Отороченная бобром шапка не сидела бы на Джеффри так залихватски, и ружье не выглядело бы так органично в его руках, как в руках Люсьена.
У Энни перехватило дух. Люсьен выглядел в этом костюме еще мужественнее, чем обычно. Женщины наверняка не дадут ему прохода сегодня. Тем более что его женская свита уже начала понемногу формироваться. Вокруг него уже вертелись две дамы, которые с нетерпением ждали, когда Люсьен закончит разговор с Боденом и обратит внимание на них. Энни почувствовала укол ревности. Если бы она не была уверена в его чувствах, то не стала бы терпеть такое навязчивое вмешательство…
Пока Наполеон кружил ее по залу в танце, Энни не знала, видел ли ее Люсьен. Когда кавалер проводил ее на место возле тети, она шепотом спросила Кэтрин:
– Ты видела Люсьена?
– Нет, а ты?
– Да. – Она кивнула в его сторону. – Он там, в углу… с твоим мужем, королем Генрихом.
– Как мило, – приподняла брови Кэтрин и тут же поджала губы. – Один деспот играет другого. Он обращается со своими рабами, как король Генрих обращался с женами.
– Да. Реджи понравилась бы эта шутка, правда?
– Да, наверное. Я беспокоюсь о нем. Как долго нам предстоит торчать на этом дурацком балу, прежде чем мы сможем вернуться домой и узнать, как себя чувствует старый упрямец? Мне было бы спокойнее, если бы он согласился вызвать доктора.
– Ты ведь приказала Терезе и Джеймсу немедленно сообщить, если Реджи почувствует себя хуже?
– Да, но…
– Дядя Реджи рассердится, если мы вернемся слишком рано. Мы ведь даже еще не поприветствовали хозяев дома. – Энни понизила голос и проявила некоторую настойчивость: – Я понимаю, что веду себя эгоистично, но мне хотелось бы хоть раз потанцевать с Люсьеном, прежде чем мы уедем. Впрочем, при том, что его плотным кольцом обступили дамы, мне вряд ли это удастся.
– Я уверена, что Люсьен потанцует с тобой, если у него будет шанс, но не жди, что он сможет сегодня уделить тебе много времени, – сказала Кэтрин, сжав ее руку, – Один танец ничего не значит, но все знают, что у вас разные политические взгляды.
Энни увидела, как Люсьен повел в центр зала девушку, наряженную персидской рабыней. Он положил ей руку на талию и шепнул что-то на ухо перед началом вальса, от чего девушка рассмеялась. Сердце у Энни сжалось от досады. Как бы ей хотелось, чтобы он шептал на ухо ей!
В это время к ним с Кэтрин подошли знакомые, и они вынуждены были поддерживать светский разговор. Они честно выполняли свой долг с улыбкой на лице. Реджи гордился бы ими.
* * *
Люсьен почти не слушал болтовню мадемуазель Петит. Она улыбалась ему сквозь прозрачную вуаль и говорила что-то о том, что хотела бы стать частью его «гарема». Но что бы она ни говорила иди ни делала, его мысли все равно были с Энни. Энни… одетой как ангел. Она всегда была для него связана с чем-то неземным, божественным, но разве ангелы могут быть так чертовски соблазнительны?
Он считал минуты до тех пор, пока сможет заключить ее в свои объятия и повести танцевать. На глазах трех сотен гостей он не сможет позволить себе большего, но и этого будет достаточно. По крайней мере он сможет вдохнуть ее аромат, взглянуть в ее ясные глаза, услышать ее голос, сказать ей, как она прекрасна.
Он решил дождаться, когда подадут ужин. Он уйдет отсюда в ту же минуту. Пока гости снова не разбредутся по бальному залу, комнатам для игры в карты, по лужайке, они с Боденом незаметно ускользнут. Он отвезет Бодена в Бо-каж, и это будет началом его конца. Конца Ренара и, надо надеяться, конца Бодена.
Он смешался с людьми, притворяясь, что живо интересуется разными пустыми разговорами. Он и сам ощущал в себе пустоту. Он танцевал с женщинами, беззастенчиво с ними флиртуя. Каждая из них смеялась, краснела и смущалась, уступая место очередной партнерше по танцу. Он прекрасно справлялся с ролью светского льва, обращая на себя всеобщее внимание, вызывая понимающие улыбки или хмурые взгляды мужчин.
И вот момент, которого он ждал весь вечер, наступил. Он тайком следил за Энни все время. У нее не было недостатка в кавалерах, и он с трудом держал себя в руках, чтобы не броситься и не разметать всю эту ораву, которая неотступно вилась вокруг нее.
