Здесь выложена электронная книга Второго шанса не будет автора по имени Кобен Харлан. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Кобен Харлан - Второго шанса не будет.
Размер архива с книгой Второго шанса не будет равняется 259.18 KB
Второго шанса не будет - Кобен Харлан => скачать бесплатную электронную книгу
Харлан Кобен
Второго шанса не будет
Харлан Кобен
Второго шанса не будет
Глава 1
Когда мне в грудь попала первая пуля, я подумал о дочери.
Во всяком случае, хотелось бы в это верить. Сознание я потерял быстро. Если желаете подробности, то вынужден признаться: я вообще не помню, что в меня стреляли. Знаю только, что потерял много крови. Знаю также, что вторая пуля чиркнула по макушке, хотя к тому времени я уже, наверное, вырубился. Знаю, что остановилось сердце. И все же надеюсь, что, умирая, я думал о Таре.
Для вашего сведения: ни яркого света, ни тоннеля я не видел. Или если видел, то не помню.
Таре было всего шесть месяцев от роду. Она лежала в своей кроватке. Интересно, напугали ее выстрелы? Должно быть. Наверное, она заплакала. Быть может, знакомый пронзительный плач как-то достиг моего угасающего сознания, каким-то его краешком я и впрямь воспринимал крик. Но, опять-таки повторяю, в памяти ничего не удержалось.
А вот миг рождения Тары я помню. Помню Монику – это мать Тары. Помню родовые схватки. Помню, как на свет появилась детская головка. Я первым увидел дочь. Все мы знаем о развилках на жизненном пути. Все знаем, что одна дверь открывается, другая закрывается, что у жизни есть циклы, а времена года сменяют друг друга. Но когда у вас рождается ребенок – нет, это даже не сюрреализм. Словно проходишь через звездные врата – настоящий преобразователь действительности. Все – другое. Ты – другой. Какая-то элементарная частица, неожиданно столкнувшись с катализатором, превратилась в другую, куда более сложную. Мир, в котором вы жили раньше, исчез, съежился до размеров – по крайней мере в данном случае – материи весом шесть фунтов пятнадцать унций.
Отцовство меня смущает. Да, понимаю, что со своим шестимесячным опытом этой работы я всего лишь любитель. У моего лучшего друга Ленни четверо ребятишек. Девочка и три мальчика. Старшей, Марианне, десять, младшему только что исполнился год. Ленни, с его постоянно и счастливо-озабоченным лицом, с его квартиркой, вечно замусоренной остатками засохших гамбургеров, напоминает мне, что ничего-то я еще не знаю. Согласен. Но стоит мне всерьез заблудиться в королевстве родителей или испугаться чего-то, я смотрю на беспомощный комочек в кроватке. Девочка глядит на меня, и я думаю, что готов на все, лишь бы оградить ее от неприятностей. Не моргнув глазом жизнь свою отдам. А если дойдет до края, то, честно говоря, и вашу.
Так что, когда в меня впились две пули и я рухнул на пол, покрытый линолеумом, зажав в ладони недоеденное овсяное печенье, когда я лежал неподвижно в луже собственной крови, когда сердце мое перестало биться, – даже тогда мне хотелось думать, что я по-прежнему защищаю Тару.
* * *
Я провалился во тьму.
Поначалу я не имел представления, где нахожусь, потом справа послышалось какое-то попискивание. Звук знакомый. Я не пошевелился, просто прислушался. Ощущение было такое, словно мозг замариновали в черной патоке. Первый стимул вырваться наружу был элементарный – жажда. Мне безумно захотелось пить. Горло никогда еще так не пересыхало. Я попробовал заговорить, но язык прочно присох к гортани.
В комнату кто-то вошел. Я попытался сесть, но меня пронзила такая боль, словно кто-то ножом полоснул по шее. Голова дернулась назад. И снова – тьма.
