом.Они не поняли. Они только смотрели на меня, поэтому я сказал:— Ведь я тоже Сэкетт. Уильям Телль Сэкетт, хотя все зовут меня Телль. Я с гор Теннесси, правда, не с тех, что Нолан. И мы, Сэкетты, не любим, когда позорят наше имя. Мне придется встретиться с этим Ноланом Сэкеттом и почитать ему из Библии.— Ваши кони у Грека Джорджа, — сказал Олифант, — это за перевалом Кауэнга-Пасс. Золото там же, берите, если сможете забрать.— Смогу.Пятясь к двери, я посмотрел на Дейтона.— А ты не мешайся у меня под ногами, — посоветовал я ему. — Ты мне не нравишься.Он улыбнулся, но теперь я знал, что улыбка у него нехорошая, в ней скрывалась жажда убийства.— Ты не доедешь до перевала, — сказал он. — Я об этом позабочусь.— Ты слишком занят кражей ранчо у старика, — ответил я.Слова попали в точку, Дейтон дернулся, будто получил пощечину. Он встал с кресла с побелевшими губами, но я сделал шаг назад и прикрыл за собой дверь.Встревоженный Родриго ждал меня в конце улицы.— Я боялся за вас, — сказал он. — Я не знал, что делать.— Начнем сначала. Вы знаете, где живет Грек Джордж?— Конечно, кто же не знает? Это там, где поймали бандита Тибурсио Васкеса.— Далеко отсюда?— Миль десять, не больше. У подножия гор.— Мои лошади там. Золото тоже.Он взглянул на меня.— И вы отправитесь за ними? Вы и не представляете, что задумали, сеньор. Это место встречи бандитов. А в каньонах Санта-Моники полно преступников. Вы должны взять с собой шерифа и подмогу.— Подмогу я ношу с собой, — сказал я и похлопал по кобуре, — а что касается шерифа, то мы, Сэкетты, сами делаем все что надо и не просим помощи ни у кого.— Я поеду с вами, сеньор.Я поглядел на него и подумал, что он настоящий мужчина.— Делайте так, как найдете нужным, — ответил я. — Но будьте готовы к перестрелке.Мы пошли за лошадьми, и я подумал, что если мы не поторопимся, то опоздаем, потому что Олифант либо пошлет кого-нибудь из своих людей предупредить преступников, либо отправится сам.— Там будет человек по имени Нолан Сэкетт, — сказал я. — Если его кто-нибудь и сможет пристрелить, то только я.Родриго побледнел.— Я не знал, что он там, амиго. Говорят, на его счету двадцать два человека.— Нельзя гордиться тем, что ты убил человека, — сказал я. — Человек должен стрелять только в случае необходимости и желательно не слишком часто или без разбора.Мы сели на лошадей и направились по улице Форт-стрит на северо-запад вдоль подножия гор, мимо ирригационных каналов и садов, и я с интересом смотрел на апельсиновые деревья, потому что за всю свою жизнь видел их редко.В Лос-Анджелес протянули железную дорогу, и оттуда, где мы проезжали, можно было видеть паровоз на вокзале. Главная улица вела от вокзала через Сонору, где жили бедные мексиканцы и калифорнийцы в побеленных глиняных домах. Большую часть улиц окаймляли перечные деревья, но чем дальше мы отъезжали от ирригационных каналов, тем суше становилась земля.Во главе с Родриго мы проехали через Нопалеру — кактусовую рощу — и остановились возле маленькой мексиканской таверны. Родриго вошел внутрь, а я остался ждать в седле, оглядывая окрестности.Дул слабый ветерок, день был теплый и приятный. В такой день хочется отдыхать, но у нас были дела.К западу лежало ранчо Родео-де-лас-Асуас, и, глядя вдоль горного хребта, я смог различить тонкую струйку дыма, обозначавшую нашу цель, — там жил Грек Джордж, именно там ранили Тибурсио Васкеса, когда он пытался скрыться через окно ранчо.Родриго вышел из таверны с озабоченным видом.— Сеньор, в доме Грека пять человек, но того, что назвали вы, среди них нет.У меня отлегло от сердца. Еще ни один Сэкетт не стрелял в родственника, и я не торопился стать первым. Мы никогда не были связаны с Сэкеттами с Клинч-Маунтинс, потому что они тяжелые люди: вечно гнали самогон да шатались по темным тропам. Но у всех был бойцовский характер, все они были хорошими драчунами.— Поехали. Я намерен получить обратно все, что принадлежит мне.Родриго посмотрел на меня, и надо отдать ему должное: он не отступил. Он запрыгнул в седло и повел свою лошадь рядом с моей. Он только снял ременную петлю с курка револьвера.— Мне бы хотелось, чтобы вы познакомились с моим дедушкой, — вдруг сказал он. — Вы бы понравились Старому Бену.— Если все, что я слышал, правда, — признался я, — мне тоже хотелось бы познакомиться с ним.А слышал я много. Это был умный старик, хотя и не устоял перед хорошеньким личиком. Не он первый, не он последний.Мы подъехали к дому с задней стороны и спешились.Дверь отворилась, и появился свирепого вида человек с насмешливой улыбкой на лице.— Посмотрите, кто приехал! А мы-то думали, что он лежит мертвый в Мохаве.— Меня нелегко убить.— И то правда. — Человек рассмеялся. — Но мы не повторяем ошибок.Пока он говорил, я шел к нему. Родриго остался около лошадей.Человек, стоявший в дверях, выпрямился и, усмехаясь, потянулся за револьвером. Он без сомнения считал себя проворным, но я даже не дотронулся до револьвера, а ударил его кулаком, мощным от долгих лет работы с лопатой, киркой и лассо. Человек так и не успел вынуть револьвер.Удар пришелся в челюсть, он сильно стукнулся головой о дверной косяк и сполз на землю, и в тот же момент я сразу услышал два выстрела. Прижавшись к двери, я оглянулся и увидел Родриго с дымящимся револьвером и человека с винчестером, упавшего на подоконник и, по-моему, мертвого.Внутри дома трое мужчин потянули руки вверх, а симпатичная молодая мексиканка стояла, уставившись на меня. Она была молодая, нахальная, и было видно, что ее жизненный путь не был легким.— Ты похож на него!Было заметно, что она удивлена.— Ты совсем как он!— Мы, Сэкетты, все похожи, — ответил я, — если ты говоришь о Нолане. Правда, я его еще не встречал.— Ты повстречаешься с ним только один раз, — сказала она с презрением.— Да брось ты. Я с ним поговорю, и все уладится.Это была не столько похвальба, сколько желание. Я не любитель стреляться с родственниками и надеялся, что он тоже.Остальным я сказал:— Я приехал за своими вещами… и золотом.— Ты найдешь своих коней и вещи вон там. — Рыжеволосый парень махнул головой в сторону корраля и конюшни. — Я ничего не знаю о золоте.— Мэм, — сказал я мексиканке, — раздуйте огонь в очаге. Кажется, он мне понадобится. И принесите сюда вон ту железку.Я усмехнулся мужчинам.— Я долго шатался в Нью-Мексико. У тамошних апачей можно кое-чему научиться.Рыжий не особо забеспокоился, но другие стали переминаться с ноги на ногу, и оба сразу вспотели.Тот, кого я уложил в дверях, начал приходить в себя, поэтому я сделал шаг назад, схватил его одной рукой за шиворот, втащил в комнату и швырнул на пол.Мексиканка не двинулась с места. Я взял кочергу и некоторое время ворошил угли в очаге. Тогда мексиканка повернулась и взяла шаль.— Не волнуйтесь, — сказала она. — Я приведу Нолана и сеньора Дейтона.Она смело посмотрела мне в глаза.— Этот ничего вам не сделает. Он боится.Я рассмеялся, и это ее взбесило. Она сверкнула черными глазами, хотела что-то сказать, но я ее опередил.— Мэм, вы очаровательная девушка, и когда найдете Нолана Сэкетта, скажите ему, что здесь Уильям Телль Сэкетт. Если захочет, пусть приходит. Что касается Дейтона, то он знает, что я здесь. Мы с ним уже виделись сегодня… и с человеком по имени Олифант.Это их озадачило, но девушка выскочила из дома, как будто боялась, что я ее остановлю, чего у меня и в мыслях не было. Я собирался уладить все по-хорошему, и чем раньше они здесь соберутся, тем лучше.— У меня есть друзья, — сказал Родриго, — может быть, стоит их позвать.Он помолчал.— Можно позвать вакеро с нашего ранчо, по-моему, им придется по душе поговорить с этими… ворами.Теперь забеспокоился даже рыжий, поэтому я сказал Родриго:— Поезжайте. Скажите, чтобы захватили побольше веревок. Нам могут понадобиться веревочные галстуки.