– Не понял.– Присс и Нэн обмолвились вчера, что ты собираешься жениться на Шарлотте Бэтсфорд. Ты тоже меняешь свое мнение в зависимости от того, что считаешь разумным?– Ты не вправе обсуждать мои личные дела с Нэн и Присси, – произнес он ледяным тоном, чувствуя, как к лицу приливает кровь.– А ты вправе говорить с ними о моей личной жизни? – парировала Саманта.– Надеюсь, ты понимаешь, что это далеко не одно и то же.– Разве? – Сэм небрежно пожала плечами и вновь занялась цветами.В этот момент в дверь позвонили.– Господи, кто это в такую рань? – возмутился он, взглянув на часы. – Я еще не позавтракал!Когда к двери торжественно проплыл дворецкий Хед-ли, Сэм схватила маркиза за рукав.– Если это ко мне, Джулиан, – шепнула она ему прямо в ухо, отчего у маркиза по спине неожиданно поползли мурашки, – пожалуйста, не стой здесь столбом вместо Присс и Нэн.– А где Присс и Нэн? – насторожился Джулиан.– С самого утра отправились в женскую обитель.– Черт бы их побрал со всеми этими визитами!– Не имеет значения, Джулиан. Уверена, со мной ничего не случится. Буду принимать посетителей в гостиной. Ведь сюда придут рафинированные джентльмены, а не какие-нибудь дикари. Все будет в порядке, не волнуйся.По самоуверенному тону Саманты маркиз заключил, что она ровным счетом ничего не знает о рафинированных джентльменах. Да и откуда ей знать? Он учил ее манерам настоящей леди, но ни словом не обмолвился о том, как постоять за себя, если кавалер окажется слишком напористым.– Спасибо, сорванец, что избавляешь меня от тяжелого труда стоять на страже твоей добродетели и репутации, – проворчал Джулиан. – Но тебе следует помнить, что присутствие шаперонки обязательно во всех случаях.– Что ж, если ты в этом уверен… Но мне кажется, ты умираешь с голоду, – ввернула Сэм, прищелкнув языком.Тут у Джулиана действительно засосало под ложечкой. Давно пора было ублажить желудок чашкой кофе и куском лососины с яйцами. Хуже всего было то, что, проголодавшись, он становился злым.– Почему для благотворительности Присс и Нэн из всех дней выбрали именно сегодняшний? – пробурчал он, когда Хедли открыл парадную дверь.На пороге стоял мистер Натан Форд. Его приход был предсказуем, но то, что держал рослый американец в руках, стало для всех полной неожиданностью. Сюрпризом мистера Форда оказалась… собака.– Сэм! – закричал он и, проскользнув мимо изумленного дворецкого в вестибюль, наступил бедняге на ногу. – Где самое очаровательное создание на планете?– Натан! – отозвалась Сэм. Хедли, состроив гримасу, заковылял прочь. – Как я рада вас видеть! Что за прелесть у вас на руках?Натан не сводил восхищенного взгляда с Сэм. Джулиана он даже не заметил, словно тот был фонарным столбом. К такому обращению лорд Серлинг не привык и почувствовал себя уязвленным. Однако не проронил ни слова. Оставаясь незамеченным, он с любопытством ждал, что будет дальше.– Этот парнишка – для вас, Сэм, – объявил Натан и с широкой улыбкой, обнажившей два ряда ровных белоснежных зубов, протянул девушке живой подарок.Приняв из больших грубых рук американца забавное существо, Сэм радостно принялась его разглядывать. Было ясно, что похвастаться благородным происхождением щенок не мог. Он имел приплюснутый нос и лохматую шерстку песочного цвета. Его приоткрытая пасть являла миру острые зубки и вывалившийся розовый язык. Собачья улыбка и цвет шерсти удивительно напоминали мистера Форда, и Джулиан с трудом сдержал смешок. Его страшно развеселил тот факт, что американский ухажер Саманты выбрал в качестве подарка пса, удивительно похожего на него самого. Оставалось только гадать, было ли это случайным совпадением или продуманной тактикой.Но радость Джулиана оказалась быстротечной и испарилась, едва он увидел, что Саманта прижала щенка к груди и, зашептав ласковые слова, принялась целовать пушистую голову.– Щенок поддается дрессировке, – с энтузиазмом заявил Натан. – У него маленькие лапки, и я надеюсь, он не вымахает в здоровенного пса. Как вы думаете, лорд Серлинг позволит вам его оставить?– Почему бы не спросить об этом самого лорда Серлинга? – протянул Джулиан, решив, что настал подходящий момент заявить о своем присутствии.Только тут Натан обратил на него свой изумленный взор.– О, лорд Серлинг! – произнес он и нервно рассмеялся. – Я так увлекся Сэм… э-э мисс Дарлингтон… мне очень не терпелось узнать, понравился ли ей мой подарок, что я вас не заметил.– Разумеется, – холодно обронил Джулиан. – Теперь, когда мы обменялись приветствиями, не вижу смысла стоять в вестибюле и предлагаю перейти в гостиную. – С этими словами он жестом показал дорогу. – После тебя, Саманта… мистер Форд.Пропустив парочку вперед, маркиз степенно последовал за ними. Ему бросилась в глаза походка американца. Он так размахивал руками, что Джулиан стал опасаться за свой китайский фарфор. Американцев, на его взгляд, отличали от англичан развязная походка и широкий шаг. Вероятно, это оттого, решил Джулиан, что их страна обширнее, и ее обитателям приходится больше ходить.В гостиной Сэм и Натан сели на диван, а Джулиан устроился в кресле напротив. Сцепив пальцы, маркиз уставился на молодых людей ледяным взором, который мало кто из мужчин выдерживал. Однако Натан был слеплен из другого теста. Похоже, он опять забыл о менторе своей пассии.Джулиан осторожно кашлянул, но Сэм продолжала тискать прелестное сопящее создание, щенок елозил по ней лапами и лизал щеки. Натан наблюдал за сценой как завороженный, словно мечтал очутиться на месте животного, лишь бы удостоиться такой же чести и не менее открыто выражать свои чувства.Джулиан снова прочистил горло, и Сэм наконец подняла зардевшееся лицо.– Ну что, Джулиан? Ты ведь не скажешь «нет», правда? Я обожаю его. Я уже придумала ему имя. Я назову его Мэдисон, – девушка повернулась к Натану, – в честь вашего президента. Что скажете, Натан?– Уверен, президент не стал бы возражать, хотя песик – стопроцентная дворняга, – ответил американец. – Но знаю по собственному опыту, что дворняги – самые лучшие домашние питомцы. Беспородные собаки очень умные. Близкородственное скрещивание у животных ведет к бездеятельности и тупости.– Надеюсь, ваша теория, мистер Форд, неприменима к людям, – сухо заметил маркиз. – Английская аристократия вряд ли отнеслась бы с восторгом к вашему заявлению. Они на протяжении столетий только и делали, что занимались близкородственным скрещиванием.– Лорд Серлинг, – спохватился Натан, – разумеется, я не собирался переносить это на… то есть я…– О, не обращайте внимания, Натан, – милостиво произнесла Сэм. – Он просто хочет поставить вас в неловкое положение. В этом и состоит его миссия шаперона – наводить ужас на молодых людей. Что по поводу Мэдисона, Джулиан? Могу ли я его оставить?Джулиан ответил не сразу, размышляя над легкомысленными словами Саманты насчет того, что ему нравится «наводить ужас на молодых людей».Натану Форду было около тридцати. Маркизу – тридцать пять. Интересно, что думает Саманта? Что ему пятьдесят? Шестьдесят?– Молчишь, Джулиан, – вздохнула девушка. – Это дурной знак. Но я знаю, как убедить тебя оставить мне собачку. – Она вскочила и, в одно мгновение оказавшись рядом с маркизом, бросила щенка ему на колени. – Если ты хотя бы минутку его подержишь, то ни за что не захочешь с ним расстаться.Нельзя сказать, что Джулиан не любил собак. Но он считал, что собакам место в деревне, а не в городе. Он хмуро смотрел на животное, поймав взгляд больших испуганных глаз щенка. В следующий момент из песика вытекла теплая струйка, оставившая на ногах Джулиана мокрый след.– Боже праведный! – воскликнул маркиз. Сэм прыснула.Двадцать минут спустя, наспех переодевшись, он вновь спускался по лестнице, еще более голодный и раздраженный, чем был. Выйдя из гостиной, он оставил вместо себя Хедли, строго-настрого наказав дворецкому не покидать комнату до его возвращения и не спускать глаз с Сэм и ее поклонника. Пересекая холл, он услышал странный шум, доносившийся из гостиной, звуки мужских голосов и лай собак, словно, кроме Натана Форда и Мэдисона, в доме появились еще посетители.Войдя в гостиную, маркиз не поверил своим глазам. Натан Форд, Ниниан Уэнтуорт и Жан-Люк Бувье о чем-то яростно спорили.Сэм сидела на коврике у камина и возилась с Мэдисоном и еще двумя собачками – французским пуделем и валлийским корги. Хедли, стоя на четвереньках, подтирал подозрительную лужицу. Заметив хозяина, он поднял голову, и на его покрасневшем лице отразилось виноватое выражение. Он тяжело поднялся на ноги и зычным голосом крикнул:– Милорд!Три джентльмена тотчас умолкли и повернулись к Джулиану.– Доброе утро, джентльмены, – строго поздоровался маркиз. – Что означают эти пошлые крики в моей гостиной, да еще в обществе моей подопечной?Его самолюбие было уязвлено еще больше, когда щенячья проказа рассмешила Сэм в самый неподходящий момент. Но Джулиан сделал вид, будто ничего не заметил.– Кто позволил вам превратить мой дом в собачью конуру?Тут все трое заговорили одновременно. Джулиан не понял ни слова.Не снизойдя до крика, маркиз величественным жестом призвал к тишине. Пристыженные молодые люди затихли.– По одному, пожалуйста, – попросил он. – Мистер Форд – вы первый.– Дело вот в чем, сэр, – начал тот без обиняков, – я принес Сэм…– Сэм? – Джулиан смерил его гневным взглядом.– Я хотел сказать… что принес мисс Дарлингтон собачку, чтобы она не скучала по Зевсу и Нептуну. Поскольку я пришел первый, она должна оставить себе именно моего щенка, а не тех двоих. – Он укоризненно ткнул пальцем в Уэнтуорта и Бувье.– Почему-то все колонисты полагают, что раз они первые – значит, самые лучшие. Но ваша собака – беспородная шавка, в то время как мой корги – чистокровный щенок, – фыркнул Ниниан, теребя рукав своего красновато-коричневого сюртука.– Моп Dieu Мой Бог (фр.).

, как вы смеете говорить о чистоте породы? – возмутился Жан-Люк с ярко выраженным французским акцентом. – Ваши собаки не идут ни в какое сравнение с моим пуделем. – Он гордо вскинул голову, и в его глазах блеснули озорные огоньки. – Так же как вы, простолюдины, со мной. У меня единственного чистая кровь!– Послушайте, вы…– Простите, вы…Джулиан снова поднял руку, чтобы прекратить спор:– Я еще не разрешил Саманте взять собаку, так что нет смысла пререкаться по поводу того, какую именно она выберет.– Но, Джулиан! – воскликнула девушка, вскочив на ноги вместе с тремя щенками и остановившись перед наставником. – Ты должен разрешить! Щенков можно научить вести себя как полагается, а до тех пор держать на конюшне и лишь изредка брать в дом.Джулиан нахмурился. Он видел, что молодые люди находятся в плену ее чар. Она выглядела необычайно соблазнительной – возбужденная, со слегка растрепавшимися волосами, широко распахнутыми огромными глазами. Ее умоляющий взгляд мог бы растопить даже каменное сердце. Щенки и те не остались к девушке равнодушными. Прижимались к ней, лизали лицо, весело помахивали хвостиками.У Джулиана не хватило духу отказать Сэм.Тем более что все три кавалера не сводили с него глаз, с нетерпением ожидая вердикта. Натан, похоже, готов был кулаками отстаивать право девушки оставить у себя Мэдисона. Ниниан был взволнован, а Жан-Люк, прищурившись и изображая холодное высокомерие, с трудом сдерживал смех.Джулиан знал, что Сэм в случае его отказа оставить одного из щенков устроит сцену. Сцены его не страшили, но в данный момент он не имел ни времени, ни терпения заниматься всей этой ерундой. Тем более что так и не успел позавтракать.– Что ж, Сэм, можешь оставить одного щенка, – сказал он и строго добавил: – но немедленно передай его лакею, чтобы отнес на конюшню. Мэдисон уже испортил пару моих лучших брюк, и у меня нет желания менять в доме персидские ковры.На лице Сэм вместо благодарности отразилось глубокое разочарование.– О, Джулиан, – взмолилась она со слезами в голосе, – неужели ты заставишь меня выбрать только одного? Я уже полюбила всех трех, к тому же это подарки! Разве прилично возвращать подарки?– Святые небеса, Сэм! – не выдержал Джулиан. – Как ты могла предположить, что я позволю оставить всех трех щенков?Но судя по робкой улыбке и умоляющему выражению глаз, Саманта ожидала именно этого. * * * К полудню у девушки перебывало не меньше дюжины гостей. Джулиан, вынужденный присутствовать в качестве шаперона во время всех визитов, так и не позавтракал. Когда последний гость наконец откланялся, маркиз в крайнем раздражении удалился на кухню.Сэм в отличном настроении пошла переодеться для прогулки в Гайд-парке, где должен был состояться традиционный весенний выход лондонского общества – господа съезжались туда себя показать и других посмотреть. Девушка должна была впервые появиться на публике. Ожидалось, что ее утренние гости тоже туда прибудут. Сэм в душе надеялась, что Джулиан наконец понял, что она уже не ребенок, а женщина, хотя и невинная, и что множество мужчин добивается ее расположения.Проведя бессонную ночь, Сэм разработала новую стратегию поведения. Ее суть состояла в том, чтобы заставить маркиза думать, будто он для нее только опекун и ментор, к тому же гораздо старше ее по возрасту. Нескрываемое восхищение и благоговейный трепет, с которым Сэм к нему до сих пор относилась, маркиз наверняка относил на счет ее детской восторженности. И она решила больше не демонстрировать свои чувства. Уловка должна сработать, хотя будет стоить немало усилий.Девушка решила притвориться, будто всецело разделяет общепринятые взгляды на брак и считает замужество своей обязанностью. Пусть маркиз думает, что она занята поисками достойного и респектабельного спутника жизни. А романтическая любовь – Бог с ней.Саманта никак не могла взять в толк, почему, обладая бесспорной способностью читать ее мысли, маркиз так и не понял, что она в него влюблена. Что питает к нему не детскую благодарность, а вполне зрелые чувства, что ее сердце томится от нежности, а тело – от страсти.Но теперь все будет по-другому. Она заставит его не только догадаться о ее чувствах, но и питать к ней такую же нежность и такое же физическое влечение. И никакая Шарлотта Бэтсфорд ей не помешает.Накануне вечером, перед сном, Саманта дотошно расспрашивала Присс и Нэн относительно мисс Бэтсфорд. Старушки заверили ее, что Джулиан собирается жениться на Шарлотте, и в Лондоне всем это известно; девушка еще больше укрепилась в мысли завоевать любовь маркиза. Времени у нее оставалось совсем немного. Так что необходимо действовать. Сэм готова была на все, лишь бы добиться желаемого результата и стать для Джулиана единственной в жизни женщиной, желанной и любимой.Войдя в спальню, Сэм обнаружила там камеристку Клару. Джулиан нанял Клару три месяца назад, когда она и тетушки переехали в его городской дом. Клара была дочерью Хедли, мажордома Джулиана. Хорошенькая и сметливая, она имела один существенный недостаток, характерный для женщин ее положения, – отсутствие формального образования. Учеба Сэм оказалась для нее как нельзя кстати. Вечерами девушки занимались вместе, помогая друг другу, и вскоре освоили весь нужный курс.Проблема Клары состояла в том, что, не имея связей Саманты, она была обречена всю жизнь прозябать в прислугах, если, конечно, не выйдет удачно замуж. Но для Сэм Клара была не просто горничной, а задушевной подругой, которой она поверяла свои девичьи секреты. Клара, ее отец Хедли и экономка Верла знали об истинном происхождении Сэм, но скорее проглотили бы языки, чем открыли посторонним тайну побочной дочери мистера Дарлингтона. Остальная прислуга в Монтгомери-хаусе об истинном происхождении Сэм не подозревала.– Мисс! – Клара пересекла комнату и, поймав ладони Сэм, с восторгом сжала их. – Вы были сегодня неотразимы! Какой успех! Я каждый раз бегала иа балкон, когда слышала стук в дверь, и видела, как джентльмены проходили в гостиную. Так много красивых, разодетых в пух и прах мужчин!– Да, гораздо больше, чем я ожидала, – скромно заметила Саманта. – Надеюсь, Джулиан понял, что я больше не ребенок.Обняв Сэм, Клара легонько подтолкнула девушку к большому, во весь рост, зеркалу и принялась расстегивать ей платье.– Как его милость мог не заметить такое количество кавалеров, да еще с подарками? – Она выглянула из-за спины Сэм и поймала в зеркале ее взгляд. – И три собачки! Я думала, умру, когда услышала, что американский щенок намочил брюки его милости!Сэм улыбнулась отражению смеющейся Клары. Девушка была прехорошенькой. Темные волосы и карие глаза создавали поразительный контраст с ее белоснежной наколкой и фартучком. Сэм часто размышляла, почему жизнь устроена так несправедливо. Если ты родился в семье прислуги, то никогда не поднимешься выше… во всяком случае, в Англии.– Знаешь, Клара, он разрешил мне оставить всех троих!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30