Здесь выложена электронная книга Скажи им, пусть помнят. Скажи им пусть помнят автора по имени Наумов Сергей. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Наумов Сергей - Скажи им, пусть помнят. Скажи им пусть помнят.
Размер архива с книгой Скажи им, пусть помнят. Скажи им пусть помнят равняется 23.93 KB
OCR Денис
«Сергей Наумов. На расстоянии крика»: Вече; Москва; 2004
ISBN 9533-0276 2
Аннотация
Сергей Наумов относится к тем авторам, кто создавал славу легендарного ныне "Искателя" 1970 – 80-х годов. Произведения Наумова посвящены разведчикам, добывавшим сведения в тылах вермахта, и подвигам пограничников.
Сергей Наумов
Скажи им, пусть помнят
* * *
– Была ли у вас жизнь, рядовой товарищ Кудря? – спросил капитан Тасманов, и все увидели, как вздрогнули крылья его тонкого носа и припухлые от недосыпания веки прикрыли серые неулыбчивые глаза.
Рядовой Кудря – худенький парнишка из пополнения стоял перед капитаном навытяжку, не смея поднять глаз.
– Не было пока ее у вас, рядовой Кудря, – сказал Тасманов и распахнул свои жесткие, колючие глаза. – Вас убьет первый немец, который увидит. А вы проситесь в разведку... – Капитан протянул солдату финский нож. – Если вы хотя бы оцарапаете меня – пойдете на задание, если нет – будете учиться владеть холодным оружием под руководством сержанта Петухова. Итак...
Капитан рисковал, но совсем немного. Никто в дивизии не мог "взять" Тасманова. Он знал дзюдо с детства.
Тихон Кудря долго рассматривал оказавшийся в его руке нож, потом вопросительно взглянул на капитана.
Тот стоял, широко расставив ноги, чуть покачиваясь, и мурлыкал по-немецки известную в ту пору песенку "Ах, Майн либер Августин".
Сержант Петухов подтолкнул Кудрю:
– Приказываю бесшумно снять часового... Вперед...
Разведчики расположились вокруг в ожидании "спектакля". Все они прошли "школу Тасманова" и теперь знали наперед, что произойдет.
Кудря вдруг снял шинель и отбросил ее в сторону, шапка полетела следом. Он расстегнул рукава гимнастерки и отпустил ремень.
– Сапоги сними, – подсказал кто-то.
Тихон послушно снял сапоги, и, когда босой неслышно шагнул вперед, во всей его нескладной фигуре появилось что-то по-рысьи настороженное, цепкое. Он перебросил нож из левой руки в правую, потом снова ловко бросил его влево и поймал на лету.
Разведчики притихли. У Кудри, оказывается, была своя довоенная жизнь, в которой опасность ходила за ним по пятам. Лишь Тасманов остался спокоен и посматривал на солдата с явным интересом.
Тихон между тем отвел руку с ножом за спину и стал медленно приближаться к капитану.
Он долго кружил вокруг Тасманова и вдруг сделал выпад левой рукой, как бы приглашая противника поймать эту беззащитную руку.
Тасманов поймал ее мгновенно мертвой хваткой, резко развернул корпус, и тут Кудря прыгнул вперед, опережая капитана, и нанес справа боковой скользящий удар ножом. Острое лезвие рассекло шинельное сукно, и, хотя Тасманов провел прием и Кудря рухнул лицом вниз, на поляне замерли.
Тихон поднялся, морщась от боли, ища глазами отлетевший в сторону нож.
– Да... – сказал Тасманов, разглядывая располосованную шинель, – навел крем-бруле командиру, теперь штопай до утра.
– Я сделаю, товарищ капитан... – виновато моргая глазами, оправдывался Кудря.
– А то думаешь, – весело вскинулся капитан, – сам полосовал, сам и штопай!