В те годы в «городишке», как все называли Лос-Анджелес, запросто вешали людей, будь они в законе или вне его. За несколько лет там повесили сорок на законном основании и тридцать семь просто так. Перестрелки случались ежедневно, и городское население было печально известно своими скорыми судами Линча.Бандиты могли не принимать в расчет меня, но сознание собственной вины их беспокоило.Позади дома находилась кладовая. Я согнал пленников в нее и запер дверь.В коррале нашлись все мои лошади, седла и уздечки. Оседлав коней, я отыскал свои вещи, большинство из которых никому не понадобилось. В доме я обнаружил свой винчестер, лежавший вместе с чьими-то вещами, проверил заряды и приготовился ждать.Больше всего я хотел отыскать золото, потому что не все оно принадлежало мне. Почти час я копался в доме, перевернув все вверх дном, но золота не нашел.А затем я услышал стук копыт и понял, что меня ожидают крупные неприятности.Из окна я видел, как они приближались, потом выскользнул во двор и спрятался в ивах у ручья. Мексиканка была с ними, а всего я насчитал шесть вооруженных людей.Они подъехали быстрой рысью, поднимая клубы пыли, но, когда растянулись, чтобы окружить дом, пыль постепенно осела. Прибывшие окружали дом, пустив лошадей шагом.Спрятавшись в ивняке, я наблюдал и ждал. Мне не хотелось стрелять без нужды, мне нужна была встреча с Ноланом Сэкеттом, но его среди всадников не оказалось.Все это время я думал, где может быть спрятано золото. Олифант сказал, что оно здесь, в этом месте, но он мог и соврать.Когда всадники спешились и вошли в дом, я подошел к своим лошадям, сел на жеребца и шагом повел лошадей прочь. Я услышал, как они спорят и переговариваются, но я быстро ретировался за сарай и направился к входу в ближайший каньон.Родриго вернется, но до той поры я не собирался стрелять, потому что мог убить кого не надо: человека, который знает, где мое золото.Через минуту-другую они выбежали из дома и начали обыскивать местность.Сидя верхом в зарослях высоких кактусов, я наблюдал за ними, держа винчестер наперевес. В долине, в стороне ранчо «Лас-Аидас», я заметил облако пыли — сюда быстро скакала группа всадников.Бандиты стали искать следы, но здесь побывало слишком много лошадей и слишком много людей, поэтому я не беспокоился.Беспокоился я о том, как получить назад золото, потому что ребята в Аризоне положились на меня. Я был уверен, что, где бы оно ни было, Доринда об этом знает.Далекое облако пыли приближалось, кажется, бандиты увидели его, потому что вдруг все разом вспрыгнули на коней и поскакали врассыпную прочь.Двое проехали рядом со мной в сторону каньона, где находились другие воровские убежища.Когда они скрылись, я шагом вывел лошадей из зарослей и опять подъехал к дому. Там осталась только мексиканка, у которой при виде меня загорелись глаза.— Вы знаете, где золото? — мягко спросил я. — Вы могли бы здорово помочь мне.— Я не собираюсь тебе помогать! — Она вскинула голову. — Когда приедет сеньор Сэкетт, он все равно оставит тебя в дураках.— Ему стоит поторопиться. Вот едут мои друзья.Она ничего на это не ответила, но мы уже слышали топот лошадей.— Если передумаете, найдите меня, — сказал я. — Стыдно такой красивой девушке, как вы, связываться с бандитами.Она хотела что-то сказать, но поджала губы.Вместе с Родриго подъехали двадцать крепких, сухих вакеро, и все они, казалось, расстроились, когда выяснилось, что драки не будет.— Вам надо поехать с нами, — сказал Родриго. — Старик Бен хочет видеть вас.— Бен Мандрин?— Да. — Он улыбнулся. — И сеньорита Робизо.Дом на ранчо был длинным глиняным зданием с несколькими дверьми, выходившими на длинную веранду. Ранчо было старым и обжитым. Здесь росли огромные древние дубы и сикоморы. Тень от них показалась очень приятной после поездки под жарким открытым солнцем, и я натянул поводья и минуту-две сидел в седле, осматриваясь.Если у Старого Бена не отнимут ранчо, оно перейдет к Родриго, и я понимал, почему он так его любит. Здесь везде царила атмосфера доброго спокойствия: она была и в запахе трав и жасмина, окружающего дом, и в тени под огромными старыми деревьями.