– осведомился Хоп, остававшийся рядом с ним в течение всей этой бешеной пляски.
– Одно слово – потрясающе, – только и сказал Мур в ответ.
– Это точно, сэр, – с гордостью произнес Хоп. – Никто не сможет достать «Риковера», держащего кость в зубах.
– Надеюсь, вы правы, – сдержанно согласился Мур, думая о том, какие еще суровые испытания предстоит пройти этой лодке в ближайшем будущем.
На американской лодке «Хайман Дж. Риковер» не знали, что на большой глубине затаилась другая субмарина. «Пантера» была ведущим кораблем нового типа русских атомных ударных лодок. Ее трехсотшестидесятифутовый двойной корпус вмещал современный ядерный реактор с жидкометаллическим охлаждением и был начинен самыми современными электронными средствами и вооружением. Все это предназначалось для единственной цели – поиска и преследования подводного противника.
Всю неделю «Пантера» вела слежение за американской лодкой «Джон Маршалл», возвращавшейся из Средиземного моря. Следить за лодкой спецназа не представляло особого труда из-за шумов, производимых ангаром для боевых пловцов, установленным снаружи, на корпусе лодки. Русские довели эту лодку почти до самой Норфолкской базы в Чесапикском заливе. Вынужденная прекратить преследование на малых глубинах, «Пантера» ожидала новых указаний, когда акустик сообщил о приближении подводного объекта с запада.
Командир лодки Александр Литвинов доедал поданный на ужин бефстроганов с маринованной свеклой, когда ему доложили о появлении новой цели. Литвинов, один из самых молодых командиров в российском флоте, отреагировал на эту новость довольной улыбкой, отодвинул тарелку и пошел в боевую рубку к акустикам.
Слева от молодого командира сидел его замполит Борис Добрынин. Он явно не разделял служебного рвения Литвинова, особенно во время обеда. Однако, верный долгу, он торопливо проглотил прекрасно приготовленную лапшу и поспешил за командиром.
Центральный пост находился посредине лодки, прямо под продолговатой рубкой. В отсеке стояла напряженная тишина. Напряжение стало еще более ощутимым с прибытием двух старших офицеров, сразу же направившихся к гидроакустической станции.
– Что у тебя, Миша? – спросил Литвинов бородатого моряка, сидевшего перед экраном сонара.
Старший акустик Михаил Петраков приподнял один наушник и взволнованно ответил:
– Кажется, мы нащупали американскую ударную лодку, командир.
– Не может быть, – удивился Литвинов.
Акустик указал на ярко светящуюся отметку на экране монитора.
– Сначала я думал, что это биологический объект. Но по мере приближения он все больше и больше смахивает на лодку.
Командир взял второй комплект наушников и прислушался к звукам, воспринимаемым пассивными сенсорными датчиками. Сначала его слух уловил только непрерывную трескотню креветок. Закрыв глаза и сосредоточившись, он смог разобрать отдаленную пульсацию, которая на экране высвечивалась белой зубчатой кривой.
– Я слышу, Миша! – воскликнул Литвинов, широко раскрыв глаза. – По-моему, это лодка.
– Ну, и что здесь удивительного? – угрюмо спросил замполит. – Послушать вас, так вы удивляетесь, что наша гидроакустическая станция способна выполнять свои функции.
– Обнаружить лодку в подводном положении всегда нелегко, – ответил командир. – Особенно такую, как «Трайдент» или 688 проекта.
– Командир, – перебил его старший акустик. – Я думаю, можно посчитать обороты винта. Тогда, если нам удастся выдержать дистанцию, я смогу точно определить, что это за лодка.
– Как вам хорошо известно, Борис Николаевич, определение характеристик кораблей американского подводного флота наша постоянная задача номер один, – сказал Литвинов, обращаясь к замполиту, – поэтому мы сделаем все, чтобы усидеть на хвосте у неизвестной лодки, как можно дольше.
Замполит достал из кармана мятый носовой платок и, вытерев пот со лба, мрачным тоном произнес:
– И все же я считаю, что вы несколько переоцениваете возможности американских лодок. Еще десять лет назад я, возможно, и согласился бы, что янки делают лодки лучше наших. Но сейчас мы опережаем их, и доказательством тому – наша «Пантера». Что же касается выхода на американскую лодку, то это результат не случайного стечения обстоятельств, а высокой эффективности нового поколения гидроакустических датчиков.
