Если Кондоминиум выслал отряд, значит, в штабе спешили, не тратили драгоценное время на подбор сильных охотников. Решили взять количеством…
– Свежая информация. – Жрец, на секунду обратившись в каменного истукана, вновь ожил. Задвигались фьорды морщин. – Сеть приняла человека. Он спрашивает о тебе.
Гур вздрогнул.
– Кто?
– Не знаю.
Из недр памяти выплыл образ. Смертоносная игла, самый настырный тритонский перехватчик. Ведь он отстал… Да? Заноза, пуля, рвущая черноту космоса и трехмерную сетку координат… Ты же оставил его позади. Да и не способны рядовые пилоты-земляне путешествовать сквозь виртуальный слой. Или способны?
Рагнарек внимательно следил за реакцией человека.
Гур присел на краешек фальшборта.
– Бог… что, если меня убьют? Что потом?
Невежественный вопрос того, кто не познал Просветления.
Последовал ответ:
– 99, 9 процента людей идут дальше, крутят колесо. Не помнят себя, возвращаются в физический мир.
– А ты?
– Меня нельзя убить. Если ты это имеешь в виду.
Условное завтра
Кулак мысли
Он узнал об их приближении задолго до визуального контакта. Тени вторглись в мозг, нарушив гармонию. Инородные создания, враги. Спешащие и неосторожные. Гур сидел в прежней позе, за истекший час он даже не шевельнулся. Циркулировали данные, терабайтовые массивы наполняли русло реки, пропитывали сам воздух. Агент, казалось, мог протянуть руку и пощупать кирпичики фундамента, на котором Рагнарек возвел свою совершенную иллюзию. Здесь нет ничего живого, и все – потенциально живое. В том числе и он, Андрей Гур, боец СМЕРШа, – план, воспоминание о будущем.
Ничего нет.
Мир относительности. Без ограничений. Все взаимосвязано, родственно. Хочешь выжить – загляни в себя. А уж потом…
Открой глаза.
Глупо было надеяться, что бутафория сработает. У преследователей хватило опыта, чтобы отличить фантомы от прототипа. Нет, они не проверяли все дебаркадеры на своем пути. Они искали силовые линии, нити манипулирования. Не важно чьи – его или Рагнарека. Такое доступно лишь отменным нюхачам с трансформированным, генетически и ментально измененным восприятием.
Нюхачи обладали одним, но существенным минусом – не умели драться. Наводчики, не бойцы.
Агент созерцал абордаж.
Обманчиво неповоротливая рыбацкая платформа с протянутыми под ней сетями пристыковалась к левому борту. Крючья, скребущие фальшборт, глухой удар, смягченный резиновыми покрышками… В этом мире скорость и внешний вид плавсредства относительны, подчинены божественной воле ИскИнов. Гур не знал, какую игру затеяли Рагнарек и Белый Журавль Трех Рек, но ему в ней явно отводилась роль активного участника, а не рядового пассажира.
Боги хотят крови.
Что ж…
Участники церемонии похватали табуреты, шесты, кухонные ножи, вертела – и напали, подчиняясь незримым командам. В носовой части дебаркадера закрутились лопасти жестокой мясорубки, воды Меконга смыкались над поверженными фантомами…
Охотники справились с программами быстро и почти без потерь.
Вас действительно много, подумал Гур, вставая. Мгновенная пауза сфотографировала мироздание: он, застывший в стойке «семилучевой звезды», и его оппоненты – старики, дети, женщины, бритоголовые монахи ( здесь инкарнацию не выбирают) с целым арсеналом оружия. Двуглавыми посохами и трехсекционными цепами, стальными кнутами и ножами, копьями-крюками и полумесяцами, мечом, трезубцем, круглыми молотками и ручными топориками, японскими заостренными веерами, кастетами…
Машина войны.
Гур легко уклонился от Гуань-дао, нанес кому-то подмышечный удар и подпрыгнул, когда у самого настила просвистел «конский секач». Для обороны он избрал стиль «Чой-Ли-Фатт», предусматривающий бой на длинных дистанциях и с несколькими врагами.
Дураки бросились на него первыми, размахивая железками и мешая друг другу. Самого наглого агент парализовал «тигриной лапой», у девушки-китаянки отнял посох. Задача упростилась.
Бородатый дед-идолопоклонник едва не размозжил ему череп трехсекционным цепом в тот момент, когда Гур подсекал мальчика с «девятью кольцами». Не оборачиваясь, он выстрелил посохом, разбив деду колено.
Пара «восьмерок» – на настил легли обладатели кнута и копья-полумесяца.
Гур никого не жалел. После его ударов не поднимались. Он перебрасывал внутреннюю энергию ки на концы посоха, что придавало его выпадам невообразимо убойную мощь. Вселенная Меконга подчинялась определенным физическим и логическим законам (в комплекте предусматривались гравитация, атмосферное давление, стабильная температура – все, что имитировало земную реальность прошедших столетий). Кроме того, существовал единый язык (вовсе не конгломерат азиатских наречий, как полагают некоторые) – мыслеформа на уровне программного кода. Отсутствовали лишь ограничения в личной силе и мастерстве. Гур действовал в Сети быстрее, точнее и качественнее. Мышцы не играли роли. Только разум, .
Враги взяли его в кольцо.
Гур прыгнул. Небо рванулось навстречу и, перевернувшись, зафиксировалось в исходной позиции.
Агент стоял на рыбацкой платформе, держа в отведенной правой руке посох. Расклад: двенадцать против одного. Лучше, чем в начале.
Вперед выдвинулись владельцы парных поясных ножей и стального кнута, Взвились в воздух. Качнулась платформа.
Клинковое оружие в неумелых руках… Гур хмыкнул, определив ученическую стадию противников. «Мастера» ножей он вырубил прямым выпадом в голову, волосатого варвара с кнутом – «фиолетовым колокольчиком».
Следующая пара. Пика и меч. Копейщик продержался шесть секунд. С меченосцем было сложнее. Это был опытный мастер вуданг. На продвинутых уровнях мастерства меч действует без видимых усилий со стороны исполнителя. Изяшный и опасный инструмент, продолжение руки атакующего. Гур выбрал яростное «крыло Чунь», многократно ускорился и завершил дело «ядовитой змеей».
Валявшуюся скамью Гур подцепил ногой и швырнул в лицо воину-монголу, нападавшему с герданом – двуручной шипованной палицей. Раздался треск, брызнули щепы. Второй замах, и палица проламывает деревянный настил, а Гур уже перехватывает руку с тесаком тао и ломает ее, одновременно уходя в сторону от протыкающего воздух клевца ге. Девушка с распущенными волосами распласталась морской звездой, мельницей-мясорубкой, где лопасти – руки, оборудованные мечами-крюками «цзяньгоу», и ноги, обутые в ботинки с выдвижными лезвиями. Гур откинул посох, прогнулся назад (мельница промчалась поверху) и вновь выпрямился, держа в отведенной правой метровый поясной нож. Левая кисть сложилась в «обезьянью лапу», которой он перерубил древко клевца и отправил в нокаут его обладателя. Монгол атаковал сзади, Гур уклонился, не глядя приняв боковую стойку, пропустил варвара вперед и рассек пополам от плеча до паха. Девушка набросилась на него, вращая обоими «цзяньгоу» и быстро работая ногами. Есть будущее, отметил Гур. Их сталь встретилась, выбивая искры и наполняя окрестности музыкой кладбищ. Парировав все удары, он убил ее. Вы не оставляете мне выбора… Нож заплясал, расправляясь с жадной стаей сюрикенов и в итоге пригвоздил к борту дебаркадера любителя метания. Тот успел выпустить цзыу-юаньян-юэ. Рожки малой секирки слиплись в ослепительно яркий диск, не достигший, однако, цели…
Взяв утраченный посох, Гур продолжил бой.
Хозяин ручных топориков слегка задел его, пробравшись сквозь защиту. Он бил хорошо, без замахов.
Гур отступил. И достал парнишку посохом на длинной Дистанции, пробив ему грудную клетку.
Боль испытывают все. Даже здесь. Никому из людского племени не суждено узнать, чувствуют ли ее ИскИны. Но человек со сломанными костями и разорванными сухожилиями страдает, как и в реале. Боль – запрограммированный фактор, она глубже, чем биология, она есть, потому что есть.
Вот и рана, нанесенная топориком, саднила.
«Вероятно, боль – предвечное понятие, первичная идея, как и все остальное. Фундаментальная категория».
Зачем?
Нет ответа. Нет вопроса.
В бою не спрашивают…
Отточенная дуга веера пропела в сантиметре от горла. Второй сверкающий полукруг должен был вспороть ему живот – если бы Гур стоял на том же месте. Однако он, совершив бег вокруг восьми иероглифов, оказался за спиной оппонента и сразил его, ударив посохом в затылок. Отвратительный хруст черепных пластин слился со свистом рассекающего воздух трезубца. Гур парировал выпад и тут же ушел от круглого молотка. Нога чуть не соскользнула в воду. Плохо. Давно не практиковался в «материнских ладонях».
Восстановив равновесие, Гур перекатился под бамбуковый навес, где сушились рыболовные снасти. Горбатая старуха перерубила большим ножом опорную стойку, а слева возник словно из ниоткуда широкоплечий молотобоец с парными молотками. Гур обездвижил его ладонью дракона и, едва успев подпереть посохом падающий навес, отскочил назад.
Старуха надвинулась, раскручивая нож. Ее лицо смахивало на скукоженный глобус, испещренный гипертрофированными меридианами. В глазах нет ненависти, лишь холодная решимость выполнить задание. Гур представил того, кто скрывается за дряхлой оболочкой: молодой лейтенант земной контрразведки, амбициозный карьерист с перспективами… и безнадежно отсталой техникой. Мальчик. Пушечное мясо. Расходный материал.
Осознание захлестнуло Гура.
Это же штрафбат, пробный камень. Разведка боем. Некто изучает его повадки, реакцию. Выявляет слабые и сильные стороны. Тот, кто сидел внутри перехватчика.
– Для тебя, – сказал Гур, проскальзывая под длинной рукоятью ножа и всаживая «палец-меч» в сонную артерию старухи.
Прочих он побил, как шелудивых собак. В небесах щелкнуло реле, и на опустевший дебаркадер обрушился ливень.
Дельта
Одинокий тигр появляется из пещеры
Никогда прежде его так не гнали. Впервые пришлось задуматься над тем, что содержит его память. Оружие? Да, безусловно. Иное не котируется в военное время. Сверхтехнология, способная прикончить одну из враждующих сторон? Тогда почему ее до сих пор не применили? Боятся. Нечто настолько мощное, убойное, что земляне не хотят это использовать.
И теперь это доступно ИскИнам. Не всем, но Рагнареку уж точно.
Страх сковал Гура. Акулы не интересуются сушей, тигры – водой. Но есть крокодилы…
Сеть испокон веков держит нейтралитет. Ее боги – монолитная, непостижимая раса. Расколы случаются крайне редко. Факт: Рагнарек восстал против Белого Журавля. Их разделила информация, которую перевозит Гур. Если Рагнарек думает, что агента можно отпустить, что его память неопасна, то Журавль предпочитает точку зрения Кондоминиума.
Кто из них прав?
Агенту не дано решать. При любом раскладе его не устраивает вечное скитание по сетевым закоулкам.
Он выйдет в реал и доставит пакет.
…Жадная пасть дельты поглотила дебаркадер. Окружающее пространство кишело судами и суденышками, лодками и баржами. Вспучивались мачты и трубы, жидкая среда бурлила и пенилась, над ней повис жидкий концентрат из пота, жары, выкриков и перебранок.
Гур втиснул дебаркадер между кривым отростком пирса и залатанной древней джонкой (непередаваемая смесь запахов: рыба, кокаин, рисовая похлебка, позавчерашние носки). Его рана на плече почти затянулась. По телу струилась энергия.
– Эй! – донеслось сзади. – Ты занял мое место!
Гур не потрудился ответить.
Сейчас его занимал город. «Ищи знаки, те, что укажут путь в буфер». Старое, как мир, правило.
Доски причала скрипнули под его ногами. Перед агентом простирался заселенный сектор, визуализированные хранилища данных. Свободная торговая зона.
Пирс нырнул в переполненный портовый муравейник, и это был путь к спасению.
Который преградил перехватчик.
Сон разума порождает чудовищ.
Как это.
Нечеловеческая фигура, натри головы выше агента, птичий клюв и глупые, жестокие глаза. Перехватчик опирался на тонкие ходульные лапы, оканчивающиеся трехпалыми стопами. Его руки-крылья были распростерты, словно он только что прилетел. Из горла донесся хищный клекот. Одежда – широкие льняные штаны, расстегнутая на груди безрукавка. Ветер шевельнул сизые перья.
Декорации сдвинулись, перекраивая паззл.
Гур обнаружил себя и своего противника в накрытой куполом замкнутой окружности – арене для поединков. Программа, как и все здесь, дающая право на выход лишь одному из бойцов. Победителю. Значит, боги договорились и сделали ставки.
Он посмотрел в птичьи глаза.
И пережил грядущую схватку от начала до конца. Сценарий втиснулся в несколько секунд субъектива, агент понял, что проиграет. То был бой двух мастеров в он-лайне, бой, заведомо неудачный для Гура. Он решил применить свое тайное умение.
Следует немного рассказать о ментальной силе смершевца Андрея Гура. Пятьдесят четвертый индекс, помимо прочего, давал ему возможность сражаться на трех разных скоростях. Внутреннее состояние, независимое от внешних условий, как, например, отсутствие времени (или его условность). В подобной ситуации локальное оказывается тотальным. Отрицательный аспект заключается в том, что человек, перескочивший на другой уровень скорости, меняет себя (пограничный апгрейд) и свое восприятие окружающего. Вернуться назад очень сложно.
Андрей Гур рискнул.
Ибо прочел свою смерть в чужих зрачках.
Когда фрагменты арены начали проваливаться, он скользнул на первый уровень. Развел ноги, упершись в вершины двух «обезьяньих» столбов. Перехватчик взмахнул крыльями и вплавился в подкупольный виртуальный кисель. Пока он двигался медленно, словно в кошмаре. Арена преобразовалась: столбовой лес, вертикальные срубы с различными диаметрами и высотой, далеко внизу – бездна, клубящийся белесый туман. Если столбы и были во что-то вкопаны, то лишь номинально.
Гур оттолкнулся, взмыл и утвердился в стойке одной стопы. Противник трансформировался покадрово, фазами, а затем вдруг метнулся, атакуя. Его не сковывало сознание. Он тоже умел.
Второй уровень приветствовал агента смазанными контурами и ощущением сверхлегкости. Враг последовал за ним и сюда.
На третьем гравитация и плотность не имели смысла. Бойцы сравнялись.
Стандартное начало. Приручения рук, черные тигры, вырывающие сердца, красавицы и зеркала… Оружия не было. Они сами – оружие. Любой пропущенный удар – фатален.
Гур выпал.
В буфер.
Гранитная терраса, ацтекское солнце. Часть горизонта отсутствует, занятая плоскостью экрана. На ней две фигуры: одна неестественно выгнутая в уклонении от удара, другая – наносящая удар…
– Если вернешься сейчас – проиграешь.
Голос, как и положено, отовсюду.
– Что мне делать?
– Подумай. Здесь нет времени.
Гур опустился на холодные плиты, занимая удобное положение для медитации. В тот же миг он поднялся. По внутреннему счислению перевозчика миновали века.
– Я понял.
Перед ним собрался манекен буддийского монаха. Раг-нарек натянул на себя его тело и оживил. Все же не обошлось без спектакля, усмехнулся Гур.
– Что ты понял?
– Во мне ничего нет. Ничего важного. Набор мультяшек.
– И?..
– Мне нужно было совершить этот путь. Пройти дорогой познания. Иллюзия…
– Только здесь? – перебил монах.
– Всюду. Для разума нет границ.
Монах кивнул. И медленно, подбирая слова, заговорил:
– Ты полагаешь, ИскИны – ваше порождение? Эрзац, достигший технологического могущества?
Гур покачал головой.
– Правильно. Многие из нас были людьми. Сеть – порождение наших сознаний. Можно считать ее параллельным миром, под – или надпространством, чем угодно. Она также естественна, как мысль. А мысль выше скорости света. Мы создали мир без барьеров. Для таких, как ты. Ты проснулся и узнал…
– …что барьеры – внутри нас. Рагнарек умолк.
За его спиной стыла реальность поединка.
– Иди. Закончи бой.
Гур выбрал кунг-фу Сущности.
Двигаться, словно морская волна, быть непоколебимым, словно гора, ловким, словно обезьяна, прыгучим, как воробей, напористым, как петух, устойчивым, словно сосна, поворотливым, как колесо, прямым, как тетива лука, легким, как лист бамбука, тяжелым, словно железо, острым, как орлиный клюв, и неуловимым, как ветер Вон Кью-Кит.
.
101-й год мира
Сеть
Он вывалился в буфер. Обычный земной лес, подернутый первыми штрихами осени.
– Добрый день.
Казалось, шептали деревья. Фокусы ИскИнов.
По ту сторону леса Андрей Гур улыбнулся, прежде чем сказать:
– Я бог реки Припять. Что ты везешь?
2004
1 2
– Свежая информация. – Жрец, на секунду обратившись в каменного истукана, вновь ожил. Задвигались фьорды морщин. – Сеть приняла человека. Он спрашивает о тебе.
Гур вздрогнул.
– Кто?
– Не знаю.
Из недр памяти выплыл образ. Смертоносная игла, самый настырный тритонский перехватчик. Ведь он отстал… Да? Заноза, пуля, рвущая черноту космоса и трехмерную сетку координат… Ты же оставил его позади. Да и не способны рядовые пилоты-земляне путешествовать сквозь виртуальный слой. Или способны?
Рагнарек внимательно следил за реакцией человека.
Гур присел на краешек фальшборта.
– Бог… что, если меня убьют? Что потом?
Невежественный вопрос того, кто не познал Просветления.
Последовал ответ:
– 99, 9 процента людей идут дальше, крутят колесо. Не помнят себя, возвращаются в физический мир.
– А ты?
– Меня нельзя убить. Если ты это имеешь в виду.
Условное завтра
Кулак мысли
Он узнал об их приближении задолго до визуального контакта. Тени вторглись в мозг, нарушив гармонию. Инородные создания, враги. Спешащие и неосторожные. Гур сидел в прежней позе, за истекший час он даже не шевельнулся. Циркулировали данные, терабайтовые массивы наполняли русло реки, пропитывали сам воздух. Агент, казалось, мог протянуть руку и пощупать кирпичики фундамента, на котором Рагнарек возвел свою совершенную иллюзию. Здесь нет ничего живого, и все – потенциально живое. В том числе и он, Андрей Гур, боец СМЕРШа, – план, воспоминание о будущем.
Ничего нет.
Мир относительности. Без ограничений. Все взаимосвязано, родственно. Хочешь выжить – загляни в себя. А уж потом…
Открой глаза.
Глупо было надеяться, что бутафория сработает. У преследователей хватило опыта, чтобы отличить фантомы от прототипа. Нет, они не проверяли все дебаркадеры на своем пути. Они искали силовые линии, нити манипулирования. Не важно чьи – его или Рагнарека. Такое доступно лишь отменным нюхачам с трансформированным, генетически и ментально измененным восприятием.
Нюхачи обладали одним, но существенным минусом – не умели драться. Наводчики, не бойцы.
Агент созерцал абордаж.
Обманчиво неповоротливая рыбацкая платформа с протянутыми под ней сетями пристыковалась к левому борту. Крючья, скребущие фальшборт, глухой удар, смягченный резиновыми покрышками… В этом мире скорость и внешний вид плавсредства относительны, подчинены божественной воле ИскИнов. Гур не знал, какую игру затеяли Рагнарек и Белый Журавль Трех Рек, но ему в ней явно отводилась роль активного участника, а не рядового пассажира.
Боги хотят крови.
Что ж…
Участники церемонии похватали табуреты, шесты, кухонные ножи, вертела – и напали, подчиняясь незримым командам. В носовой части дебаркадера закрутились лопасти жестокой мясорубки, воды Меконга смыкались над поверженными фантомами…
Охотники справились с программами быстро и почти без потерь.
Вас действительно много, подумал Гур, вставая. Мгновенная пауза сфотографировала мироздание: он, застывший в стойке «семилучевой звезды», и его оппоненты – старики, дети, женщины, бритоголовые монахи ( здесь инкарнацию не выбирают) с целым арсеналом оружия. Двуглавыми посохами и трехсекционными цепами, стальными кнутами и ножами, копьями-крюками и полумесяцами, мечом, трезубцем, круглыми молотками и ручными топориками, японскими заостренными веерами, кастетами…
Машина войны.
Гур легко уклонился от Гуань-дао, нанес кому-то подмышечный удар и подпрыгнул, когда у самого настила просвистел «конский секач». Для обороны он избрал стиль «Чой-Ли-Фатт», предусматривающий бой на длинных дистанциях и с несколькими врагами.
Дураки бросились на него первыми, размахивая железками и мешая друг другу. Самого наглого агент парализовал «тигриной лапой», у девушки-китаянки отнял посох. Задача упростилась.
Бородатый дед-идолопоклонник едва не размозжил ему череп трехсекционным цепом в тот момент, когда Гур подсекал мальчика с «девятью кольцами». Не оборачиваясь, он выстрелил посохом, разбив деду колено.
Пара «восьмерок» – на настил легли обладатели кнута и копья-полумесяца.
