Она не жаловалась, просто села в седло и направилась на дикий юг. Он оглянулся назад, но ничего не увидел. Не было ни всадников, ни пыли, ни движения.По лицу струился пот, попадая под рубашку, заливая Тело. Дважды их путь пересекали рукава большого каньона. Они спускались вниз, а затем поднимались. Когда он оглянулся во второй раз, то увидел облако пыли, даже два облака.Вокруг простиралась дикая, совершенно безлюдная местность. Не было ни деревень, ни ранчо. Эта земля принадлежала апачам, самому воинственному племени в мире. В полдень они натянули поводья и спешились, вытерли лошадям ноздри и рот. Дальше пошли пешком.На лица и шеи садилась пыль. Джордан почувствовал, как воротник, ставший жестким от пота и пыли, натирает ему шею. Голова болела, рот пересох, но они шли и шли, волны жара вокруг них скрадывали расстояние, оставляя лишь необъятную сверкающую пустоту.Дважды за короткое время они останавливались, и каждый раз облака пыли виднелись все ближе.— Ты знаешь эту местность? — спросил Трэйс.— Эту? Нет.— Здесь есть одно место — Каньон-де-Лос-Эмбудос. Слышала?— Он принадлежит апачам.— Там есть вода, и можно спрятаться.Местность становилась все более неровной, и им вновь пришлось ехать вверх. Они не проехали и нескольких миль, как лошадь Саттона начала спотыкаться. Большая рыжая лошадь, на которой ехал Джордан, хорошо отдохнула и была сыта. И это расстояние не утомило ее. Они вновь спешились, но лошадь Саттона рухнула и осталась лежать на солнце.— Возьми еду и ружье, — сказал Джордан. — Мы оставим ее здесь.— Она умрет?— Нет… зайдет солнце, и она станет. Найдет воду или присоединиться к нашим преследователям.Дальше они шли пешком, но силы быстро кончались, и через какое-то время ему показалось, что горизонт затрепетал и затанцевал, а горы стали расплываться, Трэйс упал на колени, сразу же поднялся и, ослабив воротник, пошел вперед. Ремни ружья и кобуры натирали бедра.Они оглянулись назад, но пылевых облаков не увидели. Джордан посмотрел вперед и увидел трех апачей на пони, покрытых попонами. Они с каменными лицами смотрели им прямо в глаза. Было слишком поздно хвататься за ружье, да он и не был уверен, что хватит сил его держать.Трэйс взглянул на них из-под полей своей черной шляпы. Трое закаленных пустыней мужчин с рельефной мускулатурой. Эти апачи конечно же видели облака пыли и решили все выяснить.Джордан показал туда, откуда приехал.— Там враг, — сказал он и показал на ссадины на лице Марии Кристины, а затем коснулся ружья.На лицах индейцев ничего не отразилось, лишь их черные глаза продолжали изучать его. Он сильно загорел, поэтому был такой же темный как и они, лишь глаза у него были серые. Мария Кристина посмотрела на них, но ничего не сказала. Говорит ее мужчина, это его дело.— Индеанка? — показал на нее апач.Джордан кивнул, затем указал на себя и тоже кивнул. Последнее было неправда, но некоторые характерные черты у него все же были, и это могло помочь.Апач с красной повязкой на голове повернулся и показал на них.— Эмбудос, — спросил он.— Да, — ответил Джордан, и, когда апач отъехал в сторону, они медленно пошли вперед. Никто из них не разговаривал, никто не издал ни звука, пока они не укрылись в сухом русле. Затем Трэйс быстро вскочил в седло и с Марией Кристиной за спиной быстро поскакал вперед, пока индейцы не остались на несколько миль позади.Прошло несколько часов, у него сильно заболели ноги, тело было истощено, сам он еле двигался. Местность изменилась. Они въехали в джунгли испанской колючки и чоллы, которые росли среди остатков лавового потока. Пространство между кактусами и черными кусками лавы заросло хрупким кустарником.Они проехали шесть или семь миль сквозь эти заросли, затем они вскарабкались на холм, покрытый густым лесом чоллы, и, неожиданно посмотрев в ущелье, они увидели нечто потрясающее.Внизу была вода. Не лужица, а большой чистый пруд, опоясанный лавой. На пруд бросали свою тень смоковницы, ясени, ивы и крушины. Внизу у самого края пруда было несколько открытых местечек, где виднелись остатки старых костров.