– Хочу быть первой. На прошлом я добилась только пятого места, но с тех пор много тренировалась и надеюсь на большее. На этот раз, если погода не подведет,я Рассчитываю победить.
– Желаю тебе, чтобы денек был выигрышным, – сказал Сэм.
– Спасибо.
Лидия отважилась улыбнуться. Она не хвасталась, просто констатировала факт. Правда, из-за некоторых событий турнир для нее мог не состояться.
На память пришли недавние отборочные состязания. Это было в июле. Должно быть, от волнения ее женское недомогание началось на четыре дня раньше срока и превратило отборочную стрельбу в пытку. Надо сказать, это всегда случалось с ней не вовремя, непредсказуемо и бывало столь обильным, что выпивало все силы, приводя Лидию на грань анемии. В тот раз было хуже, чем когда – либо. Она едва сумела удержаться в списке. Клив потом должен был чуть не на руках нести ее к экипажу.
Лидия наморщила лоб, припоминая. Это было ровно за две недели до венчания Роуз, в субботу – больше месяца назад. Если быть точной, то четыре недели и пять дней.
Не сводя с Сэма рассеянного взгляда, Лидия размышляла над тем, что это может означать. Даже если бы женское недомогание случалось с ней регулярно, раз в месяц, оно уже запоздало на пять дней.
– Послушай… – начала она неуверенно, – то, что ты тогда проделывал… ну, когда отстранялся… это точно должно было сработать? В смысле, это ведь всегда срабатывает, правда?
– Когда я отстранялся?
– Разве это не так называется?
– Ах, вот оно что. По-научному это «прерванный акт». Ну да, как правило, это срабатывает. А в чем дело?
Во взгляде Сэма появилась заинтересованность, хотя, быть может, он просто щурился на яркое солнце.
– Ни в чем, – сказала Лидия и отвернулась.
– У тебя задержка?
– Со мной все в полном порядке, лучше и быть не может! Еще несколько мгновений внимательного осмотра, потом кивок. Слава Богу!
Лидия не кривила душой. Никакой задержки у нее и быть не могло, все должно было со временем начаться, как начиналось всегда, в первый попавшийся день. Такой уж у нее организм: переживания и волнения всегда выбивают его из колеи.
– Подай мне шляпку.
– Сначала отдай мне панталоны.
– Что? – Она совсем забыла об этом глупом условии. – Ты же не станешь настаивать, если я откажусь?
– Еще как стану.
Лидия начала по-настоящему раздражаться, но все-таки еще раз воззвала к его здравому смыслу, предлагая прекратить розыгрыш.
– Довольно, Сэм, шутки в сторону!
– Я и не думал шутить.
Тогда она решила просто уйти. И попыталась, но была ухвачена за руку и остановлена на полушаге. Сэм посмотрел на нее с высоты своего роста. В этом взгляде было нечто особенное, очень сложное, как если бы все его недовольство миром, собой, ею и мелочами человеческого существования слилось в нем воедино. Лидия подумала, что это мрачное, неудовлетворенное выражение лица самое естественное для него. Оно настораживало и отпугивало других, так как придавало Сэму свирепый вид.
– Лидди, – сказал он ровно, – я желаю получить свой приз.
– Я дам тебе… – Пусть это прозвучит так, словно она что-то отрывает с кровью от сердца. – Я дам тебе свою шляпку.
– Я требую то, что мне обещано.
– А я ничего не обещала!
– Обещала, только что, лежа на земле.
– Под принуждением! – крикнула она. – К тому же мои… мои… – Даже с Сэмом она не могла легко произнести вслух слово «панталоны» и несколько раз облизнула губы, собираясь с духом. – Мое нижнее белье не для всеобщего обозрения!
С этим было трудно не согласиться. Сэм хмыкнул но кивнул.
– Я дам тебе один чулок, – обрадовалась Лидия.
Его взгляд был темнее, чем ночь на вересковых пустошах, но поскольку словесных возражений не последовало, Лидия
'торопливо отвернулась и приподняла подол, нащупывая подвязку. Скатав его судорожными движениями рук, она сбросила высокий ботинок, сорвала чулок с ноги и снова натянула обувь. Уже через неполную четверть минуты она стояла перед Сэмом с чулком в руке.
– Вот! – сказала она, изображая беспредельное великодушие. – Это и будет твой приз.
– Ты ничем не отличаешься от других британцев. Я прошу только то, что мне причитается, что мое по праву, ты отказываешь мне в этом наотрез, когда же наконец соглашаешься уступить, я получаю десятую часть того, что просил. В вашем понимании это и есть справедливость.
Только тут Лидия поняла, как Сэму удавалось с такой легкостью лишать других присутствия духа. Даже она, знавшая лучшие стороны его натуры, в эту минуту ощутила трепет.
– Лидия! – раздалось совсем близко, где-то в гуще подлеска, где сплетались многочисленные тропки.
Лидия подпрыгнула и начала судорожно прятать чулок в первое подвернувшееся под руку место: в колчан. Чулок вырвали у нее из рук.
Из кустов орешника появился Клив. Судя по всему, он ничего не заметил.
– Ах вот ты где! – воскликнул он благодушно. – Отец сказал, что ты отправилась пострелять. Он желает как можно скорее тебя видеть и ждет в своем кабинете.
Краем глаза Лидия заметила, что Сэм держит руку в кармане. Она очень надеялась, что там и спрятан ее чулок.
– А что ему нужно? – спросила она брюзгливо. – Отец прекрасно знает, что мне нужно много тренироваться перед турниром!
Клив наконец осознал, что они не одни, и покосился на Сэма. На лице его читалось: тренироваться? На тренировку это мало похоже!
– Мистер Коди! Прошу извинить, я не сразу вас заметил. Слушай, сестричка, отец не поставил меня в известность о том, зачем ты ему понадобилась, просто попросил разыскать. Из Лондона пришла целая куча телеграмм, держу пари, что телеграфный аппарат в Крохорне уже дымится от натуги. Очень может быть, что ты и понадобилась отцу в связи с этим.
Воцарилась напряженная тишина. Ни Сэм, ни Лидия не сумели скрыть тревоги. Клив заметил их состояние.
– Что это с вами?
– Я обставил вашу сестру, – буркнул Сэм.
– Что? – На длинном худом лице Клива возникло сначала недоверие, потом восхищение, – Неужели?
– Ничего подобного! – вмешалась Лидия. – Я дала мистеру Коди громадную фору. На самом деле это я его обставила.
– Ну и ну! – говорил Клив, не слушая ее. – Да вы просто волшебный стрелок, мистер Коди! И каков же был приз?
Даже Сэм растерялся и не сразу нашел ответ, а Лидия была просто-напросто убита.
– О призах и речи не шло, – произнесла она первое, что пришло в голову.
Выхватив у Сэма шляпку и лук, она сделала шажок в сторону, чтобы прикрыть юбками колчан и наконечники для пальцев, все еще лежавшие в траве.
– Не шло, как же! – засмеялся Клив. – Как будто я тебя не знаю. Даже со мной, своим родным братом, ты всегда обговаривала ставку в десять фунтов. Надеюсь, с постороннего причитается больше. – Он повернулся к Сэму. – А какова была фора? Белое?
– И черное.
Клив присвистнул. Лидия бросила на него суровый взгляд и энергично зашагала через рощу по широкой тропе, предоставив мужчинам следовать за собой. Догнав ее, они пристроились по обеим сторонам. Высокий рост позволял им обмениваться репликами поверх ее головы.
– Я всегда говорил, Лид, что ты чересчур самонадеяна. – И все-таки, мистер Коди, какой был выигрыш?
– Да никакой, – ответил Сэм, пошевелив в кармане пальцами. – Как и сказала ваша сестра.
Клив поочередно оглядел своих спутников. Он не скрывал недоверия и вовсю забавлялся ситуацией.
– Меня не проведешь! Видите ли, мистер Коди, моя сестрица очень расчетлива и никогда не соревнуется из чисто спортивного интереса. Признайтесь, на ставке было то, за что Лидия ухватилась обеими руками – и проиграла! Мне чертовски хочется знать, что поставила она сама…
Лидии захотелось убить брата – например, задушить во сне подушкой.
– Я от тебя уже устала, – процедила она, не удостоив Клива взглядом.
Это лишь укрепило его подозрения. К тому времени они уже пересекли рощу и шли через решетчатую анфиладу, сплошь увитую розами. Слушая смех брата, Лидия думала: если бы он знал, как сильно она себя скомпрометировала, то держал бы свой болтливый рот на замке. Для Клива она всегда была образцом чистоты и нравственности. Это было выше его сил: даже на миг представить, что сестра потеряла девственность еще до замужества, с каким-то случайным мужчиной. Как ей хотелось, чтобы Клив все знал! Чтобы был на ее стороне! Но как это сделать? Насколько можно приоткрыть тайну, чтобы не заработать в его глазах клеймо падшей женщины?
И Лидия молча шла к дому, слушая нескончаемый поток невинных инсинуаций и тщетно ища повод положить этому конец. Сэм, судя по всему, тоже не собирался облегчать ей жизнь. Когда Клив на миг поотстал, огибая свесившуюся колючую плеть, у него хватило нахальства прошептать:
– Разговор еще не окончен, Лидди.
Само собой, она испепелила его взглядом, но все было без толку. Сэм был не менее упрям, чем Клив. Так она и шла – под конвоем клоуна и безумца, переводя взгляд с одного на другого с чувством, близким к отчаянию. Ближе к дому она вновь уставилась прямо перед собой, а по ступеням поднялась медленно и неохотно, как поднимаются на эшафот. В сгруди нарастало знакомое стеснение.
Глава 19
Есть кое-что похуже брака по расчету – брак по неразделенной любви.
Оскар Уайльд. «Идеальный муж»
Чтобы не получить дверью в лицо, Сэму пришлось буквально впрыгнуть в дом вслед за Лидди. Он спешил за ней потому, что надеялся улучить минутку для разговора наедине. Ему необходимо было объясниться, прийти хоть к какому-то согласию. Однако когда он попробовал взять Лидди за руку, она, не глядя, ударила его локтем в живот.
– Ох!
Словно по заказу, в холле собралось немало людей: Боддингтон, мисс Пинкертон, незнакомая Сэму леди средних лет и два джентльмена постарше. Одним словом, свидетелей хватало. Один только Клив ничего не заметил, так как шел на пару шагов позади.
– Ты видел? – обратился безмерно пораженный Боддингтон сначала к нему, а потом к остальным. – Вы видели?
– Она дуется, – безмятежно пояснил Клив. – Мистер Коди обставил ее в стрельбе из лука.
Лидди круто развернулась посреди холла, глаза ее метали молнии.
– Неправда! – крикнула она. – Неправда! Это я его обставила!
– Мисс Бедфорд-Браун дала мне большую фору, – примирительно заметил Сэм. – Тем не менее факт остается фактом. Увы, она не желает признать очевидное.
Он обращался ко всем сразу, но говорил для Лидди и имел в виду не стрельбу из лука. Речь шла о том, что произошло между ними в роще. Она и там дала ему «фору» – позволила себя поймать и повалить. А все потому, – что сама этого хотела.
Сейчас Сэм взывал к Лидди, чтобы она признала наконец свое тяготение к нему, свое поражение в их любовном поединке, чтобы позволила себе любить его.
«Но зачем ты ей?»
Эта мысль неожиданно вынырнула из каких-то закоулков сознания и ударила Сэма с силой кузнечного молота, приковав к месту. Он вдруг ощутил себя ничтожным, никому не нужным, жалким. Давно уже он не испытывал такой безмерной подавленности. На душе стало пусто и холодно. Рухнув в ближайшее кресло, Сэм проследил, как Лидди исчезает за дверью.
«Зачем ты ей? Вы не пара. Оставь ее в покое».
Клив устроился рядом и что-то выспрашивал о Панамском перешейке, о технической стороне устройства будущего канала, о его выгодах и прочем. Сэм пропустил вопросы мимо ушей и ограничился невнятным мычанием. Он сидел, развалившись и вытянув ноги на всю длину, что, уж конечно, не пристало джентльмену, и перебирал в кармане шелковый чулок – черный, как и тот, что Лидди когда-то сняла для него на пустошах, отчего кровь тогда ударила ему в голову. Он комкал его, наслаждаясь тончайшей текстурой и стараясь понять, не осталось ли в нем сколько-нибудь тепла женской кожи. Клив говорил и говорил. Пришлось вслушаться и изобразить несуществующий интерес. И все это время в пустой душе отдавалось: «Зачем ты ей? Зачем ты ей?»
Когда Лидия занесла руку, чтобы постучать в дверь отцовского кабинета, она с беспощадной ясностью представила: если откуда-то и можно было видеть стрельбище, то именно из этой комнаты. Великолепно! Лучше и быть не может!
Она постучала, получила ответ и вошла. Увы, ее подозрения тотчас оправдались: Джереми Бедфорд-Браун, виконт Венд, стоял позади стола лицом к окну, откуда открывался обширный вид на розарий, сады, стрельбище и рощу. Оставалось надеяться, что деревья скрыли то, что там происходило.
– Ты меня звал, папа?
– Не то чтобы звал… – Виконт повернулся, сцепив руки за спиной. – Я отправил за тобой Клива, когда заметил, что твое общение с мистером Коди… мм… стало уж слишком оживленным. В чем дело?
– Так, ни в чем, – сказала Лидия, изнемогая от желания выложить все как на духу.
Что-нибудь вроде: «Папа! Я провела те дни на пустошах не с Роуз, а с мужчиной, который меня волнует… нет, возбуждает! Давай сядем и обсудим все это. Мне нужен совет любящего отца!»
Эта великолепная тирада так и не была произнесена. Лидия стояла и ждала, что скажет отец. Тот прошел к столу и остановился, глядя на ворох желтых телеграмм. Они были небрежно разбросаны там вперемешку с щипчиками для сигар, очками, обрывками черновиков, листками прошлогоднего календаря с какими-то заметками на полях. В этом был весь виконт. Он никогда не признавал даже подобия порядка. Если бы не жена, все пошло бы кувырком не только у него на столе, но и в доме, и во всем поместье. Стоило ей отлучиться, как воцарялся кавардак и царствовал до ее возвращения, которое обычно начиналось с Наведения порядка.
– Что это? – осторожно спросила Лидия и указала на телеграммы.
– Так, разное, – отмахнулся отец. – Это из Лондона. Скажи, Лидия, что ты знаешь о Сэмюеле Коди?
Память с готовностью всколыхнулась. Сэм Коди – хороший чтец, но предпочитает дешевые романы из серии «Буффало Билл».
– Немного, – сказала Лидия, потом решилась добавить каплю меда: – Он не из бедных.
– Не из бедных?! – Ее отец сделал большие глаза. – Да он мог бы в одиночку выплатить национальный долг, и еще осталось бы на экипировку целой армии! Тебе знакомо имя
Гвендолин Петере? Наша гостья?
Накануне Лидия получила возможность познакомиться с этой леди, одной из самых богатых наследниц в Америке. Хорошенькая, в подчеркнуто девическом стиле – сплошные оборки. Герцог и герцогиня Гермари, друзья семейства, собирались вывезти ее на очередной лондонский сезон. Поговаривали, что американка мечтает «подцепить» английского лорда.
– Тебе известно, что наш мистер Коди должен был на ней жениться, но не явился к венчанию?
Лидия настолько не ожидала ничего подобного, что даже не подумала: ах, вот оно что!
– Я… словом, я знала, что он… что мистер Коди должен был венчаться, но опоздал…
– Так вот, моя дорогая, он должен был жениться на дочери сенатора Петерса! Представляю, как себя чувствовал бедняга сенатор, когда этот человек явился вчера в мой дом! Если бы я знал… впрочем, что я мог предпринять? Я не привык иметь дело с людьми такого рода, людьми без стыда и совести. Вообрази, сразу после ужина этот мистер Коди намеренно изводил своего несостоявшегося тестя! Беспрецедентная наглость! – Виконт умолк, сдерживая возмущение. – Мне показалось, Лидия, что сегодня он пошел за тобой не случайно. Сдается мне, вы были знакомы и раньше.
По меньшей мере с десяток правдоподобных объяснений разом пришло Лидии в голову. Однако она поступила неожиданным для себя образом – сказала правду:
– Это он и есть – человек с пустошей. Сэм.
Имя сорвалось случайно. Отец замер, потом брови его сошлись на переносице и образовали одну сплошную неодобрительную линию.
– Ты хочешь сказать, что вы с Роуз провели некоторое время в обществе этого… этого бессовестного донжуана, этого… этого несносного наглеца?!
– Ошибка, даже две. Во-первых, не некоторое, а все это время. Во-вторых, Роуз с нами не было.
Сэм был прав в том, что ее жизнь могла стать сплошным лицемерием, если продолжать в том же духе.
Никогда еще Лидии так страстно не хотелось разорвать порочный круг, стать наконец честной с теми, кого она любила.
– Я была в Девоншире не на турнире, а на венчании Роуз и Томаса. Оттуда я отправилась к Мередит, но пьяный кучер вывалился по дороге и дилижанс угодил в болото. Кроме нас с мистером Коди, в нем никого не было. Он спас мне жизнь.
Ноги ее тряслись чем дальше, тем сильнее. Высказав все, что собиралась, Лидия умолкла с мыслью: «Ну вот, Буффало Билл гордился бы мной!»
Виконт стоял, не помня себя от изумления. Прошло несколько томительно долгих минут. Он пошевелил губами, но не издал ни звука. Потом зачем-то перемешал телеграммы на столе и выдавил из себя:
– Этот человек написал книгу…
– Правда?
В самом деле, Сэм что-то об этом говорил. Он написал книгу, та была издана, но его отец бросил подаренный экземпляр в отверстие нужника.
– Когда учился в Гарварде, – добавил виконт.
– В Гарварде?
– Это американский колледж, и не из худших. Там учатся в основном дети богатых и влиятельных людей. Неужели он сумел вписаться в эту среду?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Желаю тебе, чтобы денек был выигрышным, – сказал Сэм.
– Спасибо.
Лидия отважилась улыбнуться. Она не хвасталась, просто констатировала факт. Правда, из-за некоторых событий турнир для нее мог не состояться.
На память пришли недавние отборочные состязания. Это было в июле. Должно быть, от волнения ее женское недомогание началось на четыре дня раньше срока и превратило отборочную стрельбу в пытку. Надо сказать, это всегда случалось с ней не вовремя, непредсказуемо и бывало столь обильным, что выпивало все силы, приводя Лидию на грань анемии. В тот раз было хуже, чем когда – либо. Она едва сумела удержаться в списке. Клив потом должен был чуть не на руках нести ее к экипажу.
Лидия наморщила лоб, припоминая. Это было ровно за две недели до венчания Роуз, в субботу – больше месяца назад. Если быть точной, то четыре недели и пять дней.
Не сводя с Сэма рассеянного взгляда, Лидия размышляла над тем, что это может означать. Даже если бы женское недомогание случалось с ней регулярно, раз в месяц, оно уже запоздало на пять дней.
– Послушай… – начала она неуверенно, – то, что ты тогда проделывал… ну, когда отстранялся… это точно должно было сработать? В смысле, это ведь всегда срабатывает, правда?
– Когда я отстранялся?
– Разве это не так называется?
– Ах, вот оно что. По-научному это «прерванный акт». Ну да, как правило, это срабатывает. А в чем дело?
Во взгляде Сэма появилась заинтересованность, хотя, быть может, он просто щурился на яркое солнце.
– Ни в чем, – сказала Лидия и отвернулась.
– У тебя задержка?
– Со мной все в полном порядке, лучше и быть не может! Еще несколько мгновений внимательного осмотра, потом кивок. Слава Богу!
Лидия не кривила душой. Никакой задержки у нее и быть не могло, все должно было со временем начаться, как начиналось всегда, в первый попавшийся день. Такой уж у нее организм: переживания и волнения всегда выбивают его из колеи.
– Подай мне шляпку.
– Сначала отдай мне панталоны.
– Что? – Она совсем забыла об этом глупом условии. – Ты же не станешь настаивать, если я откажусь?
– Еще как стану.
Лидия начала по-настоящему раздражаться, но все-таки еще раз воззвала к его здравому смыслу, предлагая прекратить розыгрыш.
– Довольно, Сэм, шутки в сторону!
– Я и не думал шутить.
Тогда она решила просто уйти. И попыталась, но была ухвачена за руку и остановлена на полушаге. Сэм посмотрел на нее с высоты своего роста. В этом взгляде было нечто особенное, очень сложное, как если бы все его недовольство миром, собой, ею и мелочами человеческого существования слилось в нем воедино. Лидия подумала, что это мрачное, неудовлетворенное выражение лица самое естественное для него. Оно настораживало и отпугивало других, так как придавало Сэму свирепый вид.
– Лидди, – сказал он ровно, – я желаю получить свой приз.
– Я дам тебе… – Пусть это прозвучит так, словно она что-то отрывает с кровью от сердца. – Я дам тебе свою шляпку.
– Я требую то, что мне обещано.
– А я ничего не обещала!
– Обещала, только что, лежа на земле.
– Под принуждением! – крикнула она. – К тому же мои… мои… – Даже с Сэмом она не могла легко произнести вслух слово «панталоны» и несколько раз облизнула губы, собираясь с духом. – Мое нижнее белье не для всеобщего обозрения!
С этим было трудно не согласиться. Сэм хмыкнул но кивнул.
– Я дам тебе один чулок, – обрадовалась Лидия.
Его взгляд был темнее, чем ночь на вересковых пустошах, но поскольку словесных возражений не последовало, Лидия
'торопливо отвернулась и приподняла подол, нащупывая подвязку. Скатав его судорожными движениями рук, она сбросила высокий ботинок, сорвала чулок с ноги и снова натянула обувь. Уже через неполную четверть минуты она стояла перед Сэмом с чулком в руке.
– Вот! – сказала она, изображая беспредельное великодушие. – Это и будет твой приз.
– Ты ничем не отличаешься от других британцев. Я прошу только то, что мне причитается, что мое по праву, ты отказываешь мне в этом наотрез, когда же наконец соглашаешься уступить, я получаю десятую часть того, что просил. В вашем понимании это и есть справедливость.
Только тут Лидия поняла, как Сэму удавалось с такой легкостью лишать других присутствия духа. Даже она, знавшая лучшие стороны его натуры, в эту минуту ощутила трепет.
– Лидия! – раздалось совсем близко, где-то в гуще подлеска, где сплетались многочисленные тропки.
Лидия подпрыгнула и начала судорожно прятать чулок в первое подвернувшееся под руку место: в колчан. Чулок вырвали у нее из рук.
Из кустов орешника появился Клив. Судя по всему, он ничего не заметил.
– Ах вот ты где! – воскликнул он благодушно. – Отец сказал, что ты отправилась пострелять. Он желает как можно скорее тебя видеть и ждет в своем кабинете.
Краем глаза Лидия заметила, что Сэм держит руку в кармане. Она очень надеялась, что там и спрятан ее чулок.
– А что ему нужно? – спросила она брюзгливо. – Отец прекрасно знает, что мне нужно много тренироваться перед турниром!
Клив наконец осознал, что они не одни, и покосился на Сэма. На лице его читалось: тренироваться? На тренировку это мало похоже!
– Мистер Коди! Прошу извинить, я не сразу вас заметил. Слушай, сестричка, отец не поставил меня в известность о том, зачем ты ему понадобилась, просто попросил разыскать. Из Лондона пришла целая куча телеграмм, держу пари, что телеграфный аппарат в Крохорне уже дымится от натуги. Очень может быть, что ты и понадобилась отцу в связи с этим.
Воцарилась напряженная тишина. Ни Сэм, ни Лидия не сумели скрыть тревоги. Клив заметил их состояние.
– Что это с вами?
– Я обставил вашу сестру, – буркнул Сэм.
– Что? – На длинном худом лице Клива возникло сначала недоверие, потом восхищение, – Неужели?
– Ничего подобного! – вмешалась Лидия. – Я дала мистеру Коди громадную фору. На самом деле это я его обставила.
– Ну и ну! – говорил Клив, не слушая ее. – Да вы просто волшебный стрелок, мистер Коди! И каков же был приз?
Даже Сэм растерялся и не сразу нашел ответ, а Лидия была просто-напросто убита.
– О призах и речи не шло, – произнесла она первое, что пришло в голову.
Выхватив у Сэма шляпку и лук, она сделала шажок в сторону, чтобы прикрыть юбками колчан и наконечники для пальцев, все еще лежавшие в траве.
– Не шло, как же! – засмеялся Клив. – Как будто я тебя не знаю. Даже со мной, своим родным братом, ты всегда обговаривала ставку в десять фунтов. Надеюсь, с постороннего причитается больше. – Он повернулся к Сэму. – А какова была фора? Белое?
– И черное.
Клив присвистнул. Лидия бросила на него суровый взгляд и энергично зашагала через рощу по широкой тропе, предоставив мужчинам следовать за собой. Догнав ее, они пристроились по обеим сторонам. Высокий рост позволял им обмениваться репликами поверх ее головы.
– Я всегда говорил, Лид, что ты чересчур самонадеяна. – И все-таки, мистер Коди, какой был выигрыш?
– Да никакой, – ответил Сэм, пошевелив в кармане пальцами. – Как и сказала ваша сестра.
Клив поочередно оглядел своих спутников. Он не скрывал недоверия и вовсю забавлялся ситуацией.
– Меня не проведешь! Видите ли, мистер Коди, моя сестрица очень расчетлива и никогда не соревнуется из чисто спортивного интереса. Признайтесь, на ставке было то, за что Лидия ухватилась обеими руками – и проиграла! Мне чертовски хочется знать, что поставила она сама…
Лидии захотелось убить брата – например, задушить во сне подушкой.
– Я от тебя уже устала, – процедила она, не удостоив Клива взглядом.
Это лишь укрепило его подозрения. К тому времени они уже пересекли рощу и шли через решетчатую анфиладу, сплошь увитую розами. Слушая смех брата, Лидия думала: если бы он знал, как сильно она себя скомпрометировала, то держал бы свой болтливый рот на замке. Для Клива она всегда была образцом чистоты и нравственности. Это было выше его сил: даже на миг представить, что сестра потеряла девственность еще до замужества, с каким-то случайным мужчиной. Как ей хотелось, чтобы Клив все знал! Чтобы был на ее стороне! Но как это сделать? Насколько можно приоткрыть тайну, чтобы не заработать в его глазах клеймо падшей женщины?
И Лидия молча шла к дому, слушая нескончаемый поток невинных инсинуаций и тщетно ища повод положить этому конец. Сэм, судя по всему, тоже не собирался облегчать ей жизнь. Когда Клив на миг поотстал, огибая свесившуюся колючую плеть, у него хватило нахальства прошептать:
– Разговор еще не окончен, Лидди.
Само собой, она испепелила его взглядом, но все было без толку. Сэм был не менее упрям, чем Клив. Так она и шла – под конвоем клоуна и безумца, переводя взгляд с одного на другого с чувством, близким к отчаянию. Ближе к дому она вновь уставилась прямо перед собой, а по ступеням поднялась медленно и неохотно, как поднимаются на эшафот. В сгруди нарастало знакомое стеснение.
Глава 19
Есть кое-что похуже брака по расчету – брак по неразделенной любви.
Оскар Уайльд. «Идеальный муж»
Чтобы не получить дверью в лицо, Сэму пришлось буквально впрыгнуть в дом вслед за Лидди. Он спешил за ней потому, что надеялся улучить минутку для разговора наедине. Ему необходимо было объясниться, прийти хоть к какому-то согласию. Однако когда он попробовал взять Лидди за руку, она, не глядя, ударила его локтем в живот.
– Ох!
Словно по заказу, в холле собралось немало людей: Боддингтон, мисс Пинкертон, незнакомая Сэму леди средних лет и два джентльмена постарше. Одним словом, свидетелей хватало. Один только Клив ничего не заметил, так как шел на пару шагов позади.
– Ты видел? – обратился безмерно пораженный Боддингтон сначала к нему, а потом к остальным. – Вы видели?
– Она дуется, – безмятежно пояснил Клив. – Мистер Коди обставил ее в стрельбе из лука.
Лидди круто развернулась посреди холла, глаза ее метали молнии.
– Неправда! – крикнула она. – Неправда! Это я его обставила!
– Мисс Бедфорд-Браун дала мне большую фору, – примирительно заметил Сэм. – Тем не менее факт остается фактом. Увы, она не желает признать очевидное.
Он обращался ко всем сразу, но говорил для Лидди и имел в виду не стрельбу из лука. Речь шла о том, что произошло между ними в роще. Она и там дала ему «фору» – позволила себя поймать и повалить. А все потому, – что сама этого хотела.
Сейчас Сэм взывал к Лидди, чтобы она признала наконец свое тяготение к нему, свое поражение в их любовном поединке, чтобы позволила себе любить его.
«Но зачем ты ей?»
Эта мысль неожиданно вынырнула из каких-то закоулков сознания и ударила Сэма с силой кузнечного молота, приковав к месту. Он вдруг ощутил себя ничтожным, никому не нужным, жалким. Давно уже он не испытывал такой безмерной подавленности. На душе стало пусто и холодно. Рухнув в ближайшее кресло, Сэм проследил, как Лидди исчезает за дверью.
«Зачем ты ей? Вы не пара. Оставь ее в покое».
Клив устроился рядом и что-то выспрашивал о Панамском перешейке, о технической стороне устройства будущего канала, о его выгодах и прочем. Сэм пропустил вопросы мимо ушей и ограничился невнятным мычанием. Он сидел, развалившись и вытянув ноги на всю длину, что, уж конечно, не пристало джентльмену, и перебирал в кармане шелковый чулок – черный, как и тот, что Лидди когда-то сняла для него на пустошах, отчего кровь тогда ударила ему в голову. Он комкал его, наслаждаясь тончайшей текстурой и стараясь понять, не осталось ли в нем сколько-нибудь тепла женской кожи. Клив говорил и говорил. Пришлось вслушаться и изобразить несуществующий интерес. И все это время в пустой душе отдавалось: «Зачем ты ей? Зачем ты ей?»
Когда Лидия занесла руку, чтобы постучать в дверь отцовского кабинета, она с беспощадной ясностью представила: если откуда-то и можно было видеть стрельбище, то именно из этой комнаты. Великолепно! Лучше и быть не может!
Она постучала, получила ответ и вошла. Увы, ее подозрения тотчас оправдались: Джереми Бедфорд-Браун, виконт Венд, стоял позади стола лицом к окну, откуда открывался обширный вид на розарий, сады, стрельбище и рощу. Оставалось надеяться, что деревья скрыли то, что там происходило.
– Ты меня звал, папа?
– Не то чтобы звал… – Виконт повернулся, сцепив руки за спиной. – Я отправил за тобой Клива, когда заметил, что твое общение с мистером Коди… мм… стало уж слишком оживленным. В чем дело?
– Так, ни в чем, – сказала Лидия, изнемогая от желания выложить все как на духу.
Что-нибудь вроде: «Папа! Я провела те дни на пустошах не с Роуз, а с мужчиной, который меня волнует… нет, возбуждает! Давай сядем и обсудим все это. Мне нужен совет любящего отца!»
Эта великолепная тирада так и не была произнесена. Лидия стояла и ждала, что скажет отец. Тот прошел к столу и остановился, глядя на ворох желтых телеграмм. Они были небрежно разбросаны там вперемешку с щипчиками для сигар, очками, обрывками черновиков, листками прошлогоднего календаря с какими-то заметками на полях. В этом был весь виконт. Он никогда не признавал даже подобия порядка. Если бы не жена, все пошло бы кувырком не только у него на столе, но и в доме, и во всем поместье. Стоило ей отлучиться, как воцарялся кавардак и царствовал до ее возвращения, которое обычно начиналось с Наведения порядка.
– Что это? – осторожно спросила Лидия и указала на телеграммы.
– Так, разное, – отмахнулся отец. – Это из Лондона. Скажи, Лидия, что ты знаешь о Сэмюеле Коди?
Память с готовностью всколыхнулась. Сэм Коди – хороший чтец, но предпочитает дешевые романы из серии «Буффало Билл».
– Немного, – сказала Лидия, потом решилась добавить каплю меда: – Он не из бедных.
– Не из бедных?! – Ее отец сделал большие глаза. – Да он мог бы в одиночку выплатить национальный долг, и еще осталось бы на экипировку целой армии! Тебе знакомо имя
Гвендолин Петере? Наша гостья?
Накануне Лидия получила возможность познакомиться с этой леди, одной из самых богатых наследниц в Америке. Хорошенькая, в подчеркнуто девическом стиле – сплошные оборки. Герцог и герцогиня Гермари, друзья семейства, собирались вывезти ее на очередной лондонский сезон. Поговаривали, что американка мечтает «подцепить» английского лорда.
– Тебе известно, что наш мистер Коди должен был на ней жениться, но не явился к венчанию?
Лидия настолько не ожидала ничего подобного, что даже не подумала: ах, вот оно что!
– Я… словом, я знала, что он… что мистер Коди должен был венчаться, но опоздал…
– Так вот, моя дорогая, он должен был жениться на дочери сенатора Петерса! Представляю, как себя чувствовал бедняга сенатор, когда этот человек явился вчера в мой дом! Если бы я знал… впрочем, что я мог предпринять? Я не привык иметь дело с людьми такого рода, людьми без стыда и совести. Вообрази, сразу после ужина этот мистер Коди намеренно изводил своего несостоявшегося тестя! Беспрецедентная наглость! – Виконт умолк, сдерживая возмущение. – Мне показалось, Лидия, что сегодня он пошел за тобой не случайно. Сдается мне, вы были знакомы и раньше.
По меньшей мере с десяток правдоподобных объяснений разом пришло Лидии в голову. Однако она поступила неожиданным для себя образом – сказала правду:
– Это он и есть – человек с пустошей. Сэм.
Имя сорвалось случайно. Отец замер, потом брови его сошлись на переносице и образовали одну сплошную неодобрительную линию.
– Ты хочешь сказать, что вы с Роуз провели некоторое время в обществе этого… этого бессовестного донжуана, этого… этого несносного наглеца?!
– Ошибка, даже две. Во-первых, не некоторое, а все это время. Во-вторых, Роуз с нами не было.
Сэм был прав в том, что ее жизнь могла стать сплошным лицемерием, если продолжать в том же духе.
Никогда еще Лидии так страстно не хотелось разорвать порочный круг, стать наконец честной с теми, кого она любила.
– Я была в Девоншире не на турнире, а на венчании Роуз и Томаса. Оттуда я отправилась к Мередит, но пьяный кучер вывалился по дороге и дилижанс угодил в болото. Кроме нас с мистером Коди, в нем никого не было. Он спас мне жизнь.
Ноги ее тряслись чем дальше, тем сильнее. Высказав все, что собиралась, Лидия умолкла с мыслью: «Ну вот, Буффало Билл гордился бы мной!»
Виконт стоял, не помня себя от изумления. Прошло несколько томительно долгих минут. Он пошевелил губами, но не издал ни звука. Потом зачем-то перемешал телеграммы на столе и выдавил из себя:
– Этот человек написал книгу…
– Правда?
В самом деле, Сэм что-то об этом говорил. Он написал книгу, та была издана, но его отец бросил подаренный экземпляр в отверстие нужника.
– Когда учился в Гарварде, – добавил виконт.
– В Гарварде?
– Это американский колледж, и не из худших. Там учатся в основном дети богатых и влиятельных людей. Неужели он сумел вписаться в эту среду?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41