Ведь это я подсказал Давиду, как необходимо действовать, чтобы управлять телом другого человека. Всего одно или два предложения, написанные с благими намерениями, обернулись смертельным оружием в безумных руках. Оружием обоюдоострым. Я и не предполагал, что у него получится. Что у него для этого достаточно силы… Как жаль, какой необдуманный шаг… Поздно жалеть о содеянном. Внутренняя боль прогнала мысли. Я просто сидел и просто смотрел на кофе, переживая боль…
Ладно, забыли все, что случилось. Ситуация такая, какая есть сейчас, а не такая, как была когда-то. Попав в трудное положение, я всегда ставил себе в пример шахматный компьютер, который ищет лучшие ходы вне зависимости от того, несколько плохи его дела на доске. Все, что необходимо, это всегда стараться делать свои лучшие ходы. Вот об этом и будем заботиться, а остальное – прочь.
Как быть дальше? Настал или нет тот предел, за которым все будет по-другому? За которым нужно действовать совсем иначе. До этой поры я, вернее, мы с Кирой только защищались. Ну да, Кира как-то сделала один выпад в порыве гнева, но по-настоящему мы не нападали. Я всячески старался не навредить Давиду, даже его воздействия на мою лысую голову только отражал. Но теперь Тень-Давид перешел черту, за которой нам уже невозможно только обороняться. Или еще не перешел?
Радостно зазвонил городской телефон. Давид, я не сомневался. Поспал бы немного. Я потянулся за трубкой, может, хоть раз поговорим.
– Алло. Я вас слушаю, говорите. – В трубке молчали. – Вас не слышно, перезвоните.
Телефон продолжал звонить, но я больше не реагировал. Вернулся в комнату, лег на диван. Посмотрел во внутреннее пространство, Давид, как всегда, еле-еле мерцал в вечности. Сегодня в нем чувствовалось радостная ожесточенность, новая колющая острота или, возможно, это была агрессивность. Чувствовалось, что он занят некой идеей. Дотянувшись до мобильника, набрал номер Киры.
– У меня сегодня неотложные дела, поэтому ты пока дома, и никуда не выходишь. Можешь поспать. Телефон с новым номером держи все время при себе. Как только у меня начнет проясняться с окончанием работы, я позвоню.
– Мне точно можно поспать? Я боюсь.
– Сейчас можно. Ему тоже нужно поспать-отдохнуть. Формально можно считать, что вы будете спать вместе.
– Но ты точно приедешь сегодня? – Кире, видно, было не до шуток.
– Пока точно не знаю, буду стараться.
Принял душ, побрился и стал одеваться. Я собирался ехать за Кирой. Но не хотел дать возможности Тени-Давиду прочитать ее мысли, или еще проще прослушать наш разговор. Пускай даже Кира говорит по новому номеру, не было никакой гарантии, что не прослушивается мой телефон, моя или Кирина квартира. Я и сам старался не думать о том, куда я направляюсь.
Не доехав несколько километров, припарковал машину в кустах и позвонил Кире.
– Привет, это Кирилл. Быстро одеваешься и спускаешься вниз. Не выходишь из подъезда до моего звонка. Когда я позвоню, выбегаешь и прыгаешь в открытую дверь автомобиля. Вопросы есть?
– Это когда? Ты сейчас за мной приехал? Уже? Сколько у меня времени? – Кира была сбита с толку.
– Нисколько. Я буду у тебя спустя несколько минут. Быстро, потом поговорим.
Поймал частника. Подъезжая к дому Киры, позвонил.
– Выбегай и прыгай в синюю девятку, я буду в ней.
Через час мы уже были у меня дома. Кира, казалось, успокоилась. Провели приятный вечер, слушая музыку и болтая обо всем. Кира отключила мобильный, а я городской. Выдернул провод из телефонной розетки – Кире нужно отдохнуть. Перед сном, пока моя красавица была в ванной, запер входную дверь на дополнительный замок, а ключ спрятал.
Ни я, ни Кира не любим спать в обнимку, и хоть мы спим в одной постели, у каждого – свое одеяло. Ночью я проснулся из-за тихого скрежета, доносившегося откуда-то из коридора. Осторожно протянул руку в сторону Киры – никого. Одним движением я вскочил и оказался в коридоре. Свет уличных фонарей, проникая через окно кухни, освещал голую спину. Кира стояла как-то неестественно прогнувшись, и методично нажимала и дергала все ручки металлической двери, ее лицо было лишено любого выражения. Я приблизился, включил свет и обнял ее. Она с недоумением посмотрела на свои руки, на дверь, на стены коридора, на меня и расплакалась в моих объятиях.
– Я так больше не могу. Я устала.
– Больше нет повода для страха или беспокойства. Он тебя потерял. Он думает, что ты у себя дома. Сейчас я с тобой, и я все решил.
Уснула Кира у меня на груди.
Утром я был тверд, маневры закончились, Давида нужно убить сегодня. Кира несколько удивилась моей категоричности, но, видя, что ее доводы на меня не действуют, сказала, что сделает это сама. Я же попросил взять у меня всю необходимую для выполнения задуманного энергию.
Я наблюдал, что делает Кира, а внутренним взором смотрел на Давида. Лопнула струна с нотой ми. В пространстве вечности расходился одинокий круг.
Вышли пройтись в парк. Было тепло и ветрено. Сидели на скамейке, и пили красное вино. Кода вернулись домой, я включил городской телефон. Он молчал.
На следующий день, в понедельник, чувствовал себя нехорошо. Скоро восстановлюсь, потерплю пока – решил я. Разговаривая с Кирой по телефону, старался не показывать, насколько мне тяжело. Я говорил, что чувствую себя неважно, но не объяснял, насколько. Главное, я считал, нужно показать, что убить Давида – только мое решение, абсолютно твердое и не вызывающее у меня никаких сомнений. Как, собственно, и было на самом деле. С трудом передвигаясь по офису, брался я за дела и даже делал их. Сил не было. Любые, даже простые движения давались через стиснутые зубы и холодную испарину. Плюс к этому меня тошнило, казалось, я только что слишком плотно поел. Посчитав, что у меня пищевое отравление, принял несколько таблеток от несварения. Тщетно. В таком состоянии я прожил несколько дней. В среду вечером почувствовал внутри что-то новое. Сердце билось учащенно, дыхание перехватывало. Лег на диван, пытаясь разобраться. Сначала через туман, потом яснее чувствовал кого-то, очень близкого, кто волнуется, приближаясь к моей квартире. Это моя, но не та квартира, в которой я нахожусь. Это дом Давида. Перенес внимание с чувствований на чувствующего. Это Данил! Я чувствую Данила – брата Давида.
Открыв глаза, я позвонил Кире.
– Доброго вечера, Кирюша. Данил в Москве.
– Да? Он тебе звонил?
– Я его чувствую. Похоже, энергия Давида вошла в меня, может и не энергия… Что там в нем было? В общем, оно, судя по всему, во мне. Не понимаю почему. – Я все еще не полностью поверил в такой поворот событий.
– Я же тебе говорила. Поэтому тебя и тошнило. Странно, почему все досталось тебе. Было бы логичнее, если бы это пришло ко мне… Сила Давида, должна была рассеяться в пространстве или частично прилипнуть ко мне, а вместо этого притянулась тобой. Странно.
– Завидуешь, рыжая?
– Да уж было бы чему… – она засмеялась.
– Я ведь ничего не делал. И что теперь?
– Не знаю, посмотрим. Пока ты жив и осознаешь себя, а не превратился… неизвестно во что. Извини.
Она веселилась очень опрометчиво. Несколько дней я наблюдал за изменениями внутри себя. Неоднозначно. Я приобрел некоторые потенциальные возможности Давида, часть его энергетики и взаимосвязей с окружающим миром. Это похоже на найденную записную книжку: многие записи неразборчивы, адреса и телефоны есть, можно звонить, но, позвонив, – не понимаешь, куда попал.
Глава 8
Через четыре дня позвонил Данил.
– Давид умер. – Раздалось в трубке и тяжело отозвалось в Кире. – Вчера привезли урну, послезавтра похороны. Я не прошу тебя прилететь, потому что не хочу тебя сейчас видеть. Возможно, тебе будут интересны результаты вскрытия… Обширный инсульт…
Кира молчала.
– Я чувствовал, как он умирал. Мы ведь близнецы. Когда все было кончено, я знал точно… Я сам чуть не умер… Все шло к этому. Я говорил ему, но он не слушал. Он был одержим. Тобой.
Кира молчала.
– Это не означает того, что я тебя оправдываю, а его не понимаю.
Но мы посвященные, и живем по своим законам… После похорон я пойду в горы и не вернусь, пока не пойму того, что происходит… Я чувствую, что это еще не все. Почему ты молчишь?
– А разве ты меня о чем-нибудь спрашиваешь?
