«Защити ее, отче. Ниспошли ей покой». Дыхание прервалось, стихло и опять возобновилось с мучительным усилием. Между пальцами ему было видно, как лицо ребенка искажается от натуги, словно лицо грузчика. «Отче, ниспошли ей покой, — молил он. — Лиши меня покоя навеки, но ей даруй покой». На ладонях у него выступил пот.— Папа…Он услышал, как слабый, прерывающийся голосок повторил «папа», и, отведя руки, встретил взгляд голубых воспаленных глаз. Он с ужасом подумал: вот оно, то, чего я, казалось, избежал. Он хотел позвать миссис Боулс, но у него отнялся язык. Грудь ребенка вздымалась, ловя воздух, чтобы повторить короткое слово «папа». Он нагнулся над кроватью и сказал:— Да, детка. Помолчи, я здесь, с тобой.Свеча отбросила на одеяло тень его сжатого кулака, и та привлекла взгляд девочки. Ей стало смешно, но она только скорчилась и не смогла рассмеяться. Скоби поспешно убрал руку.— Спи, детка, — сказал он, — тебе ведь хочется спать. Спи. — В памяти возникло воспоминание, которое он, казалось, глубоко похоронил; Скоби вынул носовой платок, свернул его, и на подушку упала тень зайчика. — Вот тебе зайчик, он заснет с тобой. Он побудет с тобой, пока ты спишь. Спи. — Пот градом катился у него по лицу и оставлял во рту вкус соли, вкус слез. — Спи.Заяц шевелил и шевелил ушами: вверх — вниз, вверх — вниз.Вдруг Скоби услышал за спиной негромкий голос миссис Боулс.— Перестаньте, — отрывисто сказала она. — Ребенок умер.
***
Утром он сообщил врачу, что останется до прихода санитарных машин; он уступает мисс Малкот свое место в полицейском грузовике. Ей лучше поскорее уехать — смерть ребенка снова выбила ее из колеи, а разве можно поручиться, что не умрет кто-нибудь еще? Ребенка похоронили на другое утро, положив его в единственный гроб, который удалось достать. Гроб был рассчитан на взрослого человека, но в этом климате медлить было нельзя. Скоби не пошел на похороны; погребальную службу отслужил мистер Боулс, присутствовали супруги Перро, Уилсон и два-три почтовых курьера; врач был занят своими больными. Скоби захотелось уйти подальше, он быстро зашагал по рисовым полям, поговорил с агрономом об оросительных работах, потом, исчерпав эту тему, зашел в лавку и сел там в темноте, дожидаясь Уилсона, окруженный консервными банками с маслом, супами, печеньем, молоком, картофелем, шоколадом. Но Уилсон не появлялся: видно, их всех доконали похороны и они зашли выпить к окружному комиссару. Скоби отправился на пристань и стал смотреть, как идут к океану парусные лодки. Раз он поймал себя на том, что говорит кому-то вслух:— Почему ты не дал ей утонуть?Какой-то человек посмотрел на него с недоумением, и он двинулся дальше вверх по откосу.Возле дома для приезжих миссис Боулс дышала свежим воздухом; она дышала им обстоятельно, как принимают лекарство, ритмично открывая и закрывая рот, делая вдохи и выдохи.— Здравствуйте, майор, — сухо сказала она и глубоко вдохнула воздух. — Вы не были на похоронах?— Не был.— Мистеру Боулсу и мне редко удается вместе побывать на похоронах. Разве что когда мы в отпуске.— А будут еще похороны?— Кажется, еще одни. Остальные пациенты постепенно поправятся.— А кто умирает?— Старуха. Ночью ей стало хуже. А ведь она уже как будто выздоравливала.Он почувствовал облегчение и выругал себя за бессердечие.— Мальчику лучше?— Да.— А миссис Ролт?— Нельзя сказать, что она вне опасности, но, я думаю, выживет. Она пришла в себя.— И уже знает о гибели мужа?— Да.Миссис Боулс стала делать взмахи руками. Потом шесть раз поднялась на носки.— Я бы хотел чем-нибудь помочь, — сказал Скоби.— Вы умеете читать вслух? — спросила, поднимаясь на носки, миссис Боулс.— Думаю, что да.— Тогда можете почитать мальчику. Ему скучно лежать, а скука таким больным вредна.— Где мне взять книгу?— В миссии их сколько угодно. Целые полки.Только бы не сидеть сложа руки. Скоби пошел в миссию и нашел там, как говорила миссис Боулс, целые полки книг. Он плохо разбирался в книгах, но даже на его взгляд тут нечем было развлечь больного мальчика. На старомодных, покрытых плесенью переплетах красовались такие заглавия, как «Двадцать лет миссионерской деятельности», «Потерянные и обретенные души», «Тернистый путь», «Наставление миссионера». По-видимому, миссия обратилась с призывом пожертвовать ей книги, и здесь скопились излишки библиотек из набожных английских домов. «Стихотворения Джона Оксенхэма», «Ловцы человеков». Он взял наугад какую-то книгу и вернулся в дом для приезжих. Миссис Боулс приготовляла лекарства в своей «аптеке».— Нашли что-нибудь?— Да.— Насчет этих книг можете быть спокойны, — сказала миссис Боулс. — Они проходят цензуру — их проверяет специальный комитет. Некоторые люди норовят послать сюда совсем неподходящие книги. Мы учим детей грамоте не для того, чтобы они читали… извините за выражение, романы.— Да, наверно.— Дайте-ка взглянуть, что вы там нашли.Тут он и сам взглянул на заглавие: «Архипастырь среди племени банту».— Это, должно быть, интересно, — сказала миссис Боулс. Он не очень уверенно кивнул. — Вы знаете, где лежит мальчик. Только читайте минут пятнадцать, не больше.Старуху перевели в дальнюю комнату, где умерла девочка, мужчина с сизым носом перебрался в ту, которую миссис Боулс называла палатой выздоравливающих, а средняя комната была отведена мальчику и миссис Ролт. Миссис Ролт лежала лицом к стене, с закрытыми глазами. По-видимому, альбом удалось наконец вынуть из ее рук — он был на стуле рядом с кроватью. Мальчик смотрел на вошедшего Скоби блестящими, возбужденными от лихорадки глазами.— Моя фамилия Скоби. А твоя?— Фишер.— Миссис Боулс просила тебе почитать, — застенчиво сказал Скоби.— А вы кто? Военный?— Нет, я служу в полиции.— Это книга про сыщиков?— Нет, как будто нет.Он раскрыл книгу и напал на фотографию епископа в полном облачении, сидящего на деревянном стуле с высокой спинкой возле маленькой церквушки, крытой железом; вокруг стояли, улыбаясь в объектив, мужчины и женщины из племени банту.— Лучше почитайте про сыщиков. А вы сами хоть раз поймали убийцу?— Да, но не такого, как ты думаешь: мне не надо было его выслеживать и устраивать погоню.— Что же это тогда за убийство?— Ну, людей иногда убивают и в драке.Скоби говорил вполголоса, чтобы не разбудить миссис Ролт. Она лежала, вытянув на одеяле сжатую в кулак руку; кулак был не больше теннисного мяча.— Как называется ваша книга? Может, я ее читал. Я читал на пароходе «Остров сокровищ». Вот если бы она была про пиратов! Как она называется?— «Архипастырь среди банту».— Что это такое?Скоби перевел дух.— Видишь ли. Архипастырь — это фамилия героя.— А как его зовут?— Иеремия.— Слюнявое имя.— А он и есть слюнтяй. — И вдруг, отведя взгляд, он заметил, что миссис Ролт не спит: она слушала, уставившись в стену. Он продолжал наобум: — Настоящие герои там — банту.— А кто они, эти банту?— Свирепые пираты, которые укрываются на островах Вест-Индии и нападают на корабли в той части Атлантического океана.— И Иеремия Архипастырь их ловит?— Да. Видишь ли, книга немножко и про сыщиков, потому что он тайный агент английского правительства. Одевается как простой матрос и нарочно плавает на торговых судах, чтобы попасть в плен к банту. Знаешь, пираты ведь разрешают простым матросам поступать к ним на корабль. Если бы он был офицером, его бы вздернули на рее. А так он умудрился разведать все их пароли и тайники, узнал, какие они замышляют набеги, а потом, в решающую минуту, их выдал.— Тогда он порядочная свинья, — сказал мальчик.— Да, он еще влюбился в дочку предводителя пиратов и тут-то стал настоящим слюнтяем. Но это уже под самый конец, мы до него не дойдем. До этого будет много всяких схваток и убийств.— Книга вроде ничего. Ладно, читайте.— Видишь ли, сегодня миссис Боулс разрешила мне побыть с тобой совсем недолго, я тебе просто рассказал про книгу, а начнем мы завтра.— А вдруг вас завтра уже здесь не будет. Если кого-нибудь убьют.— Но книга-то будет здесь. Я оставлю ее у миссис Боулс. Это ее книга. Правда, если она будет читать, получится немножко иначе…— Ну, вы хоть начните, — попросил мальчик.— Да, начните, — чуть слышно произнес голос с соседней кровати; он было решил, что ему померещилось, но, повернувшись, увидел, что она на него смотрит; глаза на истощенном лице казались громадными, как у испуганного ребенка.— Я очень плохо читаю вслух, — сказал Скоби.— Начинайте, — с нетерпением воскликнул мальчик. — Кто же не умеет читать вслух!Глаза Скоби были прикованы к книге, она начиналась так: «Я никогда не забуду своего первого впечатления о континенте, где мне предстояло трудиться в поте лица тридцать лучших лет моей жизни».— С той самой минуты, как они покинули Бермуды, — медленно начал он, — за ними не переставало следовать глубоко сидевшее в воде разбойничьего вида суденышко. Капитан был явно встревожен — он не мог отвести бинокля от странного корабля. Настала ночь, а тот все шел за ними, и первое, что они увидели, когда наступил рассвет, было таинственное судно. Неужели, подумал Иеремия Архипастырь, я встречу наконец тех, за кем охочусь, — самого предводителя банту Черную Бороду или его кровожадного помощника…Скоби перевернул страницу и на мгновение запнулся, увидев фотографию архипастыря в белом костюме с высоким пастырским воротничком и в тропическом шлеме: он играл в крикет и как раз собирался отбить мяч, брошенный негром из племени банту.— Дальше, — потребовал мальчик.— …или его кровожадного помощника Бешеного Дэвиса, прозванного так за дикие вспышки ярости: в минуту гнева он мог вздернуть на рею всю команду захваченного судна. Капитан Буллер, видно, понял, что дело плохо; он приказал поднять все паруса, и некоторое время казалось, что они улизнут от погони. Но вдруг над морем загрохотал пушечный выстрел, ядро упало в воду футах в двадцати от носа. Капитан Буллер поднес бинокль к глазам и крикнул с мостика Архипастырю: «Клянусь богом, это „Веселый Роджер!“ Из всего экипажа один капитан знал тайну Иеремии…»В комнату деловито вошла миссис Боулс.— Ну вот и хватит, — сказала она. — На сегодня довольно. Что он читал тебе, Джимми?— «Архипастырь среди банту».— Надеюсь, тебе понравилось.— Мировая книжечка.— Умница, — одобрила его миссис Боулс.— Спасибо, — произнес голос с соседней кровати, и Скоби нехотя повернул голову, чтобы взглянуть на молодое измученное лицо. — Вы нам завтра опять почитаете?— Не приставайте к майору Скоби, Элен, — строго сказала миссис Боулс. — Ему надо вернуться в город. Без него там все перережут друг друга.— Вы служите в полиции?— Да.— У меня был знакомый полицейский… у нас в городе… — голос ее замер: она заснула.С минуту он постоял, глядя на ее лицо. На нем, как на картах гадалки, безошибочно можно было прочесть прошлое: дорога, утрата, болезнь. Если перетасовать карты, может быть, увидишь будущее. Он взял альбом для марок и открыл его на первой странице; там было написано: «Элен с любовью от папы в день четырнадцатилетия». Потом альбом раскрылся на странице с марками Парагвая, они пестрели причудливыми изображениями попугаев — такие марки любят собирать дети.— Придется раздобыть для нее новые марки, — печально произнес он.
***
Возле дома его ждал Уилсон.— Я искал вас с самых похорон, майор Скоби, — сказал он.— А я занимался богоугодными делами, — объяснил Скоби.— Как поживает миссис Ролт?— Есть надежда, что она поправится… и мальчик тоже.— Ах да, и мальчик… — Уилсон подбросил носком камешек на тропинке. — Мне нужен ваш совет, майор Скоби. Меня немного беспокоит одно дело.— Какое?— Знаете, я здесь ревизую вашу лавку. И вот выяснилось, что управляющий скупал военное имущество. В лавке есть консервы, которые никогда не ввозились нашими поставщиками.— Что ж тут беспокоиться, выгоните его — и все.— Да ведь обидно выгонять мелкого жулика, когда через него можно добраться до крупного; но это уж, конечно, ваша обязанность. Вот почему я и хотел с вами об этом поговорить. — Уилсон помялся, и лицо его, как всегда, вспыхнуло предательским румянцем. — Видите ли, продолжал он, — наш управляющий купил товар у приказчика Юсефа.— Ничуть не удивлюсь, если это так.— Да ну?— Только ведь приказчик Юсефа совсем не то же, что Юсеф. Юсефу нетрудно поступиться каким-то деревенским приказчиком. Больше того, Юсеф тут, может, а действительно ни при чем. Трудно, конечно, поверить, но и такая возможность не исключена. Вы сами тому подтверждение. В конце концов, вы же только что узнали о проделках вашего управляющего.— А полиция захочет вмешаться, если налицо будут неопровержимые улики? — спросил Уилсон.Скоби остановился.— Что вы хотите этим сказать?Уилсон покраснел и замялся. Потом он выпалил с неожиданной злобой, просто поразившей Скоби:— Ходят слухи, что у Юсефа есть сильная рука.— Вы живете здесь уже не первый день и должны бы знать, чего стоят эти слухи.— Но их повторяет весь город!— А распространяет Таллит… а то и сам Юсеф.— Не поймите меня превратно, — сказал Уилсон. — Вы были ко мне так добры… и миссис Скоби тоже. Мне казалось, вам надо знать, что говорят люди.— Я здесь уже пятнадцать лет, Уилсон.— Да, конечно, это дерзко с моей стороны, — сказал Уилсон. — Но людей смущает история с попугаем Таллита. Говорят, попугая ему подсунули — Юсеф хочет выжить его из города.— Да, я слышал.— И еще говорят, будто вы с Юсефом ходите друг к другу в гости. Это, конечно, ложь, но…— Это чистейшая правда. Но я хожу в гости и к санитарному инспектору, и это нисколько не помешало бы мне возбудить против него дело… — Скоби вдруг замолчал, а потом добавил: — Я вовсе не намерен перед вами оправдываться, Уилсон.— Я просто думал, что вам следует об этом знать, — повторил Уилсон.— Вы слишком молоды для своей работы, Уилсон.— Какой работы?— Какой бы то ни было.Уилсон снова поразил его, выпалив с дрожью в голосе:— Вы просто невыносимы. Как только земля носит такого праведника?Лицо Уилсона пылало; казалось, даже колени его покраснели от бешенства, стыда и унижения.— В этих местах нельзя ходить с непокрытой головой, Уилсон, — только и ответил ему Скоби.Они стояли лицом к лицу на каменистой тропинке, которая вела к дому окружного комиссара; лучи солнца косо ложились на рисовые поля внизу, и Скоби сознавал, что они сразу бросятся в глаза любому наблюдателю.— Вы отправили Луизу потому, что испугались меня, — сказал Уилсон.Скоби тихонько рассмеялся.— Это солнце, Уилсон, ей-богу же, солнце. Завтра утром мы все забудем.— Ей опротивела ваша тупость, необразованность… вы даже понятия не имеете, что на душе у такой женщины, как Луиза.— Наверно, вы правы. Но людям и не нужно, чтобы другие знали, что у них на душе.— Я ее поцеловал в тот вечер… — сказал Уилсон.— У нас в колониях это любимый вид спорта.Скоби не хотелось бесить этого юнца; он старался обратить все в шутку, чтобы завтра оба они могли вести себя как ни в чем не бывало. Парня просто припекло солнцем, повторял он себе: за пятнадцать лет он видел бессчетное количество раз, как это бывает.— Вы ее не стоите, — сказал Уилсон.— Мы оба ее не стоим.— Где вы взяли деньги, чтобы ее отправить? Вот что я хотел бы знать! Вы столько не зарабатываете. Мне это известно. Достаточно посмотреть в платежные списки.Если бы юнец не вел себя так глупо, Скоби мог бы рассердиться и, пожалуй, они бы еще расстались друзьями. Но спокойствие Скоби только подливало масла в огонь.— Давайте потолкуем об этом завтра, — сказал он. — Все мы расстроены смертью ребенка. Пойдемте к Перро и выпьем по стаканчику.Он попытался обойти Уилсона, но тот стоял посреди тропинки, лицо его пылало, на глазах были слезы. Он зашел слишком далеко, надо было идти дальше — путь к отступлению был отрезан.— Не думайте, что вы от меня спрячетесь; я за вами слежу, — сказал он. — Скоби даже онемел от такой бессмыслицы. — Берегитесь, — продолжал Уилсон, — что касается миссис Ролт…— При чем тут еще миссис Ролт?— Не воображайте, пожалуйста, будто я не знаю, почему вы здесь задержались, почему вы торчите в больнице… Пока мы были на похоронах, вы воспользовались случаем и пробрались сюда…— Вы действительно сошли с ума, Уилсон, — сказал Скоби.Внезапно Уилсон опустился на землю, словно ему подогнула ноги чья-то невидимая рука. Он закрыл лицо руками и зарыдал.— Это солнце, — сказал Скоби. — Ей-богу же, это солнце. Вы лучше прилягте. — И, сняв свой шлем, он надел его на голову Уилсону.Сквозь растопыренные пальцы Уилсон смотрел на Скоби — на человека, который видел его слезы, — и в глазах у него была ненависть.
2 Сирены выли, требуя полного затемнения, они выли сквозь дождь, лившийся потоками слез; слуги сбились в кучку на кухне и заперли двери, словно хотели спрятаться от лесного дьявола. Сто сорок четыре дюйма ежегодных осадков безостановочно и однообразно низвергались на крыши города. Вряд ли кому-нибудь захочется воевать в такое время года, и уж, во всяком случае, не хмурым малярикам с вишинской территории, — они ведь еще не опомнились от разгрома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
***
Утром он сообщил врачу, что останется до прихода санитарных машин; он уступает мисс Малкот свое место в полицейском грузовике. Ей лучше поскорее уехать — смерть ребенка снова выбила ее из колеи, а разве можно поручиться, что не умрет кто-нибудь еще? Ребенка похоронили на другое утро, положив его в единственный гроб, который удалось достать. Гроб был рассчитан на взрослого человека, но в этом климате медлить было нельзя. Скоби не пошел на похороны; погребальную службу отслужил мистер Боулс, присутствовали супруги Перро, Уилсон и два-три почтовых курьера; врач был занят своими больными. Скоби захотелось уйти подальше, он быстро зашагал по рисовым полям, поговорил с агрономом об оросительных работах, потом, исчерпав эту тему, зашел в лавку и сел там в темноте, дожидаясь Уилсона, окруженный консервными банками с маслом, супами, печеньем, молоком, картофелем, шоколадом. Но Уилсон не появлялся: видно, их всех доконали похороны и они зашли выпить к окружному комиссару. Скоби отправился на пристань и стал смотреть, как идут к океану парусные лодки. Раз он поймал себя на том, что говорит кому-то вслух:— Почему ты не дал ей утонуть?Какой-то человек посмотрел на него с недоумением, и он двинулся дальше вверх по откосу.Возле дома для приезжих миссис Боулс дышала свежим воздухом; она дышала им обстоятельно, как принимают лекарство, ритмично открывая и закрывая рот, делая вдохи и выдохи.— Здравствуйте, майор, — сухо сказала она и глубоко вдохнула воздух. — Вы не были на похоронах?— Не был.— Мистеру Боулсу и мне редко удается вместе побывать на похоронах. Разве что когда мы в отпуске.— А будут еще похороны?— Кажется, еще одни. Остальные пациенты постепенно поправятся.— А кто умирает?— Старуха. Ночью ей стало хуже. А ведь она уже как будто выздоравливала.Он почувствовал облегчение и выругал себя за бессердечие.— Мальчику лучше?— Да.— А миссис Ролт?— Нельзя сказать, что она вне опасности, но, я думаю, выживет. Она пришла в себя.— И уже знает о гибели мужа?— Да.Миссис Боулс стала делать взмахи руками. Потом шесть раз поднялась на носки.— Я бы хотел чем-нибудь помочь, — сказал Скоби.— Вы умеете читать вслух? — спросила, поднимаясь на носки, миссис Боулс.— Думаю, что да.— Тогда можете почитать мальчику. Ему скучно лежать, а скука таким больным вредна.— Где мне взять книгу?— В миссии их сколько угодно. Целые полки.Только бы не сидеть сложа руки. Скоби пошел в миссию и нашел там, как говорила миссис Боулс, целые полки книг. Он плохо разбирался в книгах, но даже на его взгляд тут нечем было развлечь больного мальчика. На старомодных, покрытых плесенью переплетах красовались такие заглавия, как «Двадцать лет миссионерской деятельности», «Потерянные и обретенные души», «Тернистый путь», «Наставление миссионера». По-видимому, миссия обратилась с призывом пожертвовать ей книги, и здесь скопились излишки библиотек из набожных английских домов. «Стихотворения Джона Оксенхэма», «Ловцы человеков». Он взял наугад какую-то книгу и вернулся в дом для приезжих. Миссис Боулс приготовляла лекарства в своей «аптеке».— Нашли что-нибудь?— Да.— Насчет этих книг можете быть спокойны, — сказала миссис Боулс. — Они проходят цензуру — их проверяет специальный комитет. Некоторые люди норовят послать сюда совсем неподходящие книги. Мы учим детей грамоте не для того, чтобы они читали… извините за выражение, романы.— Да, наверно.— Дайте-ка взглянуть, что вы там нашли.Тут он и сам взглянул на заглавие: «Архипастырь среди племени банту».— Это, должно быть, интересно, — сказала миссис Боулс. Он не очень уверенно кивнул. — Вы знаете, где лежит мальчик. Только читайте минут пятнадцать, не больше.Старуху перевели в дальнюю комнату, где умерла девочка, мужчина с сизым носом перебрался в ту, которую миссис Боулс называла палатой выздоравливающих, а средняя комната была отведена мальчику и миссис Ролт. Миссис Ролт лежала лицом к стене, с закрытыми глазами. По-видимому, альбом удалось наконец вынуть из ее рук — он был на стуле рядом с кроватью. Мальчик смотрел на вошедшего Скоби блестящими, возбужденными от лихорадки глазами.— Моя фамилия Скоби. А твоя?— Фишер.— Миссис Боулс просила тебе почитать, — застенчиво сказал Скоби.— А вы кто? Военный?— Нет, я служу в полиции.— Это книга про сыщиков?— Нет, как будто нет.Он раскрыл книгу и напал на фотографию епископа в полном облачении, сидящего на деревянном стуле с высокой спинкой возле маленькой церквушки, крытой железом; вокруг стояли, улыбаясь в объектив, мужчины и женщины из племени банту.— Лучше почитайте про сыщиков. А вы сами хоть раз поймали убийцу?— Да, но не такого, как ты думаешь: мне не надо было его выслеживать и устраивать погоню.— Что же это тогда за убийство?— Ну, людей иногда убивают и в драке.Скоби говорил вполголоса, чтобы не разбудить миссис Ролт. Она лежала, вытянув на одеяле сжатую в кулак руку; кулак был не больше теннисного мяча.— Как называется ваша книга? Может, я ее читал. Я читал на пароходе «Остров сокровищ». Вот если бы она была про пиратов! Как она называется?— «Архипастырь среди банту».— Что это такое?Скоби перевел дух.— Видишь ли. Архипастырь — это фамилия героя.— А как его зовут?— Иеремия.— Слюнявое имя.— А он и есть слюнтяй. — И вдруг, отведя взгляд, он заметил, что миссис Ролт не спит: она слушала, уставившись в стену. Он продолжал наобум: — Настоящие герои там — банту.— А кто они, эти банту?— Свирепые пираты, которые укрываются на островах Вест-Индии и нападают на корабли в той части Атлантического океана.— И Иеремия Архипастырь их ловит?— Да. Видишь ли, книга немножко и про сыщиков, потому что он тайный агент английского правительства. Одевается как простой матрос и нарочно плавает на торговых судах, чтобы попасть в плен к банту. Знаешь, пираты ведь разрешают простым матросам поступать к ним на корабль. Если бы он был офицером, его бы вздернули на рее. А так он умудрился разведать все их пароли и тайники, узнал, какие они замышляют набеги, а потом, в решающую минуту, их выдал.— Тогда он порядочная свинья, — сказал мальчик.— Да, он еще влюбился в дочку предводителя пиратов и тут-то стал настоящим слюнтяем. Но это уже под самый конец, мы до него не дойдем. До этого будет много всяких схваток и убийств.— Книга вроде ничего. Ладно, читайте.— Видишь ли, сегодня миссис Боулс разрешила мне побыть с тобой совсем недолго, я тебе просто рассказал про книгу, а начнем мы завтра.— А вдруг вас завтра уже здесь не будет. Если кого-нибудь убьют.— Но книга-то будет здесь. Я оставлю ее у миссис Боулс. Это ее книга. Правда, если она будет читать, получится немножко иначе…— Ну, вы хоть начните, — попросил мальчик.— Да, начните, — чуть слышно произнес голос с соседней кровати; он было решил, что ему померещилось, но, повернувшись, увидел, что она на него смотрит; глаза на истощенном лице казались громадными, как у испуганного ребенка.— Я очень плохо читаю вслух, — сказал Скоби.— Начинайте, — с нетерпением воскликнул мальчик. — Кто же не умеет читать вслух!Глаза Скоби были прикованы к книге, она начиналась так: «Я никогда не забуду своего первого впечатления о континенте, где мне предстояло трудиться в поте лица тридцать лучших лет моей жизни».— С той самой минуты, как они покинули Бермуды, — медленно начал он, — за ними не переставало следовать глубоко сидевшее в воде разбойничьего вида суденышко. Капитан был явно встревожен — он не мог отвести бинокля от странного корабля. Настала ночь, а тот все шел за ними, и первое, что они увидели, когда наступил рассвет, было таинственное судно. Неужели, подумал Иеремия Архипастырь, я встречу наконец тех, за кем охочусь, — самого предводителя банту Черную Бороду или его кровожадного помощника…Скоби перевернул страницу и на мгновение запнулся, увидев фотографию архипастыря в белом костюме с высоким пастырским воротничком и в тропическом шлеме: он играл в крикет и как раз собирался отбить мяч, брошенный негром из племени банту.— Дальше, — потребовал мальчик.— …или его кровожадного помощника Бешеного Дэвиса, прозванного так за дикие вспышки ярости: в минуту гнева он мог вздернуть на рею всю команду захваченного судна. Капитан Буллер, видно, понял, что дело плохо; он приказал поднять все паруса, и некоторое время казалось, что они улизнут от погони. Но вдруг над морем загрохотал пушечный выстрел, ядро упало в воду футах в двадцати от носа. Капитан Буллер поднес бинокль к глазам и крикнул с мостика Архипастырю: «Клянусь богом, это „Веселый Роджер!“ Из всего экипажа один капитан знал тайну Иеремии…»В комнату деловито вошла миссис Боулс.— Ну вот и хватит, — сказала она. — На сегодня довольно. Что он читал тебе, Джимми?— «Архипастырь среди банту».— Надеюсь, тебе понравилось.— Мировая книжечка.— Умница, — одобрила его миссис Боулс.— Спасибо, — произнес голос с соседней кровати, и Скоби нехотя повернул голову, чтобы взглянуть на молодое измученное лицо. — Вы нам завтра опять почитаете?— Не приставайте к майору Скоби, Элен, — строго сказала миссис Боулс. — Ему надо вернуться в город. Без него там все перережут друг друга.— Вы служите в полиции?— Да.— У меня был знакомый полицейский… у нас в городе… — голос ее замер: она заснула.С минуту он постоял, глядя на ее лицо. На нем, как на картах гадалки, безошибочно можно было прочесть прошлое: дорога, утрата, болезнь. Если перетасовать карты, может быть, увидишь будущее. Он взял альбом для марок и открыл его на первой странице; там было написано: «Элен с любовью от папы в день четырнадцатилетия». Потом альбом раскрылся на странице с марками Парагвая, они пестрели причудливыми изображениями попугаев — такие марки любят собирать дети.— Придется раздобыть для нее новые марки, — печально произнес он.
***
Возле дома его ждал Уилсон.— Я искал вас с самых похорон, майор Скоби, — сказал он.— А я занимался богоугодными делами, — объяснил Скоби.— Как поживает миссис Ролт?— Есть надежда, что она поправится… и мальчик тоже.— Ах да, и мальчик… — Уилсон подбросил носком камешек на тропинке. — Мне нужен ваш совет, майор Скоби. Меня немного беспокоит одно дело.— Какое?— Знаете, я здесь ревизую вашу лавку. И вот выяснилось, что управляющий скупал военное имущество. В лавке есть консервы, которые никогда не ввозились нашими поставщиками.— Что ж тут беспокоиться, выгоните его — и все.— Да ведь обидно выгонять мелкого жулика, когда через него можно добраться до крупного; но это уж, конечно, ваша обязанность. Вот почему я и хотел с вами об этом поговорить. — Уилсон помялся, и лицо его, как всегда, вспыхнуло предательским румянцем. — Видите ли, продолжал он, — наш управляющий купил товар у приказчика Юсефа.— Ничуть не удивлюсь, если это так.— Да ну?— Только ведь приказчик Юсефа совсем не то же, что Юсеф. Юсефу нетрудно поступиться каким-то деревенским приказчиком. Больше того, Юсеф тут, может, а действительно ни при чем. Трудно, конечно, поверить, но и такая возможность не исключена. Вы сами тому подтверждение. В конце концов, вы же только что узнали о проделках вашего управляющего.— А полиция захочет вмешаться, если налицо будут неопровержимые улики? — спросил Уилсон.Скоби остановился.— Что вы хотите этим сказать?Уилсон покраснел и замялся. Потом он выпалил с неожиданной злобой, просто поразившей Скоби:— Ходят слухи, что у Юсефа есть сильная рука.— Вы живете здесь уже не первый день и должны бы знать, чего стоят эти слухи.— Но их повторяет весь город!— А распространяет Таллит… а то и сам Юсеф.— Не поймите меня превратно, — сказал Уилсон. — Вы были ко мне так добры… и миссис Скоби тоже. Мне казалось, вам надо знать, что говорят люди.— Я здесь уже пятнадцать лет, Уилсон.— Да, конечно, это дерзко с моей стороны, — сказал Уилсон. — Но людей смущает история с попугаем Таллита. Говорят, попугая ему подсунули — Юсеф хочет выжить его из города.— Да, я слышал.— И еще говорят, будто вы с Юсефом ходите друг к другу в гости. Это, конечно, ложь, но…— Это чистейшая правда. Но я хожу в гости и к санитарному инспектору, и это нисколько не помешало бы мне возбудить против него дело… — Скоби вдруг замолчал, а потом добавил: — Я вовсе не намерен перед вами оправдываться, Уилсон.— Я просто думал, что вам следует об этом знать, — повторил Уилсон.— Вы слишком молоды для своей работы, Уилсон.— Какой работы?— Какой бы то ни было.Уилсон снова поразил его, выпалив с дрожью в голосе:— Вы просто невыносимы. Как только земля носит такого праведника?Лицо Уилсона пылало; казалось, даже колени его покраснели от бешенства, стыда и унижения.— В этих местах нельзя ходить с непокрытой головой, Уилсон, — только и ответил ему Скоби.Они стояли лицом к лицу на каменистой тропинке, которая вела к дому окружного комиссара; лучи солнца косо ложились на рисовые поля внизу, и Скоби сознавал, что они сразу бросятся в глаза любому наблюдателю.— Вы отправили Луизу потому, что испугались меня, — сказал Уилсон.Скоби тихонько рассмеялся.— Это солнце, Уилсон, ей-богу же, солнце. Завтра утром мы все забудем.— Ей опротивела ваша тупость, необразованность… вы даже понятия не имеете, что на душе у такой женщины, как Луиза.— Наверно, вы правы. Но людям и не нужно, чтобы другие знали, что у них на душе.— Я ее поцеловал в тот вечер… — сказал Уилсон.— У нас в колониях это любимый вид спорта.Скоби не хотелось бесить этого юнца; он старался обратить все в шутку, чтобы завтра оба они могли вести себя как ни в чем не бывало. Парня просто припекло солнцем, повторял он себе: за пятнадцать лет он видел бессчетное количество раз, как это бывает.— Вы ее не стоите, — сказал Уилсон.— Мы оба ее не стоим.— Где вы взяли деньги, чтобы ее отправить? Вот что я хотел бы знать! Вы столько не зарабатываете. Мне это известно. Достаточно посмотреть в платежные списки.Если бы юнец не вел себя так глупо, Скоби мог бы рассердиться и, пожалуй, они бы еще расстались друзьями. Но спокойствие Скоби только подливало масла в огонь.— Давайте потолкуем об этом завтра, — сказал он. — Все мы расстроены смертью ребенка. Пойдемте к Перро и выпьем по стаканчику.Он попытался обойти Уилсона, но тот стоял посреди тропинки, лицо его пылало, на глазах были слезы. Он зашел слишком далеко, надо было идти дальше — путь к отступлению был отрезан.— Не думайте, что вы от меня спрячетесь; я за вами слежу, — сказал он. — Скоби даже онемел от такой бессмыслицы. — Берегитесь, — продолжал Уилсон, — что касается миссис Ролт…— При чем тут еще миссис Ролт?— Не воображайте, пожалуйста, будто я не знаю, почему вы здесь задержались, почему вы торчите в больнице… Пока мы были на похоронах, вы воспользовались случаем и пробрались сюда…— Вы действительно сошли с ума, Уилсон, — сказал Скоби.Внезапно Уилсон опустился на землю, словно ему подогнула ноги чья-то невидимая рука. Он закрыл лицо руками и зарыдал.— Это солнце, — сказал Скоби. — Ей-богу же, это солнце. Вы лучше прилягте. — И, сняв свой шлем, он надел его на голову Уилсону.Сквозь растопыренные пальцы Уилсон смотрел на Скоби — на человека, который видел его слезы, — и в глазах у него была ненависть.
2 Сирены выли, требуя полного затемнения, они выли сквозь дождь, лившийся потоками слез; слуги сбились в кучку на кухне и заперли двери, словно хотели спрятаться от лесного дьявола. Сто сорок четыре дюйма ежегодных осадков безостановочно и однообразно низвергались на крыши города. Вряд ли кому-нибудь захочется воевать в такое время года, и уж, во всяком случае, не хмурым малярикам с вишинской территории, — они ведь еще не опомнились от разгрома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28