Хотя у Александра Литвинова и было что возразить замполиту, он все же благоразумно придержал язык. У него не было настроения спорить с упрямым политработником. Кроме того, сейчас у него были дела поважнее. Американская лодка ждать не будет, пора запускать двигатели и начинать преследование...
11
Доктор Андрей Петров чувствовал себя скверно. Навалилась страшная усталость. С момента прибытия на «Академика Петровского» его изматывала морская болезнь. Рвота не прекращалась, несмотря на все усилия судового врача. Кроме того, он с трудом переносил ужасную тропическую жару. Из-за постоянно высокой влажности было трудно дышать, Андрей Сергеевич буквально исходил потом и с отвращением ощущал на себе мокрую одежду. Его вконец измучила бессонница, есть совершенно не хотелось, зато он никак не мог утолить жажду, которая, казалось, ни на секунду не переставала терзать ученого.
Что еще хуже, его буквально издергал адмирал Валерьян. Одноглазому черту ничего не стоило разбудить его среди ночи, чтобы затеять совершенно глупый разговор. Но так как физик по-прежнему опасался за жизнь дочери, он воздерживался от резких высказываний в адрес адмирала. Напротив, ученый старался всячески угодить ему, только бы тот выполнил свои обязательства по их негласной сделке.
Весь свой первый день на судне Андрей Сергеевич изучал техническую документацию телепортационной установки. И хотя теоретическая часть была разработана основательно, он сомневался в надежности источника питания, поэтому адмирал Валерьян разрешил ему работать в энергетическом отсеке, где находился небольшой ядерный реактор водяного охлаждения.
К своему немалому удивлению, Петров обнаружил, что энергии, производимой ими, было достаточно для питания электромагнитных генераторов, установленных на дне разреза. Убедившись, что причина неисправности крылась не в реакторе, он вернулся в пост управления и начал проверку программного обеспечения операционной системы. Это был длительный процесс, и Андрей Сергеевич каждый день засиживался допоздна перед компьютером.
Он только что закончил трудоемкий двенадцатичасовой анализ магнитного потока установки. Довольный результатами, Андрей Сергеевич наполнил термос холодной водой и вышел на ют отдохнуть и подышать свежим воздухом.
Было уже далеко за полночь, но температура не опускалась ниже тридцати градусов. Дул теплый и влажный ветер с востока. Андрей Сергеевич распрямил больную спину и взглянул на звездное небо, отыскивая пояс Ориона, когда из темноты раздался низкий и хрипловатый голос:
– Для того, кто вырос на свежих, прохладных таежных ветрах, несущих запах хвои, эти места – просто забытая Богом дыра.
Из тени шагнул адмирал Игорь Валерьян и протянул Петрову свою неизменную фляжку.
– Вот, попробуйте, – добавил он. – Это утолит жажду и напомнит о доме...
Андрей Сергеевич взял фляжку и понюхал ее содержимое. В нос ударил знакомый пряный запах настоенной на гвоздике водки. Зная, что это любимый напиток его Анны, он поднес фляжку к губам и сделал небольшой глоток. Крепкая водка обожгла горло и наполнила желудок бодрящим теплом, моментально подавив уже ставшее привычным чувство тошноты.
– Это то, что связывает нас с Родиной, – философски произнес Валерьян, принимая фляжку из рук Петрова, – и свидетельствует, что все в мире относительно, в том числе и расстояние.
От адмирала попахивало гвоздикой, но его никак нельзя было назвать нетрезвым. Он подошел вплотную к Петрову и приложился к фляжке. Физик отказался от предложения выпить еще, чем вызвал взрыв деланного негодования Валерьяна.
– В чем дело, доктор? – с усмешкой спросил он. – Когда соотечественник предлагает вам выпить, он делится с вами самым дорогим!
– Благодарю вас за предложение, – смущенно ответил Андрей Сергеевич. – Но я не очень хорошо себя чувствую.
– В таком случае водка – как раз то, что порекомендовал бы любой врач, – возразил старый моряк уже более мягким тоном, вспомнив, видимо, о недомогании своего гостя.
– Как мне докладывает начмед, вы страдаете бессонницей и полным отсутствием аппетита, – с почти братской заботой добавил Валерьян. – Вам надо больше отдыхать и как следует питаться, чтобы поддерживать силы.