– В общем, нет. Я не такой продвинутый, как ты, и для меня жизнь – это жизнь, а смерть – это смерть, а не наоборот. Я безумно опечален. Такое впечатление, что от меня отрезали кусок.
– Мне очень жаль.
– Нет, тебе не жаль. Но это не имеет значения. Я люблю его, несмотря на то, что его здесь уже нет, и я люблю тебя, хоть ты и падший бог.
– Падших богов не бывает. Если бог пал, то он уже не бог.
– Жить, как живут люди, у тебя не очень-то получается.
– Ничего, я справлюсь.
– Если не будешь переигрывать.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь…
Данил молчал. Кира подождала немного и сказала:
– В любом случае прими мои соболезнования. И мне действительно очень жаль.
Ей было жаль. Очень. На глаза наворачивались слезы, начинал болеть затылок.
– Это было бы хорошо. В первую очередь для тебя. Где то, что от него осталось?
– О чем это ты?
– Ты прекрасно понимаешь, о чем.
– Нет, я не понимаю.
– Оно в тебе?
– Что?
– Перестань. Давид был посвященным и обладал Силой.
– ???
– Ладно. Мы еще к этому вернемся. Я позвоню позже. Мне очень тяжело сейчас. Надеюсь, ты меня понимаешь.
– Надеюсь, что да.
То, что искал Данил, если оно, конечно, существовало, было теперь в Кирилле. Кирилл действительно оказался пустотой, но пустотой активной, засасывающей с огромной силой. Давид умер так быстро и легко только благодаря Кириллу. Кирилл вместил все, и теперь чувствовал себя, как объевшийся удав, не в силах сразу переварить все, что оказалось в нем. Он страдал он этих новых ощущений, не понимания, что с ним.
Кира молчала. Она знала, что пройдет время, и все переварится, а Кирилл станет сильнее, прочнее и жестче, может, правда, несчастнее, но за его счастье теперь отвечала она – он будет счастлив, она все для этого сделает, возможное и невозможное.
Тем временем Кирилл в очередной раз критически обведя Киру глазами с головы до ног, опять завел разговор о своей подружке – тренере по фитнесу, о том, что хорошо бы к ней все-таки заехать, чтобы она написала программу тренировок.
На этот раз Кира даже и вскипать не стала. Промолчала. Но в спортклубе подошла к администратору и попросила определить ее к хорошему тренеру. Тренер нашелся. Прям как на обложке глянцевых журналов – томный взгляд, прокаченный торс, пресс кубиками… Слишком уж хорош. Посмотрела Кира на него и… Отказалась от его услуг, что-то ее спугнуло. Кира сама не могла понять, что. Возможно, ей не понравилась реакция Кирилла на ее рассказы об этом тренере, возможно, в самом тренере было что-то не так… Кира сделала это интуитивно, без объяснений. Но когда администратор клуба уже сама подошла к Кире и сообщила, что Киру будут тренировать бесплатно, а по мере тренировочного процесса делать фотографии, что Кира фотогенична и очень подходит для рекламы их клуба, она согласилась. Самолюбие ее не смогло выдержать подобного искушения и Кира, как обычная среднестатистическая девушка, попав в волну комплиментов, не устояла. Кирилл к сообщению Киры отнесся насторожено и холодно, но противопоставить ему было нечего, поскольку он сам инициировал эту ситуацию.
Кира начала тренироваться теперь уже не по каждодневному плану Кирилла, а согласно рекомендациям тренера с глянцевой обложки. После тренировки, она, как и раньше, шла в бассейн и плавала там обычно одна, поскольку посещала клуб в очень непопулярное время, в самой середине рабочего дня.
На этот раз в бассейне она была не одна. С ней плавал симпатичный во всех отношениях, как сначала показалось Кире, дяденька, но когда она присмотрелась, то увидела, что у этого дяденьки отсутствует левая рука по локоть и правая нога по колено. Кира внутренне передернулась, быстро отвела глаза и уплыла на другой конец бассейна, стараясь плавать подальше, а потом и вовсе покинула бассейн. Ей стало как-то не по себе. Но не тут-то было. Дяденька вслед за Кирой очень проворно, насколько, конечно, имеет смысл говорить о проворности в подобной ситуации, вылез из бассейна, приладил протезы и подошел к Кире.
– Вам неприятно плавать вместе с инвалидом? – спросил он просто и совершенно не смущаясь.
Засмущалась Кира:
– Нет, что вы, мне просто пора идти.
– Правда? – он, хитро улыбаясь, заглянул в Кирины глаза, отчего ей сделалось не по себе еще больше. – Обычно вы плаваете гораздо дольше.
– А вы за мной следите?
– Я бы сказал – наблюдаю. Так точнее. Все мы рискуем здесь, в этой жизни. Никто не застрахован, и каждый может лишиться всего, даже самого дорогого. А мне повезло – всего лишь рука… И нога. – Он засмеялся. – Так что я бы не советовал пренебрегать и прятать глаза.
– А я и не прячу, – Кира вызывающе посмотрела на него, скользнув взглядом по протезам. – Инвалид вы или нет, это не имеет значения. И я ухожу, потому что мне надо идти, – Кира продолжала врать.
– Ну, извините… Меня Максимом зовут. А вас?
– Я Кира.
– До свидания, Кира.
– Пока, Максим.
Кира прямиком направилась под душ и тут же смысла с себя чешую состоявшегося разговора. «Надеюсь, мы больше не встретимся», – подумала она. Но ее надеждам не суждено было сбыться. Она теперь встречалась с Максимом с удивительным постоянством. Они вместе пили сок за столиком прямо у бассейна, кофе в маленьком лобби-баре, подолгу разговаривали. Он не казался ей уже таким страшным – в одежде он совсем уже не представлялся инвалидом. Даже наоборот – обаятельный, интересный, слегка загадочный, в меру закрытый и открытый тоже в меру. Вопросов не задавал, в душу не лез, шутил. Можно сказать, что они подружились. Причем и в бассейне Киру уже не пугал его укороченный вид. Она даже стала задумываться, как он занимается со своими девушками сексом – в том, что он им занимается, не было никаких сомнений. Максим был очень обаятельным, глубоким, а главное, совершенно здоровым, если не считать недостающих конечностей. Каким образом он их лишился, Кира пока не знала – он не говорил, она не спрашивала. Кириллу о новом знакомом рассказала. Кирилл произнес какие-то хвалебно уважительные слова в адрес Максима, что само по себе ничего не значило – Кирилл никогда плохо не отзывался о Кириных друзьях, даже если она сама критиковала и была кем-то недовольна.
Тренер с глянцевой обложки по имени Валерий занялся Кирой вплотную, причем это касалось не только тренировок. Он несколько раз провожал Киру до дома, приглашал на ужин, в театр, на вечеринку к друзьям. В отличие от Максима, много расспрашивал о том о сем, пытаясь врачевать не только тело, но и душу. Кира сначала поддалась, потом насторожилась. Не найдя подвоха, расслабилась и успокоилась, уверовав в свою женскую неподражаемость и обаяние. Максим все видел и часто подтрунивал над Кирой.
– Такой шикарный мужчина за тобой ухаживает, красавец, спортсмен… Только что не комсомолец, – говорил он. – А ты так к нему сурова, так строга и неласкова. Сходила бы ты, что ли, с ним куда-нибудь, осчастливила бы парня…
– Он и так счастливый, – отвечала Кира. – Вон сколько девчонок разных возрастов и форм за ним бегают – выбирай любую.
– Но он любую не хочет… Он тебя хочет… Гляди, гляди, как смотрит, не взгляд, а буровая установка. Слушай, может, ему что-нибудь от тебя нужно?
Кира превращалась в удивленный знак вопроса:
– А что с меня взять?
– Ну, я не знаю, – смеялся Максим. – Связи, наследство, недвижимость…
Кира состроила беспощадную гримасу.
– Ну шучу я, шучу. Ты самая обаятельная и привлекательная. Кстати, я тоже весь у твоих ног.
Звонил дед Георгий. Он совсем расклеился. Просил Киру обязательно прилететь хотя бы на несколько дней. Говорил, что должен с ней поговорить, рассказать о чем-то важном. Кира восприняла это, как очередную уловку заманить ее к себе, и не придала особого значения состоявшемуся сумбурному разговору. Дед Георгий говорил бессвязно, то бормоча, то переходя почти на крик, перескакивая с одной темы на другую, потом возвращаясь, но совсем уже по-другому высвечивая ситуацию, часто называя Киру Сандро, кашляя, заикаясь, все чаще вставляя в смесь русского с английским армянские слова и выражения, а под конец, вообще переходя на армянский, которого Кира не знала. Тем не менее Кириллу про звонок из Лондона рассказала и даже заметила, что хорошо бы деда навестить.
– Конечно, поезжай, – внимательно выслушав Киру, констатировал Кирилл. – Тебе сейчас неплохо было бы сменить обстановку, отвлечься.
Они сидели на ковре в гостиной, пили вино, ели всякие вкусности и слушали музыку. После освобождения от Давида они старались не расставаться и проводить как можно больше времени вместе, точнее, Кирилл стал стараться. Кира старалась всегда. А Кирилл начал теперь, когда увидел, что ей действительно очень тяжело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Ладно, забыли все, что случилось. Ситуация такая, какая есть сейчас, а не такая, как была когда-то. Попав в трудное положение, я всегда ставил себе в пример шахматный компьютер, который ищет лучшие ходы вне зависимости от того, несколько плохи его дела на доске. Все, что необходимо, это всегда стараться делать свои лучшие ходы. Вот об этом и будем заботиться, а остальное – прочь.
Как быть дальше? Настал или нет тот предел, за которым все будет по-другому? За которым нужно действовать совсем иначе. До этой поры я, вернее, мы с Кирой только защищались. Ну да, Кира как-то сделала один выпад в порыве гнева, но по-настоящему мы не нападали. Я всячески старался не навредить Давиду, даже его воздействия на мою лысую голову только отражал. Но теперь Тень-Давид перешел черту, за которой нам уже невозможно только обороняться. Или еще не перешел?
Радостно зазвонил городской телефон. Давид, я не сомневался. Поспал бы немного. Я потянулся за трубкой, может, хоть раз поговорим.
– Алло. Я вас слушаю, говорите. – В трубке молчали. – Вас не слышно, перезвоните.
Телефон продолжал звонить, но я больше не реагировал. Вернулся в комнату, лег на диван. Посмотрел во внутреннее пространство, Давид, как всегда, еле-еле мерцал в вечности. Сегодня в нем чувствовалось радостная ожесточенность, новая колющая острота или, возможно, это была агрессивность. Чувствовалось, что он занят некой идеей. Дотянувшись до мобильника, набрал номер Киры.
– У меня сегодня неотложные дела, поэтому ты пока дома, и никуда не выходишь. Можешь поспать. Телефон с новым номером держи все время при себе. Как только у меня начнет проясняться с окончанием работы, я позвоню.
– Мне точно можно поспать? Я боюсь.
– Сейчас можно. Ему тоже нужно поспать-отдохнуть. Формально можно считать, что вы будете спать вместе.
– Но ты точно приедешь сегодня? – Кире, видно, было не до шуток.
– Пока точно не знаю, буду стараться.
Принял душ, побрился и стал одеваться. Я собирался ехать за Кирой. Но не хотел дать возможности Тени-Давиду прочитать ее мысли, или еще проще прослушать наш разговор. Пускай даже Кира говорит по новому номеру, не было никакой гарантии, что не прослушивается мой телефон, моя или Кирина квартира. Я и сам старался не думать о том, куда я направляюсь.
Не доехав несколько километров, припарковал машину в кустах и позвонил Кире.
– Привет, это Кирилл. Быстро одеваешься и спускаешься вниз. Не выходишь из подъезда до моего звонка. Когда я позвоню, выбегаешь и прыгаешь в открытую дверь автомобиля. Вопросы есть?
– Это когда? Ты сейчас за мной приехал? Уже? Сколько у меня времени? – Кира была сбита с толку.
– Нисколько. Я буду у тебя спустя несколько минут. Быстро, потом поговорим.
Поймал частника. Подъезжая к дому Киры, позвонил.
– Выбегай и прыгай в синюю девятку, я буду в ней.
Через час мы уже были у меня дома. Кира, казалось, успокоилась. Провели приятный вечер, слушая музыку и болтая обо всем. Кира отключила мобильный, а я городской. Выдернул провод из телефонной розетки – Кире нужно отдохнуть. Перед сном, пока моя красавица была в ванной, запер входную дверь на дополнительный замок, а ключ спрятал.
Ни я, ни Кира не любим спать в обнимку, и хоть мы спим в одной постели, у каждого – свое одеяло. Ночью я проснулся из-за тихого скрежета, доносившегося откуда-то из коридора. Осторожно протянул руку в сторону Киры – никого. Одним движением я вскочил и оказался в коридоре. Свет уличных фонарей, проникая через окно кухни, освещал голую спину. Кира стояла как-то неестественно прогнувшись, и методично нажимала и дергала все ручки металлической двери, ее лицо было лишено любого выражения. Я приблизился, включил свет и обнял ее. Она с недоумением посмотрела на свои руки, на дверь, на стены коридора, на меня и расплакалась в моих объятиях.
– Я так больше не могу. Я устала.
– Больше нет повода для страха или беспокойства. Он тебя потерял. Он думает, что ты у себя дома. Сейчас я с тобой, и я все решил.
Уснула Кира у меня на груди.
Утром я был тверд, маневры закончились, Давида нужно убить сегодня. Кира несколько удивилась моей категоричности, но, видя, что ее доводы на меня не действуют, сказала, что сделает это сама. Я же попросил взять у меня всю необходимую для выполнения задуманного энергию.
Я наблюдал, что делает Кира, а внутренним взором смотрел на Давида. Лопнула струна с нотой ми. В пространстве вечности расходился одинокий круг.
Вышли пройтись в парк. Было тепло и ветрено. Сидели на скамейке, и пили красное вино. Кода вернулись домой, я включил городской телефон. Он молчал.
На следующий день, в понедельник, чувствовал себя нехорошо. Скоро восстановлюсь, потерплю пока – решил я. Разговаривая с Кирой по телефону, старался не показывать, насколько мне тяжело. Я говорил, что чувствую себя неважно, но не объяснял, насколько. Главное, я считал, нужно показать, что убить Давида – только мое решение, абсолютно твердое и не вызывающее у меня никаких сомнений. Как, собственно, и было на самом деле. С трудом передвигаясь по офису, брался я за дела и даже делал их. Сил не было. Любые, даже простые движения давались через стиснутые зубы и холодную испарину. Плюс к этому меня тошнило, казалось, я только что слишком плотно поел. Посчитав, что у меня пищевое отравление, принял несколько таблеток от несварения. Тщетно. В таком состоянии я прожил несколько дней. В среду вечером почувствовал внутри что-то новое. Сердце билось учащенно, дыхание перехватывало. Лег на диван, пытаясь разобраться. Сначала через туман, потом яснее чувствовал кого-то, очень близкого, кто волнуется, приближаясь к моей квартире. Это моя, но не та квартира, в которой я нахожусь. Это дом Давида. Перенес внимание с чувствований на чувствующего. Это Данил! Я чувствую Данила – брата Давида.
Открыв глаза, я позвонил Кире.
– Доброго вечера, Кирюша. Данил в Москве.
– Да? Он тебе звонил?
– Я его чувствую. Похоже, энергия Давида вошла в меня, может и не энергия… Что там в нем было? В общем, оно, судя по всему, во мне. Не понимаю почему. – Я все еще не полностью поверил в такой поворот событий.
– Я же тебе говорила. Поэтому тебя и тошнило. Странно, почему все досталось тебе. Было бы логичнее, если бы это пришло ко мне… Сила Давида, должна была рассеяться в пространстве или частично прилипнуть ко мне, а вместо этого притянулась тобой. Странно.
– Завидуешь, рыжая?
– Да уж было бы чему… – она засмеялась.
– Я ведь ничего не делал. И что теперь?
– Не знаю, посмотрим. Пока ты жив и осознаешь себя, а не превратился… неизвестно во что. Извини.
Она веселилась очень опрометчиво. Несколько дней я наблюдал за изменениями внутри себя. Неоднозначно. Я приобрел некоторые потенциальные возможности Давида, часть его энергетики и взаимосвязей с окружающим миром. Это похоже на найденную записную книжку: многие записи неразборчивы, адреса и телефоны есть, можно звонить, но, позвонив, – не понимаешь, куда попал.
Глава 8
Через четыре дня позвонил Данил.
– Давид умер. – Раздалось в трубке и тяжело отозвалось в Кире. – Вчера привезли урну, послезавтра похороны. Я не прошу тебя прилететь, потому что не хочу тебя сейчас видеть. Возможно, тебе будут интересны результаты вскрытия… Обширный инсульт…
Кира молчала.
– Я чувствовал, как он умирал. Мы ведь близнецы. Когда все было кончено, я знал точно… Я сам чуть не умер… Все шло к этому. Я говорил ему, но он не слушал. Он был одержим. Тобой.
Кира молчала.
– Это не означает того, что я тебя оправдываю, а его не понимаю.
Но мы посвященные, и живем по своим законам… После похорон я пойду в горы и не вернусь, пока не пойму того, что происходит… Я чувствую, что это еще не все. Почему ты молчишь?
– А разве ты меня о чем-нибудь спрашиваешь?
– В общем, нет. Я не такой продвинутый, как ты, и для меня жизнь – это жизнь, а смерть – это смерть, а не наоборот. Я безумно опечален. Такое впечатление, что от меня отрезали кусок.
– Мне очень жаль.
– Нет, тебе не жаль. Но это не имеет значения. Я люблю его, несмотря на то, что его здесь уже нет, и я люблю тебя, хоть ты и падший бог.
– Падших богов не бывает. Если бог пал, то он уже не бог.
– Жить, как живут люди, у тебя не очень-то получается.
– Ничего, я справлюсь.
– Если не будешь переигрывать.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь…
Данил молчал. Кира подождала немного и сказала:
– В любом случае прими мои соболезнования. И мне действительно очень жаль.
Ей было жаль. Очень. На глаза наворачивались слезы, начинал болеть затылок.
– Это было бы хорошо. В первую очередь для тебя. Где то, что от него осталось?
– О чем это ты?
– Ты прекрасно понимаешь, о чем.
– Нет, я не понимаю.
– Оно в тебе?
– Что?
– Перестань. Давид был посвященным и обладал Силой.
– ???
– Ладно. Мы еще к этому вернемся. Я позвоню позже. Мне очень тяжело сейчас. Надеюсь, ты меня понимаешь.
– Надеюсь, что да.
То, что искал Данил, если оно, конечно, существовало, было теперь в Кирилле. Кирилл действительно оказался пустотой, но пустотой активной, засасывающей с огромной силой. Давид умер так быстро и легко только благодаря Кириллу. Кирилл вместил все, и теперь чувствовал себя, как объевшийся удав, не в силах сразу переварить все, что оказалось в нем. Он страдал он этих новых ощущений, не понимания, что с ним.
Кира молчала. Она знала, что пройдет время, и все переварится, а Кирилл станет сильнее, прочнее и жестче, может, правда, несчастнее, но за его счастье теперь отвечала она – он будет счастлив, она все для этого сделает, возможное и невозможное.
Тем временем Кирилл в очередной раз критически обведя Киру глазами с головы до ног, опять завел разговор о своей подружке – тренере по фитнесу, о том, что хорошо бы к ней все-таки заехать, чтобы она написала программу тренировок.
На этот раз Кира даже и вскипать не стала. Промолчала. Но в спортклубе подошла к администратору и попросила определить ее к хорошему тренеру. Тренер нашелся. Прям как на обложке глянцевых журналов – томный взгляд, прокаченный торс, пресс кубиками… Слишком уж хорош. Посмотрела Кира на него и… Отказалась от его услуг, что-то ее спугнуло. Кира сама не могла понять, что. Возможно, ей не понравилась реакция Кирилла на ее рассказы об этом тренере, возможно, в самом тренере было что-то не так… Кира сделала это интуитивно, без объяснений. Но когда администратор клуба уже сама подошла к Кире и сообщила, что Киру будут тренировать бесплатно, а по мере тренировочного процесса делать фотографии, что Кира фотогенична и очень подходит для рекламы их клуба, она согласилась. Самолюбие ее не смогло выдержать подобного искушения и Кира, как обычная среднестатистическая девушка, попав в волну комплиментов, не устояла. Кирилл к сообщению Киры отнесся насторожено и холодно, но противопоставить ему было нечего, поскольку он сам инициировал эту ситуацию.
Кира начала тренироваться теперь уже не по каждодневному плану Кирилла, а согласно рекомендациям тренера с глянцевой обложки. После тренировки, она, как и раньше, шла в бассейн и плавала там обычно одна, поскольку посещала клуб в очень непопулярное время, в самой середине рабочего дня.
На этот раз в бассейне она была не одна. С ней плавал симпатичный во всех отношениях, как сначала показалось Кире, дяденька, но когда она присмотрелась, то увидела, что у этого дяденьки отсутствует левая рука по локоть и правая нога по колено. Кира внутренне передернулась, быстро отвела глаза и уплыла на другой конец бассейна, стараясь плавать подальше, а потом и вовсе покинула бассейн. Ей стало как-то не по себе. Но не тут-то было. Дяденька вслед за Кирой очень проворно, насколько, конечно, имеет смысл говорить о проворности в подобной ситуации, вылез из бассейна, приладил протезы и подошел к Кире.
– Вам неприятно плавать вместе с инвалидом? – спросил он просто и совершенно не смущаясь.
Засмущалась Кира:
– Нет, что вы, мне просто пора идти.
– Правда? – он, хитро улыбаясь, заглянул в Кирины глаза, отчего ей сделалось не по себе еще больше. – Обычно вы плаваете гораздо дольше.
– А вы за мной следите?
– Я бы сказал – наблюдаю. Так точнее. Все мы рискуем здесь, в этой жизни. Никто не застрахован, и каждый может лишиться всего, даже самого дорогого. А мне повезло – всего лишь рука… И нога. – Он засмеялся. – Так что я бы не советовал пренебрегать и прятать глаза.