Спешившись, Джордан направился по крутой тропинке вниз, прямо к воде. Они шли вдоль берега, под прикрытием нависавшей над ними лавы вышли в маленький просвет между деревьями. Поляна была в тени и хорошо укрыта от постороннего взгляда завесой ивовых деревьев. Здесь они остановились. Из последних сил Джордан расседлал лошадь и привязал ее.Затем, не произнеся ни слова, он растянулся на земле и в тот же момент уснул. Во сне ему виделись погони, выстрелы, а в конце он пробирался через нагромождения лавовых скал и акры чоллы.Когда Трэйс проснулся, было темно и холодно, но кто-то укрыл его одеялом. Он ощутил слабый запах горящих поленьев, отбросил одеяло и сел.— Еда, — заговорила Мария Кристина, выступая из тени, — на огне.Трэйс пошел к пруду и окунулся в воду, рубашкой он потер лицо и тело. Завернувшись в одеяло, вернулся к огню.На ужин было тушеное мясо, которое он с аппетитом съел, и маисовая лепешка. Затем он сел, глядя на отражение луны на воде, прислушиваясь к ночным звукам и потягивая кофе.— Как считаешь, Лантц знает это место? — спросил Трэйс.— Кто знает Лантца? — Мария Кристина помолчала. — Он дьявол… но когда отдохнет, не так уж плох.Им и лошади нужен был отдых. Не было и речи о том, чтобы выехать сегодня ночью. Они рискнут, они должны остаться.— Мой отец… он знал это место. Это место принадлежит индейцам, апачам. Они приходят сюда на совет, но, я думаю, не часто.Джордан с трудом поднялся, каждый мускул стонал от боли, подошел к своему седлу и вытащил свернутое одеяло. Он постелил одеяла и скинул сапоги.Растянувшись, он сказал:— Сожалею о том, что у тебя произошло с лицом.— Ничего.— Это тот, которого я убил?— Джек Саттон.Джордан натянул одеяло до плеч и закрыл глаза. Раз он приподнял голову и огляделся. Мария Кристина сидела неподвижно, ее профиль четко выделялся на фоне неба. Он хотел заговорить, но потом передумал и снова лег, через минуту уже дышал глубоко и ровно.Мария Кристина поплотнее закуталась в одеяло и посмотрела на воду. Она ничего не сказала, сейчас она была индианкой со своим единственным в мире избранником.
В пятнадцати милях позади у насыпи из спрессованного в камень песка сгрудились Хиндеман и его люди, вставшие здесь лагерем. Сегодняшний день был неудачен, всюду были жара, пыль и кактусы.На рассвете они нашли Джека Саттона. Его застрелили. Револьвер Саттона, так и не выстреливший, лежал у его руки. Глядя на тело, Бак Бейлесс на мгновение почувствовал шок от того, что им предстоит. Что же это за человек — Джордан?Он был смертельно ранен, но спасся. Спустя несколько дней вышел из укрытия и при этом не оставил ни следа, а теперь убил Джека Саттона. Бак Бэйлесс ощутил, какая невероятная сила исходит от этого человека. Он почувствовал себя плохо, поняв насколько слаб.Вес Паркер облизал губы и украдкой взглянул на Хиндемана. Он знал, что Хиндеман пойдет вперед. Именно за это качество он его уважал. Теперь он проклинал его за это же.Бен Хиндеман не чувствовал угрызений совести. Рано или поздно ему пришлось бы убить самому Джека Саттона или Саттон бы его убил.— Эта женщина сумасшедшая, — громко сказал он. — Если бы он ее оставил в покое, то теперь был бы жив.— Она несет нам несчастье, — с обидой проговорил Бак Бэйлесс. — Она всех нас приведет к гибели. Пусть она уходит, по-моему, для нас это хороший выход из положения.Бен Хиндеман дослушал, с трудом сдерживая ярость.— Мы можем позволить ей уйти, — сказал он, — но Джордан не должен уйти. Если хотя бы одному человеку удастся уйти от отряда Саттона — Бэйлесса, мы не продержимся и года. Мы убьем его, либо он нас.Он широким жестом показал на лежащую перед ними страну.— В Аризоне и Нью-Мексико есть пятьдесят шаек, которые хотели бы схватиться с нами. Две или три из них достаточно сильны. Например Джон Слаутер… именно поэтому я сказал, чтобы Джек с Мортом не ехали в том направлении.Они еще не ушли, когда Морт Бэйлесс привел четырех человек. Это были жестокие ребята, которые прибыли с единственной целью — убить Трэйса Джордана. Морт Бэйлесс рассказал им все так, чтобы они поняли.— Так случилось, что он сбежал, — сказал он. — Думаете, если мы на него плюнем, он не возьмется за старое? Ни черта! Он отсидится где-нибудь, а потом вернется. Пойдут разговоры; он узнает, кто умыкнул его лошадей, и будет охотиться за каждым из нас, вот увидите!