Один танец закончился, до начала другого оставалось три минуты. За это время ему предстояло преодолеть довольно большое расстояние через бальный зал и пригласить Энни, прежде чем его не опередил кто-нибудь другой. Но даже если кто-то успеет опередить его, это не отменяет его права первенства. Черт побери! Он направился к ней.
Вот она, в толпе обожателей. Энни смотрела на него без улыбки. Она раскраснелась от танца – или чем-то расстроена? Он надеялся на первое. Галантно поклонившись, он задел ее грудь хвостом бобра, которым была оторочена его шапка.
– Мадемуазель Уэстон, надеюсь, этот танец наш, – медленно вымолвил он.
– Вы немного опоздали, Делакруа, – отозвался молодой Ричард Уэверли, угрожающе сверкнув глазами из-под широких полей сомбреро. – Этот танец обещан мне.
– Простите, месье Уэверли, но еще несколько часов назад я просил мадемуазель Уэстон оставить для меня последний танец перед ужином. – Он обернулся к Энни: – Вы помните, мадемуазель? Вы только что приехали, и я… – Он приподнял брови.
– Да, конечно, – поддержала его она. – Разумеется, я помню, мистер Делакруа. Простите, мистер Уэверли. Возможно, вы согласитесь на первый танец после ужина?
Ричарда удовлетворило обещание будущих радостей, и он с достоинством откланялся. Впрочем, от Люсьена не ускользнул ненавидящий взгляд, который юноша метнул на него из-под сомбреро. Однако его это не волновало. Он выиграл главный приз.
Он взял Энни под руку и повел ее на середину танцевального зала. С балкона, где помещался оркестр, полились чарующие звуки вальса. Он прижал ее к себе и почувствовал, что она напряжена. Энни избегала смотреть ему в лицо.
– Что случилось, Энни? – спросил он глухим от беспокойства голосом. – Тебя кто-то обидел?
– Да, – ответила она натянуто. – Один мужчина весь вечер обижает меня.
– Кто? – стиснув зубы, прямо спросил он. – Я пошлю ему вызов. Он посмел прикоснуться к тебе? Он неуважительно говорил с тобой?
– Вовсе нет. Я весь вечер мечтаю о том, чтобы он ко мне прикоснулся, а он этого не делает… – Она бросила на него лукавый взгляд из-под густых ресниц.
– Что?
– Он даже не замечает моего присутствия. Он слишком занят тем, что развлекает половину женского населения Нового Орлеана. – Она укоризненно взглянула на него и снова отвернулась.
Люсьен успокоился. Он всегда очень тонко чувствовал чужую ревность. Тем более что сам он сегодня вечером сгорал от нее. В действительности ему нравилось ее желание обладать им безраздельно. Он сам хотел того же. Но все же не мог удержаться от того, чтобы не подшутить над ней немного.
– Я развлекал половину женского населения Нового Орлеана, мадемуазель Уэстон, потому что…
– Почему же, мистер Делакруа? – Она вызывающе посмотрела на него, приподняв бровь.
– Потому что вторая половина уже слишком стара, чтобы танцевать.
Энни поджала губы, но глаза ее весело засверкали. Люсьен надеялся, что его шутка заставит ее перестать сердиться.
– Мадам Дюпуа почти семьдесят, а вы танцевали с ней. И должна заметить, вы пригласили ее раньше, чем меня.
– Мадам Дюпуа – исключение из правил. Хотя она страдает от ревматизма и давно принадлежит к числу тех дам, которые предпочитают сидеть у стенки, а не танцевать, мне удалось добиться ее согласия на танец.
– И вам доставило это удовольствие, не так ли?
– Что, танец?
– Нет, то, что вам удалось склонить женщину к тому, чтобы она исполнила ваше желание.
– Признаю себя виновным, – усмехнулся он.
– То же самое вы сказали человеку, которого оглушили ударом трости в переулке. Вы всегда с такой легкостью признаете себя виновным в своих преступлениях?
– Всегда.
– Тогда следует вам заметить, что носить такие штаны в публичном месте неприлично. Вы выглядите в них вызывающе мужественно, – лукаво улыбнулась она.
– Но если бы я не носил их, мне было бы трудно убедить мадам Дюпуа танцевать со мной. Ей, конечно, около семидесяти, но она еще в состоянии оценить красивые мужские ноги.
Энни рассмеялась. Люсьен обрадовался, что ему снова удалось завоевать ее.
– Неслыханное самодовольство! Но должна признать, что у этой старухи хороший вкус. В таком костюме вы даже меня могли бы уговорить исполнить ваше желание.
Расстояние между ними позволило Энни окинуть оценивающим взглядом всю его фигуру. Ее беглый осмотр привел к тому, что сердце у него в груди забилось чаще. Казалось, она ласково прикоснулась к нему. Их взгляды встретились, и он увидел игривое возбуждение в глубине ее синих глаз.
– Да, штаны действительно впечатляют, но я довольна всем, что увидела, – заключила она с притворной застенчивостью.
Люсьен думал, что давно уже вышел из того возраста, когда мужчины краснеют, но, оказывается, нет. Он почувствовал, что его щеки, уши и шея вдруг запылали. Наверное, он выглядел сейчас как Джонни Роу в своем первом тугом галстуке, купленном на распродаже. И хотя Люсьен уже много лет с легкостью вел женщин в танце, теперь почему-то стал сбиваться с ритма и вынужден был несколько раз посмотреть себе под ноги.
– Милая Энни, ты выбиваешь у меня почву из-под ног, – простонал он, стараясь сохранить привычно скучающее выражение на лице. – Раньше я подшучивал над тобой, а теперь мы поменялись ролями. Знаешь, что ты делаешь со мной?
– Я знаю, что хочу делать с тобой.
Люсьен сбился, сделал резкий поворот и с трудом вернулся в ритм танца.
– Вы прекрасно вышли из трудной ситуации, мистер Делакруа. – Она игриво погладила его по плечу. – Никто не заподозрил, что мы едва не упали на пол, правда?
– Если вы не прекратите мучить меня, мадемуазель Уэс-тон, мы очень скоро окажемся на полу в положении, которое покажется вам слишком откровенным, на глазах у всего общества, – вежливо улыбнулся он.
– Ваши намеки на готовность устроить публичный скандал меня не волнуют, мистер Делакруа, – невинно улыбнулась она.
– Ты похожа на ангела, и близость твоя так божественна, но, Господи, ты мучаешь меня, как самая искушенная чертовка, вышедшая из ада! – жарко прошептал он, невольно сжимая ее талию.
– Вы этого заслуживаете. И потом, разве вы смогли бы заполучить меня в другом случае? – вызывающе улыбнулась она.
– Сейчас, Энни, я готов заполучить тебя любыми способами где угодно!
Они оба рассмеялись, но тут же стали серьезными, потому что оба говорили правду. Они неотрывно смотрели друг на друга, пока какая-то танцующая пара не налетела на них и не вернула к реальности происходящего. Люсьен снова принял на себя вид скучающего Денди, а Энни мило улыбалась всем вокруг. Когда музыка прекратилась, он склонился к ее уху и прошептал:
– Давай встретимся в саду у статуи безымянной женщины. – С этими словами он поклонился ей и вышел из зала.
Энни должна была сопровождать тетю к столу, но выскользнула через боковую дверь и побежала в сад. По пути она заметила три пары, которые предпочитали любовные свидания ужину и целовались при луне в саду Роуздауна. Она понятия не имела, где находится статуя, о которой говорил Люсьен, и просто устремилась в глубь чащи.
Наконец, отбежав довольно далеко от последней парочки, она заметила старинную статую, которую, казалось, вывезли с раскопок античной итальянской виллы. Это была женщина в короткой тоге с распростертыми объятиями. На ее каменном лице застыло страстное желание. Энни замерла и какое-то время любовалась статуей, пока чья-то рука не обвила ее за талию и не увлекла в кусты. Энни оказалась наедине с Люсьеном, окруженная молчаливым камнем и немой листвой.
– Ты не кричала, – сказал он, привлекая ее к себе.
– Я знала, что это ты. Ты единственный мужчина, который всегда хватает меня в темноте. – Она обвила его руками за шею. Лунный свет сквозь густую листву играл на его лице. Сначала он улыбался, но вдруг перестал.
– Я должен был еще раз увидеть тебя, обнять, прежде чем…
– Прежде чем что? – обмерла Энни.
– Прежде чем наступит рассвет, – вздохнул он.
– Этой ночью должно произойти что-то важное?
– У меня всего несколько минут, Энни. И я не хочу потратить их на разговоры.
Прежде чем она успела ответить, Люсьен поцеловал ее. Его губы были горячими и твердыми, а поцелуй более страстным и требовательным, чем обычно. Она всем сердцем отзывалась на его страстность, прижавшись к нему всем телом и каждой клеточкой ощущая его тепло.
Он задохнулся от волнения и, подхватив ее за талию, поднял и стал покрывать поцелуями шею и грудь. Она соскользнула ниже, и ее грудь оказалась в его жарких ладонях. Он ласкал и сжимал между пальцами ее соски.
Кровь кипела в ее жилах. Минута их поцелуя довела ее до умопомрачения и заставила все сильнее желать его. Судя по тому, что в штанах у него затвердел и напрягся мужской орган, он хотел ее с не меньшей силой.
Он снова поцеловал ее в губы, их языки соприкасались, доводя обоих до исступления. Она отвернулась и прошептала, чуть дыша:
– Несколько минут? Может быть, этого хватит, чтобы…
Он усмехнулся, но голос его дрожал:
– Нет, этого слишком мало, чтобы излить всю мою страсть, милая Энни. В другое время, в другом месте.
Она отстранилась и взяла его обеими руками за лицо.
– Да, Люсьен! В другое время, в другом месте. Обещай мне! – Она почувствовала, как на ее ресницах задрожали слезы.
Он напрягся и сразу же отстранился от нее, несмотря на то что она с жаром приникала к его груди.
– Пора возвращаться в дом. Кэтрин, наверное, уже тебя ищет.
– Я еще не хочу идти.
– Так надо. Иди, я посмотрю, как ты войдешь в дом. – Он легонько подтолкнул ее.
– Я люблю тебя, Люсьен.
– Спокойной ночи, Энни, – отозвался он, и его лицо поглотили ночные тени.
Она стиснула руки, стремясь передать в этом жесте все свое чувство, все волнение, весь страх за него. Его фигура растворилась во тьме, и она удрученно направилась к дому.
– Будь осторожен, – шептала она. – Возвращайся ко мне.
Люсьен видел, как Энни благополучно добралась до дома и, вероятно, присоединилась к тете за ужином. Господи! С ее уходом, казалось, у него отняли часть души. Он хотел бы дать ей обещание, которое она просила; ему было больно видеть ее в такой тревоге. Но через минуту они должны были встретиться с Боденом в условленном месте, откуда он через убранную плантацию тростника должен был отвести его в Бокаж. Люсьен очень хорошо отдавал себе отчет в том, что от того, как развернутся события в ближайшие несколько часов, зависит его будущее… их с Энни будущее…
* * *
Когда подали ужин, Кэтрин стала искать Энни, но безуспешно. Она видела, как Энни танцевала с Люсьеном. Как они притворялись равнодушными друг к другу. Кэтрин понимала, что для непосвященного взгляда Энни казалась лишь очередной целью для флирта такого искушенного кавалера, как Люсьен. Но к концу танца между ними возникла любовная игра, и Кэтрин видела, каких усилий им стоило сдерживаться.
Теперь она не видела ни одного из них в толпе гостей, спешащих занять места за праздничным столом. Она с некоторой долей досады заключила, что молодые люди ускользнули куда-нибудь, чтобы отдаться своему чувству. Она готова была понять их нетерпение, но разве трудно было подождать один день? Хотя Люсьен не посвящал ее в детали, она догадывалась, что сегодня он в последний раз выступает в роли Ренара. Кэтрин знала, что его акция связана с Боденом и что она довольно рискованна. Может быть, поэтому Люсьен захотел увидеться с Энни наедине? Может быть, он допускает, что это их последняя встреча.
– Миссис Гриммс?
Кэтрин обернулась на раболепствующий голос у себя над ухом. Он принадлежал одному из ливрейных лакеев Бувьеров, молодому человеку, одетому в белую накидку и суженные на коленях бриджи. Он протянул ей поднос, на котором лежала записка. Кэтрин взяла ее дрожащими пальцами. Она решила, что это новости о Реджи. Развернув записку, она прочла ее, и в тот же миг кровь отхлынула от ее лица.
Лакей подхватил ее под руку, заметив, как она покачнулась. Благодарная за поддержку, Кэтрин улыбнулась и с жадностью глотнула воздуха. Нельзя было терять ни минуты. Реджи нуждался в ее помощи. У него была желтая лихорадка.
* * *
Джеффри стоял в темном углу, скрестив на груди руки. Он наблюдал за Энни весь вечер. Он был наряжен мертвецом – лицо густо намазано меловой пастой, глаза подведены и углублены черной краской, губы ярко-красные, фигура от головы до пят скрыта под темным плащом. Он был похож на живой труп, на саму смерть.
Он видел, как Энни и Делакруа смотрели друг на друга во время танца. Он видел, какие взгляды бросала на него Энни весь вечер. И еще он заметил, как она выскользнула из дома, чтобы встретиться с ним в саду. Он даже пошел за ней следом и, оставаясь невидимым, слышал, как она обнималась и целовалась с Делакруа в тени деревьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
У Энни перехватило дух. Люсьен выглядел в этом костюме еще мужественнее, чем обычно. Женщины наверняка не дадут ему прохода сегодня. Тем более что его женская свита уже начала понемногу формироваться. Вокруг него уже вертелись две дамы, которые с нетерпением ждали, когда Люсьен закончит разговор с Боденом и обратит внимание на них. Энни почувствовала укол ревности. Если бы она не была уверена в его чувствах, то не стала бы терпеть такое навязчивое вмешательство…
Пока Наполеон кружил ее по залу в танце, Энни не знала, видел ли ее Люсьен. Когда кавалер проводил ее на место возле тети, она шепотом спросила Кэтрин:
– Ты видела Люсьена?
– Нет, а ты?
– Да. – Она кивнула в его сторону. – Он там, в углу… с твоим мужем, королем Генрихом.
– Как мило, – приподняла брови Кэтрин и тут же поджала губы. – Один деспот играет другого. Он обращается со своими рабами, как король Генрих обращался с женами.
– Да. Реджи понравилась бы эта шутка, правда?
– Да, наверное. Я беспокоюсь о нем. Как долго нам предстоит торчать на этом дурацком балу, прежде чем мы сможем вернуться домой и узнать, как себя чувствует старый упрямец? Мне было бы спокойнее, если бы он согласился вызвать доктора.
– Ты ведь приказала Терезе и Джеймсу немедленно сообщить, если Реджи почувствует себя хуже?
– Да, но…
– Дядя Реджи рассердится, если мы вернемся слишком рано. Мы ведь даже еще не поприветствовали хозяев дома. – Энни понизила голос и проявила некоторую настойчивость: – Я понимаю, что веду себя эгоистично, но мне хотелось бы хоть раз потанцевать с Люсьеном, прежде чем мы уедем. Впрочем, при том, что его плотным кольцом обступили дамы, мне вряд ли это удастся.
– Я уверена, что Люсьен потанцует с тобой, если у него будет шанс, но не жди, что он сможет сегодня уделить тебе много времени, – сказала Кэтрин, сжав ее руку, – Один танец ничего не значит, но все знают, что у вас разные политические взгляды.
Энни увидела, как Люсьен повел в центр зала девушку, наряженную персидской рабыней. Он положил ей руку на талию и шепнул что-то на ухо перед началом вальса, от чего девушка рассмеялась. Сердце у Энни сжалось от досады. Как бы ей хотелось, чтобы он шептал на ухо ей!
В это время к ним с Кэтрин подошли знакомые, и они вынуждены были поддерживать светский разговор. Они честно выполняли свой долг с улыбкой на лице. Реджи гордился бы ими.
* * *
Люсьен почти не слушал болтовню мадемуазель Петит. Она улыбалась ему сквозь прозрачную вуаль и говорила что-то о том, что хотела бы стать частью его «гарема». Но что бы она ни говорила иди ни делала, его мысли все равно были с Энни. Энни… одетой как ангел. Она всегда была для него связана с чем-то неземным, божественным, но разве ангелы могут быть так чертовски соблазнительны?
Он считал минуты до тех пор, пока сможет заключить ее в свои объятия и повести танцевать. На глазах трех сотен гостей он не сможет позволить себе большего, но и этого будет достаточно. По крайней мере он сможет вдохнуть ее аромат, взглянуть в ее ясные глаза, услышать ее голос, сказать ей, как она прекрасна.
Он решил дождаться, когда подадут ужин. Он уйдет отсюда в ту же минуту. Пока гости снова не разбредутся по бальному залу, комнатам для игры в карты, по лужайке, они с Боденом незаметно ускользнут. Он отвезет Бодена в Бо-каж, и это будет началом его конца. Конца Ренара и, надо надеяться, конца Бодена.
Он смешался с людьми, притворяясь, что живо интересуется разными пустыми разговорами. Он и сам ощущал в себе пустоту. Он танцевал с женщинами, беззастенчиво с ними флиртуя. Каждая из них смеялась, краснела и смущалась, уступая место очередной партнерше по танцу. Он прекрасно справлялся с ролью светского льва, обращая на себя всеобщее внимание, вызывая понимающие улыбки или хмурые взгляды мужчин.
И вот момент, которого он ждал весь вечер, наступил. Он тайком следил за Энни все время. У нее не было недостатка в кавалерах, и он с трудом держал себя в руках, чтобы не броситься и не разметать всю эту ораву, которая неотступно вилась вокруг нее.
Один танец закончился, до начала другого оставалось три минуты. За это время ему предстояло преодолеть довольно большое расстояние через бальный зал и пригласить Энни, прежде чем его не опередил кто-нибудь другой. Но даже если кто-то успеет опередить его, это не отменяет его права первенства. Черт побери! Он направился к ней.
Вот она, в толпе обожателей. Энни смотрела на него без улыбки. Она раскраснелась от танца – или чем-то расстроена? Он надеялся на первое. Галантно поклонившись, он задел ее грудь хвостом бобра, которым была оторочена его шапка.
– Мадемуазель Уэстон, надеюсь, этот танец наш, – медленно вымолвил он.
– Вы немного опоздали, Делакруа, – отозвался молодой Ричард Уэверли, угрожающе сверкнув глазами из-под широких полей сомбреро. – Этот танец обещан мне.
– Простите, месье Уэверли, но еще несколько часов назад я просил мадемуазель Уэстон оставить для меня последний танец перед ужином. – Он обернулся к Энни: – Вы помните, мадемуазель? Вы только что приехали, и я… – Он приподнял брови.
– Да, конечно, – поддержала его она. – Разумеется, я помню, мистер Делакруа. Простите, мистер Уэверли. Возможно, вы согласитесь на первый танец после ужина?
Ричарда удовлетворило обещание будущих радостей, и он с достоинством откланялся. Впрочем, от Люсьена не ускользнул ненавидящий взгляд, который юноша метнул на него из-под сомбреро. Однако его это не волновало. Он выиграл главный приз.
Он взял Энни под руку и повел ее на середину танцевального зала. С балкона, где помещался оркестр, полились чарующие звуки вальса. Он прижал ее к себе и почувствовал, что она напряжена. Энни избегала смотреть ему в лицо.
– Что случилось, Энни? – спросил он глухим от беспокойства голосом. – Тебя кто-то обидел?
– Да, – ответила она натянуто. – Один мужчина весь вечер обижает меня.
– Кто? – стиснув зубы, прямо спросил он. – Я пошлю ему вызов. Он посмел прикоснуться к тебе? Он неуважительно говорил с тобой?
– Вовсе нет. Я весь вечер мечтаю о том, чтобы он ко мне прикоснулся, а он этого не делает… – Она бросила на него лукавый взгляд из-под густых ресниц.
– Что?
– Он даже не замечает моего присутствия. Он слишком занят тем, что развлекает половину женского населения Нового Орлеана. – Она укоризненно взглянула на него и снова отвернулась.
Люсьен успокоился. Он всегда очень тонко чувствовал чужую ревность. Тем более что сам он сегодня вечером сгорал от нее. В действительности ему нравилось ее желание обладать им безраздельно. Он сам хотел того же. Но все же не мог удержаться от того, чтобы не подшутить над ней немного.
– Я развлекал половину женского населения Нового Орлеана, мадемуазель Уэстон, потому что…
– Почему же, мистер Делакруа? – Она вызывающе посмотрела на него, приподняв бровь.
– Потому что вторая половина уже слишком стара, чтобы танцевать.
Энни поджала губы, но глаза ее весело засверкали. Люсьен надеялся, что его шутка заставит ее перестать сердиться.
– Мадам Дюпуа почти семьдесят, а вы танцевали с ней. И должна заметить, вы пригласили ее раньше, чем меня.
– Мадам Дюпуа – исключение из правил. Хотя она страдает от ревматизма и давно принадлежит к числу тех дам, которые предпочитают сидеть у стенки, а не танцевать, мне удалось добиться ее согласия на танец.
– И вам доставило это удовольствие, не так ли?
– Что, танец?
– Нет, то, что вам удалось склонить женщину к тому, чтобы она исполнила ваше желание.
– Признаю себя виновным, – усмехнулся он.
– То же самое вы сказали человеку, которого оглушили ударом трости в переулке. Вы всегда с такой легкостью признаете себя виновным в своих преступлениях?
– Всегда.
– Тогда следует вам заметить, что носить такие штаны в публичном месте неприлично. Вы выглядите в них вызывающе мужественно, – лукаво улыбнулась она.
– Но если бы я не носил их, мне было бы трудно убедить мадам Дюпуа танцевать со мной. Ей, конечно, около семидесяти, но она еще в состоянии оценить красивые мужские ноги.
Энни рассмеялась. Люсьен обрадовался, что ему снова удалось завоевать ее.
– Неслыханное самодовольство! Но должна признать, что у этой старухи хороший вкус. В таком костюме вы даже меня могли бы уговорить исполнить ваше желание.
Расстояние между ними позволило Энни окинуть оценивающим взглядом всю его фигуру. Ее беглый осмотр привел к тому, что сердце у него в груди забилось чаще. Казалось, она ласково прикоснулась к нему. Их взгляды встретились, и он увидел игривое возбуждение в глубине ее синих глаз.
– Да, штаны действительно впечатляют, но я довольна всем, что увидела, – заключила она с притворной застенчивостью.
Люсьен думал, что давно уже вышел из того возраста, когда мужчины краснеют, но, оказывается, нет. Он почувствовал, что его щеки, уши и шея вдруг запылали. Наверное, он выглядел сейчас как Джонни Роу в своем первом тугом галстуке, купленном на распродаже. И хотя Люсьен уже много лет с легкостью вел женщин в танце, теперь почему-то стал сбиваться с ритма и вынужден был несколько раз посмотреть себе под ноги.
– Милая Энни, ты выбиваешь у меня почву из-под ног, – простонал он, стараясь сохранить привычно скучающее выражение на лице. – Раньше я подшучивал над тобой, а теперь мы поменялись ролями. Знаешь, что ты делаешь со мной?
– Я знаю, что хочу делать с тобой.
Люсьен сбился, сделал резкий поворот и с трудом вернулся в ритм танца.
– Вы прекрасно вышли из трудной ситуации, мистер Делакруа. – Она игриво погладила его по плечу. – Никто не заподозрил, что мы едва не упали на пол, правда?
– Если вы не прекратите мучить меня, мадемуазель Уэс-тон, мы очень скоро окажемся на полу в положении, которое покажется вам слишком откровенным, на глазах у всего общества, – вежливо улыбнулся он.
– Ваши намеки на готовность устроить публичный скандал меня не волнуют, мистер Делакруа, – невинно улыбнулась она.
– Ты похожа на ангела, и близость твоя так божественна, но, Господи, ты мучаешь меня, как самая искушенная чертовка, вышедшая из ада! – жарко прошептал он, невольно сжимая ее талию.
– Вы этого заслуживаете. И потом, разве вы смогли бы заполучить меня в другом случае? – вызывающе улыбнулась она.
– Сейчас, Энни, я готов заполучить тебя любыми способами где угодно!
Они оба рассмеялись, но тут же стали серьезными, потому что оба говорили правду. Они неотрывно смотрели друг на друга, пока какая-то танцующая пара не налетела на них и не вернула к реальности происходящего. Люсьен снова принял на себя вид скучающего Денди, а Энни мило улыбалась всем вокруг. Когда музыка прекратилась, он склонился к ее уху и прошептал:
– Давай встретимся в саду у статуи безымянной женщины. – С этими словами он поклонился ей и вышел из зала.
Энни должна была сопровождать тетю к столу, но выскользнула через боковую дверь и побежала в сад. По пути она заметила три пары, которые предпочитали любовные свидания ужину и целовались при луне в саду Роуздауна. Она понятия не имела, где находится статуя, о которой говорил Люсьен, и просто устремилась в глубь чащи.
Наконец, отбежав довольно далеко от последней парочки, она заметила старинную статую, которую, казалось, вывезли с раскопок античной итальянской виллы. Это была женщина в короткой тоге с распростертыми объятиями. На ее каменном лице застыло страстное желание. Энни замерла и какое-то время любовалась статуей, пока чья-то рука не обвила ее за талию и не увлекла в кусты. Энни оказалась наедине с Люсьеном, окруженная молчаливым камнем и немой листвой.
– Ты не кричала, – сказал он, привлекая ее к себе.
– Я знала, что это ты. Ты единственный мужчина, который всегда хватает меня в темноте. – Она обвила его руками за шею. Лунный свет сквозь густую листву играл на его лице. Сначала он улыбался, но вдруг перестал.
– Я должен был еще раз увидеть тебя, обнять, прежде чем…
– Прежде чем что? – обмерла Энни.
– Прежде чем наступит рассвет, – вздохнул он.
– Этой ночью должно произойти что-то важное?
– У меня всего несколько минут, Энни. И я не хочу потратить их на разговоры.
Прежде чем она успела ответить, Люсьен поцеловал ее. Его губы были горячими и твердыми, а поцелуй более страстным и требовательным, чем обычно. Она всем сердцем отзывалась на его страстность, прижавшись к нему всем телом и каждой клеточкой ощущая его тепло.
Он задохнулся от волнения и, подхватив ее за талию, поднял и стал покрывать поцелуями шею и грудь. Она соскользнула ниже, и ее грудь оказалась в его жарких ладонях. Он ласкал и сжимал между пальцами ее соски.
Кровь кипела в ее жилах. Минута их поцелуя довела ее до умопомрачения и заставила все сильнее желать его. Судя по тому, что в штанах у него затвердел и напрягся мужской орган, он хотел ее с не меньшей силой.
Он снова поцеловал ее в губы, их языки соприкасались, доводя обоих до исступления. Она отвернулась и прошептала, чуть дыша:
– Несколько минут? Может быть, этого хватит, чтобы…
Он усмехнулся, но голос его дрожал:
– Нет, этого слишком мало, чтобы излить всю мою страсть, милая Энни. В другое время, в другом месте.
Она отстранилась и взяла его обеими руками за лицо.
– Да, Люсьен! В другое время, в другом месте. Обещай мне! – Она почувствовала, как на ее ресницах задрожали слезы.
Он напрягся и сразу же отстранился от нее, несмотря на то что она с жаром приникала к его груди.
– Пора возвращаться в дом. Кэтрин, наверное, уже тебя ищет.
– Я еще не хочу идти.
– Так надо. Иди, я посмотрю, как ты войдешь в дом. – Он легонько подтолкнул ее.
– Я люблю тебя, Люсьен.
– Спокойной ночи, Энни, – отозвался он, и его лицо поглотили ночные тени.
Она стиснула руки, стремясь передать в этом жесте все свое чувство, все волнение, весь страх за него. Его фигура растворилась во тьме, и она удрученно направилась к дому.
– Будь осторожен, – шептала она. – Возвращайся ко мне.
Люсьен видел, как Энни благополучно добралась до дома и, вероятно, присоединилась к тете за ужином. Господи! С ее уходом, казалось, у него отняли часть души. Он хотел бы дать ей обещание, которое она просила; ему было больно видеть ее в такой тревоге. Но через минуту они должны были встретиться с Боденом в условленном месте, откуда он через убранную плантацию тростника должен был отвести его в Бокаж. Люсьен очень хорошо отдавал себе отчет в том, что от того, как развернутся события в ближайшие несколько часов, зависит его будущее… их с Энни будущее…
* * *
Когда подали ужин, Кэтрин стала искать Энни, но безуспешно. Она видела, как Энни танцевала с Люсьеном. Как они притворялись равнодушными друг к другу. Кэтрин понимала, что для непосвященного взгляда Энни казалась лишь очередной целью для флирта такого искушенного кавалера, как Люсьен. Но к концу танца между ними возникла любовная игра, и Кэтрин видела, каких усилий им стоило сдерживаться.
Теперь она не видела ни одного из них в толпе гостей, спешащих занять места за праздничным столом. Она с некоторой долей досады заключила, что молодые люди ускользнули куда-нибудь, чтобы отдаться своему чувству. Она готова была понять их нетерпение, но разве трудно было подождать один день? Хотя Люсьен не посвящал ее в детали, она догадывалась, что сегодня он в последний раз выступает в роли Ренара. Кэтрин знала, что его акция связана с Боденом и что она довольно рискованна. Может быть, поэтому Люсьен захотел увидеться с Энни наедине? Может быть, он допускает, что это их последняя встреча.
– Миссис Гриммс?
Кэтрин обернулась на раболепствующий голос у себя над ухом. Он принадлежал одному из ливрейных лакеев Бувьеров, молодому человеку, одетому в белую накидку и суженные на коленях бриджи. Он протянул ей поднос, на котором лежала записка. Кэтрин взяла ее дрожащими пальцами. Она решила, что это новости о Реджи. Развернув записку, она прочла ее, и в тот же миг кровь отхлынула от ее лица.
Лакей подхватил ее под руку, заметив, как она покачнулась. Благодарная за поддержку, Кэтрин улыбнулась и с жадностью глотнула воздуха. Нельзя было терять ни минуты. Реджи нуждался в ее помощи. У него была желтая лихорадка.
* * *
Джеффри стоял в темном углу, скрестив на груди руки. Он наблюдал за Энни весь вечер. Он был наряжен мертвецом – лицо густо намазано меловой пастой, глаза подведены и углублены черной краской, губы ярко-красные, фигура от головы до пят скрыта под темным плащом. Он был похож на живой труп, на саму смерть.
Он видел, как Энни и Делакруа смотрели друг на друга во время танца. Он видел, какие взгляды бросала на него Энни весь вечер. И еще он заметил, как она выскользнула из дома, чтобы встретиться с ним в саду. Он даже пошел за ней следом и, оставаясь невидимым, слышал, как она обнималась и целовалась с Делакруа в тени деревьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34