Джин проворно вошла назад в лифт, бесшумно закрыла дверцу. Что подумает месье Велик, если она снова появится в звоннице? Стоп, а зачем подниматься до самого верха? Девушка взглянула на наручные часы, и бриллианты, вделанные в циферблат, заговорщически ей подмигнули. Надо дать комитету пять минут на то, чтобы полностью собраться, а уж тогда дверь кабинета закроется и можно будет проскользнуть мимо.
Джин прислушалась. Музыка. Небесно красивая. Орган? Мужской голос затянул церковный гимн. Ясно – репетиция хора. Вдруг лифт начал подниматься. Кто его запустил? Месье Велик! Он сочтет ее сумасшедшей, обнаружив, что она ездит в лифте вверх и вниз, и расскажет об этом Кристоферу с присущей ему эмоциональностью. Джин осторожно нажала красную кнопку с надписью «Стоп». Как только лифт остановился, она открыла дверцу с решеткой – кабина не могла двигаться, если дверца не была плотно закрыта. Ну, пусть теперь попробуют запустить лифт! Раздались щелчки. Нетерпеливые щелчки. Затем восклицания. Топот ног на каменных ступенях. Похоже, кипящий темперамент бельгийца готов был перелиться через край. К тому моменту, как достигнет нижнего этажа, он закипит и бросится к Кристоферу со своими сетованиями. Плохо дело! Лучше ей подняться наверх, а потом спуститься по лестнице. Джин закрыла дверцу и осторожно нажала на кнопку. Почему кабина не тронулась с места? Ее сердце подпрыгнуло. Застряла между этажами! В лифте ужасно жарко. Что, если она упадет в обморок?
«Ты никогда в жизни не падала в обморок. Если начнешь паниковать, не выберешься!» Джин снова прикоснулась к кнопке. Нажала. Ничего не произошло. Снизу раздались громкие голоса. Кто-то пытался запустить лифт. Без сомнения, Фанчон и ее комитет уже собрались в коридоре и гадали, что случилось. Как они выпучат глаза, как будут хихикать, когда она угодит прямо им в руки! Черт, да что же она сделала с этой штуковиной, почему застряла?
Джин внимательно посмотрела на дверцу с решеткой. Осторожно нажала на нее. Она щелкнула! Из-за своей чрезмерной осторожности девушка не достаточно хорошо ее закрыла. Может, это и было причиной проблемы? Она нажала на кнопку. Лифт медленно поднялся на один этаж и остановился. Джин беззвучно выскользнула из него, на цыпочках прошла мимо железных ступенек, которые вели в звонницу, к каменным, и замерла: прямо перед ней стоял запыхавшийся Кристофер Уинн – прибежал вверх по лестнице! Черные глаза горели как угольки, голос рокотал, когда он обрушился на девушку:
– Я подумал, что вы застряли между этажами!
Сердце Джин, трепыхавшееся, как вытащенная из воды рыба, начало успокаиваться. С вызывающей снисходительностью она поинтересовалась:
– Вы хотели воспользоваться лифтом? Мне очень жаль! Я… экспериментировала. Теперь можете ехать.
Кристофер сделал тщетную попытку схватить ее за руку, когда она прошмыгнула мимо.
Джин понеслась вниз по ступенькам – пролет за пролетом. Лифт ее обогнал. Что, если Фанчон и все остальные ждут в коридоре, чтобы получить объяснение?
Она остановилась. Перед ней была табличка с надписью «Балкон». Она спустится по церковным ступенькам и выйдет через главный вход. Зеленые двери бесшумно закрылись за ее спиной. Джин помедлила в мягком полумраке, повернула за угол, остановилась и перевела дух. Внизу располагались ряды бархатных сидений; в восточной части храма, где располагались хоры, горели свечи. Сквозь огромный витраж проникали солнечные лучи – сиреневого, розового, зеленого, янтарного цвета.
Раздались аккорды органа, и невидимый хор негромко запел:
Господь в святом храме своем,
Да пребудет в покое весь мир пред очами его.
Джин опустилась на колени и оперлась подбородком на широкие перила балкона. На секунду зажмурилась, снова открыла глаза. Лица и руки нескольких прихожан, сидевших на скамьях в церковном нефе, бледно выделялись в полумраке. Темные своды храма мерцали от отражавшегося света. Какое спокойствие и умиротворенность! Какая… святость царила в этом месте. Откуда ей на ум пришло это слово? Раньше она никогда в жизни не произносила его. Казалось, будто что-то неведомое протягивает к ней руки из тишины и великолепия храма, нечто сильное и доброе… Наконец девушка поднялась с колен и принялась на ощупь искать дорогу к лестнице.
Очутившись на тротуаре, Джин резко расправила плечи, словно стряхивая с них магические чары. Пока такси рокотало мотором и скрипело шинами по пути в поместье «Хилл-Топ», девушка старалась отбросить от себя ощущение, будто она вернулась из таинственной страны, совершенно не похожей на этот потеющий, напрягающийся, сражающийся город. Было странно, что мир, который она только что покинула, казался более реальным из этих двух.
Глава 12
Графиня, облаченная в зеленый бархат, сидела в своем похожем на трон кресле в гостиной среди старинных картин и гобеленов. В дальнем конце комнаты двое мужчин в сине-белых ливреях ожидали от нее приказаний.
– Простите, что я опоздала, – пробормотала запыхавшаяся Джин, – но…
– Только не говори мне, что ты летала на самолете с этим Бруком, – раздраженно прервала ее графиня. – Я слышала, как он жужжал на реке. Легла подремать, а он разбудил меня.
– Нет, я еще не вполне осмелела для полетов. Он так красиво приводнился! Я смотрела на это с колокольни. – Джин прикусила язычок, слишком поздно обнаружив, что выдала тайну.
Графиня встрепенулась с живостью рыбешки, выпрыгнувшей из воды:
– Что ты делала на колокольне?
«Ну и ладно, – обреченно подумала Джин. – Месье Велик наверняка разнес эту весть повсюду. Кристоферу Уинну уже известно имя его ученика».
Она взяла с серебряного подноса, услужливо предложенного ей лакеем, сандвич с анчоусами и призналась:
– Умираю с голоду… Я учусь звонить в колокола.
– Dio mio! Так это ты устроила тот жуткий шум сегодня? Сначала ты, а потом самолет…
Джин засмеялась. Чай и сандвичи понемногу восстанавливали ее хорошее настроение.
– Разве я так плохо сыграла? Месье Велик уверял, что у меня получилось очень хорошо. Вот какие неискренние эти мужчины! Обязательно нужны помощники, чтобы правдиво отображали действительность.
– Мисс Калвин! – объявил мажордом.
В огромном зеркале с флорентийской ажурной рамой мелькнуло отражение гостьи – ярко-красное пальто с лисьим воротником и манжетами, надетое поверх черного атласного платья, красные туфли, жемчужное ожерелье и выражение неприязни в глазах, когда она увидела Джин.
Сью церемонно, нараспев проговорила:
– Я так рада, что застала вас дома, госпожа графиня.
Примостившись на краешке кресла, она отказалась от чая и сандвичей. «Боится лишних калорий», – злорадно подумала Джин и впилась зубами в аппетитную глазурь на восхитительном пирожном.
– Не окажете ли вы нам честь посещением концерта, устраиваемого женской ассоциацией Объединенной церкви для выручки средств, необходимых для получения вашего щедрого дара, госпожа графиня? – осведомилась Сью.
– Я приду, если удастся. Растет ли фонд? Будут ли соблюдены условия для получения пожертвования от меня до Рождества?
– Несомненно.
– Мистер Уинн согласился ли помочь?
– Нет.
Джин безошибочно разглядела в глазах графини огонек ликования, хотя та осуждающе всплеснула руками и мелодраматично воскликнула:
– Dio mio! Стало быть, его попросили выйти в отставку? Бедняга!
Мисс Калвин посмотрела вниз на блестящую пряжку своей сумочки из кожи антилопы. Снова подняла глаза и поспешно сообщила:
– Я уговорила попечительский совет дать ему еще немного времени. Видите ли… я… мы с мистером Уинном…
– Что значит это ваше – «мы»? Милочка моя, уж не намек ли это на то, что вы собираетесь замуж за Кристофера Уинна?
Напускное смущение мисс Калвин исчезло быстро, как иней под лучами солнца. Ее глаза смотрели уверенно, голос звучал ровно:
– Как вы проницательны, госпожа графиня. Не можем ли мы объединить усилия? Мне известно, что вы хотите, чтобы Кристофер занял достойное место в мире за пределами этого городишки. Я тоже этого хочу. Что мы можем сделать, чтобы вырвать его отсюда?
Кристофер Уинн и Сью Калвин! Собираются пожениться! В сознании Джин все завертелось, рассыпая искры со скоростью вращения точильного колеса. Снежная Королева Сью… Крис… ликующая графиня… ярко-красные пятна на ее набеленном старушечьем лице, коварный блеск в глазах.
– Пора воззвать к общественному мнению, – потерла руки графиня. – Интервью со мной в утреннем выпуске… Интервью я даю мастерски… Вы можете это устроить?