Он знал об их опасениях, так как знал свои. Они понимали, что это опасное мероприятие. Джордан сильный человек и надо было. быть дураками, чтобы слушать, что говорил Джек Саттон. Они уселись у костра и стали думать, что делать дальше.— Куда они поехали? — спросил Хиндеман у Лантца.Старик сплюнул в огонь.— Понятия не имею. Если насчет мексиканской девчонки можно было бы что-то сказать, то теперь мы идем за Джорданом, лишь он один знает, куда идет. Я не знаю этой местности. Надо бы побродить здесь, если кто-нибудь знает места. — Он взял кофе. — Ты все продумал, Бен? Это страна апачей. Здесь нам грозят серьезные опасности.— Не важно. Мы найдем его.— Это все равно что искать иголку в стоге сена, — сказал Бак Бэйлесс. — Мы должны будем исследовать все каньоны, на это уйдет лет десять.— Ну что ж, пусть будет так, — сухо промолвил Вен Хиндеман. — За это время твоя жена забудет о твоем существовании.Вес Паркер привстал на локте.— Я возвращаюсь. Поймаю того мексиканского мальчишку. Если девчонка знает здесь о каких-нибудь укрытиях, парень тоже о них может знать.Бен Хиндеман решил, что это разумно. Он не любил такие методы, но ситуация выходит из-под контроля. Они теряют время, и им необходим проводник. Они должны двигаться. Кроме того, он впервые ощутил какую-то тень сомнения, и участившиеся предостережения Лантца играли в этом не последнюю роль.— Ладно, Вес. Возьми с собой Бака. Может, у него охота за ребенком получится удачнее, чем за мужчиной.— Э, Бен! — нудно запротестовал Бак. — Какого…— Заткнись! — раздраженно воскликнул Бен. — Якоб, ты пока подумай, куда они могли пойти, а мы тем временем немного поспим.Лантц выплюнул жвачку.— Лучше всего выставить часовых, — сказал он, — а то апачам захочется пополнить нашими лошадьми свои табуны.Бак Бэйлесс завернулся в одеяло полностью удовлетворенный. Больше всего ему хотелось пива и меньше всего соли. Чертов Джордан!
Было еще темно, когда Трэйс Джордан выполз из-под одеяла в предрассветную сырость. Он надел оружейный пояс и натянул сапоги. Костер угас, осталась лишь тончайшая серая зола. Он принялся собирать сухие листья, веточки, которые не дают дыма.Мария Кристина лежала под одеялом там, где он ее видел в последний раз, поэтому он очень тихо ломал палочки и бросал их в пламя, потом набрал воды в озере и поставил кофейник на раскаленный огнем камень.Это место было хорошо укрыто. Вокруг непроходимые заросли чоллы, которые иногда называли прыгающими кактусами, одно из наиболее неприятных растений пустыни. Росли также кошачьи когти, трубчатые кактусы, похожие на ружейные стволы.Не так-то просто найти дорогу в этом лабиринте. Он сам чуть не заблудился, идти по следу было очень трудно.Когда завтрак был готов, Трэйс подошел к ней и нагнулся, чтобы разбудить, в тот же момент она открыла глаза — темные и прекрасные, обрамленные черными ресницами. Он не смог прочитать в них ничего определенного, хотел прикоснуться к ней, но отступил.— Кофе готов.Они некоторое время смотрели друг на друга, а затем девушка сказала:— Хорошо, иду.В кустах щебетали птицы, утренний воздух был свеж и прохладен. Ощущался слабый аромат цветущего железного дерева. Время цветения уже прошло, но многие растения пустыни цветут тогда, когда идет дождь, независимо от времени года.Мария Кристина подошла к огню и взяла у него кофе. У нее было мрачное выражение лица, она присела в футе от него, держа чашку обеими руками.— Здесь тихо, — неожиданно сказала она.— Да… мне здесь нравится.Девушка выпила кофе, поела. Трэйс собрал еще дров и пошел на ту тропу, по которой они добрались сюда. К воде вели лишь два или три ответвления, и все они просматривались из их лагеря,С вершины холма он осмотрел окрестности. Рядом было плато, откуда исходила основная опасность, но сюда можно было добраться лишь по нескольким тропкам, ведущим через кактусы. На вершине холма, в том месте, где он мог работать, оставаясь незамеченным, Джордан собрал небольшую стену из камней.Для лошади в этом месте была трава, у них было еды на несколько дней, так что они могли выждать.Когда он вернулся, Мария Кристина уже вымыла посуду и нагрела воды. Девушка бросала листья креозота в воду и, когда через некоторое время они тонули, мыла этой водой свое опухшее лицо.