Как только попаду в горы, я буду уже в безопасности. В конце концов, я — Сэкетт, а Сэкетты в диких краях все равно что дома. У меня все будет хорошо.— Он послал меня присмотреть за вами.— Вы красивый парень, — откровенно сказала я, — и мне не хочется, чтобы вас изуродовали.— Изуродовали? Меня? Со мной все будет в порядке. Нет, — повторил он, — я провожу вас до самого дома.— Тогда вам потребуется другая одежка, — предупредила я. — В лесу та, что сейчас на вас, долго не продержится. Нужно что-нибудь из грубой шерсти или кожаное.Мы принялись за завтрак в кают-компании. Что-то во мне, несомненно, тревожило его. Я не была похожа на знакомых ему девушек и разговаривала не так, как они. Я привыкла говорить мужчинам и парням все, что думаю, без утайки.Таких джентльменов, как он, я еще не встречала, и было здорово приятно ощущать, что с тобой обращаются как с леди. Будто ты представляешь собой что-то особенное. Все парни, которых я знала, обращались со мной как с ровней: то есть не замечали во мне ничего особенного. К вежливому обхождению они просто не привыкли, хотя относились ко мне с достаточным уважением.— Мистер Чантри, — сказала я, — у этого Оутса что-то на уме. Он намерен увести мой саквояж, и мне надо его перехитрить. Если я позволю ему действовать так, как он задумал, он возьмет над нами верх, я уверена. Папа, бывало, говорил, да и Регал тоже, что не стоит подстраиваться под чужую игру. Если я останусь на пароходе, это будет ему на руку. Думаю, что он заодно с Эсси Бьюкенен, моей соседкой по каюте. Они уже разговаривали и…— Как раз хотел поговорить с вами об этом, — прервал меня он. — Вам нельзя оставаться в одной каюте с такой женщиной, как она. Это позор.— Теперь осталось не долго, — заверила я.— Мне кажется, одной ночи уже достаточно. Я поговорю с капитаном.— Ни в коем случае.Подняв глаза, я увидела входящего в кают-компанию мужчину. Он оглядел помещение, и наши глаза встретились.— И без того хватает неприятностей, — заметила я. — А вот и сам Феликс Хорст! Глава 13 На какое-то время я словно приросла к столу. Тимоти Оутс и Элмер меня мало тревожили, но Феликс Хорст — совсем другое дело. Я его боялась.С первого взгляда было видно, что это не просто злодей, а коварный злодей. Мне ни за что не удалось бы его надуть, как я надула Оутса, и он не стал бы ввязываться в драку с ирландцем. Просто убил бы его и, не теряя времени, погнался за мной. Ему позарез нужны мои деньги, и он намерен ими завладеть.Оутс, несомненно, поручил Эсси Бьюкенен не спускать с меня глаз, так что, если придется смываться, нужно сперва обвести ее вокруг пальца.— Мистер Чантри, — сказала я, — мне нужна ваша помощь. Я собираюсь покинуть пароход. Удрать. Вы можете мне помочь.— Каким образом? — осторожно спросил он. Похоже, он не очень доверял мне и моим идеям.— Нужно, чтобы после ужина вы пригласили меня прогуляться по палубе. Хочу сказать, — тут я немножко покраснела, — словно вы за мной ухаживаете.Он невозмутимо рассматривал меня.— И что потом?— Я ускользну с корабля. Сойду на берег и уйду вверх по Биг-Сэнди. Думаю нанять или купить коня. Или, может быть, мула. Двинусь по направлению к дому.— Только вместе со мной.— А вы справитесь? Горы — суровая страна, мистер Чантри. Это вам не охота с гончими. Придется карабкаться, сваливаться в ямы, продираться сквозь чащи и, может быть, напороться на индейцев.— Индейцев? О чем вы говорите? Здесь — еще не Запад!— Верно, сэр, но индейцы тут есть. Чероки — те, в основном, знают Сэкеттов. Остальные тоже знают — понаслышке. Те, кто знает фамилию Сэкетт, вреда нам не причинят, но там встречаются и шауни, а они в настоящее время не ладят с чероки. Крики тоже вроде бы держатся особняком.Я попробовала кофе, он был еще слишком горячим.— У вас есть винтовка, мистер Чантри?— Винтовка? Конечно нет. То есть с собой нет.— Она вам понадобится. И мне тоже. Я оставила свою в таверне, по пути в город, но до нее еще порядком. Регал и мама убедили меня, что в Филадельфии не принято, чтобы молоденькие девушки ходили по городу с винтовками.— И вы умеете стрелять? Кроме шуток?— Да, сэр, я умею.Я видела, что он не принимает меня всерьез. В его мире женщины танцуют, ездят на охоту с пикниками, по большей части все хорошо одеты. Ладно, все это очень мило, но в горах может быть все наоборот.— Мистер Чантри, — нарушила я затянувшееся молчание, — давайте побольше улыбаться, словно нам хорошо друг с другом. Пускай Хорст и другие думают, что между нами что-то есть. Если мы будем слишком серьезными, они станут нас подозревать.Он одарил меня очаровательной улыбкой.— Вот так намного лучше. А то можно подумать, что вы никогда не ухаживали за девушками.— Не то чтобы я ухаживал за вами, мисс Сэкетт. Но если вы хотите их обмануть, тогда конечно…— Это необходимо. Нельзя, чтобы они догадались, что мы собираемся улизнуть с корабля и податься в глубь страны. У меня будет карта. Молодой помощник капитана обещал достать ее или начертить.— Молодой помощник капитана? — Дориан удивленно поднял бровь. — А вы, однако, умеете заводить знакомства.— Да, сэр, когда это нужно. К тому же он довольно красивый парень.— И вы с ним разговаривали?— Конечно. И не раз. Знаете, он такой высокий блондин.— Не заметил, — ответил он резко.— Вам он ни к чему. А вот Эсси Бьюкенен вы заметили, не так ли?— Она делает все, чтобы стать заметной. Наряжается, чтобы привлечь внимание.— И она им пользуется. — Отхлебнув кофе, я добавила: — Она хотела познакомить меня с какими-то мужчинами. Один, по ее словам, даже весьма состоятельный.— Надеюсь, вы отказались?— Да. Хотя девушке приходится думать о своем будущем, а у нас в горах почти всех парней уже застолбили. Знаете, мне шестнадцать, у нас это — почти что старая дева.— Я уже сказал вам, что Эсси Бьюкенен — не пара для молодой девушки. — Он оглядел меня опытным взглядом мужчины. — Она из тех особ, что потрошат карманы джентльменов.— Да ну, что вы говорите? Мне всегда хотелось посмотреть, как они выглядят. Регал мне о них много рассказывал.— А кто такой Регал?— Я думала, что говорила вам о нем. Это мой дядя, время от времени он бывает в разных местах и пользуется успехом у женщин. Сейчас он болен. Немножко повозился с медведем.— Хотите сказать, что он подстрелил медведя?— Не совсем так. Это был дурной медведь, он озорничал по всей округе и пристал к Регалу, не зная, что тот Сэкетт. Так что Регал был вынужден его убить. Но сперва они долго выясняли отношения.— Убил его? Каким образом?— В основном он действовал ножом. У Регала хороший охотничий нож, и медведю досталось порядком. Потом уже он прикончил зверя топором. Но медведь покусал ему ногу и руку и помял ребра.— Вы утверждаете, что он убил взрослого медведя при помощи ножа и топора?— Ничего другого ему не оставалось. Медведь не стал бы ждать, покуда Регал доберется до ружья, поэтому пришлось схватиться с тем, что было под рукой. И Регал его одолел. — Серьезно поглядев на него, я спросила: — Мистер Чантри, вы когда-нибудь ели вдоволь медвежьего мяса? Бабушка Сэкетт говорит, что без него не вырастить парня. Она всех ребят в детстве кормила медвежатиной. Каждые два-три дня снимала с гвоздя винтовку и притаскивала из лесу медведя. Дошло до того, что пришлось перебираться в другое место.— Перебираться? Зачем?— В округе не осталось медведей. Или она их всех перебила, или им надоело прятаться от нее и они ушли из наших мест. Ох, уж эта бабушка, никогда не знаешь, что натворит. Если вы пойдете со мной в горы, мы угостим вас медвежатиной. Это полезно. Регал говорит, что от нее на груди растут волосы.Он глядел на меня как ошалелый. Может быть, мне не надо было говорить о волосах на груди… Наверно, молодые леди об этом не говорят. Без сомнения. Там, где он живет, молодым леди не положено знать, что растет у мужчин на груди.— Я вас оставлю. Надо найти того молодого помощника капитана, который обещал мне карту.Он встал. Лицо суровое, взгляд неодобрительный.— Я тоже мог бы достать вам карту, — с обидой заметил он.— Здесь? На корабле? Карту со всеми излучинами и местами стоянок?Направляясь к трапу, ведущему на грузовую палубу, я задержалась у борта. Положим, что стоянок в ближайшее время не будет? Можно ли покинуть корабль на ходу? Конечно, для этого понадобится лодка, на худой конец сойдет и плот.Подошел Робинсон. В форменном кителе и фуражке он был действительно очень хорош. Огляделся, чтобы убедиться, что за нами не следят. Никого не видно.— Вот здесь Биг-Сэнди, сразу за излучиной, после того как пройдем Гайандат. Индейский Гайандат — это ручей по правому берегу. — Он внимательно посмотрел на меня. — Зачем вам все это нужно?— Мистер Робинсон, не говорите никому. Понимаете — никому! Я хочу покинуть корабль так, чтобы об этом не знала ни одна живая душа. Определенно меня будет спрашивать миссис Бьюкенен. Скажите ей, что я переселилась, говорите, что угодно, но постарайтесь ее убедить, что я все еще на борту.— Но, мэм, на Биг-Сэнди ничего нет! Верно, там будет остановка. Мы ошвартуемся носом в берег, возьмем груз, но это не займет и пяти минут.— Это все, что мне нужно. Но пожалуйста, никому ни слова! Даже капитану!— Кто-нибудь вас все равно увидит.— Может быть, да, а может быть, и нет. Надеюсь, что не увидят.Темной линией он изобразил на бумаге реку и отметил места, где в нее впадают разные ручьи и речушки. После его ухода я несколько минут разглядывала схему, потом вернулась в каюту. Эсси Бьюкенен в каюте не было, так что я просмотрела содержимое саквояжа, чтобы убедиться, что все в порядке. Их намерения мне известны не были, но я подозревала, что они собирались ограбить меня сразу после того, как я покину корабль в Цинциннати.К устью Биг-Сэнди мы должны прибыть очень поздно. Если удастся, я вынесу саквояж из каюты, передав его Дориану Чантри в наружную дверь, когда Эсси пойдет ужинать.Но что означает появление Феликса Хорста? Узнал ли он о неудаче двух других? Но откуда?Нет, у Хорста должен быть свой собственный план. Возможно, он так и хотел — встретить меня подальше от Филадельфии или Питтсбурга, в таком месте, откуда вести идут очень долго или вообще не доходят. На реке люди частенько исчезают, а какая-нибудь пещера может годами служить преступнику надежным укрытием.Хорст — не дурак и не захочет снова попасть в руки закона. Он знает, сколько у меня денег, и будет очень тщательно выбирать подходящий момент.День тянулся медленно. С большой осторожностью мы прошли опасный Зеленый порог. Я следила за ручьями и речушками, отмечая их в памяти, потом вернулась в каюту и прилегла. Хотелось немного отдохнуть перед новым приключением.В каюту вошла Эсси Бьюкенен.— Что с вами, милочка? Неважно себя чувствуете?— Голова разболелась, — солгала я. — По-моему, мне просто нездоровится, а может быть, малярия. Все утро то знобит, то бросает в жар. Думаю, надо полежать.— Принести вам что-нибудь?— Нет, спасибо. Просто отдохну.К ужину я вышла в кают-компанию, и, поскольку Эсси сидела за другим столом и не могла за мной следить, я достаточно плотно поела. Дориан Чантри сидел напротив.Поблизости были другие пассажиры, поэтому мы не могли говорить о наших планах, да и о себе тоже. Зато можно было оглядеться по сторонам и рассмотреть, кто с нами едет. Дотошный англичанин, интересующийся американским Западом, задавал попутчикам вопросы и, казалось, не совсем верил ответам. Очевидно, его предыдущие представления расходились с тем, что он увидел и услышал, и это его смущало.Он с удивлением обнаружил, как много людей читают Диккенса, Скотта, Тэккерея и других писателей, хотя я не пойму, чему тут удивляться. На Западе много любителей почитать. А вот книги доставались трудно, и потому ими особенно дорожили.— Мисс Сэкетт, а вы любите читать? Я имею в виду — ради удовольствия?— Конечно.— И у вас дома есть книги?— Порядочно. Папа, бывало, давал читать и другим, но книги почему-то не возвращались. Мой дядя Регал увлекался Вальтером Скоттом. Помню, когда еще под стол пешком ходила, он без конца декламировал «Деву озера» и что-то из «Мармион».— Наизусть?— Разумеется. У всех Сэкеттов хорошая память. Частично от природы, частично благодаря учебе. Когда книг мало, люди вынуждены учить свою историю наизусть. Мы заучивали рассказы о прошлом, как, скажем, барды у ирландцев или валлийцев. Очень похоже на странствия по незнакомым местам. Отмечаешь в памяти вершину горы, дерево или какой другой ориентир, потом идешь и оглядываешься, запоминая, как он будет выглядеть на обратном пути, который всегда кажется чуть-чуть другим. Учишься запоминать — там дерево, здесь скалу или что-нибудь еще, что может послужить ориентиром. Раз увидев, уже не забываешь. Папа начинал нас учить с малолетства, так же, как его самого учил отец. Точно так же мы запоминали историю вообще и историю нашего рода. Запоминаем главного Сэкетта в то или иное время и всех его близких. Достаточно упомянуть любого из рода, жившего триста-четыреста лет назад, и мы можем сказать, на ком он был женат или за кем она была замужем и что стало с их потомками, то есть с детьми.— Впервые слышу такое!— Скажем, зашла речь о Барнабасе. Он первым прибыл в эту страну, и любой Сэкетт может рассказать вам, на каком корабле он приплыл, кто были его друзья, где и как он поселился.— Таким способом запоминать, должно быть, пользовались еще друиды.Я сделала наивные глаза.— Предполагаю, что да, — умышленно ответила я. Я сказала ровно столько, сколько хотела сказать.Дориан задавал множество вопросов, и я заметила, что он внимательно слушает. Время от времени он бросал на меня любопытные взгляды, словно некоторые мои ответы его поражали. Джинери Вустер сидел с отсутствующим видом, откинувшись на спинку стула, но слушал тоже.— В известной мере все мы запоминаем таким образом, — продолжала я. — Кто-то произносит имя Джорджа Вашингтона, и тут же в памяти всплывают Маунт-Вернон, 1776 год, Джон Адаме и Томас Джефферсон, Вэлли-Фордж и все прочее. И каждый из этих образов вызывает новую цепь воспоминаний. Ну а мы нарочно сделали ее длиннее. Не скажу, что так получилось само собой. Мы как бы продолжали ее все дальше и дальше, и маленькими нас учили, узнавая о чем-нибудь, выяснять, что же происходило одновременно с этим. Папа говорил, что ни одно воспоминание не может существовать само по себе: оно находится в конце цепочки воспоминаний, десятка цепочек, каждая из которых несет с собой новые воспоминания. В этом нет ничего удивительного или необычного, если не считать, как я говорила, что мы делали это намеренно.— Но должен же быть какой-то предел!— Может быть, просто мы его пока не видим.Дориан, встал, отодвинув стул.— Мисс Сэкетт, я думаю, на небе множество светил. Не могли бы вы рассказать мне, как они называются?— Что ж, — ответила я, — начну вас просвещать. Вон то большое круглое белое светило называется луной. Понятно — для начала? Глава 14 На воду легла яркая лунная полоска. Берега были окутаны безмолвием и мраком. Лишь изредка между деревьями или на поросшем травой высоком берегу мелькнет огонек хижины. Тишину нарушал лишь мерный стук машин. Но мы оказались на палубе не одни — некоторые пассажиры тоже покинули кают-компанию, чтобы полюбоваться ночным небом.Была тут и Эсси Бьюкенен в сопровождении грузного мужчины с бачками. Не за мной ли она следит?— Даже не представлял, что Огайо — такая большая река, — громко сказал Дориан, а под нос себе прошептал: — Отправлялись бы вы все спать!— Будем ждать, пока не отправятся, — ответила я, ничуть не огорчившись. Затем добавила: — Трап прямо позади.— Арчи будет нас ждать, — тихо сказал он. — Ваш саквояж у него. — Помолчав, он заметил: — Я все еще полагаю, что нам следует ехать до Цинциннати.— Там нас уже ждут, — возразила я. — Если мы тронемся в горы теперь, врагов будет меньше. Может быть, нам даже удастся уйти незаметно.— Если что, — сказал Дориан, — держитесь в стороне. — Мы с Арчи сами разберемся.— Может, и я смогу помочь?— Вы? Вы — всего лишь девушка. Чем вы поможете в драке?— Вероятно, немногим, — кротко согласилась я, — но попробовать можно.— Не ввязывайтесь. Не хочу, чтобы и вам досталось, — проворчал он. Потом шутливо добавил: — Иначе дядюшка Финиан меня убьет.Мы слышали журчание воды и приглушенный шум голосов.— Вы тоже собираетесь стать юристом, как ваш дядя Финиан?Он пожал плечами.— Еще не решил. Подумывал было заняться коневодством. Люблю деревенскую жизнь.— Через несколько дней вы увидите замечательные места. Это не самая лучшая часть Кентукки, но все же. Если вы хотите разводить лошадей, лучшего места не найти.— Мэриленд, — возразил он, — Мэриленд или Вирджиния. Кому захочется торчать в ваших диких местах?— Но они уже не дикие. Разве что в горах.Он повернулся спиной к борту и, опершись локтями, принялся разглядывать палубу.— Но некоторые поселенцы до сих пор живут в бревенчатых хижинах! — воскликнул он.— Я, например, живу. И мне очень нравится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16