– Мой отец – главный держатель акций городской газеты.
– Dio mio! Синьор Кальвино держит наш городишко в кулаке! У вас есть карандаш?
Сью открыла изящную сумочку, вместившую в себя весь канцелярский арсенал – там не хватало разве что пишущей машинки, – и с профессиональной ловкостью, которой позавидовал бы любой репортер, взяла ручку на изготовку:
– Диктуйте, синьора.
Графиня медленно заговорила, вцепившись хрупкими пальцами в подлокотники кресла:
– В интервью, любезно данном нам прошлым вечером, графиня ди Фанфани, известная всему миру как Великолепная Фанфани, пообещала удвоить сумму своего пожертвования Объединенной церкви, если мистер Уинн уйдет в отставку и покинет наш приход…
Последнее слово, произнесенное с драматическим нажимом, упало, словно камень, брошенный в тихий пруд. Его значение расплывалось в виде медленно расширяющихся кругов и достигло Джин. Она вскочила:
– О нет! Графиня!
– Так, пророчество Фанчон сбылось! – захихикала Сью Калвин. – Ты присоединилась к фан-клубу Кристофера?
На мгновение Джин захлестнула ярость. Только на мгновение.
– Я не присоединялась ни к какому фан-клубу! Просто мне по душе честная игра. То, что вы сидите здесь с самодовольным видом и замышляете выгнать человека из церкви, где он приносит пользу, вызывает у меня отвращение. Одна из вас делает это из тщеславия, а вторая – из-за глупой страсти! Вы никогда, никогда этого не добьетесь!
– Из-за глупой страсти? Это оскорбление!
– О, любовью это назвать никак нельзя, Сью. Любовь помогает, а не создает помехи. Если бы ты любила Кристофера Уинна, то гордилась бы тем, чего он достиг!
– Откуда это ты знаешь так много о любви? Наверно, сама без ума от Криса?
От этих слов Джин бросило в жар. Словно издалека она услышала свой тихий смех, свой голос:
– Откуда я знаю так много о любви? Я… я без ума от Гарви Брука, вот откуда!
– Чего это вы тут скандалите?
Салли-Мэй! Каким ветром занесло ее сюда так не вовремя? Что еще она успела услышать? Графиня уставилась на девочку сквозь лорнет с таким видом, будто разглядывала протоплазму под микроскопом.
Стройная в своем коричневом платье, с оранжевым платком на худеньких плечах, Салли-Мэй отменно исполнила реверанс и протянула старухе конверт:
– Это прислала тетя Конни. – Выполнив поручение, она склонила голову набок, сложила губы бантиком, нахмурилась, глядя на Сью Калвин, и предупредила: – Если ты напечатаешь в газете про отставку дяди Криса, я… я расскажу всем на свете о том, что ты сделала ему предложение!
Тишина. Полная. Абсолютная. Ехидный смешок. Искра. Взрыв:
– Несносный ребенок!
– Да-да, ты попросила дядю Криса жениться на тебе в тот самый вечер, когда госпожа графиня была у нас на чаепитии. Когда ты сказала тете Конни, что хочешь поговорить с ним наедине в библиотеке, у меня появилось предчувствие, что ему может понадобиться помощь. Я произнесла девиз «Мудрых дев», а потом залезла под стол в библиотеке. Вы обменялись парой слов, а потом ты сказала: «Вы понимаете, что я абсолютно современная девушка, учитель?»
Если бы глаза Джин были закрыты, она поклялась бы, что только что услышанные слова произнесла Сью.
– Салли-Мэй Уинн! – прошипела мисс Калвин. – Если ты скажешь еще одно слово, то я… я….
– Пойдешь публиковать это интервью? – продолжала донимать ее маленькая инквизиторша.
– Dio mio! Какое интервью? О чем ты говоришь? – решила схитрить графиня.
Салли-Мэй посмотрела на нее с нескрываемым презрением:
– Хитрый шаг, но недостаточно. Человек в ливрее, который открыл мне дверь, сказал, что я найду вас здесь. Я слышала все, что вы говорили. Надо иметь длинные уши, если в семье священник. – Она перевела взгляд на мисс Калвин. – Все еще собираешься отправить эту гадость в газеты?
Ее жертва решила отступить:
– Ты такое забавное дитя, но мне надоело слушать твои сказки. Всего доброго, госпожа графиня.
Салли-Мэй решительно шагнула вперед и продолжила, словно ее никто не прерывал:
– Если ты это сделаешь, я расскажу всем на свете, что дядя Крис отказал тебе наотрез!