* * *
Когда я очнулся вновь, на улице было светло. Сквозь жалюзи косо проникали зазубренные полосы солнечного света. Я прищурился. Какая-то часть меня хотела поднять руку и защититься от лучей, но жуткая слабость не позволяла выполнить эту команду. В горле по-прежнему была непереносимая сухость.
Послышалось какое-то движение, и внезапно надо мной возникла женская фигура. Я поднял взгляд – медсестра. Перспектива, полностью противоположная той, к которой я привык, смутила меня. Все было не так. Это я должен стоять и смотреть сверху вниз, а не наоборот. Белая шапочка – знаете, из этих маленьких форменных пилоток – сидела на сестре, как птичье гнездо. Немалую часть жизни я проработал в самых разнообразных больницах, но такого рода шапочки видел, кажется, только по телевизору или в кино. Сестра, негритянка, была плотного сложения.
– Доктор Сайдман? – Голос был что теплый кленовый сироп.
Я с трудом кивнул.
Должно быть, сестра умела читать чужие мысли, поскольку в руках у нее была чашка с водой. Она сунула мне в рот соломинку, и я жадно глотнул.
– Спокойно, спокойно, – мягко сказала она.
Я хотел было спросить, где нахожусь, но передумал – и без того более или менее ясно. Тогда я собрался выяснить, что же, собственно, со мной случилось, но сестра вновь оказалась на шаг впереди.
Она забрала у меня соломинку и сказала, направляясь к двери:
– Схожу за доктором. А вы пока отдохните.
– А семья... – прохрипел я.
– Я мигом. Постарайтесь не волноваться.
Я с усилием обвел взглядом комнату. Перед глазами стоял туман, словно я смотрел сквозь занавеску в душе. Однако был смысл вылезти из мути и сделать кое-какие умозаключения. Я находился в обыкновенной больничной палате. Это ясно. Слева капельница, к руке тянется трубка. Чуть слышно жужжат флуоресцентные лампы. В верхнем правом углу подвешен на вращающейся ручке маленький телевизор.
В нескольких футах от изножья кровати располагалась большая стеклянная панель. Я прищурился, но так ничего и не разглядел сквозь нее. Но за мной-то, вероятно, наблюдали. А это означает, что я в реанимации. И стало быть, что бы меня сюда ни привело, дело довольно серьезное.
Кожу в районе макушки саднит, волосы, чувствуется, стянуты. Наверняка перевязка. Я попытался ощупать себя, но безуспешно. Внутри ощущалась тупая боль, хотя где именно – непонятно. В руках-ногах тяжесть, грудь словно в железо закована.
– Доктор Сайдман?
Я скосил глаза на дверь. В комнату вошла миниатюрная женщина с щеткой в руках, на голове шапочка для душа. Марлевая повязка болтается на шее. Мне тридцать четыре года. Ей по виду примерно столько же.
– Доктор Хеллер, – представилась она, подойдя поближе. – Рут Хеллер.
Называет себя по имени. Ясно, профессиональный этикет. Рут Хеллер испытующе посмотрела на меня. Я попробовал сосредоточиться. Голова по-прежнему варила неважно, но вроде я возвращался к жизни.
– Вы в больнице Святой Елизаветы, – подобающе мрачным голосом объявила она.
Дверь за ее спиной открылась, и в палату вошел мужчина. Разглядеть его сквозь пелену душевой занавески было трудно, но, похоже, я его раньше не встречал. Мужчина сцепил руки и с привычной небрежностью прислонился к стене. «Не врач», – подумал я. Когда так долго работаешь в клиниках, различить нетрудно.
Доктор Хеллер оглянулась на мужчину и повернулась ко мне.
– Что со мной? – спросил я.
– В вас стреляли. Дважды.
Она секунду помолчала, давая мне усвоить услышанное. Я бросил взгляд на мужчину, неподвижно стоящего у стены, открыл рот, но Рут Хеллер не дала мне сказать ни слова.
– Одна пуля задела голову. Вернее, буквально срезала кожу на черепе. Сами понимаете, крови вытекло немало.
Да, я понимал. Если в голову ранят по-серьезному, крови натекает, будто тебя вообще обезглавили. «Хорошо, – подумал я. – Почему болит затылок, понятно». Рут Хеллер молчала, и я подсказал ей:
– А вторая пуля?
– Тут дело посерьезней, – вздохнула она.
Я выжидательно смотрел на нее.
– Пуля попала в грудь и задела предсердие. Это вызвало сильное кровотечение. Сначала кардиограмма даже признаков жизни не показывала. Нам пришлось ломать грудную клетку...
– Док, – прервал ее мужчина у стены (на мгновение показалось, что он обращается ко мне). Рут Хеллер состроила недовольную мину. Мужчина отделился от стены. – Может, с подробностями можно обождать? Сейчас главное – время.
Она нахмурилась, но не возразила, заметила лишь:
– Если вы не против, я останусь.
Доктор Хеллер растворилась в тумане, ее место занял мужчина. Голова у него была слишком велика для плечевого пояса, непонятно даже, как шея выдерживала такую тяжесть. Мужчина был подстрижен под ежик, волосы обрамляли лицо, как у Цезаря. На подбородке, подобно притаившемуся насекомому, сидело уродливое черное пятно. В целом он выглядел как член шайки подростков, отправившихся на серьезное дело. Он мне улыбнулся, но теплоты в улыбке не было.
– Меня зовут Боб Риган, я детектив, полицейское управление Каслтона. Понимаю, вам трудно сосредоточиться...
– А семья... – начал я.
– После, после. Сначала мне надо задать вам несколько вопросов. Ладно? Подробности потом.
Он ждал моего ответа.
– Валяйте. – Я изо всех сил старался стереть паутину, покачивающуюся перед глазами.
– Что вы делали перед тем, как потеряли сознание?
Я пошарил в памяти. Вот я проснулся утром, оделся. Посмотрел на Тару. Повернул ручку на черно-белом игрушечном автофургоне, который подарил ей мой коллега, заверив меня, что подобные вещи стимулируют умственную деятельность младенца. Фургончик, однако, не сдвинулся с места, не издал привычного скрежета. Видно, батареи сели. Я наказал себе поставить новые. И пошел вниз.
– Ел овсяное печенье.
Риган кивнул, словно именно такого ответа и ожидал.
– Вы были на кухне?
– Да. У мойки.
– А потом?
Я изо всех сил напрягся, но на сей раз ничего не вспомнил.
– Один раз проснулся. Ночью. По-моему, уже здесь.
– Что-нибудь еще?
Я вновь напрягся, и с тем же успехом.
– Нет, ничего.
Риган вытащил из кармана блокнот.
– Как сказала док, в вас дважды стреляли. Не вспомните, может, видели пистолет или слышали звук выстрела – словом, что-нибудь в этом роде?
– Нет.
– В общем, оно и неудивительно. Дело ваше было плохо, Марк. Если верить монитору, вы вообще в расход вышли.
У меня снова пересохло в горле.
– Где Тара и Моника?
– Не отвлекайтесь, Марк. – Риган смотрел в блокнот, а не на меня. Я почувствовал, как грудь сдавливает страх. – А звона стекла не слышали?
Я ощущал страшную слабость. Попытался прочесть наклейку на капельнице – интересно, чем они меня накачивают? Без толку. Ясно, какое-то обезболивающее. Скорее всего морфий. Я попробовал стряхнуть с себя оцепенение.
– Нет, ничего не слышал.
– Уверены? На задней стороне дома мы обнаружили разбитое окно. Весьма возможно, через него стрелок и проник к вам.
– Никакого звона стекла я не слышал, – повторил я. – А вам известно, кто...
– Пока нет. Потому я и спрашиваю. Чтобы выяснить, кто это мог быть. – Риган оторвал взгляд от блокнота. – У вас есть враги?
Он действительно задал этот вопрос или мне послышалось? Я попробовал сесть, попробовал взглянуть на него под другим углом, но ничего не вышло. Мне не нравилось быть пациентом, или, если угодно, находиться не на той стороне кровати. Говорят, врачи – худшие больные. Возможно, дело в том, что приходится играть не свою роль.
– Я хочу знать, что случилось с моей женой и дочерью...
– Прекрасно вас понимаю, Марк, – сказал Риган, и что-то в его тоне заставило меня похолодеть. – Но вы не должны отвлекаться. Пока не должны. Вы ведь хотите мне помочь, верно? В таком случае вам придется еще немного напрячься. – Он вернулся к блокноту. – Итак, что там насчет врагов?
Дальнейшие пререкания показались мне бессмысленными и даже вредными. Я подчинился.
– Вы имеете в виду врагов, которые могли бы стрелять в меня?
– Именно.
– Нет, таких нет.
– А у вашей жены? – Он поднял голову и уставился на меня не мигая. Моника, такая, какой она мне больше всего нравилась – горящие щеки, руки, закинутые мне за шею в притворном страхе перед ревущим Рэймондкильским водопадом, у которого мы впервые оказались, – встала передо мной, как призрак – У нее враги были?
– У Моники?
– Полагаю, на сегодня достаточно. – Рут Хеллер выплыла из тумана и подошла к кровати.
– Что с Моникой? – вновь спросил я.
Доктор Хеллер и детектив Риган стояли рядом, плечом к плечу и смотрели на меня. Хеллер забормотала что-то, я оборвал ее:
– Только не надо этой болтовни насчет того, что пациенту нельзя волноваться. – Я попытался повысить голос; страх и ярость боролись с той гадостью, которой они меня накачали. – Просто скажите мне, что с моей женой.
– Она мертва, – бросил детектив Риган. И ничего не добавил.
Мертва. Моя жена. Моника. Я словно бы его не расслышал. Такого слова для меня будто не существовало.
– Когда появилась полиция, выяснилось, что стреляли в вас обоих. Вас удалось спасти. Жену – нет, оказалось слишком поздно. Весьма сожалею.
Мелькнуло еще одно видение: Моника на берегу, в купальнике телесного цвета, черные как вороново крыло волосы рассыпались по плечам, вызывающая улыбка. Моргнув несколько раз, я отогнал видение.
– А Тара?
– Ваша дочь... – Риган откашлялся и заглянул в блокнот, хотя, по-моему, записывать больше было нечего. – В то утро она была дома, так? Я хочу сказать – когда все это случилось.
– Ну да, конечно. Так где она?
Риган захлопнул блокнот.
– Когда мы оказались на месте, ее там не было.
– Не понимаю. – Внутри у меня все похолодело.
– Сначала мы надеялись, что она у кого-нибудь из родственников или друзей. Даже у няни, но... – Он осекся.
– Вы что же, хотите сказать, что не знаете, где Тара?
– Вот именно, – на сей раз твердо ответил он.
Ощущение было такое, словно грудь сдавила чья-то гигантская рука. Я крепко зажмурился и откинулся на подушку.
– Давно?
– Давно ли ее нет?
– Да.
– Вам следует кое-что понять, – быстро, слишком быстро заговорила доктор Хеллер. – Вы получили серьезное ранение. Честно говоря, мы были далеко не уверены в благополучном исходе. Пришлось применить искусственное дыхание. Одно легкое практически не работало. К тому же началось заражение крови. Вы сами врач, так что мне нет нужды объяснять, насколько все это опасно. Мы старались не перекармливать вас лекарствами, привести в сознание...
– Давно? – повторил я.
Они с Риганом обменялись взглядами.