– Да я никогда не отличался прожорливостью, – ответил Андрей Сергеевич, вновь взглянув на звезды. – А что касается сна, то одного-двух часов мне вполне достаточно для отдыха.
– Ваша работоспособность просто поражает, доктор. Скажите, как прошел сегодняшний анализ?
После небольшой паузы Петров ответил:
– Программное обеспечение вроде бы в порядке. Значит, дело в самих генераторах.
– Я так и думал, – сказал Валерьян. – А можно ли их починить, не поднимая на поверхность?
– Для начала надо определить характер неисправности. Думаю, мне самому придется спуститься под воду.
– Так давайте займемся этим, доктор. Наши подводные блюдца будут готовы в течение часа. Вы когда-нибудь спускались под воду на мини-субмарине?
Андрей Сергеевич покачал головой, и Валерьян продолжал:
– Тогда вам предстоит увлекательное приключение. Как ученому, вам оно должно понравиться. Очень жаль, но из соображений безопасности мы не сможем устроить вашу встречу с дочерью.
Лицо Андрея Сергеевича просветлело от одного лишь упоминания об Ирине.
– Вы знаете, я иногда забываю, что она всего в двадцати метрах от меня. Впрочем, она с таким же успехом могла быть и на Луне.
– Мы гордимся ее достижениями, доктор. Она служит ярким примером того, каких блестящих ученых дает миру Россия.
В ответе ученого прозвучала изрядная доля горечи.
– Если бы Ирина узнала, что под прикрытием научной программы комплекса «Мир» вы проводите военную операцию, ее бы это повергло в шок.
– Вы в этом уверены, доктор? – спросил Валерьян. – В конце концов, она русская и истинная патриотка, поэтому должна понимать, что только благодаря военной мощи, нам удавалось избегать агрессии за последние пятьдесят лет. В нашей истории немного таких мирных периодов. Так что эта операция абсолютно необходима, чтобы ее собственные дети росли в мире и счастье.
– Молю Бога, чтобы все прошло нормально, и американцы не узнали о нашем двуличии, – сказал Андрей Сергеевич. – Это вполне могло бы привести к войне, в которую вы так не хотите быть втянуты.
– Именно поэтому мы и вызвали вас, доктор, чтобы предотвратить грядущую катастрофу. Поэтому давайте действовать. У нас мало времени, а работы – невпроворот.
Тяжелой поступью Андрей Сергеевич пошел к себе в каюту готовиться к спуску под воду. Он принял холодный душ, надел сухую одежду, а по пути в спусковую шахту зашел на камбуз перехватить бутерброд с чаем. Желая побыстрее решить проблему, ради которой его вызвали с другого конца света, он поспешил в кормовую часть судна. Валерьян уже ждал его у черного квадрата морской воды вместе с молодым светловолосым офицером в спецназовской форме.
– Познакомьтесь с вашим напарником, доктор, сказал адмирал. – Это лейтенант Юрий Антонов.
Пожав крепкую руку спецназовца, Андрей Сергеевич взглянул на пару миниатюрных субмарин, пришвартованных у мостика. Ярко-желтые подводные аппараты в форме диска были оснащены манипуляторами и мощными фарами.
– Как я понимаю, это ваше первое погружение, – обратился Антонов к пассажиру. – Не бойтесь, доктор. Здесь хоть и тесновато, зато надежно и безопасно.
– Это меня очень радует, – пробормотал ученый, уже пожалев о том, что согласился с предложением адмирала.
Почувствовав изменение в настроении физика, Валерьян ступил на край шахты и указал на открытый люк одной из тарелок.
– Смелее, Андрей Сергеевич!
Юрий Антонов легко и бесшумно шагнул на борт минисубмарины. Петров последовал за ним. Тарелка качнулась, и физик вцепился в руку спецназовца.
– Юра, удели нашему гостю особое внимание! – наказал адмирал.
Антонов улыбнулся и осторожно подвел седого ученого к люку.
– Следуйте за мной, – коротко бросил Антонов и спустился в узкое отверстие. Физик взглянул на адмирала, который взмахнул рукой и пожелал:
– Ну, ни пуха ни пера!
Андрей Сергеевич кивнул и молча полез вниз, в тускло освещенную рубку. Следуя примеру Антонова, физик лег на живот справа от него.
Спецназовец начал колдовать над панелью управления. Включилась система регенерации кислорода, и с потолка потянуло прохладой. Монотонно зашелестел эхолот. С громким щелчком зажглись фары.
– "Альфа-2", я «Альфа-1», как меня слышите? – проговорил Антонов в микрофон.
– "Альфа-1", я «Альфа-2», слышу вас отлично, – четко ответил мужской голос из динамика.
– Очень хорошо «Альфа-2». Я готов к погружению.
– Мы следуем за вами, «Альфа-1».
Антонов глубоко вздохнул и посмотрел направо.
– Поехали, доктор. Вам удобно?
– Все в порядке, молодой человек, – ответил физик.
– Доктор, мне нужно, чтобы вы включили три тумблера справа от вашего иллюминатора. Начните, пожалуйста, с ближнего к вам.
Андрей Сергеевич сделал, как его просили, и в балластную цистерну начала с бульканьем поступать вода. С глухим гулом включились водометные двигатели, и корма тарелки резко просела. Перед иллюминатором вверх побежали пузыри, но вскоре это прекратилось, и ничто больше не препятствовало обзору.
Тарелка устремилась вниз, в черный безмолвный мир, освещая его мертвенно-голубым сиянием прожекторов. Забыв обо всем на свете, Андрей Сергеевич любовался необычным зрелищем. Ныряющее блюдце двигалось сквозь прозрачную стену из крупных пульсирующих медуз с развевающимися щупальцами и стрекательными нитями. Мимо проплыла любопытная черепаха, за ней промелькнул косяк макрели. Это был совершенно замечательный мир, и старик понял, почему его дочь так увлеклась им.
Светловолосый спецназовец мастерски управлял тарелкой.
– Адмирал сказал, что доктор Ирина Петрова – ваша дочь. Я познакомился с ней в прошлом месяце, когда акванавтов отправляли на комплекс «Мир». Она интересный человек.
– Согласен с вами, – с гордостью ответил Андрей Сергеевич. – А вы после этого не навещали акванавтов?
– Нет, доктор. По условиям Ооновского соглашения мы не можем контактировать с ними напрямую, за исключением чрезвычайных обстоятельств. К счастью, пока наше вмешательство не потребовалось.
– А как вам удалось скрыть военную операцию от наблюдателей ООН, которые находятся на борту «Академика Петровского»? – спросил ученый. – Ведь рано или поздно кто-нибудь из них может наткнуться на аппаратуру управления телепортацинной установкой.
– Если честно, обмануть их не составило никакого труда, Андрей Сергеевич. В реакторный отсек и все нижние кормовые отсеки за камбузом вход воспрещен, и все дела. Наблюдатели преспокойно занимаются своими делами, и никаких подозрений у них не возникает.
В иллюминаторе возникло облако вихрящегося ила, и Антонов заметил:
– Проходим через глубинный слой, доктор. Его толщина более десяти метров, состоит он из микроорганизмов, которые на ночь поднимаются ближе к поверхности.
– Я слышал об этом от дочери. Она называла такой слой пастбищем планктона, и я теперь знаю почему.
На глубине в сто тридцать метров Антонов попросил Петрова еще раз включить помпу балластной цистерны: для прохождения сквозь более плотный и холодный нижний слой термоклина надо было закачать в цистерну дополнительное количество воды.
– "Альфа-2", я «Альфа-1». Как меня слышите? Прием.
В динамике прозвучал четкий ответ из мини-субмарины, следовавшей в кильватере. Пользуясь уникальной возможностью, Андрей Сергеевич с интересом наблюдал за подводной жизнью. Мимо иллюминатора проплыла тройка морских окуней, затем похожий на огромное одеяло скат.
Наконец, на глубине в триста двадцать пять метров лодка коснулась дна. К ней присоединилась и вторая тарелка, после чего они вместе двинулись в южном направлении вдоль Андросского разреза.
На дне Андрей Сергеевич заметил полосу, похожую на занесенную песком и илом брусчатку, и удивился, как природа умудрилась создать такое чудо.
– Генераторы установлены здесь, под этим шельфом, – пояснил Антонов. – Тут самая узкая часть разреза, и любое судно, направляющееся в Язык Океана, не минует этого места.
– Должно быть, вам пришлось нелегко, когда тянули сюда генераторы, лейтенант.
– Да уж, пришлось попотеть. Устанавливали и соединяли оборудование с помощью манипуляторов. Пришлось сделать более ста рейсов.
– Поздравляю, вы потрудились на славу. Ну, что ж, давайте начнем осмотр с соединительной муфты силового кабеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– Одно слово – потрясающе, – только и сказал Мур в ответ.
– Это точно, сэр, – с гордостью произнес Хоп. – Никто не сможет достать «Риковера», держащего кость в зубах.
– Надеюсь, вы правы, – сдержанно согласился Мур, думая о том, какие еще суровые испытания предстоит пройти этой лодке в ближайшем будущем.
На американской лодке «Хайман Дж. Риковер» не знали, что на большой глубине затаилась другая субмарина. «Пантера» была ведущим кораблем нового типа русских атомных ударных лодок. Ее трехсотшестидесятифутовый двойной корпус вмещал современный ядерный реактор с жидкометаллическим охлаждением и был начинен самыми современными электронными средствами и вооружением. Все это предназначалось для единственной цели – поиска и преследования подводного противника.
Всю неделю «Пантера» вела слежение за американской лодкой «Джон Маршалл», возвращавшейся из Средиземного моря. Следить за лодкой спецназа не представляло особого труда из-за шумов, производимых ангаром для боевых пловцов, установленным снаружи, на корпусе лодки. Русские довели эту лодку почти до самой Норфолкской базы в Чесапикском заливе. Вынужденная прекратить преследование на малых глубинах, «Пантера» ожидала новых указаний, когда акустик сообщил о приближении подводного объекта с запада.
Командир лодки Александр Литвинов доедал поданный на ужин бефстроганов с маринованной свеклой, когда ему доложили о появлении новой цели. Литвинов, один из самых молодых командиров в российском флоте, отреагировал на эту новость довольной улыбкой, отодвинул тарелку и пошел в боевую рубку к акустикам.
Слева от молодого командира сидел его замполит Борис Добрынин. Он явно не разделял служебного рвения Литвинова, особенно во время обеда. Однако, верный долгу, он торопливо проглотил прекрасно приготовленную лапшу и поспешил за командиром.
Центральный пост находился посредине лодки, прямо под продолговатой рубкой. В отсеке стояла напряженная тишина. Напряжение стало еще более ощутимым с прибытием двух старших офицеров, сразу же направившихся к гидроакустической станции.
– Что у тебя, Миша? – спросил Литвинов бородатого моряка, сидевшего перед экраном сонара.
Старший акустик Михаил Петраков приподнял один наушник и взволнованно ответил:
– Кажется, мы нащупали американскую ударную лодку, командир.
– Не может быть, – удивился Литвинов.
Акустик указал на ярко светящуюся отметку на экране монитора.
– Сначала я думал, что это биологический объект. Но по мере приближения он все больше и больше смахивает на лодку.
Командир взял второй комплект наушников и прислушался к звукам, воспринимаемым пассивными сенсорными датчиками. Сначала его слух уловил только непрерывную трескотню креветок. Закрыв глаза и сосредоточившись, он смог разобрать отдаленную пульсацию, которая на экране высвечивалась белой зубчатой кривой.
– Я слышу, Миша! – воскликнул Литвинов, широко раскрыв глаза. – По-моему, это лодка.
– Ну, и что здесь удивительного? – угрюмо спросил замполит. – Послушать вас, так вы удивляетесь, что наша гидроакустическая станция способна выполнять свои функции.
– Обнаружить лодку в подводном положении всегда нелегко, – ответил командир. – Особенно такую, как «Трайдент» или 688 проекта.
– Командир, – перебил его старший акустик. – Я думаю, можно посчитать обороты винта. Тогда, если нам удастся выдержать дистанцию, я смогу точно определить, что это за лодка.
– Как вам хорошо известно, Борис Николаевич, определение характеристик кораблей американского подводного флота наша постоянная задача номер один, – сказал Литвинов, обращаясь к замполиту, – поэтому мы сделаем все, чтобы усидеть на хвосте у неизвестной лодки, как можно дольше.
Замполит достал из кармана мятый носовой платок и, вытерев пот со лба, мрачным тоном произнес:
– И все же я считаю, что вы несколько переоцениваете возможности американских лодок. Еще десять лет назад я, возможно, и согласился бы, что янки делают лодки лучше наших. Но сейчас мы опережаем их, и доказательством тому – наша «Пантера». Что же касается выхода на американскую лодку, то это результат не случайного стечения обстоятельств, а высокой эффективности нового поколения гидроакустических датчиков.
Хотя у Александра Литвинова и было что возразить замполиту, он все же благоразумно придержал язык. У него не было настроения спорить с упрямым политработником. Кроме того, сейчас у него были дела поважнее. Американская лодка ждать не будет, пора запускать двигатели и начинать преследование...
11
Доктор Андрей Петров чувствовал себя скверно. Навалилась страшная усталость. С момента прибытия на «Академика Петровского» его изматывала морская болезнь. Рвота не прекращалась, несмотря на все усилия судового врача. Кроме того, он с трудом переносил ужасную тропическую жару. Из-за постоянно высокой влажности было трудно дышать, Андрей Сергеевич буквально исходил потом и с отвращением ощущал на себе мокрую одежду. Его вконец измучила бессонница, есть совершенно не хотелось, зато он никак не мог утолить жажду, которая, казалось, ни на секунду не переставала терзать ученого.
Что еще хуже, его буквально издергал адмирал Валерьян. Одноглазому черту ничего не стоило разбудить его среди ночи, чтобы затеять совершенно глупый разговор. Но так как физик по-прежнему опасался за жизнь дочери, он воздерживался от резких высказываний в адрес адмирала. Напротив, ученый старался всячески угодить ему, только бы тот выполнил свои обязательства по их негласной сделке.
Весь свой первый день на судне Андрей Сергеевич изучал техническую документацию телепортационной установки. И хотя теоретическая часть была разработана основательно, он сомневался в надежности источника питания, поэтому адмирал Валерьян разрешил ему работать в энергетическом отсеке, где находился небольшой ядерный реактор водяного охлаждения.
К своему немалому удивлению, Петров обнаружил, что энергии, производимой ими, было достаточно для питания электромагнитных генераторов, установленных на дне разреза. Убедившись, что причина неисправности крылась не в реакторе, он вернулся в пост управления и начал проверку программного обеспечения операционной системы. Это был длительный процесс, и Андрей Сергеевич каждый день засиживался допоздна перед компьютером.
Он только что закончил трудоемкий двенадцатичасовой анализ магнитного потока установки. Довольный результатами, Андрей Сергеевич наполнил термос холодной водой и вышел на ют отдохнуть и подышать свежим воздухом.
Было уже далеко за полночь, но температура не опускалась ниже тридцати градусов. Дул теплый и влажный ветер с востока. Андрей Сергеевич распрямил больную спину и взглянул на звездное небо, отыскивая пояс Ориона, когда из темноты раздался низкий и хрипловатый голос:
– Для того, кто вырос на свежих, прохладных таежных ветрах, несущих запах хвои, эти места – просто забытая Богом дыра.
Из тени шагнул адмирал Игорь Валерьян и протянул Петрову свою неизменную фляжку.
– Вот, попробуйте, – добавил он. – Это утолит жажду и напомнит о доме...
Андрей Сергеевич взял фляжку и понюхал ее содержимое. В нос ударил знакомый пряный запах настоенной на гвоздике водки. Зная, что это любимый напиток его Анны, он поднес фляжку к губам и сделал небольшой глоток. Крепкая водка обожгла горло и наполнила желудок бодрящим теплом, моментально подавив уже ставшее привычным чувство тошноты.
– Это то, что связывает нас с Родиной, – философски произнес Валерьян, принимая фляжку из рук Петрова, – и свидетельствует, что все в мире относительно, в том числе и расстояние.
От адмирала попахивало гвоздикой, но его никак нельзя было назвать нетрезвым. Он подошел вплотную к Петрову и приложился к фляжке. Физик отказался от предложения выпить еще, чем вызвал взрыв деланного негодования Валерьяна.
– В чем дело, доктор? – с усмешкой спросил он. – Когда соотечественник предлагает вам выпить, он делится с вами самым дорогим!
– Благодарю вас за предложение, – смущенно ответил Андрей Сергеевич. – Но я не очень хорошо себя чувствую.
– В таком случае водка – как раз то, что порекомендовал бы любой врач, – возразил старый моряк уже более мягким тоном, вспомнив, видимо, о недомогании своего гостя.
– Как мне докладывает начмед, вы страдаете бессонницей и полным отсутствием аппетита, – с почти братской заботой добавил Валерьян. – Вам надо больше отдыхать и как следует питаться, чтобы поддерживать силы.
– Да я никогда не отличался прожорливостью, – ответил Андрей Сергеевич, вновь взглянув на звезды. – А что касается сна, то одного-двух часов мне вполне достаточно для отдыха.
– Ваша работоспособность просто поражает, доктор. Скажите, как прошел сегодняшний анализ?
После небольшой паузы Петров ответил:
– Программное обеспечение вроде бы в порядке. Значит, дело в самих генераторах.
– Я так и думал, – сказал Валерьян. – А можно ли их починить, не поднимая на поверхность?
– Для начала надо определить характер неисправности. Думаю, мне самому придется спуститься под воду.
– Так давайте займемся этим, доктор. Наши подводные блюдца будут готовы в течение часа. Вы когда-нибудь спускались под воду на мини-субмарине?
Андрей Сергеевич покачал головой, и Валерьян продолжал:
– Тогда вам предстоит увлекательное приключение. Как ученому, вам оно должно понравиться. Очень жаль, но из соображений безопасности мы не сможем устроить вашу встречу с дочерью.
Лицо Андрея Сергеевича просветлело от одного лишь упоминания об Ирине.
– Вы знаете, я иногда забываю, что она всего в двадцати метрах от меня. Впрочем, она с таким же успехом могла быть и на Луне.
– Мы гордимся ее достижениями, доктор. Она служит ярким примером того, каких блестящих ученых дает миру Россия.
В ответе ученого прозвучала изрядная доля горечи.
– Если бы Ирина узнала, что под прикрытием научной программы комплекса «Мир» вы проводите военную операцию, ее бы это повергло в шок.
– Вы в этом уверены, доктор? – спросил Валерьян. – В конце концов, она русская и истинная патриотка, поэтому должна понимать, что только благодаря военной мощи, нам удавалось избегать агрессии за последние пятьдесят лет. В нашей истории немного таких мирных периодов. Так что эта операция абсолютно необходима, чтобы ее собственные дети росли в мире и счастье.
– Молю Бога, чтобы все прошло нормально, и американцы не узнали о нашем двуличии, – сказал Андрей Сергеевич. – Это вполне могло бы привести к войне, в которую вы так не хотите быть втянуты.
– Именно поэтому мы и вызвали вас, доктор, чтобы предотвратить грядущую катастрофу. Поэтому давайте действовать. У нас мало времени, а работы – невпроворот.
Тяжелой поступью Андрей Сергеевич пошел к себе в каюту готовиться к спуску под воду. Он принял холодный душ, надел сухую одежду, а по пути в спусковую шахту зашел на камбуз перехватить бутерброд с чаем. Желая побыстрее решить проблему, ради которой его вызвали с другого конца света, он поспешил в кормовую часть судна. Валерьян уже ждал его у черного квадрата морской воды вместе с молодым светловолосым офицером в спецназовской форме.
– Познакомьтесь с вашим напарником, доктор, сказал адмирал. – Это лейтенант Юрий Антонов.
Пожав крепкую руку спецназовца, Андрей Сергеевич взглянул на пару миниатюрных субмарин, пришвартованных у мостика. Ярко-желтые подводные аппараты в форме диска были оснащены манипуляторами и мощными фарами.
– Как я понимаю, это ваше первое погружение, – обратился Антонов к пассажиру. – Не бойтесь, доктор. Здесь хоть и тесновато, зато надежно и безопасно.
– Это меня очень радует, – пробормотал ученый, уже пожалев о том, что согласился с предложением адмирала.
Почувствовав изменение в настроении физика, Валерьян ступил на край шахты и указал на открытый люк одной из тарелок.
– Смелее, Андрей Сергеевич!
Юрий Антонов легко и бесшумно шагнул на борт минисубмарины. Петров последовал за ним. Тарелка качнулась, и физик вцепился в руку спецназовца.
– Юра, удели нашему гостю особое внимание! – наказал адмирал.
Антонов улыбнулся и осторожно подвел седого ученого к люку.
– Следуйте за мной, – коротко бросил Антонов и спустился в узкое отверстие. Физик взглянул на адмирала, который взмахнул рукой и пожелал:
– Ну, ни пуха ни пера!
Андрей Сергеевич кивнул и молча полез вниз, в тускло освещенную рубку. Следуя примеру Антонова, физик лег на живот справа от него.
Спецназовец начал колдовать над панелью управления. Включилась система регенерации кислорода, и с потолка потянуло прохладой. Монотонно зашелестел эхолот. С громким щелчком зажглись фары.
– "Альфа-2", я «Альфа-1», как меня слышите? – проговорил Антонов в микрофон.
– "Альфа-1", я «Альфа-2», слышу вас отлично, – четко ответил мужской голос из динамика.
– Очень хорошо «Альфа-2». Я готов к погружению.
– Мы следуем за вами, «Альфа-1».
Антонов глубоко вздохнул и посмотрел направо.
– Поехали, доктор. Вам удобно?
– Все в порядке, молодой человек, – ответил физик.
– Доктор, мне нужно, чтобы вы включили три тумблера справа от вашего иллюминатора. Начните, пожалуйста, с ближнего к вам.
Андрей Сергеевич сделал, как его просили, и в балластную цистерну начала с бульканьем поступать вода. С глухим гулом включились водометные двигатели, и корма тарелки резко просела. Перед иллюминатором вверх побежали пузыри, но вскоре это прекратилось, и ничто больше не препятствовало обзору.
Тарелка устремилась вниз, в черный безмолвный мир, освещая его мертвенно-голубым сиянием прожекторов. Забыв обо всем на свете, Андрей Сергеевич любовался необычным зрелищем. Ныряющее блюдце двигалось сквозь прозрачную стену из крупных пульсирующих медуз с развевающимися щупальцами и стрекательными нитями. Мимо проплыла любопытная черепаха, за ней промелькнул косяк макрели. Это был совершенно замечательный мир, и старик понял, почему его дочь так увлеклась им.
Светловолосый спецназовец мастерски управлял тарелкой.
– Адмирал сказал, что доктор Ирина Петрова – ваша дочь. Я познакомился с ней в прошлом месяце, когда акванавтов отправляли на комплекс «Мир». Она интересный человек.
– Согласен с вами, – с гордостью ответил Андрей Сергеевич. – А вы после этого не навещали акванавтов?
– Нет, доктор. По условиям Ооновского соглашения мы не можем контактировать с ними напрямую, за исключением чрезвычайных обстоятельств. К счастью, пока наше вмешательство не потребовалось.
– А как вам удалось скрыть военную операцию от наблюдателей ООН, которые находятся на борту «Академика Петровского»? – спросил ученый. – Ведь рано или поздно кто-нибудь из них может наткнуться на аппаратуру управления телепортацинной установкой.
– Если честно, обмануть их не составило никакого труда, Андрей Сергеевич. В реакторный отсек и все нижние кормовые отсеки за камбузом вход воспрещен, и все дела. Наблюдатели преспокойно занимаются своими делами, и никаких подозрений у них не возникает.
В иллюминаторе возникло облако вихрящегося ила, и Антонов заметил:
– Проходим через глубинный слой, доктор. Его толщина более десяти метров, состоит он из микроорганизмов, которые на ночь поднимаются ближе к поверхности.
– Я слышал об этом от дочери. Она называла такой слой пастбищем планктона, и я теперь знаю почему.
На глубине в сто тридцать метров Антонов попросил Петрова еще раз включить помпу балластной цистерны: для прохождения сквозь более плотный и холодный нижний слой термоклина надо было закачать в цистерну дополнительное количество воды.
– "Альфа-2", я «Альфа-1». Как меня слышите? Прием.
В динамике прозвучал четкий ответ из мини-субмарины, следовавшей в кильватере. Пользуясь уникальной возможностью, Андрей Сергеевич с интересом наблюдал за подводной жизнью. Мимо иллюминатора проплыла тройка морских окуней, затем похожий на огромное одеяло скат.
Наконец, на глубине в триста двадцать пять метров лодка коснулась дна. К ней присоединилась и вторая тарелка, после чего они вместе двинулись в южном направлении вдоль Андросского разреза.
На дне Андрей Сергеевич заметил полосу, похожую на занесенную песком и илом брусчатку, и удивился, как природа умудрилась создать такое чудо.
– Генераторы установлены здесь, под этим шельфом, – пояснил Антонов. – Тут самая узкая часть разреза, и любое судно, направляющееся в Язык Океана, не минует этого места.
– Должно быть, вам пришлось нелегко, когда тянули сюда генераторы, лейтенант.
– Да уж, пришлось попотеть. Устанавливали и соединяли оборудование с помощью манипуляторов. Пришлось сделать более ста рейсов.
– Поздравляю, вы потрудились на славу. Ну, что ж, давайте начнем осмотр с соединительной муфты силового кабеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27