Одарив девочку ледяным взглядом, который мог означать как вызов, так и признание поражения, Мисс Калвин удалилась. Салли-Мэй воинственно посмотрела ей вслед. Джин взяла ее за руку и одобрительно сказала:
– Молодец, Салли-Мэй.
Девочка отдернула руку и уставилась на Джин с укоризной:
– Я думала, что дядя Крис тебе нравится. Мы с Фло решили, что, если заманим тебя в церковь, то из вас получится пара, а теперь я скажу ему, что ты без ума от этого глупого Гарви Брука!
Глава 13
Сидя на розово-лиловой скамеечке в своей комнате красоты, Джин смотрела в лучистые глаза прелестной девушки, отражавшейся в зеркале. Ее черные волосы отливали атласным блеском. Желтый бархат платья подчеркивал красоту кожи, нежно подкрашенной розовым светом ламп.
Она надела старомодные гранатовые серьги и покачала головой, чтобы на них поиграли искорки. Ей было не очень-то весело. Сью Калвин вычитала где-то утверждение одного психолога о том, что сочетание красного и желтого поднимает настроение, и решила проверить. это, заставив всех приглашенных на вечеринку, которую она устраивала тем вечером, разодеться в этих цветах.
Джин сняла серьги, обмотала шею жемчужными бусами и подержала раскрытый веер с ярко-красными листьями перед собой. «Сойдет», – решила она и подмигнула своему отражению:
– Как жаль, что здесь нет никого, чтобы восхититься тобой. Если бы Хьюи был дома, он бы приободрил свою бедную девочку.
Отец должен был вернуться только к вечеру. Интересно, знает ли он, что Маделин куда-то укатила из Нью-Йорка? Джин взяла с трюмо распечатанное письмо и прочла последние строки, написанные размашистым почерком матери:
«Без тебя Нью-Йорк кажется безжизненной пустыней, и я сегодня на месяц уезжаю с подругами развеяться. Вернусь вовремя, чтобы вместе отпраздновать Рождество. Надеюсь, твой папаша проявит человечность и отпустит тебя ко мне в этот день. Посылай письма моему литературному агенту – он перешлет их мне».
Почему она не сообщила, куда уезжает и с кем? «Мелкие страстишки!» – смеялась когда-то графиня. Может, ей, Джин, надо было остаться в Нью-Йорке? Девушка нетерпеливо встала. Теперь уж подвергать сомнению правильность ее решения означало потерю времени. Она отбросила все «за» и «против» до того, как написала отцу, что проведет зиму с ним в Гарстоне.
Розовощекая горничная в черном платье вошла с роскошной горностаевой шубкой, перекинутой через руку.
– Мистер Эзри ждет вас, синьорина.
– Эзри? Он сам поведет машину?
– Он не говорить мне, синьорина. Он говорить: «Скажите мисс Джин, что я жду».
Джин улыбнулась мальчику-филиппинцу, открывшему дверь. Ей нравились слуги отца. Они вели себя тихо как мышки. Впрочем, абсурдное сравнение, ведь мыши всегда скребутся и шебуршат. Оказавшись на широком крыльце, она остановилась, бросила мимолетный взгляд на звездное небо и с наслаждением сделала глубокий вдох.
– Если будешь стоять тут всю ночь, Джин, я лучше пойду спать, – крикнул Эзра Баркер из лимузина с зажженными фарами.
Девушка поспешила вниз по ступенькам. Устроившись на переднем сиденье, она улыбнулась:
– Это преступление – заставлять тебя ждать. А почему за рулем ты?
– Это единственная возможность для меня поговорить с девочкой, которая когда-то все время ходила за мной по пятам.
– Эзри, ты душка. – Джин похлопала старика по руке. – Поехали.
– Куда? – спросил Баркер, когда двигатель лимузина заурчал.
– К дому Калвинов. Сью устраивает танцы.
– Танцы? Ну надо же! А члены женской ассоциации это одобряют?
– А почему нет? Шагай в ногу со временем, Эзри.
– Мне-то как раз танцы по душе. Я про мистера Калвина подумал. Он страсть как не любит такие праздники, так ведь?
– Да, действительно, но он на неделю уехал в Чикаго. Сью запланировала эту вечеринку месяц назад, наняла джазовый ансамбль и тайно разослала нам приглашения.
– Мне кажется, это нечестно.
– Мистер Калвин – такой тиран, Эзри, что сам напрашивается на обман. Почему Сью должна терпеть его устаревшие взгляды и желание править в доме железной рукой?
– Если ей не нравятся его порядки, пусть куда-нибудь переедет и начнет зарабатывать на жизнь. Ведь ей двадцать один, правильно? А пока она живет с отцом, ей надо бы уважать его чувства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20