– А я и не прячу, – Кира вызывающе посмотрела на него, скользнув взглядом по протезам. – Инвалид вы или нет, это не имеет значения. И я ухожу, потому что мне надо идти, – Кира продолжала врать.
– Ну, извините… Меня Максимом зовут. А вас?
– Я Кира.
– До свидания, Кира.
– Пока, Максим.
Кира прямиком направилась под душ и тут же смысла с себя чешую состоявшегося разговора. «Надеюсь, мы больше не встретимся», – подумала она. Но ее надеждам не суждено было сбыться. Она теперь встречалась с Максимом с удивительным постоянством. Они вместе пили сок за столиком прямо у бассейна, кофе в маленьком лобби-баре, подолгу разговаривали. Он не казался ей уже таким страшным – в одежде он совсем уже не представлялся инвалидом. Даже наоборот – обаятельный, интересный, слегка загадочный, в меру закрытый и открытый тоже в меру. Вопросов не задавал, в душу не лез, шутил. Можно сказать, что они подружились. Причем и в бассейне Киру уже не пугал его укороченный вид. Она даже стала задумываться, как он занимается со своими девушками сексом – в том, что он им занимается, не было никаких сомнений. Максим был очень обаятельным, глубоким, а главное, совершенно здоровым, если не считать недостающих конечностей. Каким образом он их лишился, Кира пока не знала – он не говорил, она не спрашивала. Кириллу о новом знакомом рассказала. Кирилл произнес какие-то хвалебно уважительные слова в адрес Максима, что само по себе ничего не значило – Кирилл никогда плохо не отзывался о Кириных друзьях, даже если она сама критиковала и была кем-то недовольна.
Тренер с глянцевой обложки по имени Валерий занялся Кирой вплотную, причем это касалось не только тренировок. Он несколько раз провожал Киру до дома, приглашал на ужин, в театр, на вечеринку к друзьям. В отличие от Максима, много расспрашивал о том о сем, пытаясь врачевать не только тело, но и душу. Кира сначала поддалась, потом насторожилась. Не найдя подвоха, расслабилась и успокоилась, уверовав в свою женскую неподражаемость и обаяние. Максим все видел и часто подтрунивал над Кирой.
– Такой шикарный мужчина за тобой ухаживает, красавец, спортсмен… Только что не комсомолец, – говорил он. – А ты так к нему сурова, так строга и неласкова. Сходила бы ты, что ли, с ним куда-нибудь, осчастливила бы парня…
– Он и так счастливый, – отвечала Кира. – Вон сколько девчонок разных возрастов и форм за ним бегают – выбирай любую.
– Но он любую не хочет… Он тебя хочет… Гляди, гляди, как смотрит, не взгляд, а буровая установка. Слушай, может, ему что-нибудь от тебя нужно?
Кира превращалась в удивленный знак вопроса:
– А что с меня взять?
– Ну, я не знаю, – смеялся Максим. – Связи, наследство, недвижимость…
Кира состроила беспощадную гримасу.
– Ну шучу я, шучу. Ты самая обаятельная и привлекательная. Кстати, я тоже весь у твоих ног.
Звонил дед Георгий. Он совсем расклеился. Просил Киру обязательно прилететь хотя бы на несколько дней. Говорил, что должен с ней поговорить, рассказать о чем-то важном. Кира восприняла это, как очередную уловку заманить ее к себе, и не придала особого значения состоявшемуся сумбурному разговору. Дед Георгий говорил бессвязно, то бормоча, то переходя почти на крик, перескакивая с одной темы на другую, потом возвращаясь, но совсем уже по-другому высвечивая ситуацию, часто называя Киру Сандро, кашляя, заикаясь, все чаще вставляя в смесь русского с английским армянские слова и выражения, а под конец, вообще переходя на армянский, которого Кира не знала. Тем не менее Кириллу про звонок из Лондона рассказала и даже заметила, что хорошо бы деда навестить.
– Конечно, поезжай, – внимательно выслушав Киру, констатировал Кирилл. – Тебе сейчас неплохо было бы сменить обстановку, отвлечься.
Они сидели на ковре в гостиной, пили вино, ели всякие вкусности и слушали музыку. После освобождения от Давида они старались не расставаться и проводить как можно больше времени вместе, точнее, Кирилл стал стараться. Кира старалась всегда. А Кирилл начал теперь, когда увидел, что ей действительно очень тяжело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35