Эта женщина, с которой Кейс вст
речалась в Нью-Йорке лишь мельком, занимает высокое кресло в отделе граф
ического дизайна фирмы «Хайнц и Пфафф». Сегодня утром она прилетела из Ф
ранкфурта с проектом новой эмблемы кроссовок. Проект разработан по зака
зу одного из крупнейших в мире производителей спортивной обуви. Бигенд у
бежден, что этому сегменту рынка необходимо радикально обновить лицо. Пр
авда, непонятно, каким образом. В Зазеркалье объем продаж кроссовок прод
олжает падать, но и «скейтики», которые их вытесняют, тоже не очень популя
рны. У Кейс есть свои соображения на этот счет. Она заметила, что на улицах
появляются признаки спонтанного зарождения моды на обувь в духе «город
ской хищник». Эта юная мода переживает пока стадию потребительского пер
еосмысления, но за ней неизбежно последуют стадии коммерциализации и гл
обальной стилизации.
Эмблема должна обеспечить прорыв «Синего муравья» в новую эру. Поэтому К
ейс, с ее уникальной рыночной аллергией, попросили прилететь в Лондон и с
делать то, что умеет делать только она.
Просьба кажется Кейс немного странной или по крайней мере несовременно
й. Ей уже давно не приходилось покидать Нью-Йорк по такого рода контракта
м. Почему бы не провести телеконференцию? Может, ставки настолько высоки,
что вступают в силу соображения безопасности?
Да, похоже, что так. По крайней мере Доротея настроена весьма серьезно. Она
серьезна, как раковая опухоль. Перед ней, на тщательно выверенном рассто
янии от края стола, лежит элегантный серый конверт, украшенный строго-пр
ичудливым знаком «Хайнц и Пфафф» и запечатанный на претенциозно-старом
одный манер Ч веревочкой, обвитой вокруг двух картонных катушек.
Кейс отрывает взгляд от конверта и осматривает обстановку. Деревянные с
водчатые перекрытия наводят на мысль о банкетном зале в первом классе тр
ансатлантического дирижабля. Можно представить, во сколько обошелся та
кой дизайн в середине девяностых. На бледной облицовке одного из перекры
тий видны следы от шурупов Ч очевидно, там висел фирменный знак предыду
щих хозяев. «Синий муравей» собирается все переделать на свой лад. Кое-гд
е уже заметны следы надвигающегося ремонта: стремянка у стены прямо под
вентиляционной решеткой; рулоны нового паласа, сложенные в углу, как син
тетические бревна из полиэфирного леса.
Кейс слегка улыбается: сегодня Доротея, похоже, решила посоревноваться с
ней в аскетизме. Если так, попытка не удалась. Черное платье этой дамы, с ви
ду очень простое, содержит по крайней мере три разных намека, каждый из ко
торых закодирован на своем собственном языке. Кейс замечает острый взгл
яд, пущенный Доротеей в сторону висящего на стуле «Баз Риксона».
Этот «Баз Риксон» Ч уникальный, практически музейный экспонат, реплика
легендарной куртки «МА-1», которую американские летчики носили во время
Второй мировой войны. Апофеоз практичного минимализма. Тихая зависть До
ротеи поистине мучительна: она ведь не может не понимать, что японцы, рабо
тавшие над дизайном «Баз Риксона», руководствовались соображениями, ве
сьма далекими от моды.
Например, кривые сморщенные швы на рукавах. Подобные швы получались на п
ромышленных швейных машинах довоенного образца, не приспособленных дл
я работы с такой скользкой штукой, как нейлон. Дизайнеры «Баз Риксона» сл
егка преувеличили этот недостаток, наряду с некоторыми другими мелочам
и, чтобы подчеркнуть восторженное уважение к своей истории, и в результа
те получилась имитация, которая выглядит правдоподобнее оригинала. В га
рдеробе Кейс это, безусловно, самая дорогая вещь, утрата которой была бы п
рактически невосполнимой.
Ч Не возражаете? Ч Стоунстрит достает пачку сигарет «Силк кат», которы
е у некурящей Кейс ассоциируются с британским аналогом японских «Майлд
севен». Два типа сигарет, два типа творческих личностей.
Ч Да, курите.
Кейс только сейчас замечает на столе маленькую белую пепельницу. В конте
ксте деловой Америки этот аксессуар давно уже сделался анахронизмом, по
добно плоским серебряным ложечкам для приготовления абсента. (Она слыша
ла, что здесь, в Лондоне, такие ложечки еще можно кое-где увидеть, придя на д
еловую встречу.)
Стоунстрит протягивает пачку Доротее.
Ч Сигарету?
Та отказывается. Стоунстрит ввинчивает фильтр в узкую щель между нервны
ми губами; в руке у него появляется коробка спичек Ч судя по всему, куплен
ная вчера в ресторане, на вид не менее дорогая, чем серый конверт на столе.
Он закуривает и говорит:
Ч Извините, что пришлось тащить вас через океан… Обгоревшая спичка с ле
гким керамическим звоном падает в пепельницу.
Ч Это моя работа, Бернард.
Ч Что-то вы неважно выглядите, Ч замечает Доротея. Ч Долетели нормаль
но?
Ч Пять часов разницы. Ч Кейс улыбается одними губами.
Ч А кстати, вы не пробовали новозеландские таблетки? Ч спрашивает Стоу
нстрит.
Кейс вспоминает, что его американская жена, в прошлом инженю одного из не
удачных клонов сериала «Секретные файлы», недавно открыла новую линию п
о производству гомеопатической косметики.
Ч Жак Кусто считает, что временная разница лучше любого наркотика, Ч от
вечает она.
Ч Ну-с. Ч Доротея многозначительно смотрит на серый конверт.
Стоунстрит выпускает струйку дыма.
Ч Ну что же. Думаю, можно начинать?
Они оба смотрят на Кейс. Кейс отвечает, глядя Доротее прямо в зрачки:
Ч Я готова.
Доротея отматывает веревку с одной из катушек. Открывает конверт. Засовы
вает туда пальцы.
Наступает тишина.
Ч Ну что же, Ч повторяет Стоунстрит, давя окурок в пепельнице.
Доротея извлекает из конверта картонку формата А4 и предъявляет ее Кейс,
вцепившись в верхние углы безупречно наманикюренными ноготками.
Рисунок небрежно выполнен широкой японской кистью. Кейс слышала, что сам
герр Хайнц любит делать наброски в таком стиле. Изображение больше всег
о напоминает летящую каплю синкопированной спермы, как ее нарисовал бы в
1967 году американский мультипликатор-авангардист Рик Гриффин. Внутренни
й радар Кейс моментально сигнализирует, что эмблема никуда не годится. П
очему Ч она не смогла бы объяснить.
На мгновение перед Кейс возникает бесконечная вереница изможденных аз
иатских рабочих, которым из года в год придется наносить этот символ на к
россовки, скажи она сейчас «да». Что они будут при этом думать? Возненавид
ят ли этот прыгающий сперматозоид? Будет ли он им сниться по ночам? Будут л
и их детишки рисовать его мелками на асфальте еще до того, как узнают, что
это фирменный знак?
Ч Нет, Ч говорит она.
Стоунстрит вздыхает, но не особенно тяжело. Доротея засовывает рисунок в
конверт и бросает на стол, не потрудившись запечатать.
В контракте Кейс специально оговорено, что, давая подобные консультации
, она не обязана мотивировать свое мнение, критиковать образцы и предлаг
ать советы. Она просто выступает в роли одушевленной лакмусовой бумажки.
Доротея берет сигарету из пачки Стоунстрита, закуривает, бросает спичку
рядом с пепельницей.
Ч Говорят, зима в Нью-Йорке была холодной? Ч спрашивает она.
Ч Да, холодней обычного, Ч отвечает Кейс.
Ч Наверное, очень тоскливо. Кейс молча пожимает плечами.
Ч Вы не могли бы задержаться на несколько дней? Подождать, пока мы исправ
им рисунок?
Кейс недоумевает. Что за вопрос? Доротея должна знать правила игры.
Ч Я здесь пробуду две недели. Приятель просил присмотреть за квартирой,
Ч отвечает она.
Ч Значит, фактически вы будете в отпуске?
Ч Фактически я буду работать на вас. Доротея ничего не отвечает.
Ч Наверное, это очень трудно. Ч Стоунстрит подносит ладонь к лицу; его о
гненный чуб качается над тонкими веснушчатыми пальцами, как пламя над го
рящим собором. Ч Я имею в виду, трудно принимать решения на эмоционально
м уровне, по принципу «нравится Ч не нравится».
Доротея встает из-за стола и, держа сигарету на отлете, подходит к буфетно
й стойке, где стоят бутылки с водой «Перье». Кейс провожает ее взглядом, за
тем поворачивается к Стоунстриту.
Ч Бернард, дело не в том, нравится или не нравится. Это как тот рулон палас
а. Он либо синий, либо нет. И никаких эмоций я по этому поводу не испытываю.
Кейс ощущает волну негативной энергии за спиной: Доротея возвращается н
а место. Обойдя стол, она неловко гасит сигарету и ставит стакан рядом с ко
нвертом.
Ч Хорошо, я свяжусь с Хайнцем сегодня вечером. Раньше не могу: он сейчас в
Стокгольме, на переговорах с «Вольво».
В воздухе висит сигаретный дым; у Кейс першит в горле.
Ч Ничего страшного, время есть, Ч отвечает Стоунстрит таким голосом, чт
о Кейс понимает: времени очень мало.
Ресторан «Узкоглазые не серфингуют» набит битком. Кухня здесь, естестве
нно, вьетнамская, модулированная калифорнийскими мотивами с добавлени
ем французской закваски. Белые стены украшены огромными черно-белыми пл
акатами с изображениями зажигалок «Зиппо» времен вьетнамской кампании
, а зажигалки украшены армейской символикой, грубыми сексуальными сцена
ми и фронтовыми афоризмами. Они напоминают надгробия участников гражда
нской войны на южном кладбище Ч если не обращатьвнимания на картинки и
содержание афоризмов. Судя по упору на вьетнамскую тему, этот ресторан с
уществует уже давно.
ПРОДАМ ДАЧУ В АДУ И ДОМИК ВО ВЬЕТНАМЕ.
Зажигалки на плакатах помяты и покрыты ржавчиной, надписи едва различим
ы; посетители практически не обращают на них внимания.
ПОЛОЖИТЕ В ГРОБ НИЧКОМ И ПОЦЕЛУЙТЕ В ЗАДНИЦУ.
Ч Вы знаете, что Хайнц Ч его настоящая фамилия? Ч спрашивает Стоунстри
т, подливая Кейс калифорнийского каберне; она не отказывается, хотя знае
т, что будет потом жалеть. Ч Многие думают, что это не фамилия, а прозвище.
А вот имени не знает никто, покрыто мраком.
Ч Каким раком?
Ч А?..
Ч Извините, Бернард. Просто очень устала.
Ч Я же говорю, пейте таблетки. Новозеландские.
БАРДАК ВОЙНЫ Ч ЗАКОН ПРИРОДЫ.
Ч Да я уж как-нибудь без таблеток. Ч Кейс отхлебывает вина.
Ч Она еще та штучка, да?
Ч Кто, Доротея?
В ответ Стоунстрит закатывает глаза. Они у него карие, выпуклые, словно по
крытые меркурохромом. А по краям радужный ореол с оттенком медно-зелено
го.
173-Я ВОЗДУШНО-ДЕСАНТНАЯ.
Кейс спрашивает Стоунстрита о жене. Тот послушно пускается в воспоминан
ия о триумфальном дебюте огуречной маски, сетуя на политические интриги
вокруг захвата розничных торговых точек. Им приносят обед. Кейс переключ
ает внимание на жареные фаршированные блинчики, запустив мимический ав
топилот на равномерные кивки и поднятие бровей. Она рада, что Стоунстрит
взял на себя бремя активной беседы. Мысли начинают опасно путаться, закр
учиваясь в пестрый танец вокруг недопитого бокала вина.
Дослушать рассказ. Докушать обед. Добраться до кровати и заснуть.
Но надгробия-зажигалки не отпускают, нашептывают свои экзистенциальны
е элегии.
КОТ ГОВНОГЛОТ.
Декорации в ресторанах должны быть незаметными, фоновыми. Особенно если
посетители, подобно Кейс, обладают острым звериным чутьем на такие вещи.
Ч А когда мы поняли, что Харви Никерс не собирается к нам присоединяться
…
Кивнуть, поднять брови, откусить блинчик. Полет нормальный, осталось сов
сем чуть-чуть. Стоунстрит пытается подлить вина, но Кейс накрывает бокал
ладонью.
Автопилот помогает ей продержаться до конца обеда, несмотря на помехи, н
аведенные двусмысленной топонимикой зажигалочьего кладбища: КИН
Ь КУЙ ЧАЙ, ВЫНЬ САМ ПЕЙ… Наконец Стоунстрит расплачивается, и они вс
тают.
Сняв куртку со спинки стула, Кейс замечает слева на спине круглую дырочк
у, прожженную сигаретой. Нейлон по краям оплавился и застыл в коричневые
бусинки. Сквозь дырку видна серая подкладка из специального материала. П
еред тем как выбрать этот материал, японские дизайнеры наверняка прошту
дировали целые горы армейских спецификаций.
Ч Что-нибудь случилось?
Ч Нет, ничего, Ч отвечает Кейс, надевая испорченную куртку.
У самого выхода светится стенд: под стеклом в несколько рядов висят наст
оящие зажигалки. Кейс останавливается, чтобы посмотреть.
МЕЧ В КРОВИ, ХРЕН В ДЕРЬМЕ.
Да, приблизительно в таком виде хотелось бы сейчас стоять над Доротеей. Н
о все равно уже ничего не докажешь. А от пустой злости один только вред.
3. ПРИЛОЖЕНИЕ
Ей стало плохо в «Харви Николсе».
Ничего удивительного Ч при ее-то реакции на фирменные знаки.
Началось с того, что она заметила огромную кипу вычурной викторианской о
дежды рядом с входом в торговый центр, напротив станции метро «Кингсбрид
ж», и подумала: если кто-то и продает «Баз Риксоны», то это «Харви Николс».
Спустившись вниз, к секции мужской одежды, Кейс прошла мимо отдела косме
тики с подборкой огуречных масок от Елены Стоунстрит. Бернард рассказыв
ал за обедом, каких трудов стоило поставить здесь этот стенд.
Первые звоночки появились радом с витриной «Томми Хилфигера» Ч внезап
но, без предупреждения. Некоторым людям достаточно съесть один орешек, и
голова сразу распухает, как баскетбольный мяч. А у Кейс распухает какая-т
о нематериальная субстанция в душе.
«Томми Хилфигер» Ч давно известная опасность, для которой уже найдено м
ентальное противоядие. В Нью-Йорке эта фирма переживает бурный подъем, в
купе с «Бенетоном», но расположение зон риска знакомо, и враги не могут за
стать врасплох. А здесь все по-другому. Наверное, все дело в контексте. Кей
с просто не ожидала встретить этих монстров в Лондоне.
Даже еще не видя самой эмблемы, она сразу почувствовала: реакция началас
ь. Ощущение, как будто изо всех сил прикусываешь кусок фольги. Достаточно
было одного неосторожного взгляда направо, чтобы лавина поехала. Целый с
клон с надписью «Томми Хилфигер» обрушился у нее в голове, подняв тучу пы
ли и изменив мир.
Боже мой, неужели они не понимают? Это же поддельный симулякр клонирован
ной имитации подобия! Слабый раствор «Ральфа Лорена», получившийся из жи
дкой настойки «Брук Бразерз», которую в свою очередь приготовили из смес
и Джермин-стрит и Савил-роу, взяв за образец худший ширпотреб с тесемками
и армейскими полосками. Хуже, чем «Томми Хилфигер» просто не бывает. Это ч
ерная дыра, недостижимая асимптота бесконечного процесса клонирования
, крайняя степень выхолощенности, после которой уже невозможно взять сле
дующую производную. Точка, наиболее удаленная от первоисточника и начис
то лишенная души. «Томми Хилфигер» вездесущ и неразрушим, потому что из т
орговой марки он превратился в абстрактную категорию.
Надо срочно выбираться прочь из этого лабиринта эмблем!.. Однако не так вс
е просто: эскалатор выходит назад, к станции «Кингсбридж», которая тепер
ь тоже перекинулась в монстра. А если ее удастся проскочить, то дальше ули
ца упирается в площадь Слоана, где притаилась зловещая «Лора Эшли».
Остается только одно Ч пятый этаж, прибежище мелких магазинчиков в кали
форнийском стиле. «Дин и Делюка» в облегченном варианте, с традиционным
рестораном, в центре которого, словно футуристический имплант, сверкает
и стучит ножами странный механизированный суши-бар, а чуть в стороне скр
омно помалкивает обычный бар, где можно заказать превосходный кофе.
Кофеиновую инъекцию она припасала на крайний случай, как серебряную пул
ю, которой можно сразить химер, поднявшихся на дрожжах серотонинового го
лода. Сейчас как раз такой случай. Надо немедленно ехать на пятый этаж! Где
-то тут должен быть лифт. Да, лифт Ч это именно то, что нужно. Небольшой без
ликий замкнутый объем. Ну где же он?!
Она находит лифт, нажимает кнопку. Двери открываются. Внутри никого, как н
а заказ. Загорается лампочка «5». Лифт трогается.
Ч Боже мой, я так взволнована! Ч восклицает захлебывающийся женский го
лос.
Кейс вздрагивает: кроме нее в тесном зеркально-металлическом гробу нико
го нет.
К счастью, она уже ездила в таком лифте и быстро осознает, что бесплотные г
олоса Ч это аудиореклама. Для удобства покупателей.
Ч У-уу, это интер-рресно! Ч вступает урчащий мужской бас.
Нечто похожее она слышала много лет назад, в туалете дорогого гриль-бара
на Родео-драйв. Правда, там были не голоса, а спокойное полифоничное гуден
ие луговых насекомых. Звук здорово напоминал жужжание мух над кучей наво
за, хотя вряд ли хозяева стремились создать именно такое впечатление.
Кейс усилием воли блокирует вкрадчивые призрачные голоса. Лифт возноси
т ее на пятый этаж Ч слава богу, без единой остановки.
Двери открываются; она выскакивает в просторный светлый объем. Солнце св
еркает сквозь стеклянную крышу.
