– Это Ланс. Позаботься о нем… Как видишь, он испуган и еще переживает гибель той семьи, в которой рос.
Мальчишка красноречиво шмыгнул носом и с подозрением уставился на Цитронию. А Старший, с неизменной улыбкой на устах, развернулся и вышел, оставив их наедине в огромном зале.
– Ты кто такая? – Ланс требовательно поглядел на нее снизу вверх, – и я никакой не Ланс. Меня зовут Квэнс. Так меня мама звала…
Его губы подозрительно задрожали, и он отвернулся.
– Меня зовут Цитрония, – сказала она, – а тебя – Ланс. Если этого хотят боги Арднейра…
– Это они-то боги? – мальчишка быстро заморгал покрасневшими веками, – они мне не нравятся… Они… страшные и злые. Куда хуже людей!
– Ты заблуждаешься, – мягко возразила она, – это – боги. Старшие. И они совершенны, какими только могут быть высшие существа. А мы – такие же, как они, только… их дети. Так что, выходит, ты мой брат. Младший.
Ланс, приоткрыв от удивления рот, смотрел на нее. И молчал. А Цитрония вдруг ощутила небывалый прилив гордости.
– Посмотри вокруг, Ланс, – она обняла младшего брата за плечи, – это будет принадлежать нам… когда-нибудь.
– Глупая ты. Кто ж такое отдаст?..
Похоже, Ланс обладал редким умением, как говорится, «спускать с небес на землю». Но Цитрония не смутилась.
– Негоже задаваться такими вопросами, Ланс. Боги – не вечны, как и все Сущее. Пройдет время, и мы сменим Старших, чтобы потом кто-нибудь сменил и нас…
А в голове ее засела крайне интересная мысль. Пожалуй, слишком красивая и непонятная пока малышу Лансу:
Удел всех правящих – быть когда-нибудь свергнутыми.
Цитрония хмыкнула. Что ж, хорошая мысль – это сокровище, которое нужно беречь до поры до времени, а затем использовать себе во благо. И шеннита старательно припрятала свои соображения под гнетом познаний о свойствах кровотока Арднейра, надеясь когда-нибудь откопать и пустить в дело. Пусть даже и не сразу придет успех, и будет извилистой дорога к победе… Но ведь боги живут долго, им не нужно считать суматошно летящие годы.
– А ты давно тут? – в синих глазенках Ланса зажглись огоньки любопытства, – а еда тут бывает?
– Бывает-бывает, – она приветливо улыбнулась, – пойдем, отведу тебя в трапезную.
– А воздушные звери тут тоже бывают? – серьезно спросил братишка, цепляясь за локоть Цитронии. Ей захотелось стряхнуть прочь маленькую ладошку, но но юная богиня вовремя сдержалась.
– Воздушных зверей не бывает, – строго сказала шеннита, – где ты их видел-то?
– Я их вижу каждый день. Они такие белые, пушистые, и живут на небе. Разные звери… А разве ты их никогда не видела?
– Это же просто облака, – обреченно выдохнула Цитрония, – пойдем, покажу трапезную…
И она потащила без умолку болтающего Ланса к выходу из зала. А где-то на донышке души – если, конечно, не врут книги и таковая существует у богов Арднейра – шевельнулось дурное предчувствие. Было похоже на то, что Ланс еще доставит хлопот всем: и ей, и старшим.

Глава 1. Младший бог Арднейра

Карта рассыпалась прямо в руках. Ветер подхватил пепел, швырнул его в скучное зимнее небо и бесшабашно ринулся в пропасть. Естественно, не забывая оглашать подвываниями окрестности.
Ланс несколько мгновений смотрел на пустые ладони. Ему отчаянно хотелось плюнуть на заговорщиков, вернуться домой и, устроившись перед камином, попивать горяченький глинтвейн. Но вместо этого он поднял воротник и зашагал дальше.
Карта исчезла, а это означало, что он подошел достаточно близко к назначенному месту; младшие ведь тоже не дураки, знают, как собираться незамеченными для глаз Правящих, как не оставить никаких следов…
По другую сторону пропасти зажегся огонек. Затем еще, и еще.
Ланс вздохнул, покачал головой и пошел навстречу золотистым звездочкам. Под ноги привычно стелилась каменная дорожка, воздух успевал отвердеть и обратиться гранитной плиткой за миг до того, как на него опускался тяжелый башмак. За спиной мостик рушился, претерпевая обратное изменение; и через пол часа младший бог Арднейра уже стоял на кромке обрыва.
Повалил снег, совершенно особенный, какой бывает только у Льдистых пиков: не мягкие и пушистые хлопья, а пригоршни донельзя колючих ершиков. Ветер с издевкой швырялся ими, Ланс, в свою очередь, пытался спрятаться за поднятым воротником. А затем он как-то незаметно очутился перед охотничьим домиком, вероятно, сооруженным на скорую руку прямо здесь. И, получив очередную порцию ледышек в лицо, нырнул внутрь.
… Тепло. И запах травяного чая.
За столом собрались шенниты, младшее поколение владык мира сего. Ланс прекрасно знал всех пятерых, так как они приходились друг другу братьями и сестрами. Да и были они похожи друг на друга, как и подобает родственникам: синие глаза, черные волосы и бледная кожа, к которой никогда не липнет загар.
– А, Ланс, вот и ты.
Кажется, это сказала Цитрония. Тут же подал голос Меррокс:
– Надеюсь, за тобой не следили?
Ланс пожал плечами и, бросив плащ на кушетку, занял свободное место. По левую руку – гигант Зиннур, даже здесь не расстающийся со своим клинком, Ледяным убийцей; по правую – маленькая и хрупкая Лирри, похожая на птичку.
– Хочешь чаю? – шепнула она и, не дожидаясь ответа, пододвинула Лансу чашку.
Он благодарно кивнул. Милая Лирри, самая младшенькая из них, всегда относилась к нему, как к собственному выросшему, но абсолютно беспомощному ребенку…
– У нас появились все шансы, – после недолгого молчания сказала Цитрония, – сейчас… В конце концов, удел всех правящих – быть когда-нибудь свергнутыми, и следует это принять как должное.
– Чтобы наши наследники когда-нибудь свергли и нас, – пробормотал Ланс.
Губы Цитронии тронула улыбка – холодная, жесткая.
– Да, Ланс. Именно так. Но – помилуй – тебе ли сомневаться? Самое время отомстить. Ты же так кичился своей любовью к этой человеческой дурочке…
– Цитрония! – рявкнул Зиннур.
– Ах, да, – пропела шеннита, – прошу прощения. Мы же собрались здесь, чтобы поговорить о деле, и вовсе не для того, чтобы снова терзаться сомнениями и предаваться воспоминаниям.
Ланс молчал, уставившись в свою чашку, и едва почувствовал, как теплая ладошка Лирри легла на запястье. И зачем Цитрония каждый раз напоминает ему о том, что уже почти смыла вода времени? Пятно гари на том месте, где стоял дом его смертной любви, начало зарастать травой; пройдут еще годы – и поднимутся там молодые осинки, и все будет, как прежде…
– Ланс иль Фрейна ар Молд, – в голосе Цитронии звенел металл, – мы тебя позвали для того, чтобы ты, как одаренный шеннит, принял самое горячее участие…
– Я внимательно слушаю, – он оторвался от созерцания цветков, плавающих в кипятке.
Пять пар синих глаз настороженно следили за ним.
– Хорошо, – Цитрония пощелкала пальцами, – тогда смотрите сюда. Все.
Над столом развернулась карта слоев сущего. Невесомыми каплями воды плавали миры, далекие, неведомые и пока недоступные; их родной Арднейр, чтобы не спутать ни с чем, сверкал маленьким рубином.
– Мы можем раз и навсегда сковать старших, – тихо произнесла Цитрония, – если воспользуемся тенью ! Через несколько дней…
Карта пришла в движение. Арднейр сдвинулся с места, навис над прозрачным шариком другого мира – и тот окрасился розовым.
– Через несколько дней тень Арднейра падет на мир Дхэттар. И пока хотя бы ее край лежит на Дхэттаре, мы можем взять нужное количество силы. Безвозмездно. И без последствий для Арднейра. Это как раз то, чего нам не хватает… ведь, надеюсь, вы все помните, что шеннит не может причинить вреда шенниту, используя силу Арднейра?
– А что будет с Дхэттаром? – Ланс коснулся пальцем розовой капли, она вздрогнула, заколебалась…
– Полагаю, ничего страшного с ним не случится, – Цитрония скривилась, – может быть, пара-тройка землетрясений, извержений вулканов… Или высохшие леса… Ну да новые нарастут. Нас-то это уже не касается, Ланс. Для изъятия Силы нам потребуется соорудить шесть пирамид в местах перекрытия боковых протоков Силы. Из них и будем тянуть, и тогда – старшие у нас в руках, да. Они будут умолять о пощаде, ползать на коленях…
Тут Цитрония сделала паузу, чтобы плотоядно облизнуться, и Лансу очень захотелось спросить – а что же такого старшие сделали тебе, что ты их так ненавидишь? Но промолчал. У каждого из младших свои счеты к правящим шеннитам, и нет ничего удивительного в том, что медленно вызревает заговор.
