Бетонные стены были покрыты слоями
граффити, накопившимися за многие годы, закрученными в единую метакаракулю
гнева и нигилизма.
- Хранящаяся информация загружается через каскад модифицированных
микрохирургических протезов. - Я протараторил сокращенную версию моей
стандартной рекламной легенды. - Код клиента хранится в специальной
микросхеме; кроме Спрутов, о которых в нашей профессии не любят говорить,
не существует путей доступа к кодовой фразе. Ее нельзя раздобыть с помощью
наркотиков или пыток. Я ее не знаю, никогда не знал.
- Спруты? Такие извивающиеся твари с массой рук? - Мы вышли на
пустынный уличный рынок. Фигуры в тени наблюдали за нами через
импровизированную площадь, заваленную рыбьими головами и гниющими
фруктами.
- Сверхпроводниковые квантовые детекторы возмущений. Использовались
во время войны для обнаружения подводных лодок и блокады вражеских
киберсистем.
- Что, правда? Военные штучки? Со времен войны? А Спрут прочтет эту
твою микросхему? - Она остановилась, и я почувствовал на себе ее взгляд,
скрытый двойными зеркалами очков.
- Даже самые примитивные модели могут измерять магнитное поле
мощностью в одну миллионную от земного; это как подслушивать шепот на
ревущем стадионе.
- Полиция уже может делать такое, с лазерами и параболическими
микрофонами.
- Но тем не менее ваши данные в безопасности. - Профессиональная
гордость. - Никакое правительство не позволит своим полицейским
использовать Спрутов, даже в интересах безопасности. Слишком велик риск
конфликтов между различными службами; они могут устроить что-то вроде
Уотергейта.
- Военные штучки, - сказала она. Ее улыбка сверкнула в темноте. -
Военные штучки. У меня есть друг, там внизу, который служил в армии, зовут
Джонс. Я думаю, тебе стоит с ним встретиться. Он сидит на игле. Так что
придется ему что-нибудь принести.
- Он наркоман?
- Он дельфин.

Он был больше чем дельфин, хотя с точки зрения другого дельфина он
мог бы показаться чем-то меньшим. Я видел, как он лениво кружит в своей
оцинкованный цистерне. Вода плеснула через край, замочив мои туфли. Он был
реликтом последней войны. Киборг.
Он поднялся из воды, показывая нам покрытые налетом пластины вдоль
своих боков, еще один визуальный трюк; сила и легкость его движений были
скованы чешуей из нелепой доисторической брони. Две выпуклости по обе
стороны черепа были созданы для помещения в них сенсорных устройств.
Серебристые рубцы поблескивали на открытых участках его серо-белой шкуры.
Молли свистнула. Джонс мотнул хвостом, и еще один каскад воды хлынул
через край цистерны.
- Что это за место? - Я разглядывал смутные очертания в сумраке,
ржавые цепи и хлам под брезентом. Над цистерной висела уродливая
деревянная конструкция, увешанная рождественскими гирляндами.
- Парк Развлечений. Зоопарк и карнавальные аттракционы. "Поговори с
боевым китом". И все такое. В каком-то смысле Джонс, конечно, кит...
Джонс снова поднялся над водой и уставился на меня своим печальным
древним глазом.
- Как он разговаривает? - Мне вдруг захотелось уйти отсюда.
- В этом весь трюк. Скажи "Привет", Джонс.
И сразу все лампочки вспыхнули одновременно. Они светились красным,
белым, синим.
КБСКБСКБС
КБСКБСКБС
КБСКБСКБС
КБСКБСКБС
- Хорошо разбирается в символах, но набор кодов ограничен. Военные
подключали его к аудиовизуальному дисплею. - Она вытащила узкий пакетик из
кармана куртки. - Чистая дрянь, Джонс. Хочешь? - Он замер в воде и сразу
начал погружаться. Я слегка встревожился, вспомнив, что он не рыба и может
утонуть. - Нам нужен ключ к банку данных, Джонс. Срочно.
Огни вспыхнули, погасли.
- Ищи, Джонс.
С
ССССССССС
С
С
С
Синие лампочки, крестом.
Темнота.
- Чистая! Очищенная. Ну давай, Джонс.
БББББББББ
БББББББББ
БББББББББ
БББББББББ
Белое матовое зарево высветило черты ее лица; монохром, тени на ее
скулах.
К ККККК
К К
ККККККККК
К К
ККККК К
Лапы красной свастики искажались в ее зеркальных линзах.
- Отдай ему, - сказал я. - Ключ у нас.
Ральфи Фэйс. Никакой фантазии.
Джонс перекинул половину своего бронированного туловища через край
цистерны, и я подумал, что металл может не выдержать. Молли ткнула в него
большим шприцем, вводя иглу между двух пластин. Поршень заскрипел. Цветные
узоры взорвались, судорожно прыгая по раме, потом угасли.
Мы оставили его дрейфовать, вяло покачиваясь, в темной воде. Может,
ему снилась война на Тихом океане, роботы-мины; он выводил их из строя,
мягко прощупывая их электрические цепи Спрутом, тем самым, который сейчас
использовал для взлома жалкого кода Ральфи в микросхеме в моей голове.
- Я могу понять промашку, которую они сделали, позволив ему
демобилизоваться с этим устройством, но как кибернетический дельфин
пристрастился к лекарству?
- Война, - сказала она. - Они все были такие. Как еще можно их
заставить работать на тебя?

- Я не уверен, что мне нравится это дело, - сказал пират, набивая
себе цену. - Спецификация цели на спутнике - это не по правилам...
- Если будешь впустую тратить мое время, ты вообще окажешься не у
дела, - сказала Молли, наклонившись над исцарапанным пластиковым столом и
направив на него свой указательный палец.
- Хочешь попробовать купить свои микроволны где-то еще? - Крутой
паренек - несмотря на свою Мао-работу. В Ночном Городе с самого рождения,
наверное.
Ее рука превратилась в размытое пятно на фоне его куртки, полностью
отрезав лацкан и даже не распустив срез ткани.
- Ну так что, по рукам или нет?
- По рукам, - сказал он, пытаясь сделать вид, что разглядывает свой
изуродованный лацкан только из вежливого интереса. - По рукам.
Пока я проверял два купленных нами рекордера, она вытащила из-под
молнии на запястье куртки лист бумаги, который я ей дал. Развернула его и
прочитала, молча шевеля губами. Потом пожала плечами.
- Это оно?
- Начали, - сказал я, одновременно вдавливая на двух деках кнопку
"ЗАПИСЬ".
- Кристиан Уайт, - прочла она, - и его Арийское Рэггей Бэнд.
Преданный Ральфи, фанат до самого последнего дня.
Переход в режим идиот-всезнайка всегда оказывается менее резким, чем
я ожидаю. Фасадом для пиратской радиоустановки служил офис загнувшегося
турагентства - куб, окрашенный в пастельные тона, где были выставлены
стол, три стула и выцветший постер швейцарской космостанции. На полке близ
плеча Молли две игрушечные птички дутого стекла с оловянными лапками
монотонно прихлебывали из стиропластовой чашки с водой. Я достигал нужной
фазы, и они постепенно ускорялись, пока венчики их фосфоресцирующих перьев
не превратились в сплошные цветные дуги. Светодиоды в настенных
пластиковых часах стали бессмысленными пульсирующими ячейками, и Молли, и
Маолицый парень обернулись пятнами тумана, их руки иногда расплывались в
призрачных быстрых насекомообразных движениях. Затем все это перешло в
холодный белый шум, бесконечную модулированную поэму на искусственном
языке.
Я сидел и пел украденную покойником Ральфи программу целых три часа.

Навес простирается от края до края на сорок километров -
превратившееся в лохмотья перекрытие из куполов Фуллера над тем, что
некогда было пригородной артерией. Если в ясный день отключить
осветительные дуги, серая аппроксимация солнечного света будет
фильтроваться через слои акриопластика: пейзаж, напоминающий тюремные
наброски Джованни Пиранези. Три самых южных километра покрывают Ночной
Город. Ночной Город не платит налогов и коммунальных сборов. Неоновые дуги
безжизненны, и геодезика закопчена десятилетиями обеденных костров. В
почти полной тьме полудня Ночного Города кто обратит внимание на несколько
дюжин сумасшедших детей, затерявшихся среди балок и стропил?
В течение двух часов мы карабкались вверх по бетонным ступеням и
стальным лестницам из перфорированных балок; мимо заброшенных платформ и
покрытых пылью механизмов. Мы стартовали в месте, которое выглядело как
покинутая ремонтная база, уставленная треугольными сегментами каркасов.
Там все было покрыто слоем уже надоевшего пульверизаторного граффити:
названия банд, инициалы, даты примерно от начала столетия. Граффити
следовало за нами вверх, постепенно редея до тех пор, пока только одно имя
не стало повторяться через интервалы. ПРИМ ТЕХ. Стекающими черными
заглавными буквами.
- Кто такие Прим Тех?
- Не мы, босс. - Она вскарабкалась по шатающейся алюминиевой лестнице
и исчезла в дыре, проделанной в листе гофрированного пластика. -
"Примитивная техника, примитивная технология." - Пластик приглушал ее
голос. Я последовал за ней вверх, стараясь быть поосторожнее с больным
запястьем. - Прим Техи, они бы сочли бездарным твой трюк с дробовиком.
Часом позже я протиснул себя через еще одну дыру, на этот раз
небрежно выпиленную в перекосившемся фанерном листе, и встретил своего
первого Прим Теха.
- Все в порядке, - сказала Молли, ее ладонь опустилась мне на плечо.
- Это всего лишь Пес. Эй, Пес.
В узком луче от ее фонаря он рассматривал нас своим единственным
глазом, медленно высовывая длинный серый язык и облизывая огромные собачьи
клыки. Я удивился, почему они называют трансплантацию челюстной ткани
добермана примитивной технологией. Иммуноподавители на деревьях особенно
не растут.
- Молл. - Увеличенные зубы мешали его речи. Ручеек слюны стекал с его
искривившейся нижней губы. - Услышал твое приближение. Давно. - Ему должно
было быть пятнадцать, но клыки и яркая мозаика шрамов складывались с
пустующей глазницей в абсолютно звериную маску. Требовалось время и
художественный вкус, чтобы создать такое лицо, и, как сообщало мне его
позерство, он за ним наслаждался жизнью. Он носил истлевшие джинсы -
черные, покрытые глубоко въевшейся грязью и лоснящиеся на складках. Грудь
ничем не прикрыта, ноги босы. Он изобразил что-то своим ртом, что должно
было обозначать ухмылку. - Шел за вами следом.
Далеко внизу послышались крики разносчика воды.
- Прыгаешь по струнам, Пес? - Она направила свой фонарь в сторону, и
я увидел тонкие канаты, привязанные к крючьям-болтам, тянущиеся к краю
платформы и исчезающие за ним в темноте.
- Убери этот чертов свет!
Она щелчком отжала кнопку.
- Почему тот, кто вас преследует, идет без света?
- Он в нем не нуждается. Он - плохая новость, Пес. Если твои часовые
попробуют поставить ему подножку, они прибудут домой легко
транспортабельными частями.
- Это друг нашего друга, Молл? - Его голос звучал тревожно. Я
услышал, как он переступает с ноги на ногу на изношенной фанере.
- Нет. Но он мой. А вот этот, - похлопывая по моему плечу, - он друг.
Уловил?
- Конечно, - сказал он без особого энтузиазма, шагая к краю
платформы, где были крючья-болты. Он начал дергать канаты, передавая
какое-то сообщение.
Ночной Город простирался внизу, как игрушечная деревушка для крыс;
крохотные окошки озарялись светом свечей, и только очень немногие - резкие
яркие квадраты, освещенные фонарями на батареях и ацетиленовыми лампами. Я
представил себе стариков за их бесконечной игрой в домино под теплыми
жирными каплями воды, падающими с влажного стиранного белья, висящего на
жердях между фанерными лачугами. Затем я попробовал представить его,
терпеливо карабкающегося вверх сквозь тьму в своих шортах и уродливой
туристической рубашке. Легко и не торопясь. Каким образом он нас выследил?
- Отлично, - сказала Молли. - Он нас чует.

- Сигарету? - Пес вытащил мятую пачку из кармана и выдавил
расплющенную сигарету. Я бросил взгляд на торговую марку, пока он зажигал
ее для меня кухонной спичкой. Йехьян Филтерз. Сигаретная фабрика
Бейджинга. Я решил, что Прим Техи работали на черном рынке. Пес и Молли
вернулись к своему спору, который, казалось, вращался вокруг желания Молли
воспользоваться какой-то специальной частью имущества Прим Техов.
- Я оказала тебе целую кучу услуг, приятель. Мне нужен этот пол. И
мне нужна музыка.
- Ты не принадлежишь к Прим Техам...
Так продолжалось, наверное, большую часть скрученного километра, Пес
вел нас вперед по качающимся навесным мостам и вверх по веревочным
лестницам. Прим Техи клеят свою паутину и потайные места к ткани города
толстыми сгустками эпоксидной смолы и спят над бездной в сетчатых гамаках.
Их место обитания настолько шаткое, что местами оно состоит лишь из
креплений для рук и ног, выпиленных в опорах геодезики.
Смертельный Пол, так она его назвала. Карабкаясь следом за ней, мои
новые туфли Эдди Бэкса скользили на стертом металле и сырой фанере; я
пытался угадать, каким образом это место может быть более гибельным, чем
остальная часть территории. В то же время я чувствовал, что протесты Пса
были символическими и что она уже ожидала это получить, чего бы там она не
хотела.
Где-то внизу Джонс кружил в своей цистерне, чувствуя приближение
наркотической ломки. Полиция докучала завсегдатаям Дрома вопросами о
Ральфи. Чем он занимался? С кем он был до того, как вышел из Дрома? Якудзы
опускались своей призрачной громадой на городские банки данных, зондируя в
поисках мельчайших моих отражений пронумерованные отчеты, протоколы служб
безопасности, коммунальные счета. У нас информационная экономика. Этому
они тебя учат в школе. Чего они не говорят тебе, так это что невозможно
двигаться, жить, действовать на каком-либо уровне, не оставляя следов,
кусочков, кажущихся бессмысленными, фрагментов информации личного
свойства. Фрагментов, которые могут быть извлечены, усилены...
Сейчас пират уже должен был направить наше сообщение в очередь для
закрытой передачи на коммуникационный спутник Якудз. Простое сообщение:
отзовите собак, или мы про транслируем вашу программу во всех диапазонах.
Программа. У меня не было ни малейшего представления, что она
содержала. И нет до сих пор. Я пою песню, не понимая смысла. Вероятно, это
были исследовательские данные, - Якудзы, попавшиеся на усовершенствованных
методах промышленного шпионажа. Милое дело, воровать у Оно-Сендай
как-само-собой-разумеется и вежливо требовать выкупа, угрожая затупить
исследовательский край конгломерата, сделав продукт достоянием
общественности.
Но почему их игра не сложилась? Не будут ли они счастливее, имея
что-то для торговли с Оно-Сендай, счастливее, чем они были бы с одним
мертвым Джонни из Переулка Торговцев Памятью?
Их программа была на своем пути к адресату в Сиднее, к месту, где
держали письма для клиентов и не задавали вопросов, если ты внес скромную
предварительную плату. Наземная почта, четвертый класс. Я стер большую
часть второй копии и записал наше сообщение в образовавшийся промежуток,
оставляя ровно столько от программы, чтобы можно было определить ее
подлинность.
Мое запястье болело. Я хотел остановиться, прилечь, уснуть. Я знал,
что я скоро потеряю хватку и упаду, знал, что острые черные туфли,
купленные для вечера как Эдди Бэксом, потеряют точку опоры и понесут меня
вниз в Ночной Город. Но он возник в моем воображении как дешевая
религиозная голограмма, светящаяся увеличенная микросхема в своей
Гавайской рубашке, точно разведснимок какого-то обреченного городского
микроорганизма.
И я следовал за Псом и Молли через небеса Прим Техов, - наскоро
собранные и построенные из мусора, который не был нужен даже Ночному
Городу.
Смертельный Пол был квадратом со стороной в восемь метров. Какой-то
гигант продел стальной трос через свалку и туго ее натянул. Она скрипела,
когда двигалась, а двигалась она постоянно, качаясь и осциллируя, пока
собирающиеся Прим Техи размещались на окружавшем Пол фанерном карнизе.
Древесина лоснилась от времени, полированная долгим использованием;
1 2 3