1 2 3 4 5 6
речалась в Нью-Йорке лишь мельком, занимает высокое кресло в отделе граф
ического дизайна фирмы «Хайнц и Пфафф». Сегодня утром она прилетела из Ф
ранкфурта с проектом новой эмблемы кроссовок. Проект разработан по зака
зу одного из крупнейших в мире производителей спортивной обуви. Бигенд у
бежден, что этому сегменту рынка необходимо радикально обновить лицо. Пр
авда, непонятно, каким образом. В Зазеркалье объем продаж кроссовок прод
олжает падать, но и «скейтики», которые их вытесняют, тоже не очень популя
рны. У Кейс есть свои соображения на этот счет. Она заметила, что на улицах
появляются признаки спонтанного зарождения моды на обувь в духе «город
ской хищник». Эта юная мода переживает пока стадию потребительского пер
еосмысления, но за ней неизбежно последуют стадии коммерциализации и гл
обальной стилизации.
Эмблема должна обеспечить прорыв «Синего муравья» в новую эру. Поэтому К
ейс, с ее уникальной рыночной аллергией, попросили прилететь в Лондон и с
делать то, что умеет делать только она.
Просьба кажется Кейс немного странной или по крайней мере несовременно
й. Ей уже давно не приходилось покидать Нью-Йорк по такого рода контракта
м. Почему бы не провести телеконференцию? Может, ставки настолько высоки,
что вступают в силу соображения безопасности?
Да, похоже, что так. По крайней мере Доротея настроена весьма серьезно. Она
серьезна, как раковая опухоль. Перед ней, на тщательно выверенном рассто
янии от края стола, лежит элегантный серый конверт, украшенный строго-пр
ичудливым знаком «Хайнц и Пфафф» и запечатанный на претенциозно-старом
одный манер Ч веревочкой, обвитой вокруг двух картонных катушек.
Кейс отрывает взгляд от конверта и осматривает обстановку. Деревянные с
водчатые перекрытия наводят на мысль о банкетном зале в первом классе тр
ансатлантического дирижабля. Можно представить, во сколько обошелся та
кой дизайн в середине девяностых. На бледной облицовке одного из перекры
тий видны следы от шурупов Ч очевидно, там висел фирменный знак предыду
щих хозяев. «Синий муравей» собирается все переделать на свой лад. Кое-гд
е уже заметны следы надвигающегося ремонта: стремянка у стены прямо под
вентиляционной решеткой; рулоны нового паласа, сложенные в углу, как син
тетические бревна из полиэфирного леса.
Кейс слегка улыбается: сегодня Доротея, похоже, решила посоревноваться с
ней в аскетизме. Если так, попытка не удалась. Черное платье этой дамы, с ви
ду очень простое, содержит по крайней мере три разных намека, каждый из ко
торых закодирован на своем собственном языке. Кейс замечает острый взгл
яд, пущенный Доротеей в сторону висящего на стуле «Баз Риксона».
Этот «Баз Риксон» Ч уникальный, практически музейный экспонат, реплика
легендарной куртки «МА-1», которую американские летчики носили во время
Второй мировой войны. Апофеоз практичного минимализма. Тихая зависть До
ротеи поистине мучительна: она ведь не может не понимать, что японцы, рабо
тавшие над дизайном «Баз Риксона», руководствовались соображениями, ве
сьма далекими от моды.
Например, кривые сморщенные швы на рукавах. Подобные швы получались на п
ромышленных швейных машинах довоенного образца, не приспособленных дл
я работы с такой скользкой штукой, как нейлон. Дизайнеры «Баз Риксона» сл
егка преувеличили этот недостаток, наряду с некоторыми другими мелочам
и, чтобы подчеркнуть восторженное уважение к своей истории, и в результа
те получилась имитация, которая выглядит правдоподобнее оригинала. В га
рдеробе Кейс это, безусловно, самая дорогая вещь, утрата которой была бы п
рактически невосполнимой.
Ч Не возражаете? Ч Стоунстрит достает пачку сигарет «Силк кат», которы
е у некурящей Кейс ассоциируются с британским аналогом японских «Майлд
севен». Два типа сигарет, два типа творческих личностей.
Ч Да, курите.
Кейс только сейчас замечает на столе маленькую белую пепельницу. В конте
ксте деловой Америки этот аксессуар давно уже сделался анахронизмом, по
добно плоским серебряным ложечкам для приготовления абсента. (Она слыша
ла, что здесь, в Лондоне, такие ложечки еще можно кое-где увидеть, придя на д
еловую встречу.)
Стоунстрит протягивает пачку Доротее.
Ч Сигарету?
Та отказывается. Стоунстрит ввинчивает фильтр в узкую щель между нервны
ми губами; в руке у него появляется коробка спичек Ч судя по всему, куплен
ная вчера в ресторане, на вид не менее дорогая, чем серый конверт на столе.
Он закуривает и говорит:
Ч Извините, что пришлось тащить вас через океан… Обгоревшая спичка с ле
гким керамическим звоном падает в пепельницу.
Ч Это моя работа, Бернард.
Ч Что-то вы неважно выглядите, Ч замечает Доротея. Ч Долетели нормаль
но?
Ч Пять часов разницы. Ч Кейс улыбается одними губами.
Ч А кстати, вы не пробовали новозеландские таблетки? Ч спрашивает Стоу
нстрит.
Кейс вспоминает, что его американская жена, в прошлом инженю одного из не
удачных клонов сериала «Секретные файлы», недавно открыла новую линию п
о производству гомеопатической косметики.
Ч Жак Кусто считает, что временная разница лучше любого наркотика, Ч от
вечает она.
Ч Ну-с. Ч Доротея многозначительно смотрит на серый конверт.
Стоунстрит выпускает струйку дыма.
Ч Ну что же. Думаю, можно начинать?
Они оба смотрят на Кейс. Кейс отвечает, глядя Доротее прямо в зрачки:
Ч Я готова.
Доротея отматывает веревку с одной из катушек. Открывает конверт. Засовы
вает туда пальцы.
Наступает тишина.
Ч Ну что же, Ч повторяет Стоунстрит, давя окурок в пепельнице.
Доротея извлекает из конверта картонку формата А4 и предъявляет ее Кейс,
вцепившись в верхние углы безупречно наманикюренными ноготками.
Рисунок небрежно выполнен широкой японской кистью. Кейс слышала, что сам
герр Хайнц любит делать наброски в таком стиле. Изображение больше всег
о напоминает летящую каплю синкопированной спермы, как ее нарисовал бы в
1967 году американский мультипликатор-авангардист Рик Гриффин. Внутренни
й радар Кейс моментально сигнализирует, что эмблема никуда не годится. П
очему Ч она не смогла бы объяснить.
На мгновение перед Кейс возникает бесконечная вереница изможденных аз
иатских рабочих, которым из года в год придется наносить этот символ на к
россовки, скажи она сейчас «да». Что они будут при этом думать? Возненавид
ят ли этот прыгающий сперматозоид? Будет ли он им сниться по ночам? Будут л
и их детишки рисовать его мелками на асфальте еще до того, как узнают, что
это фирменный знак?
Ч Нет, Ч говорит она.
Стоунстрит вздыхает, но не особенно тяжело. Доротея засовывает рисунок в
конверт и бросает на стол, не потрудившись запечатать.
В контракте Кейс специально оговорено, что, давая подобные консультации
, она не обязана мотивировать свое мнение, критиковать образцы и предлаг
ать советы. Она просто выступает в роли одушевленной лакмусовой бумажки.
Доротея берет сигарету из пачки Стоунстрита, закуривает, бросает спичку
рядом с пепельницей.
Ч Говорят, зима в Нью-Йорке была холодной? Ч спрашивает она.
Ч Да, холодней обычного, Ч отвечает Кейс.
Ч Наверное, очень тоскливо. Кейс молча пожимает плечами.
Ч Вы не могли бы задержаться на несколько дней? Подождать, пока мы исправ
им рисунок?
Кейс недоумевает. Что за вопрос? Доротея должна знать правила игры.
Ч Я здесь пробуду две недели. Приятель просил присмотреть за квартирой,
Ч отвечает она.
Ч Значит, фактически вы будете в отпуске?
Ч Фактически я буду работать на вас. Доротея ничего не отвечает.
Ч Наверное, это очень трудно. Ч Стоунстрит подносит ладонь к лицу; его о
гненный чуб качается над тонкими веснушчатыми пальцами, как пламя над го
рящим собором. Ч Я имею в виду, трудно принимать решения на эмоционально
м уровне, по принципу «нравится Ч не нравится».
Доротея встает из-за стола и, держа сигарету на отлете, подходит к буфетно
й стойке, где стоят бутылки с водой «Перье». Кейс провожает ее взглядом, за
тем поворачивается к Стоунстриту.
Ч Бернард, дело не в том, нравится или не нравится. Это как тот рулон палас
а. Он либо синий, либо нет. И никаких эмоций я по этому поводу не испытываю.
Кейс ощущает волну негативной энергии за спиной: Доротея возвращается н
а место. Обойдя стол, она неловко гасит сигарету и ставит стакан рядом с ко
нвертом.
Ч Хорошо, я свяжусь с Хайнцем сегодня вечером. Раньше не могу: он сейчас в
Стокгольме, на переговорах с «Вольво».
В воздухе висит сигаретный дым; у Кейс першит в горле.
Ч Ничего страшного, время есть, Ч отвечает Стоунстрит таким голосом, чт
о Кейс понимает: времени очень мало.
Ресторан «Узкоглазые не серфингуют» набит битком. Кухня здесь, естестве
нно, вьетнамская, модулированная калифорнийскими мотивами с добавлени
ем французской закваски. Белые стены украшены огромными черно-белыми пл
акатами с изображениями зажигалок «Зиппо» времен вьетнамской кампании
, а зажигалки украшены армейской символикой, грубыми сексуальными сцена
ми и фронтовыми афоризмами. Они напоминают надгробия участников гражда
нской войны на южном кладбище Ч если не обращатьвнимания на картинки и
содержание афоризмов. Судя по упору на вьетнамскую тему, этот ресторан с
уществует уже давно.
ПРОДАМ ДАЧУ В АДУ И ДОМИК ВО ВЬЕТНАМЕ.
Зажигалки на плакатах помяты и покрыты ржавчиной, надписи едва различим
ы; посетители практически не обращают на них внимания.
ПОЛОЖИТЕ В ГРОБ НИЧКОМ И ПОЦЕЛУЙТЕ В ЗАДНИЦУ.
Ч Вы знаете, что Хайнц Ч его настоящая фамилия? Ч спрашивает Стоунстри
т, подливая Кейс калифорнийского каберне; она не отказывается, хотя знае
т, что будет потом жалеть. Ч Многие думают, что это не фамилия, а прозвище.
А вот имени не знает никто, покрыто мраком.
Ч Каким раком?
Ч А?..
Ч Извините, Бернард. Просто очень устала.
Ч Я же говорю, пейте таблетки. Новозеландские.
БАРДАК ВОЙНЫ Ч ЗАКОН ПРИРОДЫ.
Ч Да я уж как-нибудь без таблеток. Ч Кейс отхлебывает вина.
Ч Она еще та штучка, да?
Ч Кто, Доротея?
В ответ Стоунстрит закатывает глаза. Они у него карие, выпуклые, словно по
крытые меркурохромом. А по краям радужный ореол с оттенком медно-зелено
го.
173-Я ВОЗДУШНО-ДЕСАНТНАЯ.
Кейс спрашивает Стоунстрита о жене. Тот послушно пускается в воспоминан
ия о триумфальном дебюте огуречной маски, сетуя на политические интриги
вокруг захвата розничных торговых точек. Им приносят обед. Кейс переключ
ает внимание на жареные фаршированные блинчики, запустив мимический ав
топилот на равномерные кивки и поднятие бровей. Она рада, что Стоунстрит
взял на себя бремя активной беседы. Мысли начинают опасно путаться, закр
учиваясь в пестрый танец вокруг недопитого бокала вина.
Дослушать рассказ. Докушать обед. Добраться до кровати и заснуть.
Но надгробия-зажигалки не отпускают, нашептывают свои экзистенциальны
е элегии.
КОТ ГОВНОГЛОТ.
Декорации в ресторанах должны быть незаметными, фоновыми. Особенно если
посетители, подобно Кейс, обладают острым звериным чутьем на такие вещи.
Ч А когда мы поняли, что Харви Никерс не собирается к нам присоединяться
…
Кивнуть, поднять брови, откусить блинчик. Полет нормальный, осталось сов
сем чуть-чуть. Стоунстрит пытается подлить вина, но Кейс накрывает бокал
ладонью.
Автопилот помогает ей продержаться до конца обеда, несмотря на помехи, н
аведенные двусмысленной топонимикой зажигалочьего кладбища: КИН
Ь КУЙ ЧАЙ, ВЫНЬ САМ ПЕЙ… Наконец Стоунстрит расплачивается, и они вс
тают.
Сняв куртку со спинки стула, Кейс замечает слева на спине круглую дырочк
у, прожженную сигаретой. Нейлон по краям оплавился и застыл в коричневые
бусинки. Сквозь дырку видна серая подкладка из специального материала. П
еред тем как выбрать этот материал, японские дизайнеры наверняка прошту
дировали целые горы армейских спецификаций.
Ч Что-нибудь случилось?
Ч Нет, ничего, Ч отвечает Кейс, надевая испорченную куртку.
У самого выхода светится стенд: под стеклом в несколько рядов висят наст
оящие зажигалки. Кейс останавливается, чтобы посмотреть.
МЕЧ В КРОВИ, ХРЕН В ДЕРЬМЕ.
Да, приблизительно в таком виде хотелось бы сейчас стоять над Доротеей. Н
о все равно уже ничего не докажешь. А от пустой злости один только вред.
3. ПРИЛОЖЕНИЕ
Ей стало плохо в «Харви Николсе».
Ничего удивительного Ч при ее-то реакции на фирменные знаки.
Началось с того, что она заметила огромную кипу вычурной викторианской о
дежды рядом с входом в торговый центр, напротив станции метро «Кингсбрид
ж», и подумала: если кто-то и продает «Баз Риксоны», то это «Харви Николс».
Спустившись вниз, к секции мужской одежды, Кейс прошла мимо отдела косме
тики с подборкой огуречных масок от Елены Стоунстрит. Бернард рассказыв
ал за обедом, каких трудов стоило поставить здесь этот стенд.
Первые звоночки появились радом с витриной «Томми Хилфигера» Ч внезап
но, без предупреждения. Некоторым людям достаточно съесть один орешек, и
голова сразу распухает, как баскетбольный мяч. А у Кейс распухает какая-т
о нематериальная субстанция в душе.
«Томми Хилфигер» Ч давно известная опасность, для которой уже найдено м
ентальное противоядие. В Нью-Йорке эта фирма переживает бурный подъем, в
купе с «Бенетоном», но расположение зон риска знакомо, и враги не могут за
стать врасплох. А здесь все по-другому. Наверное, все дело в контексте. Кей
с просто не ожидала встретить этих монстров в Лондоне.
Даже еще не видя самой эмблемы, она сразу почувствовала: реакция началас
ь. Ощущение, как будто изо всех сил прикусываешь кусок фольги. Достаточно
было одного неосторожного взгляда направо, чтобы лавина поехала. Целый с
клон с надписью «Томми Хилфигер» обрушился у нее в голове, подняв тучу пы
ли и изменив мир.
Боже мой, неужели они не понимают? Это же поддельный симулякр клонирован
ной имитации подобия! Слабый раствор «Ральфа Лорена», получившийся из жи
дкой настойки «Брук Бразерз», которую в свою очередь приготовили из смес
и Джермин-стрит и Савил-роу, взяв за образец худший ширпотреб с тесемками
и армейскими полосками. Хуже, чем «Томми Хилфигер» просто не бывает. Это ч
ерная дыра, недостижимая асимптота бесконечного процесса клонирования
, крайняя степень выхолощенности, после которой уже невозможно взять сле
дующую производную. Точка, наиболее удаленная от первоисточника и начис
то лишенная души. «Томми Хилфигер» вездесущ и неразрушим, потому что из т
орговой марки он превратился в абстрактную категорию.
Надо срочно выбираться прочь из этого лабиринта эмблем!.. Однако не так вс
е просто: эскалатор выходит назад, к станции «Кингсбридж», которая тепер
ь тоже перекинулась в монстра. А если ее удастся проскочить, то дальше ули
ца упирается в площадь Слоана, где притаилась зловещая «Лора Эшли».
Остается только одно Ч пятый этаж, прибежище мелких магазинчиков в кали
форнийском стиле. «Дин и Делюка» в облегченном варианте, с традиционным
рестораном, в центре которого, словно футуристический имплант, сверкает
и стучит ножами странный механизированный суши-бар, а чуть в стороне скр
омно помалкивает обычный бар, где можно заказать превосходный кофе.
Кофеиновую инъекцию она припасала на крайний случай, как серебряную пул
ю, которой можно сразить химер, поднявшихся на дрожжах серотонинового го
лода. Сейчас как раз такой случай. Надо немедленно ехать на пятый этаж! Где
-то тут должен быть лифт. Да, лифт Ч это именно то, что нужно. Небольшой без
ликий замкнутый объем. Ну где же он?!
Она находит лифт, нажимает кнопку. Двери открываются. Внутри никого, как н
а заказ. Загорается лампочка «5». Лифт трогается.
Ч Боже мой, я так взволнована! Ч восклицает захлебывающийся женский го
лос.
Кейс вздрагивает: кроме нее в тесном зеркально-металлическом гробу нико
го нет.
К счастью, она уже ездила в таком лифте и быстро осознает, что бесплотные г
олоса Ч это аудиореклама. Для удобства покупателей.
Ч У-уу, это интер-рресно! Ч вступает урчащий мужской бас.
Нечто похожее она слышала много лет назад, в туалете дорогого гриль-бара
на Родео-драйв. Правда, там были не голоса, а спокойное полифоничное гуден
ие луговых насекомых. Звук здорово напоминал жужжание мух над кучей наво
за, хотя вряд ли хозяева стремились создать именно такое впечатление.
Кейс усилием воли блокирует вкрадчивые призрачные голоса. Лифт возноси
т ее на пятый этаж Ч слава богу, без единой остановки.
Двери открываются; она выскакивает в просторный светлый объем. Солнце св
еркает сквозь стеклянную крышу.
1 2 3 4 5 6