Карта с глухим хлопком вспыхнула и эффектно сгорела в воздухе.
– Осталось решить, кто отправится в Дхэттар, – завершила свою речь шеннита.
– Предлагаю жребий, – пробасил Меррокс, – только без обмана.
Он протянул руку над столом, отливая из воздуха ледяную чашу; в нее со стуком попадали шесть ледяных же кубиков, один из которых был окрашен алым.
– Прошу вас, – пропела Цитрония, накрывая чашу полотенцем, – каждый тянет по очереди. Но – я настаиваю, будьте же честными хотя бы с Судьбой!
И подала пример, запустив руку в сосуд судьбы и вытянув голубоватую ледышку.
Вторым тянул Меррокс, за ним – Лирри. Ланс долго гонял кубики по скользкому округлому дну, затем взял один.
За столом воцарилось молчание.
Он медленно разжал кулак – на ладони в кровавой лужице плавала тающая льдинка.
– Ну, значит, судьба распорядилась именно так, – пробурчал Зиннур, – уж не подведи нас, ар Молд.
Ланс уныло кивнул. Наверное, среди шеннитов, изменяющих сущее , он был меченым еще с рождения. Уж слишком часто то неведомое, что смертные зовут судьбой, подбрасывало сюрпризы, и притом не очень приятные. Он бросил ледышку обратно в чашу и вытер ладонь о полотенце.
А затем поинтересовался:
– Почему отправляется только один?
Цитрония передернула плечами.
– Потому что больше – не нужно. Или ты хочешь сказать, что не в состоянии возвести шесть каменных пирамид? Не скромничай. Мы знаем, как ты любишь гулять над бездной по каменным мосткам. К тому же, не забывай и о том, что кто-то должен отправить тебя в Дхэттар и вернуть обратно. А на это может уйти немало Силы.
– То есть я не должен сомневаться? – Ланс наивно поглядел в ее полыхающие синим пламенем глаза.
– И не сомневайся, – прогудел Зиннур, – не сомневайся. Во имя Миолы, которая была тебе дорога.
– Да, во имя Миолы… – эхом отозвался Ланс, – я сделаю то, что вы хотите.
Затем, быстро поднявшись, он направился к выходу.
– Вы найдете меня в моем доме… Когда все будет готово.
* * *
Восход застал его сидящим на замшелом валуне рядом со старым пожарищем. Деревянные избы горят быстро, вспыхивают, как масло… Особенно если этому способствует старший шеннит, Правящий.
И – надо же – еще совсем недавно Ланс избегал наведываться в это место, словно горечь воспоминаний могла отравить его кровь бессмертного. А сейчас, когда Арднейр застыл в ожидании, когда, быть может, Старшие скоро отойдут в прошлое, он специально пришел сюда, в тихую осиновую рощицу. Проведать тех, кто жил только в его памяти.
Ланс неподвижно сидел на камне и смотрел на обугленные балки, на яркие травинки, пробивающиеся сквозь пятно гари к солнцу. Жаль, шеннитам дозволено изменять только не-живое сущее. Ни один из них не в состоянии заставить дышать того, чей дух отправился в бесконечное путешествие между мирами, или даже тех, чья тень навеки привязана к месту гибели…
Он робко поднял взгляд на подошедшую Миолу. Поросль молодых осинок просвечивала сквозь ее суконное платье, сквозь длинные, распущенные по плечам волосы, сквозь бледное личико… Сердце болезненно сжалось; Лансу так хотелось сделать хотя бы что-нибудь для нее! Но что он может теперь? Поздно…
Впрочем, младшие шенниты готовили месть, и, если это только сможет умалить тоску призрака, то он, Ланс, сделает все возможное и невозможное.
– Утро доброе, – сказал он, пристально вглядываясь в безмятежное лицо, – ты сегодня хорошо выглядишь.
Ланс всегда разговаривал с ней, невзирая на то, что речь Миолы не отличалась разнообразием.
– Ты уходишь? – ее губы задрожали, – надолго? Мне страшно, Ланс. Какое-то странное предчувствие…
– Не беспокойся, – шеннит слово в слово повторял то, что было сказано три года назад, – я ведь не навсегда ухожу. Скоро вернусь.
– Мне страшно, – повторила она, судорожно обхватив себя за плечи, – то, что произошло, Ланс… Я – твоя избранница, но этого ведь не должно было случиться?