Они отдыхали весь день, большую часть времени спали. Время от времени Джордан осматривал окрестности с вершины холма, постоянно стараясь быть незамеченным. С этого наблюдательного пункта просматривался лишь небольшой участок местности, и, кроме птиц, там больше не было ни одного живого существа, которое бы выдало себя среди кактусов. Однако не оставалось никаких сомнений, что отряд Саттона-Бэйлесса где-то поблизости. Сейчас они должны быть совсем рядом. Он уже хотел прервать их отдых, но больше подобного места им не встретить.Мария Кристина несколько раз промыла свое опухшее лицо, было уже далеко за полдень, когда она пошла в чащу поискать какие-нибудь съедобные растения, чтобы разнообразить их скудный рацион.В сумерках Трэйс Джордан взял в руки винчестер и пошел на вершину холма, где долго просидел, осматривая местность. С этого места он мог видеть на несколько миль во всех направлениях, он уже собрался уходить, когда где-то далеко заметил красное пятно.Оно было далеко за пределами зарослей чоллы, это, без сомнения, был лагерный костер. Он находился на расстоянии в десять, двенадцать миль. Уловив еще раз мерцающий огонек, он пошел обратно в их оазис.— Они недалеко.— Мы остаемся?— Если мы не будем двигаться, мы не будем оставлять следов.Об костре можно было не волноваться. Он знал на каком расстоянии можно видеть пламя в ночное время, но их лагерь был настолько глубоко в каньоне и настолько плотно окружен деревьями и кустарником, что его нельзя будет заметить и с расстояния в пятьдесят ярдов. Лучшим вариантом для них будет затаиться.Мария Кристина сидела близко к огню, и свет пламени освещал ее опухшее лицо. Многие ссадины уже зажили, а синяки поменяли цвет, но теперь она казалась какой-то далекой, одинокой.— Что собираешься делать дальше? — внезапно спросил он. — Тебе нельзя возвращаться.Она пожала плечами.— Оставайся со мной.Она подняла глаза, ее рассерженный взгляд вспыхнул.— С тобой? С чего это? Зачем это мне идти с тобой?— Ты моя женщина, Мария Кристина.— Я ничья женщина.— Ты моя женщина. Привыкай к этой мысли.Она взглянула на него, а затем презрительно спросила:— Откуда ты взял, что я твоя женщина? Потому что я помогаю тебе? Я делаю это просто так. Ну хорошо… я попала в беду. Они ненавидят меня. И я их тоже ненавижу.— Я не позволю тебе просто так уйти, Мария Кристина.— Не тебе говорить, уходить мне или остаться.Он поднял свое свернутое в рулон одеяло, развернул и постелил у огня. Затем лег, опершись на локоть, подбрасывал мелкие прутики в огонь, пытаясь найти слова, чтобы выразить верно свои мысли.Теперь она никогда не сможет вернуться, из-за него. Из-за него она лишилась семьи, он чувствовал это не потому, что у него были какие-либо обязательства перед ней.Прошло уже немало времени с тех пор, как он говорил с женщинами, и слова он подбирал с трудом, но знал, что должен найти слова, чтобы остаться с ней, обязательно должен, должен заставить ее понять, что любит ее, что она действительно ему нужна. В голову приходило много мыслей, он думал, как их выразить, но губы не шевелились. Казалось, он молчит, потому что слова лишены смысла. Он знал, что слова любви не даются легко, такое это глубокое и сильное чувство.Внезапно Мария Кристина подняла глаза и посмотрела на него поверх костра.— Ты думаешь, я пришла сюда, потому что твоя женщина? Это… это не так.— Ты нужна мне, Мария Кристина.— Нужна тебе? Тебе нужна женщина, любая женщина. Затем ты уедешь. Потом, спустя какое-то время, тебе опять понадобится женщина и ты еще кого-нибудь отыщешь. — Она язвительно посмотрела на него: — Хотя, не думаю, что тебе нужна женщина очень часто.Он проигнорировал это замечание и расслабился.— Беда в том, — принялся размышлять вслух Джордан, — я позволил тебе ехать на этой лошади. Я должен был заставить тебя идти пешком… всю дорогу. — Он сел и принялся сворачивать самокрутку: — А еще я должен был навьючить на тебя весь багаж. — Она взглянула на него. Он вытащил палочку из костра и прикурил. — Хорошей женщине нужно давать как можно больше работы, — сказал он. — Если они не работают, они несчастны. По-моему, их все время надо чем-то занимать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13