Дом был построен в виде буквы «Г», из него открывался вид на уходящее вдаль море за круглым склоном холма. Между морем и домом росла пожухлая от засухи трава с несколькими рядами маиса, бобов и других растений.Дверь открылась, и я увидел стоящую в проеме Доринду в легком красивом платье и выглядевшую от этого еще прекрасней.— Проходите, пожалуйста, в дом. Мистер Мандрин ждет вас.Она повернулась.— Хуан, позаботься, пожалуйста, о коне джентльмена.Спешившись, я смахнул шляпой пыль с одежды и прошел через двор, чувствуя затылком, что за мной пристально наблюдают, но не Доринда и не Хуан.Девушка с улыбкой протянула мне руку. То была широкая, приятная улыбка, приоткрывшая белоснежные безупречные зубы, но глаза ее не улыбались. Они излучали настороженность и беспокойство.— Благодарю вас, мистер Сэкетт. От всей души благодарю за все, что вы сделали. Когда те люди приехали за мной, мы подумали, что вы мертвы.— Годится.— Что вы имеете в виду?— Иначе они могли бы поехать и проверить.Она на секунду задержала на мне взгляд, как бы стараясь угадать, сколь я умен или насколько опасен.— Все это ошибка.— Людям, погибшим в Мохаве, интересно было бы услышать ваши слова, — откровенно сказал я.Когда она попыталась ответить, я ее оборвал:— Мэм, я приехал не к вам. Я приехал к Бену Мандрину.Раздался глубокий и сильный голос:— Так оно и есть! Входите, мистер Сэкетт! Прошу, входите!Он сидел в большом старом кресле-качалке и совсем не походил на пирата. Он никогда не был высоким — во всяком случае таким, как я, — но в свое время был широкоплечим и, кажется, очень сильным человеком. Запястья у него были такими же широкими, как у меня, дюймов десяти в окружности, а руки — сильные, с плоскими костяшками… руки драчуна.Лицо было широкое, скуластое, глаза глубоко посажены, в густых черных волосах виднелась седина. Ему было уже за семьдесят, но выглядел он намного моложе. Однако бросались в глаза разбитые параличом больные ноги. Они были закрыты одеялом и были так тонки, что их было почти не видно.Над глазом белел старый шрам, а другой рассекал щеку, но шрамы не портили его. Бен Мандрин выглядел сильным, волевым стариком, прожившим богатую событиями жизнь.— Так ты Сэкетт? — сказал он. — Дорри рассказывала мне про тебя. Похоже, ты боец.Я остановил взгляд на шраме над глазом, и он заметил это.— Сабля, — сказал он. — Это случилось давно. Почти целую жизнь назад.— У Гаттераса, — сказал я. — И они приняли вас за мертвого.Оба сильно удивились. Доринда резко повернулась и посмотрела на меня, а Бен схватился за ручки кресла и выпрямился.— Откуда ты знаешь? — спросил он. — Об этом знали очень немногие.— Вы слишком часто нападали на побережье Каролины, — ответил я. — Человек, который ударил вас саблей, — мой дед.Несколько мгновений он не сводил с меня яростного взгляда, затем рассмеялся.— Он тоже был бойцом, — заметил Бен. — Владел саблей лучше всех… лучше всех, кроме одного.Он внимательно оглядел меня.— Здесь у нас есть еще один Сэкетт. Это твой родственник?— Наверное. Он Сэкетт с гор Клинч-Маунтинс, мы с ними не в ладах, но мы не пираты.В глазах его появилось жесткое выражение… ему было над чем подумать. Если бы Бен Мандрин был чуть помоложе или чуть поздоровее, тогда я бы дважды подумал, прежде чем выдать такое. Но мне показалось, что ему нравится наш разговор, и я вдруг понял, что давно уже никто не осмеливался разговаривать с ним по-мужски. Из-за того, что он богат и калека, перед ним, скорее всего, преклонялись.— Это было давно, — сказал старик. — Я стал владельцем ранчо и добропорядочным гражданином.Его глаза сверкнули недобрым смешком.— Или ты не слышал?— Слышал и поверил… но не совсем.Он снова рассмеялся и, глянув на Доринду, сказал:— Он мне нравится.Затем повернулся ко мне.— Как ты относишься к тому, чтобы поработать на меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11