Капитан Тасманов. О таких людях говорят, что они родились солдатами. Бесстрашие и ум, воля и проницательность, лихое виртуозное владение оружием – вот что такое капитан Тасманов. Не было в дивизии более влитого в войну человека, чем Тасманов. Лаконизм и точность его докладов и радиограмм из тыла противника стали поэзией дивизионной разведки.
"Время на войне стоит жизни", – любил говаривать Тасманов и потому использовал всякую возможность подучить новичков из пополнения.
Фронт на участке дивизии встал. Еще два-три дня назад заморозки держали проселочные дороги, но вот внезапно пробежало по земле двухдневное душное тепло, после которого сорвались дожди, обнажился суглинок, – и все заскользило, заелозило, как на льду.
Немцы, пользуясь распутицей, оторвались от наших передовых частей, и теперь штаб наступавшей дивизии был в неведении: где противник, а главное – что он делает. Разведчикам привалило работы. Тасманова вызвали в штаб. Вернулся он скоро, молча пообедал, осмотрел заштопанную Кудрей шинель и спустился в захваченную у немцев землянку.
Там было тесно и дымно. Над картой, испещренной стрелами и кружками, склонилось сразу несколько голов, и среди них – белесая, с хохолком – лейтенанта Варюхина.
Тасманов прислонился к косяку и стал слушать, о чем говорят разведчики.
– Они теперь драпают – на танке не догонишь, – балагурил сержант Петухов, – сбили, мы их с укреплений, а дальше зацепиться не за что. Одно слово – Польша. Самая большая гора не выше Кудри...
– Прыткий ты, – капитан узнал голос Варюхина, – сбить-то мы их сбили, а оторвался от нас немец почти без потерь. И угадай-ка, что он теперь делает – контрудар готовит или окопчики на полный профиль роет.
"Толково рассуждает", – мысленно одобрил Тасманов сказанное лейтенантом.
– Чует мое сердце – за "языком" пойдем, – пробасил старшина Рыжиков. – Вертите, ребята, дырки на гимнастерках...
– Отставить... – сказал капитан и шагнул к столу. – Получен приказ, – голос Тасманова звучал глухо, – обнаружить дислокацию оторвавшегося противника, его передний край, в бой не вступать. Готовьте людей, лейтенант. Пойду сам...
В землянке замерли. Идти в разведку с Тасмановым – честь и удача для любого.
Капитан чуть помедлил, рассматривая карту, и спокойно, словно учеников к доске вызывал, негромко обронил:
– Петухов... Рыжиков... Струткис... Долгих... Кудря... По три запасных диска – гранаты по "рациону". Немецкий камуфляж... Все...
* * *
Капитан вел группу вдоль перепаханной танковыми гусеницами просеки, прикрываясь лесом от возможной засады.
Немецкий маскировочный костюм сидел на Тасманове, словно сшитый по заказу. Камуфлированная, обтянутая сеткой каска до неузнаваемости изменила его худощавое, тонкое лицо, и только глаза, холодные и внимательные; строго смотрели в ночную полутемь.
Пятеро остальных, одетые во все немецкое, шагали гуськом вслед за капитаном, похожие выправкой, короткими "шмайсерами" и тем настороженным, цепким шагом, который рождается от долгого внутреннего напряжения. Только Долгих чуть отличался от товарищей – за его спиной горбилась рация, упрятанная в брезентовый мешок.
Они шли уже четвертый час, останавливаясь и прислушиваясь, готовые к оклику и к выстрелу.
Ночной лес жил вспугнутой войной жизнью. Но это были знакомые звуки, и, пожалуй, только Тихон Кудря обращал внимание на шорохи и всхлипы ночного леса.
Он шел вторым. Так распорядился капитан. Тасманов теперь знал о Тихоне все, что нужно знать командиру разведроты о своем солдате. То, что Кудря вырос на Дальнем Востоке и хорошо ориентировался в тайге, вполне устраивало капитана. Глаза и руки у Кудри были созданы для разведки – на стрельбище Тихон положил все пули в десятку.
Тасманов поверил парню, когда тот рассказывал, как поднимал зимой с отцом из берлоги медведя. Но больше всего нравилось капитану, как Тихон передвигался по лесу. Так ходить могла бы лишь одна рысь – быстро, мягко, бесшумно.
Капитан вспомнил случайно подслушанный разговор у землянки, где разведчики коротали вечер перед выходом на задание.
– Вот кончится война. На кого пойдешь учиться, рядовой товарищ Кудря? – подражая капитану, спрашивал старшина Рыжиков.
– На учителя, – не задумываясь, ответил Тихон.
– А почему не на доктора?
– Потому что все в жизни от учителя, – убежденно сказал Кудря, – он человека делает... Мир ему открывает.
Тасманов тогда немного позавидовал Кудре. Учителем Тасманова была сама жизнь. Он рано остался сиротой, воспитывался в детдоме, работал на заводе до призыва в армию. Служил на границе. Там же твердо решил не расставаться с армией, закончил пограничное училище, успел получить два кубаря – и началась война.
В том, что пересеклись их пути, Тасманов видел определенную закономерность. Жесткий, суровый человек, Андрей Тасманов почувствовал, что соприкоснулся с нежной и по-детски чуткой душой. Две черты привлекали к Тихону людей. Удивительная любовь к жизни и умение мечтать. Казалось, что этот таежный паренек испытывал бесхитростную радость бытия всем существом своим. Для него все вокруг было полно какой-то чарующей прелести, и каждая мелочь волновала и вызывала в душе его немедленный отклик.
"Ему еще предстоит стать разведчиком, – думал Тасманов, – предстоит ожесточиться, пережить первого убитого немца и похороны первого погибшего товарища. И мне всегда нужно быть рядом с ним".
Белую, с подпалинами кобылу поймал Рыжиков. Он шел замыкающим и разглядел-таки в глухой лесной сутеми затаившуюся в ельничке лошадь.
Тасманов вполголоса выругал старшину, осмотрел находку и скоро убедился, что она взнуздана, но незаседлана.
– Хутор, должно, рядом, товарищ капитан, – зашептал Рыжиков, – а кобылку хозяин от немцев в лесу прятал. Только кто-то спугнул ее...
– Кто-то... – буркнул Тасманов. – Волки, что ли?
– Двуногие, товарищ капитан, – вставил сержант Петухов.
"Все правильно, – думал капитан, – и то, что лошадь прятали, и то, что ее кто-то спугнул. Нужно привести лошадь на хутор и посмотреть, давно ли прошли немцы. И кто они: уж не разведка ли?"
Тасманов кивнул Рыжикову, и тот растаял в темноте. Искать хутор незачем вшестером. Глазастый старшина обшарит сейчас округу и обнаружит дом. А вот уж к дому они подойдут всей группой – ведь спугнул же кто-то взнузданную кобылу.
Капитан не любил слепой поиск, когда противник перед тобой с затаившимися секретами и минными заграждениями, неизвестно как и где расположенными, когда от нелепой случайности может вспыхнуть скоротечный бой, и весь поиск пойдет насмарку.
И все же чутьем, выработанным за долгие месяцы войны, Тасманов догадывался – до немецкой передовой еще далеко. Скорее всего, они зацепятся за крутой берег небольшой речушки, которая на карте вытянулась прямой ниточкой с юга на север. Весенний разлив сделал ее быстрой и глубокой, как противотанковый ров.
Рыжиков обернулся скоро.
– Есть, – шепотом доложил он, – хуторок – три строения: дом под черепицей, сараюшка и банька. Огород на задах. Хозяин, или кто там, на месте...
– Видел, что ли?
– Окна чем-то занавешены, только свет совсем не спрячешь, – заметил старшина.
– От тебя спрячешь, – усмехнулся капитан. – Тихо?
– Тихо, товарищ капитан...
– Веди, старшина. Лошадь оставь здесь...
Не доходя метров триста до хутора, Тасманов лег на мокрую землю, и остальной путь группа двигалась по-пластунски, замирая по знаку капитана, чутко вслушиваясь в однообразное шарканье ветвей, тронутых по-весеннему теплым ночным ветром. Кончился лес, и открылась поляна, за которой угадывалось небольшое строение.
Лежали тихо, не шевелясь. Тихон по таежной привычке прижмурился – берег глаза.
Луна выскользнула в просвет между тучами неожиданно, и ветви на деревьях вычеканились, словно металлические.
Ее холодные лучи обозначили все до последней черепицы на крыше возникшего из темноты дома, и Тихон увидел человека, затаившегося за деревом шагах в десяти от крыльца. Фигура сливалась с деревом, но лунный свет просверкнул на металле, как вспышка, и выдал.
Кудря тронул капитана и, когда тот легонько вскинулся, поднял палец, показал им на дерево, за которым прятался человек.
Тасманов кивнул.
Лунный свет поблек, словно его накрыли покрывалом, а потом и вовсе исчез. Капитан похлопал Рыжикова по плечу и пополз обратно в чащу, где, привязанная к дереву уздечкой, томилась белая, с подпалинами кобыла.
– Разведка, – одними губами сказал капитан, когда группа, достигнув стены деревьев, поднялась в рост.
– Возьмем "языка", товарищ капитан, – предложил Петухов. – Их там от силы пятеро...
Тасманов усмехнулся:
– Какой из разведчика "язык"?! Вот из тебя, например, попади ты к немцам в плен.
Петухов потупился:
– Из меня, конечно...
– А у них в разведку слабаков набирают?..
– Что же делать? Отпустить фрицев? – не сдавался сержант.
Тасманов задумался. На лице его высветлились тонкие морщинки.
– Зачем отпустить, – сказал он через минуту, – проследить за ними. Если идут к нам, сообщим по рации домой – там встретят. Если возвращаются из поиска, то они-то нас и приведут к своему переднему краю. Так, сержант товарищ Петухов?
Все облегченно вздохнули. Что ни говори, а капитан Тасманов понимал толк в разведке.
* * *
Немцы возвращались из поиска. И было их пятеро. Четверо вышли из домика, посвечивая себе фонариком – глаза со свету не могли привыкнуть к темноте, – и Тасманов разглядел их во всех подробностях. На немцах были такие же масккомбинезоны, как и на советских разведчиках, их автоматы с откидными металлическими прикладами словно бы повторяли "шмайсеры" группы Тасманова. Встреться они ночью в лесу лицом к лицу – сразу бы и не разобрались, кто есть кто.
Фонарик погас, как только часовой, притаившийся за деревом, присоединился к группе. По сверкнувшему на мгновение серебряному позументу на петлице Тасманов выделил офицера.
Немцы пошли на запад, из чего Тасманов и заключил, что они возвращаются.
"Вот и поводырь нашелся, – думал капитан. – Не знаешь, с какой стороны удача привалит".
Тасманов и за десять орденов не согласился бы сейчас брать "языка". Один шанс из тысячи, что кто-нибудь из немцев скажет правду. Скорее всего, наплетут небылиц, и проверять эту ложь пошлют его же, Тасманова. В возникшей ситуации Тасманова радовало другое – теперь не нужно было вести поиск по нескольким возможным направлениям, для чего пришлось бы разбивать группу. Немцы должны вывести его людей к сердцу обороны, к штабу. Тогда можно подумать об "языке".
Тасманов вспомнил разговор с начальником штаба дивизии полковником Дробным.
"Ты уж, милый, уточни передок противника, наметь пути подхода, выясни по возможности, где у них артиллерия и сколько ее. Слепые мы сейчас, а слепым наступать, сам знаешь, сколько славянской крови прольется".
Эту манеру говорить с разведчиками ласково Дробный усвоил с начала войны, когда сам командовал разведротой. Он опекал Тасманова и его людей, ничего для них не жалел, потому что досконально знал их военную "профессию", понимал усталость и боль разведчиков, видел в их постоянном риске высшее предназначение солдата.
Сесть на "хвост" немецкой разведке капитан поручил Рыжикову, Кудре и Струткису. Двое первых ходили бесшумно, старшина к тому же хорошо видел в темноте, Струткис знал немецкий.
Тихон обрадовался приказу, как давеча днем, когда капитан назвал его фамилию. С того самого момента, как он увидел и услышал Тасманова, Кудря проникся к нему доверием и уважением. Чем-то напоминал капитан Кудре отца, угрюмого, неразговорчивого человека, проведшего в тайге всю жизнь.
Тихон и в разведку попросился потому, что еще в учебном батальоне был наслышан о подвигах Тасманова. И теперь, ощущая тугую кобуру трофейного парабеллума на бедре и тяжесть автомата на груди, Кудря был преисполнен той значительности и гордости, которая свойственна юности, когда вам восемнадцать лет и всякое опасное дело кажется легким и привлекательным.
– Разуемся, – сказал Рыжиков, присел и, ловко сняв немецкие бутсы, передал их Петухову.
Это была предосторожность, подсказанная трехлетним опытом "прогулок" по немецким тылам. Сколько придется пройти вот так по ледяной намокшей земле, никто из троих не знал, но они хотели исключить малейший риск и не считали противника наивным, необученным простаком.
– Если немцы остановятся, крикнешь два раза филином, – сказал Тасманов старшине на прощание. – Мы с Петуховым в ста метрах за вами.
Трое бесшумно растворились в темноте. Капитан подождал несколько минут, вскинул тючок с рацией за спину, велел сержанту сложить бутсы в мешок, и они неторопливо зашагали по незнакомому лесу, словно бывали здесь не раз и вот вернулись, чтобы осмотреть хозяйство, разоренное войной.
Пришла пора расслабиться, ибо потом, спустя час, а может быть, полтора, придет то самое, когда секунды бешено застучат в виски, сознание обострится и все будут решать мгновения.
Тасманов думал о том, как проскользнуть передний край немецкой дивизии.
В лесу чуть высветлилось. Темнота уже начинала свою извечную борьбу со светом. Она еще отгородится от наступающего утра туманом, будет прятаться в низинах и оврагах, но часы ее сочтены – день настанет, пасмурный, промозглый. До его наступления нужно успеть пройти сквозь немецкие посты и секреты.
Ухнул филин. Раз, другой. Тасманов остановился, положил руку на автомат. Петухов встал за дерево. Ждать пришлось недолго. Струткис возник из полутьмы внезапно сбоку.
– Товарищ капитан, немцы провели радиосеанс. Доложили, что возвращаются с "уловом". Запрашивали новый пароль и место прохода...
– И что же?
– Обер-лейтенант повторил пароль... то есть, я так думаю. Он сказал: "Вас понял – "штурмфогель".
Было бы хорошо, чтобы книга Скажи им, пусть помнят. Скажи им пусть помнят автора Наумов Сергей дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Скажи им, пусть помнят. Скажи им пусть помнят у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Скажи им, пусть помнят. Скажи им пусть помнят своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Наумов Сергей - Скажи им, пусть помнят. Скажи им пусть помнят.
Если после завершения чтения книги Скажи им, пусть помнят. Скажи им пусть помнят вы захотите почитать и другие книги Наумов Сергей, тогда зайдите на страницу писателя Наумов Сергей - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Скажи им, пусть помнят. Скажи им пусть помнят, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Наумов Сергей, написавшего книгу Скажи им, пусть помнят. Скажи им пусть помнят, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Скажи им, пусть помнят. Скажи им пусть помнят; Наумов Сергей, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн