И если вы
скажете два слова...
- Какие два слова? - настаивал Бентон.
Закрыв глаза, Лиман внятно и старательно произнес эти слова, будто
совершил старинный обряд.
Бентон снова откинулся на спинку кресла. Он ошеломленно уставился на
Рэндла и Гибберта, те ответили таким же взглядом. Все трое были озадачены
и разочарованы.
Наконец Бентон спросил:
- Это на каком же языке?
- На одном из языков Земли, - заверил его Лиман. - На родном языке
Фрэйзера.
- А что это значит?
- Вот уж не знаю. - Лиман был озадачен не меньше землян. - Понятия не
имею, что это значит. Фрэйзер никому не объяснил смысла, и никто не просил
у него объяснений. Мы заучили эти слова и упражнялись в их произношении,
ибо то были завещанные нам слова предостережения, вот и все.
- Ума не приложу, - сознался Бентон и почесал в затылке. - За всю
свою многогрешную жизнь не слышал ничего похожего.
- Если это земные слова, они, наверное, слишком устарели, и сейчас их
помнит в лучшем случае какой-нибудь заумный профессор, специалист по
мертвым языкам, - предположил Рэндл. На мгновение он задумался, потом
прибавил: - Я где-то слыхал, что во времена Фрэйзера о космосе говорили
"вакуум", хотя там полно различных форм материи и он похож на что угодно,
только не на вакуум.
- А может быть, это даже и не древний язык Земли, - вступил в
дискуссию Гибберт. - Может быть, это слова старинного языка космонавтов
или архаичной космолингвы...
- Повтори их, - попросил Бентон.
Лиман любезно повторил. Два простых слова - и никто их никогда не
слыхал.
Бентон покачал головой.
- Триста лет - немыслимо долгий срок. Несомненно, во времена Фрэйзера
эти слова были распространены. Но теперь они отмерли, похоронены, забыты -
забыты так давно и так прочно, что я даже и гадать не берусь об их
значении.
- Я тоже, - поддержал его Гибберт. - Хорошо, что никого из нас не
переутомляли образованием. Страшно подумать: ведь астролетчик может
безвременно сойти в могилу только из-за того, что помнит три-четыре
устаревших звука.
Бентон встал.
- Ладно, нечего думать о том, что навсегда исчезло. Пошли, сравним
местных бюрократов с нашими. - Он посмотрел на Дорку. - Ты готов вести нас
в город?
После недолгого колебания Дорка смущенно спросил:
- А приспособление, читающее мысли, у вас с собой?
- Оно намертво закреплено в звездолете, - рассмеялся Бентон и
одобряюще хлопнул Дорку по плечу. - Слишком громоздко, чтобы таскать за
собой. Думай о чем угодно и веселись, потому что твои мысли останутся для
нас тайной.
Выходя, трое землян бросили взгляд на занавеси, скрывающие портрет
седого чернокожего человека, косморазведчика Сэмюэла Фрэйзера.
- "Поганый ниггер"! - повторил Бентон запретные слова. - Непонятно.
Какая-то чепуха!
- Просто бессмысленный набор звуков, - согласился Гибберт.
- Набор звуков, - эхом откликнулся Рэндл. - Кстати, в старину это
называли смешным словом. Я его вычитал в одной книге. Сейчас вспомню. -
Задумался, просиял. - Есть! Это называлось "абракадабра".
1 2 3
скажете два слова...
- Какие два слова? - настаивал Бентон.
Закрыв глаза, Лиман внятно и старательно произнес эти слова, будто
совершил старинный обряд.
Бентон снова откинулся на спинку кресла. Он ошеломленно уставился на
Рэндла и Гибберта, те ответили таким же взглядом. Все трое были озадачены
и разочарованы.
Наконец Бентон спросил:
- Это на каком же языке?
- На одном из языков Земли, - заверил его Лиман. - На родном языке
Фрэйзера.
- А что это значит?
- Вот уж не знаю. - Лиман был озадачен не меньше землян. - Понятия не
имею, что это значит. Фрэйзер никому не объяснил смысла, и никто не просил
у него объяснений. Мы заучили эти слова и упражнялись в их произношении,
ибо то были завещанные нам слова предостережения, вот и все.
- Ума не приложу, - сознался Бентон и почесал в затылке. - За всю
свою многогрешную жизнь не слышал ничего похожего.
- Если это земные слова, они, наверное, слишком устарели, и сейчас их
помнит в лучшем случае какой-нибудь заумный профессор, специалист по
мертвым языкам, - предположил Рэндл. На мгновение он задумался, потом
прибавил: - Я где-то слыхал, что во времена Фрэйзера о космосе говорили
"вакуум", хотя там полно различных форм материи и он похож на что угодно,
только не на вакуум.
- А может быть, это даже и не древний язык Земли, - вступил в
дискуссию Гибберт. - Может быть, это слова старинного языка космонавтов
или архаичной космолингвы...
- Повтори их, - попросил Бентон.
Лиман любезно повторил. Два простых слова - и никто их никогда не
слыхал.
Бентон покачал головой.
- Триста лет - немыслимо долгий срок. Несомненно, во времена Фрэйзера
эти слова были распространены. Но теперь они отмерли, похоронены, забыты -
забыты так давно и так прочно, что я даже и гадать не берусь об их
значении.
- Я тоже, - поддержал его Гибберт. - Хорошо, что никого из нас не
переутомляли образованием. Страшно подумать: ведь астролетчик может
безвременно сойти в могилу только из-за того, что помнит три-четыре
устаревших звука.
Бентон встал.
- Ладно, нечего думать о том, что навсегда исчезло. Пошли, сравним
местных бюрократов с нашими. - Он посмотрел на Дорку. - Ты готов вести нас
в город?
После недолгого колебания Дорка смущенно спросил:
- А приспособление, читающее мысли, у вас с собой?
- Оно намертво закреплено в звездолете, - рассмеялся Бентон и
одобряюще хлопнул Дорку по плечу. - Слишком громоздко, чтобы таскать за
собой. Думай о чем угодно и веселись, потому что твои мысли останутся для
нас тайной.
Выходя, трое землян бросили взгляд на занавеси, скрывающие портрет
седого чернокожего человека, косморазведчика Сэмюэла Фрэйзера.
- "Поганый ниггер"! - повторил Бентон запретные слова. - Непонятно.
Какая-то чепуха!
- Просто бессмысленный набор звуков, - согласился Гибберт.
- Набор звуков, - эхом откликнулся Рэндл. - Кстати, в старину это
называли смешным словом. Я его вычитал в одной книге. Сейчас вспомню. -
Задумался, просиял. - Есть! Это называлось "абракадабра".
1 2 3