– Вы были без сознания две недели, – сказала доктор Хеллер, и мне показалось, будто вокруг меня исчез воздух.
Глава 2
– Мы делаем все, что в наших силах, – сказал Риган, и голос прозвучал чересчур ровно, словно, пока я лежал без сознания, он стоял рядом и репетировал эту реплику. – Повторяю, сначала мы даже не знали про ребенка. Драгоценное время было потеряно, но потом мы его наверстали. Фотография Тары разослана по всем полицейским участкам, аэропортам, автобусным и железнодорожным вокзалам, таможенным пунктам в радиусе ста миль. Мы просмотрели все дела, связанные с похищениями, в надежде обнаружить какую-нибудь закономерность или подозреваемого.
– Двенадцать дней, – напомнил я.
– Мы установили прослушку на всех ваших телефонах – домашнем, рабочем, мобильном...
– Зачем?
– На тот случай, если позвонят и потребуют выкуп.
– Ну и как, звонили?
– Пока нет.
Я закрыл глаза. Двенадцать дней. Я тут двенадцать дней валяюсь, а моя дочурка... Я отогнал эту мысль.
– Не вспомните, что было на Таре в то утро? – Риган потер пятно на подбородке.
Вспомнил. Я восстановил ежеутренний ритуал: рано просыпаюсь, подхожу на цыпочках к кроватке, гляжу на Тару. Ребенок – это не только радость, я знаю. Я знаю, случаются моменты, когда такая тоска наваливается, что не знаешь, куда податься. Я знаю, бывают ночи, когда детский плач действует на нервные окончания как терка. Не собираюсь представлять жизнь с младенцем в радужном свете. И все же новый утренний распорядок мне нравился. Взгляд на крошечное тельце каким-то образом делал меня сильнее. Даже больше – я испытывал что-то похожее на восторг. Иные переживают такое чувство в церкви. Ну а я – понимаю, это звучит сентиментально – у детской кроватки.
– Розовый комбинезон с черными пингвинами, – сказал я. – Моника купила его в «Детском мире».
Он сделал запись в блокноте.
– А Моника?
– Что Моника?
Риган уткнулся в блокнот.
– На ней что было?
– Джинсы. – Мне вспомнилось, как они обтягивали ее бедра. – Джинсы и красная блузка.
Риган черкнул в блокноте.
– А есть... Я имею в виду, напали на чей-нибудь след? – спросил я.
– Мы рассматриваем все версии.
– Я не о том.
Риган молча посмотрел на меня. Какой-то тяжелый у него получился взгляд.
Моя дочь. Неизвестно где. Одна. На протяжении двенадцати дней. Я вспомнил ее глаза, тот теплый свет, который открывается только родителям, и брякнул:
– Она жива.
Риган склонил голову набок, как щенок, услышавший нечто необычное.
– Не сдавайтесь, – попросил я.
– Мы и не собираемся, – заверил он, глядя на меня с откровенным любопытством.
– Я просто хочу сказать... У вас есть дети, детектив Риган?
– Две девочки.
– Понимаю, звучит глупо, но я бы знал. – «Знал так же хорошо, как и то, что после рождения Тары мир никогда уже не будет прежним». – Я бы знал.
Он промолчал. Я понимал, что мои слова – слова человека, привыкшего смеяться над всякими чудесами и колдовством, – звучат дико. Понимал, что невольно выдаю желаемое за действительное.
Второго шанса не будет - Кобен Харлан => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Второго шанса не будет автора Кобен Харлан дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Второго шанса не будет у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Второго шанса не будет своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Кобен Харлан - Второго шанса не будет.
Если после завершения чтения книги Второго шанса не будет вы захотите почитать и другие книги Кобен Харлан, тогда зайдите на страницу писателя Кобен Харлан - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Второго шанса не будет, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Кобен Харлан, написавшего книгу Второго шанса не будет, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Второго шанса не будет; Кобен Харлан, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн