Несомненно, знаменитый француз не осмелился, сознавая свою слабость, подвергнуться могучему нападению своего опытного и смелого противника. Иначе зачем бы ему было столь неожиданно спасаться бегством».
Несомненно, Маршан был также и значительным композитором. Однако известный теоретик Якоб Адлунг так отзывается о его сюитах: «Они нравились мне только один раз» (когда их играл Бах). Уже в то время об игре Баха создавались настоящие легенды. О нем рассказывали, что он охотно ходил играть на органе в деревенские церкви, скрывая в таких случаях свое имя. Однажды какой-то органист, услышав его игру, с ужасом и изумлением воскликнул: «Это не может быть никто иной, кроме Баха, или это сам дьявол!»
Во всей стране Баха считали исключительным знатоком органа. Он играл на органах высшего класса – Шерева, Шниттгера, Компениуса и Зильбермана и хорошо знал все эти типы инструментов. До нас частично дошли письменные заключения Баха об органах, данные им как экспертом, а его взгляды на постройку органа известны нам от его ученика Агриколы. Из органных регистров он особенно предпочитал амбушюры; любил он также систему колокольчиков на органе.
«Он с похвалой вспоминал о шестнадцати языковых регистрах органа гамбургской церкви св. Катарины, которые старый Рейнкен держал в образцовом порядке».
Сам Бах на все восторженные похвалы обычно скромно отвечал: «В этом нет совершенно ничего удивительного. Нужно только стараться всегда вовремя ударять по нужной клавише, и тогда инструмент сам по себе играет».
«Он при помощи одних только ног мог разыгрывать такие пьесы, которые другим органистам, довольно умелым, не под силу было сыграть всеми пятью пальцами».
« Какими неожиданными, новыми, выразительными и прекрасными были мысли, рождавшиеся в нем во время импровизации; и как совершенно он мог передавать их!» – «Я скажу только, – пишет Якоб Адлунг в своей книге «Введение в музыковедение», – что правы те, которые, слышав многих музыкантов, в один голос твердят, что Бах на свете был только один; я добавлю к этому разве только то, что мало кому были по ноге сапоги Баха».
1716
В этом году Маттесон писал о Бахе: «Я слышал некоторые произведения известного органиста Себастьяна Баха – церковную музыку и произведения для упражнения. Они написаны так хорошо, что следует высоко ценить их автора».
Примерно к этому же времени мы можем отнести возникновение одного из самых прекрасных произведений Баха для органа Пассакалии в c-moll.
Это произведение с его могучим, рвущимся вверх пафосом, стоит как колосс, не имея себе равных в масштабе целых веков, так как беспримерна та неисчерпаемая творческая сила, которая в тот момент, когда кажется, что произведение достигло своей высшей точки и звучат заключительные аккорды величественной коды, способна вознестись на еще более высокую вершину еще более величественной двухголосой фуги.
В двухголосой фуге Бах выводит новый по сравнению с темой мотив. Двойственность сил, соревнующихся между собой в огромном напряжении, в конце концов, сливается в еще более совершенное единство, и полнота раскрывающейся жизни возвращается обратно к самой себе, как убегающая линия постепенно смыкающегося круга.
1717
Положение Баха в Веймаре, как видно, становится неустойчивым. Он оказывается втянутым в семейный спор между правящим герцогом и его племянником, Эрнстом Августом. Под страхом наказания членам герцогского оркестра запрещается играть в «Красном замке». Поэтому Бах, который охотно посещал музыкальный кружок молодого герцога Эрнста Августа (сына его прежнего хозяина), с удовольствием принимает предложение шурина этого последнего, герцога Анхальт-Кётена Леопольда, занять должность придворного капельмейстера в его резиденции. Однако герцог Вильгельм Эрнст был очень недоволен прошением Баха об отставке и отказался отпустить его.
«6 ноября концертмейстер и придворный органист Бах был арестован в судебно-полицейском управлении, потому что он упрямо настаивал на увольнении; в конце концов 2 декабря в соответствии с его поведением его объявили опальным, освободили от должности и отпустили на свободу».
Бах в Кетене
«К обязанностям своим он приступил без опоздания и исполнял их, к величайшему удовлетворению милостивого герцога, в течение почти шести лет».
Со времени смерти Баха много раз вновь и вновь вставал вопрос, каковы были отношения между Бахом и Генделем и каково было их мнение друг о друге. К сожалению, мы имеем довольно мало сведений об этом. Мы знаем только, что они весьма ценили друг друга. Но вследствие странной игры случайностей они никогда так и не встретились лично.
1718
Форкель пишет: «При первом посещении (Генделем Галле) Бах был еще в Кётене, в 4 милях от Галле. Едва он узнал о приезде Генделя, как поспешил с визитом к нему, но как раз в этот дет, Гендель уже выехал из города».
Спитта добавляет:
«Некоторые сделали из этого различные неблагоприятные для Генделя выводы. Мы не имеем никаких заслуживающих внимания оснований предполагать, что он хотел избежать встречи с Бахом, который всегда легко сходился с людьми. Нигде нельзя найти подтверждений тому, будто бы Гендель намеренно уехал в тот день, когда прибыл Бах, чтобы избежать встречи с ним. С другой стороны, нельзя не признать, что Бах поехал к Генделю лишь тогда, когда подвернулся для этого удобный случай. Иначе, учитывая, что Гендель приехал в Германию еще в марте, Бах, наверное, нашел бы возможность встретиться с ним раньше».
Терри считает, что граф Флеминг, бывший инициатором знаменитой несостоявшейся встречи Маршана и Баха, хотел устроить такое же состязание между Бахом и Генделем.
1719
6 октября Флеминг пишет: «Я сделал все, чтобы вступить с ним (т. е. с Генделем) в контакт, и полагал, что сумею с помощью необходимой любезности расположить его к себе, однако, мне ничего не удалось добиться. То он был в отъезде, то плохо себя чувствовал; одним словом, встретиться с ним было невозможно. Il est un реи fou a ce qu'il me semble. (Мне кажется, что он не совсем нормален.)»
Гендель остановился в Галле, чтобы повидаться со своей старухой-матерью. Кётен находится недалеко от Галле, «однако Гендель ни тогда, ни позже не проявил ни малейшего желания встретиться с единственным равным ему „современником“, – говорил Терри.
Бранденбургский концерт F-dur
Хотя Бах, как лютеранин, не мог занимать в кальвинистском Кётене церковной должности, шесть лет, проведенные им в этом городе, были одним из наиболее плодотворных и счастливых периодов его жизни. Герцог Леопольд ясно сознавал все величие гения Баха и обращался с ним, как с другом. Большая часть камерной, фортепьянной и органной музыки Баха была создана именно в этот период.
Мы упомянем здесь о наиболее значительных произведениях.
Для струнных музыкальных инструментов: три великолепные сонаты для гамбы в сопровождении клавира. Обычно предполагают, что возникновением этих сонат мы обязаны выдающемуся гамбисту Христиану Фердинанду Абелю, который с 1720 по 1737 год был членом кётенского оркестра. Более вероятно, однако, то предположение, согласно которому Бах создал их для развлечения своего хозяина. Князь Леопольд играл не только на клавире и скрипке, но и на гамбе; он всегда лично участвовал в музыкальных вечерах, устраиваемых в его замке.
Далее: шесть сюит для виолончели соло, три сонаты для скрипки и три сюиты для скрипки соло. Последняя часть второй сюиты d-moll, знаменитая Чакона, до сих пор является пробным камнем для скрипачей-виртуозов.
Для клавира: инвенции и симфонии, Хорошо темперированный клавир (первая серия) и так называемые Французские сюиты.
Однако, эта идиллия закончилась для Баха печально и неожиданно, когда в
1720
году, в начале июля неожиданно умерла жена Баха, Мария Барбара, в то время, как сам Бах вместе с князем находился в Карлсбаде. Бах решил как можно скорее покинуть этот город, который постоянно напоминал бы ему о его потере, и поселиться в другом месте, где он смог бы продолжать свою творческую деятельность. Но самой неотложной его заботой было приведение в порядок осиротевшего дома.
1721
«3 декабря 1721 года, – читаем мы в церковной книге замка, – вдовец господин Иоганн Себастьян Бах, княжеский капельмейстер, и девица Анна Магдалина, младшая дочь Иоганна Каспара Вюлъскена, придворного и войскового трубача его высочества князя Саксонского и Вейссенфелъского, по княжескому приказу обвенчались в нашей церкви».
Вторая жена также была из рода, ведущего свое происхождение из Тюрингии. Ее дед был муниципальным музыкантом в Шверштедте, мать – дочерью органиста Либе. У нее было красивое сопрано, и она получила образование как певица. Анна Магдалина родилась 22 сентября 1701 года в Цейтце, следовательно, ей было двадцать лет, когда она вступила в брак с Себастьяном. Она состояла тогда на службе в качестве певицы у Анхальт-Цербстского князя. Выйдя замуж, она стала певицей при кётенском дворе и получала там за свой труд плату вдвое меньшую, чем ее муж. Бах посвятил ей «Нотную тетрадь», которую составил спустя четыре года после их свадьбы. Однако, возникновение следующих шутливых стихов нужно отнести к тому времени, когда Бах был только помолвлен с ней:
Ваш слуга, девушка-невеста,
Желаю счастья в радостный день!
Кто видит Вас в венце,
И в прекрасном подвенечном платье,
У того сердце смеется от радости.
При виде Вас
Не чудо, что я улыбаюсь от счастья,
И грудь переполняется радостью.
Купидон, проказливый мальчишка,
Никого не оставляет в покое.
Дом хорош только тогда, когда в нем есть камень и известняк,
А дыра хороша тогда, когда ее сверлят;
И если строят всего лишь курятник,
Все же нужны дерево и гвоздь,
Крестьянин молотит пшеницу
Большими и малыми цепами.
Таков был текст второго свадебного кводлибета Баха.
Форма свадебного кводлибета была стереотипной. Телеманн, например, во время работы во франкфуртской музыкальной коллегии, написал двадцать кводлибетов, причем стихи к ним были тоже его собственного сочинения; однако, по его словам, «среди них есть много таких, которые я теперь уже вряд ли ваялся бы описать по причине их слишком большой вольности и чрезмерно „соленых“ намеков».
Игривая приветственная строфа в адрес «девственной невесты» также была традиционным обычаем в то время. Грубоватые намеки соответствовали вкусу эпохи, однако, нужно отметить, что они были не чужды и вкусу нашего маэстро. Это видно и из того, что даже четыре года спустя он включил эти вирши в «Нотную тетрадь Анны Магдалины Бах».
В то же время в этой составленной для жены «Нотной тетради» Бах проявляет себя как нежный, глубоко чувствующий лирический композитор. Наиболее задушевным выражением гармонии, царившей в отношениях этой молодой супружеской пары, является следующая красивая песня:
Если ты рядом, я с радостью
Встречу смерть в вечный покой.
Как счастлив был бы я, если при кончине
Твои прекрасные руки
Закрыли б мои верные глаза.
Представление об атмосфере спокойно-рассудительных будней Баха дает песенка, написанная композитором о его трубке.
Всегда, когда я раскуриваю мою трубку,
Набитую хорошим табаком,
Для удовольствия и препровождения времени,
Она вызывает во мне грустные представления
И указывает мне,
Что я в сущности схож со своей трубкой!
Она сделана из той глины и земли,
Из которой происхожу я сам
И в которую я когда-либо опять превращусь.
Трубка упадет и разобьется,
В руке моей останется только разбитый черепок:
Такова и моя судьба.
Сколь часто при курении,
Разминая пальцем горящий табак в моей трубке
И обжигаясь, я думаю
О, если уголь причиняет такую боль,
То как же жарко будет в аду!
Остается спорным вопрос, является ли тонко написанная в итальянском стиле бельканто любовная песня, начинающаяся словами «Подари мне твое сердце», с надписью «Ария ди Джиованни», оригинальной композицией Баха и следует ли имя Джиованни понимать, как обычную в пасторальном жанре итальянизированную вариацию немецкого имени Иоганн?
Оригинальный характер Баха чувствуется в мелодии, написанной им на прекрасные стихи Пауля Герхардта: «Удовлетворись и ищи покоя в Боге твоей жизни». В «Нотной тетради» эти стихи повторяются трижды, каждый раз с новой, иной мелодией. В ней звучит невзыскательная скромность и успокоительная вера в бога.
Бах был хорошим мужем и заботливым отцом семейства. Несмотря на свои скромные средства, он старался обеспечить своим многочисленным детям, число которых от двух браков возросло до двадцати, по возможности самое лучшее воспитание. В материальном отношении он не был мелочен, отличался наиблагороднейшими человеческими чувствами. Это подтверждается, в частности, одним его письмом, относящимся к периоду второго брака, написанным в эрфуртский муниципальный совет по делу о наследстве. В письме он отказывается требовать судебным путем часть наследства, причитающуюся ему и его детям:
«Как известно Вашему благородию, я и мой брат Иоганн Якоб Бах (который в настоящее время состоит на службе у шведского короля), являемся сонаследниками в деле о наследстве Леммерхирта. Так как до меня дошли слухи, что остальные господа наследники решили возбудить судебное дело по вопросу о наследстве, и так как тяжба не принесет никакой пользы ни мне, ни моему отсутствующему брату, ибо мы не намерены судебным путем оспаривать завещание Леммерхирта и полностью удовлетворены тем, что в нем оставлено нам, я от своего имени и от имени своего брата настоящим отказываюсь от всякой тяжбы; в интересах защиты своих прав воспользуюсь обычным протестом.
Покорнейший слуга Вашей милости
Иоганн Себ. Бах,
придворный капельмейстер герцога Анхальт-Кётена.
Кётен, 15 марта 1772 года».
Таким образом, Баху досталась только десятая часть наследства, что составляло около пятисот талеров.
1722 – 1723
«В это время, примерно в 1722 году, он (Бах) совершил поездку в Гамбург и там в присутствии всего муниципалитета и многих других высокопоставленных персон города в обстановке всеобщего изумления в течение двух часов играл на прекрасном органе церкви св. Катарины. С особым наслаждением слушал игру Баха старый органист церкви Иоганн Адам Рейнкен, которому в то время было уже около ста лет. Прослушав хорал, начинающийся словами "На реках вавилонских», который Бах играл по желанию присутствующих очень долго, почти в течение получаса, импровизируя и пользуясь различными методами, как это делали в старые времена знаменитые гамбургские органисты на субботних вечернях, Рейнкен сказал ему следующий комплимент:
– Я думал, что это искусство уже давно умерло, но теперь я вижу, что оно живет в Вас!
Эти слова были неожиданностью со стороны Рейнкена, тем более, что много лет назад он сам играл этот хорал так, как это делал Бах, что не было секретом для Баха, как и то, что Рейнкен всегда отличался некоторой завистливостью. После этого Рейнкен пригласил его к себе и был с ним очень любезен».
Бах как преподаватель
Бах был прирожденным педагогом. Для него, как и для предшествовавших ему больших мастеров, творчество и обучение означали одно. Он жил и работал вместе со своими учениками. Названия очень многих величайших его произведений свидетельствуют о том, что он написал их непосредственно в процессе преподавания и с целью обучения молодого поколения музыкантов.
Оригинальное название «Хорошо темперированного клавира» было:
«Хорошо темперированный клавир или
прелюдии и фуги во всех тесситурах главных и вспомогательных тонов, как в dur – или do-re-mi, так и в moll – или re-mi-fa. Для пользы и упражнения жаждущей учиться музыкальной молодежи, а также для развлечения тех, которые уже накопили опыт в этом искусстве, сочинил и подготовил
Иоганн Себастьян Бах и пр.
в 1722 году»
Оригинальное название «Инвенций»:
«Честное наставление,
которое легко доступным методом научит любителей клавира и, главным образом, желающих научиться играть, как нужно хорошо и правильно обращаться с тремя самостоятельными (облигатными) мелодиями не только в чистой двухголосной игре, но и в ходе дальнейшего развития; оно поможет не только находить хорошие идеи, но и разрабатывать их, и научит также, что самое главное, красивому, певучему методу исполнения; одновременно инструкция дает серьезное представление о науке композиции.
Составлено в год от Рождества Христова 1723
Иоганном Себастьяном Бахом, придворным капельмейстером князя Анхалъта и Кётена»
С ростом известности Баха росло и число его учеников. Один из первых его учеников, Тобиас Кребс, которого Бах учил еще в бытность в Веймаре, поручил ему позднее обучение своих детей, из которых Иоганн Людвиг Кребс позже приобрел большую известность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Несомненно, Маршан был также и значительным композитором. Однако известный теоретик Якоб Адлунг так отзывается о его сюитах: «Они нравились мне только один раз» (когда их играл Бах). Уже в то время об игре Баха создавались настоящие легенды. О нем рассказывали, что он охотно ходил играть на органе в деревенские церкви, скрывая в таких случаях свое имя. Однажды какой-то органист, услышав его игру, с ужасом и изумлением воскликнул: «Это не может быть никто иной, кроме Баха, или это сам дьявол!»
Во всей стране Баха считали исключительным знатоком органа. Он играл на органах высшего класса – Шерева, Шниттгера, Компениуса и Зильбермана и хорошо знал все эти типы инструментов. До нас частично дошли письменные заключения Баха об органах, данные им как экспертом, а его взгляды на постройку органа известны нам от его ученика Агриколы. Из органных регистров он особенно предпочитал амбушюры; любил он также систему колокольчиков на органе.
«Он с похвалой вспоминал о шестнадцати языковых регистрах органа гамбургской церкви св. Катарины, которые старый Рейнкен держал в образцовом порядке».
Сам Бах на все восторженные похвалы обычно скромно отвечал: «В этом нет совершенно ничего удивительного. Нужно только стараться всегда вовремя ударять по нужной клавише, и тогда инструмент сам по себе играет».
«Он при помощи одних только ног мог разыгрывать такие пьесы, которые другим органистам, довольно умелым, не под силу было сыграть всеми пятью пальцами».
« Какими неожиданными, новыми, выразительными и прекрасными были мысли, рождавшиеся в нем во время импровизации; и как совершенно он мог передавать их!» – «Я скажу только, – пишет Якоб Адлунг в своей книге «Введение в музыковедение», – что правы те, которые, слышав многих музыкантов, в один голос твердят, что Бах на свете был только один; я добавлю к этому разве только то, что мало кому были по ноге сапоги Баха».
1716
В этом году Маттесон писал о Бахе: «Я слышал некоторые произведения известного органиста Себастьяна Баха – церковную музыку и произведения для упражнения. Они написаны так хорошо, что следует высоко ценить их автора».
Примерно к этому же времени мы можем отнести возникновение одного из самых прекрасных произведений Баха для органа Пассакалии в c-moll.
Это произведение с его могучим, рвущимся вверх пафосом, стоит как колосс, не имея себе равных в масштабе целых веков, так как беспримерна та неисчерпаемая творческая сила, которая в тот момент, когда кажется, что произведение достигло своей высшей точки и звучат заключительные аккорды величественной коды, способна вознестись на еще более высокую вершину еще более величественной двухголосой фуги.
В двухголосой фуге Бах выводит новый по сравнению с темой мотив. Двойственность сил, соревнующихся между собой в огромном напряжении, в конце концов, сливается в еще более совершенное единство, и полнота раскрывающейся жизни возвращается обратно к самой себе, как убегающая линия постепенно смыкающегося круга.
1717
Положение Баха в Веймаре, как видно, становится неустойчивым. Он оказывается втянутым в семейный спор между правящим герцогом и его племянником, Эрнстом Августом. Под страхом наказания членам герцогского оркестра запрещается играть в «Красном замке». Поэтому Бах, который охотно посещал музыкальный кружок молодого герцога Эрнста Августа (сына его прежнего хозяина), с удовольствием принимает предложение шурина этого последнего, герцога Анхальт-Кётена Леопольда, занять должность придворного капельмейстера в его резиденции. Однако герцог Вильгельм Эрнст был очень недоволен прошением Баха об отставке и отказался отпустить его.
«6 ноября концертмейстер и придворный органист Бах был арестован в судебно-полицейском управлении, потому что он упрямо настаивал на увольнении; в конце концов 2 декабря в соответствии с его поведением его объявили опальным, освободили от должности и отпустили на свободу».
Бах в Кетене
«К обязанностям своим он приступил без опоздания и исполнял их, к величайшему удовлетворению милостивого герцога, в течение почти шести лет».
Со времени смерти Баха много раз вновь и вновь вставал вопрос, каковы были отношения между Бахом и Генделем и каково было их мнение друг о друге. К сожалению, мы имеем довольно мало сведений об этом. Мы знаем только, что они весьма ценили друг друга. Но вследствие странной игры случайностей они никогда так и не встретились лично.
1718
Форкель пишет: «При первом посещении (Генделем Галле) Бах был еще в Кётене, в 4 милях от Галле. Едва он узнал о приезде Генделя, как поспешил с визитом к нему, но как раз в этот дет, Гендель уже выехал из города».
Спитта добавляет:
«Некоторые сделали из этого различные неблагоприятные для Генделя выводы. Мы не имеем никаких заслуживающих внимания оснований предполагать, что он хотел избежать встречи с Бахом, который всегда легко сходился с людьми. Нигде нельзя найти подтверждений тому, будто бы Гендель намеренно уехал в тот день, когда прибыл Бах, чтобы избежать встречи с ним. С другой стороны, нельзя не признать, что Бах поехал к Генделю лишь тогда, когда подвернулся для этого удобный случай. Иначе, учитывая, что Гендель приехал в Германию еще в марте, Бах, наверное, нашел бы возможность встретиться с ним раньше».
Терри считает, что граф Флеминг, бывший инициатором знаменитой несостоявшейся встречи Маршана и Баха, хотел устроить такое же состязание между Бахом и Генделем.
1719
6 октября Флеминг пишет: «Я сделал все, чтобы вступить с ним (т. е. с Генделем) в контакт, и полагал, что сумею с помощью необходимой любезности расположить его к себе, однако, мне ничего не удалось добиться. То он был в отъезде, то плохо себя чувствовал; одним словом, встретиться с ним было невозможно. Il est un реи fou a ce qu'il me semble. (Мне кажется, что он не совсем нормален.)»
Гендель остановился в Галле, чтобы повидаться со своей старухой-матерью. Кётен находится недалеко от Галле, «однако Гендель ни тогда, ни позже не проявил ни малейшего желания встретиться с единственным равным ему „современником“, – говорил Терри.
Бранденбургский концерт F-dur
Хотя Бах, как лютеранин, не мог занимать в кальвинистском Кётене церковной должности, шесть лет, проведенные им в этом городе, были одним из наиболее плодотворных и счастливых периодов его жизни. Герцог Леопольд ясно сознавал все величие гения Баха и обращался с ним, как с другом. Большая часть камерной, фортепьянной и органной музыки Баха была создана именно в этот период.
Мы упомянем здесь о наиболее значительных произведениях.
Для струнных музыкальных инструментов: три великолепные сонаты для гамбы в сопровождении клавира. Обычно предполагают, что возникновением этих сонат мы обязаны выдающемуся гамбисту Христиану Фердинанду Абелю, который с 1720 по 1737 год был членом кётенского оркестра. Более вероятно, однако, то предположение, согласно которому Бах создал их для развлечения своего хозяина. Князь Леопольд играл не только на клавире и скрипке, но и на гамбе; он всегда лично участвовал в музыкальных вечерах, устраиваемых в его замке.
Далее: шесть сюит для виолончели соло, три сонаты для скрипки и три сюиты для скрипки соло. Последняя часть второй сюиты d-moll, знаменитая Чакона, до сих пор является пробным камнем для скрипачей-виртуозов.
Для клавира: инвенции и симфонии, Хорошо темперированный клавир (первая серия) и так называемые Французские сюиты.
Однако, эта идиллия закончилась для Баха печально и неожиданно, когда в
1720
году, в начале июля неожиданно умерла жена Баха, Мария Барбара, в то время, как сам Бах вместе с князем находился в Карлсбаде. Бах решил как можно скорее покинуть этот город, который постоянно напоминал бы ему о его потере, и поселиться в другом месте, где он смог бы продолжать свою творческую деятельность. Но самой неотложной его заботой было приведение в порядок осиротевшего дома.
1721
«3 декабря 1721 года, – читаем мы в церковной книге замка, – вдовец господин Иоганн Себастьян Бах, княжеский капельмейстер, и девица Анна Магдалина, младшая дочь Иоганна Каспара Вюлъскена, придворного и войскового трубача его высочества князя Саксонского и Вейссенфелъского, по княжескому приказу обвенчались в нашей церкви».
Вторая жена также была из рода, ведущего свое происхождение из Тюрингии. Ее дед был муниципальным музыкантом в Шверштедте, мать – дочерью органиста Либе. У нее было красивое сопрано, и она получила образование как певица. Анна Магдалина родилась 22 сентября 1701 года в Цейтце, следовательно, ей было двадцать лет, когда она вступила в брак с Себастьяном. Она состояла тогда на службе в качестве певицы у Анхальт-Цербстского князя. Выйдя замуж, она стала певицей при кётенском дворе и получала там за свой труд плату вдвое меньшую, чем ее муж. Бах посвятил ей «Нотную тетрадь», которую составил спустя четыре года после их свадьбы. Однако, возникновение следующих шутливых стихов нужно отнести к тому времени, когда Бах был только помолвлен с ней:
Ваш слуга, девушка-невеста,
Желаю счастья в радостный день!
Кто видит Вас в венце,
И в прекрасном подвенечном платье,
У того сердце смеется от радости.
При виде Вас
Не чудо, что я улыбаюсь от счастья,
И грудь переполняется радостью.
Купидон, проказливый мальчишка,
Никого не оставляет в покое.
Дом хорош только тогда, когда в нем есть камень и известняк,
А дыра хороша тогда, когда ее сверлят;
И если строят всего лишь курятник,
Все же нужны дерево и гвоздь,
Крестьянин молотит пшеницу
Большими и малыми цепами.
Таков был текст второго свадебного кводлибета Баха.
Форма свадебного кводлибета была стереотипной. Телеманн, например, во время работы во франкфуртской музыкальной коллегии, написал двадцать кводлибетов, причем стихи к ним были тоже его собственного сочинения; однако, по его словам, «среди них есть много таких, которые я теперь уже вряд ли ваялся бы описать по причине их слишком большой вольности и чрезмерно „соленых“ намеков».
Игривая приветственная строфа в адрес «девственной невесты» также была традиционным обычаем в то время. Грубоватые намеки соответствовали вкусу эпохи, однако, нужно отметить, что они были не чужды и вкусу нашего маэстро. Это видно и из того, что даже четыре года спустя он включил эти вирши в «Нотную тетрадь Анны Магдалины Бах».
В то же время в этой составленной для жены «Нотной тетради» Бах проявляет себя как нежный, глубоко чувствующий лирический композитор. Наиболее задушевным выражением гармонии, царившей в отношениях этой молодой супружеской пары, является следующая красивая песня:
Если ты рядом, я с радостью
Встречу смерть в вечный покой.
Как счастлив был бы я, если при кончине
Твои прекрасные руки
Закрыли б мои верные глаза.
Представление об атмосфере спокойно-рассудительных будней Баха дает песенка, написанная композитором о его трубке.
Всегда, когда я раскуриваю мою трубку,
Набитую хорошим табаком,
Для удовольствия и препровождения времени,
Она вызывает во мне грустные представления
И указывает мне,
Что я в сущности схож со своей трубкой!
Она сделана из той глины и земли,
Из которой происхожу я сам
И в которую я когда-либо опять превращусь.
Трубка упадет и разобьется,
В руке моей останется только разбитый черепок:
Такова и моя судьба.
Сколь часто при курении,
Разминая пальцем горящий табак в моей трубке
И обжигаясь, я думаю
О, если уголь причиняет такую боль,
То как же жарко будет в аду!
Остается спорным вопрос, является ли тонко написанная в итальянском стиле бельканто любовная песня, начинающаяся словами «Подари мне твое сердце», с надписью «Ария ди Джиованни», оригинальной композицией Баха и следует ли имя Джиованни понимать, как обычную в пасторальном жанре итальянизированную вариацию немецкого имени Иоганн?
Оригинальный характер Баха чувствуется в мелодии, написанной им на прекрасные стихи Пауля Герхардта: «Удовлетворись и ищи покоя в Боге твоей жизни». В «Нотной тетради» эти стихи повторяются трижды, каждый раз с новой, иной мелодией. В ней звучит невзыскательная скромность и успокоительная вера в бога.
Бах был хорошим мужем и заботливым отцом семейства. Несмотря на свои скромные средства, он старался обеспечить своим многочисленным детям, число которых от двух браков возросло до двадцати, по возможности самое лучшее воспитание. В материальном отношении он не был мелочен, отличался наиблагороднейшими человеческими чувствами. Это подтверждается, в частности, одним его письмом, относящимся к периоду второго брака, написанным в эрфуртский муниципальный совет по делу о наследстве. В письме он отказывается требовать судебным путем часть наследства, причитающуюся ему и его детям:
«Как известно Вашему благородию, я и мой брат Иоганн Якоб Бах (который в настоящее время состоит на службе у шведского короля), являемся сонаследниками в деле о наследстве Леммерхирта. Так как до меня дошли слухи, что остальные господа наследники решили возбудить судебное дело по вопросу о наследстве, и так как тяжба не принесет никакой пользы ни мне, ни моему отсутствующему брату, ибо мы не намерены судебным путем оспаривать завещание Леммерхирта и полностью удовлетворены тем, что в нем оставлено нам, я от своего имени и от имени своего брата настоящим отказываюсь от всякой тяжбы; в интересах защиты своих прав воспользуюсь обычным протестом.
Покорнейший слуга Вашей милости
Иоганн Себ. Бах,
придворный капельмейстер герцога Анхальт-Кётена.
Кётен, 15 марта 1772 года».
Таким образом, Баху досталась только десятая часть наследства, что составляло около пятисот талеров.
1722 – 1723
«В это время, примерно в 1722 году, он (Бах) совершил поездку в Гамбург и там в присутствии всего муниципалитета и многих других высокопоставленных персон города в обстановке всеобщего изумления в течение двух часов играл на прекрасном органе церкви св. Катарины. С особым наслаждением слушал игру Баха старый органист церкви Иоганн Адам Рейнкен, которому в то время было уже около ста лет. Прослушав хорал, начинающийся словами "На реках вавилонских», который Бах играл по желанию присутствующих очень долго, почти в течение получаса, импровизируя и пользуясь различными методами, как это делали в старые времена знаменитые гамбургские органисты на субботних вечернях, Рейнкен сказал ему следующий комплимент:
– Я думал, что это искусство уже давно умерло, но теперь я вижу, что оно живет в Вас!
Эти слова были неожиданностью со стороны Рейнкена, тем более, что много лет назад он сам играл этот хорал так, как это делал Бах, что не было секретом для Баха, как и то, что Рейнкен всегда отличался некоторой завистливостью. После этого Рейнкен пригласил его к себе и был с ним очень любезен».
Бах как преподаватель
Бах был прирожденным педагогом. Для него, как и для предшествовавших ему больших мастеров, творчество и обучение означали одно. Он жил и работал вместе со своими учениками. Названия очень многих величайших его произведений свидетельствуют о том, что он написал их непосредственно в процессе преподавания и с целью обучения молодого поколения музыкантов.
Оригинальное название «Хорошо темперированного клавира» было:
«Хорошо темперированный клавир или
прелюдии и фуги во всех тесситурах главных и вспомогательных тонов, как в dur – или do-re-mi, так и в moll – или re-mi-fa. Для пользы и упражнения жаждущей учиться музыкальной молодежи, а также для развлечения тех, которые уже накопили опыт в этом искусстве, сочинил и подготовил
Иоганн Себастьян Бах и пр.
в 1722 году»
Оригинальное название «Инвенций»:
«Честное наставление,
которое легко доступным методом научит любителей клавира и, главным образом, желающих научиться играть, как нужно хорошо и правильно обращаться с тремя самостоятельными (облигатными) мелодиями не только в чистой двухголосной игре, но и в ходе дальнейшего развития; оно поможет не только находить хорошие идеи, но и разрабатывать их, и научит также, что самое главное, красивому, певучему методу исполнения; одновременно инструкция дает серьезное представление о науке композиции.
Составлено в год от Рождества Христова 1723
Иоганном Себастьяном Бахом, придворным капельмейстером князя Анхалъта и Кётена»
С ростом известности Баха росло и число его учеников. Один из первых его учеников, Тобиас Кребс, которого Бах учил еще в бытность в Веймаре, поручил ему позднее обучение своих детей, из которых Иоганн Людвиг Кребс позже приобрел большую известность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10