На желтом песке обреченно белели два крошечных птичьих яйца, выпавших из обрушенного мальчишечьей ногой гнезда.
– Ма, но это же нечестно. – Сергей расстроенно смотрел на мать, сидевшую за компьютером. – Я должен был выиграть этот забег. Я должен был стать победителем. Борьке просто повезло. Мы же сколько раз были на том берегу. На обрыв нельзя залезть. Только по тропинке. А тут прошел этот дождь, и он умудрился заметить эту вымоину. Да если б не ласточка, он бы в жизни ее не заметил. Он мне сам потом об этом сказал. – Выпалив все это, мальчишка отвернулся.
Женщина встала из-за стола и обняла сына:
– Не расстраивайся, Сереженька. Ты же знаешь, на все воля Божья. Значит, так было угодно Ему. Угодно, чтобы выиграл Борис.
– Почему угодно? – Сергей резко высвободился из объятий матери и теперь смотрел на нее полными слез глазами. – Он даже Ему не молится и в церковь не ходит.
– Бог не должен перед нами отчитываться. Это мы должны, – несколько сурово произнесла мать. Затем, смягчившись, вновь обняла сына и добавила: – Может, Он испытывает тебя, испытывает твою любовь к Нему. Ничего, сыночек, ты у меня хороший. Будешь Ему верно служить, и Бог тебя заметит. Обязательно заметит.
Объединенная Русь. Россия. Москва. Кремль.
Малый зал совещаний Президента.
За два с лишним года до описываемых событий.
6 апреля 2188 года. Понедельник.
11.18 по местному времени.
Весеннее солнце ярко заливало зал, словно пыталось своими лучами дотронуться до раскинувшегося за окнами великолепия. Отделанные дорогими тканями, ценными породами дерева и полудрагоценными камнями стены, огромная хрустальная люстра, свисающая с искусно расписанного потолка, зеркального блеска паркет.
Но, несомненно, главной достопримечательностью был стол – огромный, массивный, уверенно захвативший более половины площади зала. При его виде на ум сразу приходило одно слово: «державный». Он был как бы материальным воплощением термина «большая политика».
– Присаживайтесь, господа. – Владимир Сергеевич Орлов, Президент Объединенной Руси, жестом указал вошедшим шести мужчинам на кресла, стоявшие вокруг державного стола.
Очередной раунд большой политики начался. Дождавшись, когда гости расселись и стих неизбежный легкий шум, президент продолжил:
– А теперь, господа, попрошу приготовить ваши ноутбуки к работе и подключить их к моему компьютеру. Пароль входа – слово «сигнал».
Невидимые электромагнитные лучи из шести ноутбуков скрестились на компьютере президента. Информация, закодированная в их колебаниях, была тут же проанализирована. Электронный мозг вынес вердикт «Свои» и открыл электронные «ворота» – на мониторах членов Совета безопасности Объединенной Руси на фоне Герба Объединенной Руси высветилось: «Код введен правильно. Доступ к персональному компьютеру Президента получен».
Орлов легким касанием указательного пальца ткнул еще одну клавишу на своей клавиатуре.
– Прошу ознакомиться с этим документом.
На шести мониторах тотчас появилось изображение документа, сверху которого красными буквами было выведено: «Личный архив Президента Объединенной Руси». А в верхнем правом углу монитора замигала таким же красным цветом надпись: «Копирование запрещено!»
Шесть пар глаз напряженно заскользили по тексту.
Через десять минут президент продолжил:
– Это стенограмма моего вчерашнего разговора с академиком Хохловым. Для начала попрошу откровенно высказаться по содержанию этой беседы. Начнем по часовой стрелке. Начинайте, Павел Иванович.
Вице-президент Объединенной Руси, он же премьер-министр, Павел Иванович Короленко, еще раз скользнув глазами по тексту и откашлявшись, медленно, с паузами заговорил:
– Насчет правильности или неправильности соображений Сергея Павловича Хохлова… Я не физик, поэтому я полностью доверяю его выводам. Вы, Владимир Сергеевич, как я понимаю, ожидаете от меня соображений по поводу того, какие перспективы несет нам это открытие. – Взглянув на президента и получив утвердительный кивок головой, вице-президент продолжил: – Перспективы же открываются, я не побоюсь этого слова, громадные. Назову навскидку. Быстрая и дешевая транспортировка водорода с Юпитера. А в условиях уже практически нулевых запасов нефти мы тут же получаем стратегическое преимущество. К тому же термоядерные электростанции станут в несколько раз рентабельней. Дальше развивать мысль по этому направлению не буду – и так все понятно. Это первое. Второе. Реальная перспектива освоения нами – я подчеркиваю, нами – дальнего космоса. А по нью-йоркской Конвенции стране, открывшей любой неизвестный ранее объект и построившей на его поверхности базу, принадлежит половина его территории. Имея надежное гиперпространственное сообщение, мы, как Англия, бывшая в семнадцатом – девятнадцатом столетиях владычицей морей, станем владычицей дальнего космоса. Ну, и очевидно, что это открытие, как хороший локомотив, потянет за собой тяжеловесный состав новых открытий в фундаментальной физике. Пока, пожалуй, все.
– Спасибо, Павел Иванович. Прошу вас, Игорь Петрович. – Орлов привычно исполнял роль председательствующего.
Министр обороны Игорь Петрович Круглов снял свои массивные очки в строгой черной оправе и, положив их рядом с ноутбуком, заговорил с легкой хрипотцой:
– Я, как и Павел Иванович, благоразумно воздержусь от анализа выводов академика Хохлова – не мой уровень. А насчет перспектив этого открытия скажу только одно – при его реализации, я думаю, китайцы наконец согласятся с тем, что Забайкалье – это исконно российские земли, и хотя сейчас там китайцы численно преобладают, ни о какой автономии этого края речь идти не может. И великий Китай пусть остается великим до Амура. У меня все. – С этими словами министр обороны вновь надел свои массивные очки.
Легкий шум в зале наглядно демонстрировал, что слова министра обороны пришлись по душе всем. Могучий юго-восточный сосед, казалось, мертвой хваткой десятков миллионов своих щуплых, невысоких, но хитрых и упорных подданных вцепился в Забайкалье. В старинных кремлевских кабинетах уже отчетливо слышали еще далекий, но грозный шум, похожий на полет полчищ саранчи, – многомиллиардный Китай давил на Русь. Давил дешевыми товарами, неприхотливой рабочей силой, давил улыбчивыми, почтительными дипломатами и многомиллионной вымуштрованной армией. Под этим натиском православные храмы на Дальнем Востоке превращались в буддийские, а привычную глазу кириллицу вытесняли китайские иероглифы. Дальневосточная проблема постепенно сплелась в гордиев узел, который, как известно, развязывается только одним способом…
– Спасибо, Игорь Петрович. Теперь вы, Вениамин Олегович.
Высокий, респектабельный, чуть полноватый министр внутренних дел Бакатин неторопливо проговорил:
– Мне трудно судить, впрочем как и всем присутствующим в зале, о правильности выводов академика. Если они верны, то перспективы, открывающиеся перед нами, уже обрисовали выступавшие до меня. Но опять же, если они верны. Поэтому, на мой взгляд, необходима тщательная экспертиза выводов многоуважаемого академика Хохлова нашими ведущими институтами в этой области.
– Правильно, совершенно правильно. – Сухонький, подвижный министр стратегических исследований Олег Павлович Крутиков, не дожидаясь, когда ему предоставит слово президент, с ходу пустился в карьер. – Выводы академика Хохлова необходимо проверить. Я нисколько не подвергаю сомнению его научный авторитет, но без серьезного, глубокого анализа его соображений идти в этом направлении и вкладывать большие материальные средства – по крайней мере неосторожно.
– А проводить серьезный и глубокий анализ вы, конечно, будете в Институте теоретической физики? – Премьер-министр даже не пытался скрыть иронии.
– В этой области это самое авторитетное научное учреждение.
– Особенно когда оттуда был изгнан академик Хохлов, – второе лицо в государстве продолжало наседать на министра стратегических исследований.
У последнего на худом, аскетичном лице стали проступать красные пятна:
– Я понимаю, о чем вы… Но на увольнении академика из Института теоретической физики настаивал не только его директор, но и большинство коллектива.
– Насчет директора вы правы. Хохлов постоянно критиковал Солева за мелкотемье, неумение сориентировать институт на решение узловых проблем. А насчет коллектива… – Вице-президент сделал паузу.
– Насчет коллектива разрешите сказать мне, – вступил в разговор плотный, коренастый, свободно откинувшийся на спинку кресла тридцатипятилетний человек с ежиком абсолютно седых волос.
– Прошу, Вадим Александрович.
– По роду занимаемой должности я обязан знать все. – Директор Службы безопасности Вадим Александрович Кедрин чуть улыбнулся и посмотрел на президента. Тот улыбнулся в ответ. – Поэтому я могу внести полную ясность в историю волеизъявления славного коллектива Института теоретической физики. Ценя свое и ваше время, уважаемые господа, скажу коротко. На коллектив было оказано давление. Добавлю – изощренное давление. Мне приводить факты, Олег Павлович?
– Не стоит, – после паузы наконец выдавил из себя министр стратегических исследований, не рискнув состязаться с директором СБ.
– Но личные симпатии и антипатии, а также исследование грязи в человеческих отношениях – слишком мелко для нашего совещания, – продолжил директор Службы безопасности. – Насколько я понял, полезность и важность открытия академика Хохлова ни у кого не вызывает сомнения, кроме Олега Павловича. Сомнение – вещь полезная. Я сам часто сомневаюсь. Конечно, можно, как настаивает Олег Павлович, провести экспертизу открытия Хохлова. Но вот сможет ли ее провести Институт теоретической физики? Теперь сомневаюсь я.
Президент выжидающе посмотрел на Крутикова. Тот сосредоточился на экране своего ноутбука.
– Вадим Александрович, что вы имеете в виду? – Орлов перевел взгляд на своего главного шпиона. – В словах Олега Павловича есть смысл. Доверяться выводам одного человека в столь важном вопросе… – Президент паузой приглашал Кедрина аргументировать свои слова.
– Насколько я знаю, последней каплей, из-за чего ушел академик Хохлов из института, явились его разногласия с академиком Солевым по принципиальной схеме гиперпространственного двигателя.
– И Солев оказался прав! – Цвет лица Крутикова возвращался к обычному. – Американцы пошли по такому же точно пути. Недаром везде этот двигатель называют двигателем Солева-Хейнштейна.
– А вот китайцы пошли своим путем, – спокойно выслушав реплику министра стратегических исследований, продолжил Кедрин.
– Что? – Президент всем корпусом резко подался вперед. – У Китая же нет гиперевика.
– Не было, – спокойно уточнил директор Службы безопасности. – Сегодня, час назад, они успешно провели наземные испытания своего гиперпространственного двигателя.
– Когда вы узнали об этом? – Президент, не меняя своей напряженной позы, смотрел на Кедрина.
– О том, что в Китае ведутся исследования по созданию гиперпространственного двигателя, мой предшественник докладывал вашему предшественнику еще пять лет назад. Но мы считали, что китайцы разрабатывают такую же схему двигателя, как мы и американцы. И следовательно, им еще идти по этому пути года два.
– Что же помогло им так ускориться? Произошла утечка информации по двигателю? От нас или американцев?
– Информацию о том, что китайцы уже на пороге автономных испытаний, я получил десять дней назад.
– Почему же не доложили?
– Перепроверял. Слишком невероятной мне показалась эта информация. Задействовал все возможные агентурные и технические каналы.
– И что же выяснили?
– Выяснил, что такое ускорение работ китайцев не связано с какими-либо утечками информации ни от нас, ни от американцев.
– Уверены?
– Да, господин президент, – твердо ответил директор Службы безопасности. – Наша информация им попросту не нужна. Они разработали принципиально новую схему гиперпространственного двигателя, которая требует решения значительно меньшего количества чисто технических проблем. В частности, для этой схемы не требуется разработка материала, имеющего сверхпроводимость при тысяче градусов Цельсия. А только на его разработку мы потратили почти два года.
– И что же это за схема?
– Это схема, которую еще восемь лет назад предлагал академик Хохлов и которая Институтом теоретической физики была признана бесперспективной. А наша Служба тогда поверила выводам этого института, и когда мы узнали, что китайцы начали разработку своего гипердвигателя, то подумали, что они идут тем же путем, которым шли мы. И потому плотно не держали руку на их пульсе, а могли бы. Сейчас-то мы все выяснили за неделю. Поэтому я и сомневаюсь в возможностях Института теоретической физики провести объективную экспертизу открытия Хохлова.
В зале заседаний повисла тишина.
– Сергей Петрович, – президент посмотрел на министра иностранных дел, – только вы еще не высказались.
– Ко всему сказанному я хочу только добавить, что научный авторитет академика Хохлова в мировом сообществе весьма высок. – Министр иностранных дел Сергей Петрович Панин говорил бесстрастно, упершись взглядом в экран своего ноутбука.
– А его авторитет никто и не подвергает сомнению, Сергей Петрович. – Не дождавшись, когда закончит Панин, Олег Павлович Крутиков бросился вновь отстаивать свою точку зрения. – Я только говорю, что необходима квалифицированная научная экспертиза его выводов.
Не меняя тона и все так же спокойно глядя в экран, министр иностранных дел продолжал:
– Мой хороший друг, президент Французской академии наук, месье Франсуа Виньон, физик по образованию, недавно в частной беседе сказал, что после того, как Хохлов ушел из Института теоретической физики, посещать сайт этого института ему стало неинтересно.
– Ну и пусть не посещает!
– Мне больше добавить нечего, господин президент. – Панин, наконец оторвавшись от экрана, посмотрел на Орлова, никак не реагируя на последнюю реплику министра стратегических исследований.
И вновь в зале совещаний повисла тишина.
– Так какое же решение мы примем? – наконец прервал ее глава государства.
– А что тут решать? – Министр обороны, зажав в кулаке, словно кастет, свои массивные очки, обвел взглядом всех присутствующих. – Я предлагаю немедленно начать работы по реализации предложений академика Хохлова.
– В реализацию входит разработка гиперпространственного двигателя по схеме Хохлова? – уточнил Кедрин.
– Нет, – тут же отреагировал президент. – Мы должны делать все быстро. И в данном случае мы вполне можем обойтись двигателем Солева-Хейнштейна. Двигатель по схеме Хохлова мы разрабатывать тоже будем, но параллельно. Пилотируемый корабль мы сделаем под уже отлаженный движок. Вам, Олег Павлович, даю два месяца на проработку общей конструкции будущего корабля. В первую очередь меня интересует, во сколько это обойдется. Вам хватит времени, Олег Павлович? – Президент вопросительно посмотрел на министра стратегических исследований.
Тот, раздавленный последней информацией директора Службы безопасности, лишь слабо кивнул головой.
– Отлично. А вам, Вадим Александрович, отводится такой же срок на поиск любимцев Бога. – Теперь президент вопросительно посмотрел на Кедрина.
Директор Службы безопасности молчал, сосредоточенно о чем-то размышляя.
– Отлично, – еще раз произнес Орлов. – После получения от вас предварительных результатов я выношу этот вопрос на Совет Президентов. – Он сделал паузу. – И последнее, что я хотел сказать, прежде чем закрою это совещание, – Президент обвел взглядом всех присутствующих и вновь заговорил, тщательно подбирая слова. – Если верны предположения академика Хохлова насчет разумности гиперпространства и насчет того, что это и есть вместилище Высшего Разума и наш, я подчеркиваю, наш представитель первый туда заглянет, то станет понятным представление наших предков об особенном пути Руси. И если, как говорится, как корабль назовешь, так он и поплывет, то я предлагаю будущий гиперпространственный корабль назвать «Прорыв», а сам проект… – президент на мгновение задумался, – а проект назвать «Пора». Пора человечеству подниматься на новый уровень. Пора Руси выполнять свою историческую роль. Пора ей становиться мировым лидером, в конце концов. Возражений нет?
– Против мирового лидерства? – Короленко улыбнулся. – Никаких!
Все рассмеялись.
– Вот, собственно, и все. Вопросы будут? – Весело посмотрел Орлов на присутствующих.
– Как искать любимца Бога? Сейчас это ключевое звено. – Директор Службы безопасности вопросительно смотрел на президента.
Из личного Архива Президента Объединенной Руси.
1 2 3 4 5 6 7
– Ма, но это же нечестно. – Сергей расстроенно смотрел на мать, сидевшую за компьютером. – Я должен был выиграть этот забег. Я должен был стать победителем. Борьке просто повезло. Мы же сколько раз были на том берегу. На обрыв нельзя залезть. Только по тропинке. А тут прошел этот дождь, и он умудрился заметить эту вымоину. Да если б не ласточка, он бы в жизни ее не заметил. Он мне сам потом об этом сказал. – Выпалив все это, мальчишка отвернулся.
Женщина встала из-за стола и обняла сына:
– Не расстраивайся, Сереженька. Ты же знаешь, на все воля Божья. Значит, так было угодно Ему. Угодно, чтобы выиграл Борис.
– Почему угодно? – Сергей резко высвободился из объятий матери и теперь смотрел на нее полными слез глазами. – Он даже Ему не молится и в церковь не ходит.
– Бог не должен перед нами отчитываться. Это мы должны, – несколько сурово произнесла мать. Затем, смягчившись, вновь обняла сына и добавила: – Может, Он испытывает тебя, испытывает твою любовь к Нему. Ничего, сыночек, ты у меня хороший. Будешь Ему верно служить, и Бог тебя заметит. Обязательно заметит.
Объединенная Русь. Россия. Москва. Кремль.
Малый зал совещаний Президента.
За два с лишним года до описываемых событий.
6 апреля 2188 года. Понедельник.
11.18 по местному времени.
Весеннее солнце ярко заливало зал, словно пыталось своими лучами дотронуться до раскинувшегося за окнами великолепия. Отделанные дорогими тканями, ценными породами дерева и полудрагоценными камнями стены, огромная хрустальная люстра, свисающая с искусно расписанного потолка, зеркального блеска паркет.
Но, несомненно, главной достопримечательностью был стол – огромный, массивный, уверенно захвативший более половины площади зала. При его виде на ум сразу приходило одно слово: «державный». Он был как бы материальным воплощением термина «большая политика».
– Присаживайтесь, господа. – Владимир Сергеевич Орлов, Президент Объединенной Руси, жестом указал вошедшим шести мужчинам на кресла, стоявшие вокруг державного стола.
Очередной раунд большой политики начался. Дождавшись, когда гости расселись и стих неизбежный легкий шум, президент продолжил:
– А теперь, господа, попрошу приготовить ваши ноутбуки к работе и подключить их к моему компьютеру. Пароль входа – слово «сигнал».
Невидимые электромагнитные лучи из шести ноутбуков скрестились на компьютере президента. Информация, закодированная в их колебаниях, была тут же проанализирована. Электронный мозг вынес вердикт «Свои» и открыл электронные «ворота» – на мониторах членов Совета безопасности Объединенной Руси на фоне Герба Объединенной Руси высветилось: «Код введен правильно. Доступ к персональному компьютеру Президента получен».
Орлов легким касанием указательного пальца ткнул еще одну клавишу на своей клавиатуре.
– Прошу ознакомиться с этим документом.
На шести мониторах тотчас появилось изображение документа, сверху которого красными буквами было выведено: «Личный архив Президента Объединенной Руси». А в верхнем правом углу монитора замигала таким же красным цветом надпись: «Копирование запрещено!»
Шесть пар глаз напряженно заскользили по тексту.
Через десять минут президент продолжил:
– Это стенограмма моего вчерашнего разговора с академиком Хохловым. Для начала попрошу откровенно высказаться по содержанию этой беседы. Начнем по часовой стрелке. Начинайте, Павел Иванович.
Вице-президент Объединенной Руси, он же премьер-министр, Павел Иванович Короленко, еще раз скользнув глазами по тексту и откашлявшись, медленно, с паузами заговорил:
– Насчет правильности или неправильности соображений Сергея Павловича Хохлова… Я не физик, поэтому я полностью доверяю его выводам. Вы, Владимир Сергеевич, как я понимаю, ожидаете от меня соображений по поводу того, какие перспективы несет нам это открытие. – Взглянув на президента и получив утвердительный кивок головой, вице-президент продолжил: – Перспективы же открываются, я не побоюсь этого слова, громадные. Назову навскидку. Быстрая и дешевая транспортировка водорода с Юпитера. А в условиях уже практически нулевых запасов нефти мы тут же получаем стратегическое преимущество. К тому же термоядерные электростанции станут в несколько раз рентабельней. Дальше развивать мысль по этому направлению не буду – и так все понятно. Это первое. Второе. Реальная перспектива освоения нами – я подчеркиваю, нами – дальнего космоса. А по нью-йоркской Конвенции стране, открывшей любой неизвестный ранее объект и построившей на его поверхности базу, принадлежит половина его территории. Имея надежное гиперпространственное сообщение, мы, как Англия, бывшая в семнадцатом – девятнадцатом столетиях владычицей морей, станем владычицей дальнего космоса. Ну, и очевидно, что это открытие, как хороший локомотив, потянет за собой тяжеловесный состав новых открытий в фундаментальной физике. Пока, пожалуй, все.
– Спасибо, Павел Иванович. Прошу вас, Игорь Петрович. – Орлов привычно исполнял роль председательствующего.
Министр обороны Игорь Петрович Круглов снял свои массивные очки в строгой черной оправе и, положив их рядом с ноутбуком, заговорил с легкой хрипотцой:
– Я, как и Павел Иванович, благоразумно воздержусь от анализа выводов академика Хохлова – не мой уровень. А насчет перспектив этого открытия скажу только одно – при его реализации, я думаю, китайцы наконец согласятся с тем, что Забайкалье – это исконно российские земли, и хотя сейчас там китайцы численно преобладают, ни о какой автономии этого края речь идти не может. И великий Китай пусть остается великим до Амура. У меня все. – С этими словами министр обороны вновь надел свои массивные очки.
Легкий шум в зале наглядно демонстрировал, что слова министра обороны пришлись по душе всем. Могучий юго-восточный сосед, казалось, мертвой хваткой десятков миллионов своих щуплых, невысоких, но хитрых и упорных подданных вцепился в Забайкалье. В старинных кремлевских кабинетах уже отчетливо слышали еще далекий, но грозный шум, похожий на полет полчищ саранчи, – многомиллиардный Китай давил на Русь. Давил дешевыми товарами, неприхотливой рабочей силой, давил улыбчивыми, почтительными дипломатами и многомиллионной вымуштрованной армией. Под этим натиском православные храмы на Дальнем Востоке превращались в буддийские, а привычную глазу кириллицу вытесняли китайские иероглифы. Дальневосточная проблема постепенно сплелась в гордиев узел, который, как известно, развязывается только одним способом…
– Спасибо, Игорь Петрович. Теперь вы, Вениамин Олегович.
Высокий, респектабельный, чуть полноватый министр внутренних дел Бакатин неторопливо проговорил:
– Мне трудно судить, впрочем как и всем присутствующим в зале, о правильности выводов академика. Если они верны, то перспективы, открывающиеся перед нами, уже обрисовали выступавшие до меня. Но опять же, если они верны. Поэтому, на мой взгляд, необходима тщательная экспертиза выводов многоуважаемого академика Хохлова нашими ведущими институтами в этой области.
– Правильно, совершенно правильно. – Сухонький, подвижный министр стратегических исследований Олег Павлович Крутиков, не дожидаясь, когда ему предоставит слово президент, с ходу пустился в карьер. – Выводы академика Хохлова необходимо проверить. Я нисколько не подвергаю сомнению его научный авторитет, но без серьезного, глубокого анализа его соображений идти в этом направлении и вкладывать большие материальные средства – по крайней мере неосторожно.
– А проводить серьезный и глубокий анализ вы, конечно, будете в Институте теоретической физики? – Премьер-министр даже не пытался скрыть иронии.
– В этой области это самое авторитетное научное учреждение.
– Особенно когда оттуда был изгнан академик Хохлов, – второе лицо в государстве продолжало наседать на министра стратегических исследований.
У последнего на худом, аскетичном лице стали проступать красные пятна:
– Я понимаю, о чем вы… Но на увольнении академика из Института теоретической физики настаивал не только его директор, но и большинство коллектива.
– Насчет директора вы правы. Хохлов постоянно критиковал Солева за мелкотемье, неумение сориентировать институт на решение узловых проблем. А насчет коллектива… – Вице-президент сделал паузу.
– Насчет коллектива разрешите сказать мне, – вступил в разговор плотный, коренастый, свободно откинувшийся на спинку кресла тридцатипятилетний человек с ежиком абсолютно седых волос.
– Прошу, Вадим Александрович.
– По роду занимаемой должности я обязан знать все. – Директор Службы безопасности Вадим Александрович Кедрин чуть улыбнулся и посмотрел на президента. Тот улыбнулся в ответ. – Поэтому я могу внести полную ясность в историю волеизъявления славного коллектива Института теоретической физики. Ценя свое и ваше время, уважаемые господа, скажу коротко. На коллектив было оказано давление. Добавлю – изощренное давление. Мне приводить факты, Олег Павлович?
– Не стоит, – после паузы наконец выдавил из себя министр стратегических исследований, не рискнув состязаться с директором СБ.
– Но личные симпатии и антипатии, а также исследование грязи в человеческих отношениях – слишком мелко для нашего совещания, – продолжил директор Службы безопасности. – Насколько я понял, полезность и важность открытия академика Хохлова ни у кого не вызывает сомнения, кроме Олега Павловича. Сомнение – вещь полезная. Я сам часто сомневаюсь. Конечно, можно, как настаивает Олег Павлович, провести экспертизу открытия Хохлова. Но вот сможет ли ее провести Институт теоретической физики? Теперь сомневаюсь я.
Президент выжидающе посмотрел на Крутикова. Тот сосредоточился на экране своего ноутбука.
– Вадим Александрович, что вы имеете в виду? – Орлов перевел взгляд на своего главного шпиона. – В словах Олега Павловича есть смысл. Доверяться выводам одного человека в столь важном вопросе… – Президент паузой приглашал Кедрина аргументировать свои слова.
– Насколько я знаю, последней каплей, из-за чего ушел академик Хохлов из института, явились его разногласия с академиком Солевым по принципиальной схеме гиперпространственного двигателя.
– И Солев оказался прав! – Цвет лица Крутикова возвращался к обычному. – Американцы пошли по такому же точно пути. Недаром везде этот двигатель называют двигателем Солева-Хейнштейна.
– А вот китайцы пошли своим путем, – спокойно выслушав реплику министра стратегических исследований, продолжил Кедрин.
– Что? – Президент всем корпусом резко подался вперед. – У Китая же нет гиперевика.
– Не было, – спокойно уточнил директор Службы безопасности. – Сегодня, час назад, они успешно провели наземные испытания своего гиперпространственного двигателя.
– Когда вы узнали об этом? – Президент, не меняя своей напряженной позы, смотрел на Кедрина.
– О том, что в Китае ведутся исследования по созданию гиперпространственного двигателя, мой предшественник докладывал вашему предшественнику еще пять лет назад. Но мы считали, что китайцы разрабатывают такую же схему двигателя, как мы и американцы. И следовательно, им еще идти по этому пути года два.
– Что же помогло им так ускориться? Произошла утечка информации по двигателю? От нас или американцев?
– Информацию о том, что китайцы уже на пороге автономных испытаний, я получил десять дней назад.
– Почему же не доложили?
– Перепроверял. Слишком невероятной мне показалась эта информация. Задействовал все возможные агентурные и технические каналы.
– И что же выяснили?
– Выяснил, что такое ускорение работ китайцев не связано с какими-либо утечками информации ни от нас, ни от американцев.
– Уверены?
– Да, господин президент, – твердо ответил директор Службы безопасности. – Наша информация им попросту не нужна. Они разработали принципиально новую схему гиперпространственного двигателя, которая требует решения значительно меньшего количества чисто технических проблем. В частности, для этой схемы не требуется разработка материала, имеющего сверхпроводимость при тысяче градусов Цельсия. А только на его разработку мы потратили почти два года.
– И что же это за схема?
– Это схема, которую еще восемь лет назад предлагал академик Хохлов и которая Институтом теоретической физики была признана бесперспективной. А наша Служба тогда поверила выводам этого института, и когда мы узнали, что китайцы начали разработку своего гипердвигателя, то подумали, что они идут тем же путем, которым шли мы. И потому плотно не держали руку на их пульсе, а могли бы. Сейчас-то мы все выяснили за неделю. Поэтому я и сомневаюсь в возможностях Института теоретической физики провести объективную экспертизу открытия Хохлова.
В зале заседаний повисла тишина.
– Сергей Петрович, – президент посмотрел на министра иностранных дел, – только вы еще не высказались.
– Ко всему сказанному я хочу только добавить, что научный авторитет академика Хохлова в мировом сообществе весьма высок. – Министр иностранных дел Сергей Петрович Панин говорил бесстрастно, упершись взглядом в экран своего ноутбука.
– А его авторитет никто и не подвергает сомнению, Сергей Петрович. – Не дождавшись, когда закончит Панин, Олег Павлович Крутиков бросился вновь отстаивать свою точку зрения. – Я только говорю, что необходима квалифицированная научная экспертиза его выводов.
Не меняя тона и все так же спокойно глядя в экран, министр иностранных дел продолжал:
– Мой хороший друг, президент Французской академии наук, месье Франсуа Виньон, физик по образованию, недавно в частной беседе сказал, что после того, как Хохлов ушел из Института теоретической физики, посещать сайт этого института ему стало неинтересно.
– Ну и пусть не посещает!
– Мне больше добавить нечего, господин президент. – Панин, наконец оторвавшись от экрана, посмотрел на Орлова, никак не реагируя на последнюю реплику министра стратегических исследований.
И вновь в зале совещаний повисла тишина.
– Так какое же решение мы примем? – наконец прервал ее глава государства.
– А что тут решать? – Министр обороны, зажав в кулаке, словно кастет, свои массивные очки, обвел взглядом всех присутствующих. – Я предлагаю немедленно начать работы по реализации предложений академика Хохлова.
– В реализацию входит разработка гиперпространственного двигателя по схеме Хохлова? – уточнил Кедрин.
– Нет, – тут же отреагировал президент. – Мы должны делать все быстро. И в данном случае мы вполне можем обойтись двигателем Солева-Хейнштейна. Двигатель по схеме Хохлова мы разрабатывать тоже будем, но параллельно. Пилотируемый корабль мы сделаем под уже отлаженный движок. Вам, Олег Павлович, даю два месяца на проработку общей конструкции будущего корабля. В первую очередь меня интересует, во сколько это обойдется. Вам хватит времени, Олег Павлович? – Президент вопросительно посмотрел на министра стратегических исследований.
Тот, раздавленный последней информацией директора Службы безопасности, лишь слабо кивнул головой.
– Отлично. А вам, Вадим Александрович, отводится такой же срок на поиск любимцев Бога. – Теперь президент вопросительно посмотрел на Кедрина.
Директор Службы безопасности молчал, сосредоточенно о чем-то размышляя.
– Отлично, – еще раз произнес Орлов. – После получения от вас предварительных результатов я выношу этот вопрос на Совет Президентов. – Он сделал паузу. – И последнее, что я хотел сказать, прежде чем закрою это совещание, – Президент обвел взглядом всех присутствующих и вновь заговорил, тщательно подбирая слова. – Если верны предположения академика Хохлова насчет разумности гиперпространства и насчет того, что это и есть вместилище Высшего Разума и наш, я подчеркиваю, наш представитель первый туда заглянет, то станет понятным представление наших предков об особенном пути Руси. И если, как говорится, как корабль назовешь, так он и поплывет, то я предлагаю будущий гиперпространственный корабль назвать «Прорыв», а сам проект… – президент на мгновение задумался, – а проект назвать «Пора». Пора человечеству подниматься на новый уровень. Пора Руси выполнять свою историческую роль. Пора ей становиться мировым лидером, в конце концов. Возражений нет?
– Против мирового лидерства? – Короленко улыбнулся. – Никаких!
Все рассмеялись.
– Вот, собственно, и все. Вопросы будут? – Весело посмотрел Орлов на присутствующих.
– Как искать любимца Бога? Сейчас это ключевое звено. – Директор Службы безопасности вопросительно смотрел на президента.
Из личного Архива Президента Объединенной Руси.
1 2 3 4 5 6 7