– Нет ничего плохого в том, чтобы произвести на свет первого шеннита из следующего поколения, – выдохнул Ланс, – забудь свои печали. Ведь я никому не дам тебя в обиду. И никогда тебя не брошу.
Миола замолчала и принялась ходить по пепелищу, время от времени поглядывая в сторону сидящего на камне изменяющего. А потом ее личико исказила судорога, она кинулась вперед, но, ударившись о невидимую преграду, упала на пол. Поднялась, метнулась куда-то вбок…
Ланс закрыл глаза. Дом горел, пламя жадно лизало деревянный сруб. Ведь, когда один из Старших берется за дело, он всегда доводит начатое до конца, и помешать ему – невозможно. С треском обрушилась кровля, став огненной могилой для двух невинных, но пламя не утихло, пока не остались от избы одни головешки.
Шеннит, ссутулившись, сидел на замшелом валуне. В полном одиночестве, потому как Миола исчезла, в который раз повторив историю своей гибели… Может быть, права Цитрония, которая вот уже на протяжении нескольких десятилетий твердит о безумии Старших? О том, что им уже давно пора на покой?
«А ведь кто-то из них – мой отец», – подумал Ланс, – «забавно, если именно он и пресек появление на свет еще одного поколения шеннитов…»
Вздохнув, он поднялся и неторопливо побрел в свою тихую обитель. Правда, не удержался, все-таки обернулся – Миола смотрела на него, зябко обхватив руками плечи. И от этого пустого, призрачного взгляда по коже шеннита продрало морозцем, так, что он поспешил выбраться на хоженую тропинку.
– Прости меня, – бормотал он себе под нос, – я сделаю все, чтобы твоя тень обрела покой. Тот, кто тебя убил, отплатит за каждый твой вздох, и за каждый вздох так и не родившегося бога.
Солнце недоброго красного цвета медленно выкатывалось из-под пуховой перины облаков. Ланс прибавил шагу; ему хотелось как можно скорее оказаться в тиши своего дома. Тропинка стала шире, петляла среди буков.
А потом шеннит нос к ному столкнулся с двумя маленькими созданиями.
Сперва ему померещилось, что на него смотрят два сородича: бледненькие мордашки, ярко-синие, округлившиеся от удивления и испуга глаза… Но уже через мгновение он мысленно обозвал себя дураком. Ведь это всего лишь деревенские ребятишки, которым немыслимо повезло – они встретили, считай, младшего бога Арднейра. А предания гласили, что, ежели повстречается на лесной тропе изменяющий, надо выпросить у него золота, и тогда вся жизнь пройдет рука об руку с удачей в торговых делах.
Ланс остановился. Перепуганные дети ничего не просили, только стояли, приоткрыв рты и смешно выпучив глаза… Но не идти же теперь наперекор сказаниям?
Улыбнувшись, он поманил их к себе. Два маленьких мальчика, в простых полотняных штанишках и таких же рубашках, в руках – корзинки, пока еще пустые. Ланс притворно вздохнул.
– Ну что, раз уж вы меня встретили, придется наделить вас подарками.
Меньший судорожно вздохнул и попятился, но у старшего хватило смелости поклониться.
– Берите же и бегите домой.
Ланс протянул им раскрытые ладони, на которых неторопливо вылились из воздуха две небольшие фигурки лошадок.
– Ну, я жду, – строго сказал он, – удача теперь пребудет с вами.
Старший, решившись, осторожно взял еще теплое золото, дернул за рукав младшего… А затем они побросали корзинки и помчались домой, сверкая босыми пятками.
Свой дом Ланс приметил издалека. Как и тысячи раз до этого: выходишь из леса, поднимаешь глаза – и вот он. Правда, для обычных смертных это была всего лишь голая, похожая на звериный клык скала, с опушенной облаками макушкой.
Желающих забраться на ее вершину не находилось; отчего-то всегда это место считалось нехорошим , а живущие неподалеку люди старались глыбу кроваво-красного гранита обходить стороной. И Ланс, сколько ни гадал, так и не мог понять – в чем же дело? Все здесь было спокойно, даже хищников и тех тварей, что едва ли не с начала времен служат шеннитам, он извел. Быть может, не нравилась смертным тишина? Густая, обволакивающая, навевающая странную и необъяснимую тоску? Или же скала, тяжко нависая над зеленым шелком леса, заставляла человека ощущать себя беззащитным перед силой правящих?
Шеннит остановился у подножья гранитного клыка, прикоснулся к гладкому, словно полированному камню.
1 2 3 4 5 6