Гур никого не жалел. После его ударов не поднимались. Он перебрасывал внутреннюю энергию ки на концы посоха, что придавало его выпадам невообразимо убойную мощь. Вселенная Меконга подчинялась определенным физическим и логическим законам (в комплекте предусматривались гравитация, атмосферное давление, стабильная температура – все, что имитировало земную реальность прошедших столетий). Кроме того, существовал единый язык (вовсе не конгломерат азиатских наречий, как полагают некоторые) – мыслеформа на уровне программного кода. Отсутствовали лишь ограничения в личной силе и мастерстве. Гур действовал в Сети быстрее, точнее и качественнее. Мышцы не играли роли. Только разум, .
Враги взяли его в кольцо.
Гур прыгнул. Небо рванулось навстречу и, перевернувшись, зафиксировалось в исходной позиции.
Агент стоял на рыбацкой платформе, держа в отведенной правой руке посох. Расклад: двенадцать против одного. Лучше, чем в начале.
Вперед выдвинулись владельцы парных поясных ножей и стального кнута, Взвились в воздух. Качнулась платформа.
Клинковое оружие в неумелых руках… Гур хмыкнул, определив ученическую стадию противников. «Мастера» ножей он вырубил прямым выпадом в голову, волосатого варвара с кнутом – «фиолетовым колокольчиком».
Следующая пара. Пика и меч. Копейщик продержался шесть секунд. С меченосцем было сложнее. Это был опытный мастер вуданг. На продвинутых уровнях мастерства меч действует без видимых усилий со стороны исполнителя. Изяшный и опасный инструмент, продолжение руки атакующего. Гур выбрал яростное «крыло Чунь», многократно ускорился и завершил дело «ядовитой змеей».
Валявшуюся скамью Гур подцепил ногой и швырнул в лицо воину-монголу, нападавшему с герданом – двуручной шипованной палицей. Раздался треск, брызнули щепы. Второй замах, и палица проламывает деревянный настил, а Гур уже перехватывает руку с тесаком тао и ломает ее, одновременно уходя в сторону от протыкающего воздух клевца ге. Девушка с распущенными волосами распласталась морской звездой, мельницей-мясорубкой, где лопасти – руки, оборудованные мечами-крюками «цзяньгоу», и ноги, обутые в ботинки с выдвижными лезвиями. Гур откинул посох, прогнулся назад (мельница промчалась поверху) и вновь выпрямился, держа в отведенной правой метровый поясной нож. Левая кисть сложилась в «обезьянью лапу», которой он перерубил древко клевца и отправил в нокаут его обладателя. Монгол атаковал сзади, Гур уклонился, не глядя приняв боковую стойку, пропустил варвара вперед и рассек пополам от плеча до паха. Девушка набросилась на него, вращая обоими «цзяньгоу» и быстро работая ногами. Есть будущее, отметил Гур. Их сталь встретилась, выбивая искры и наполняя окрестности музыкой кладбищ. Парировав все удары, он убил ее. Вы не оставляете мне выбора… Нож заплясал, расправляясь с жадной стаей сюрикенов и в итоге пригвоздил к борту дебаркадера любителя метания. Тот успел выпустить цзыу-юаньян-юэ. Рожки малой секирки слиплись в ослепительно яркий диск, не достигший, однако, цели…
Взяв утраченный посох, Гур продолжил бой.
Хозяин ручных топориков слегка задел его, пробравшись сквозь защиту. Он бил хорошо, без замахов.
Гур отступил. И достал парнишку посохом на длинной Дистанции, пробив ему грудную клетку.
Боль испытывают все. Даже здесь. Никому из людского племени не суждено узнать, чувствуют ли ее ИскИны. Но человек со сломанными костями и разорванными сухожилиями страдает, как и в реале. Боль – запрограммированный фактор, она глубже, чем биология, она есть, потому что есть.
Вот и рана, нанесенная топориком, саднила.
«Вероятно, боль – предвечное понятие, первичная идея, как и все остальное. Фундаментальная категория».
Зачем?
Нет ответа. Нет вопроса.
В бою не спрашивают…
Отточенная дуга веера пропела в сантиметре от горла. Второй сверкающий полукруг должен был вспороть ему живот – если бы Гур стоял на том же месте. Однако он, совершив бег вокруг восьми иероглифов, оказался за спиной оппонента и сразил его, ударив посохом в затылок. Отвратительный хруст черепных пластин слился со свистом рассекающего воздух трезубца. Гур парировал выпад и тут же ушел от круглого молотка. Нога чуть не соскользнула в воду. Плохо. Давно не практиковался в «материнских ладонях».
Восстановив равновесие, Гур перекатился под бамбуковый навес, где сушились рыболовные снасти. Горбатая старуха перерубила большим ножом опорную стойку, а слева возник словно из ниоткуда широкоплечий молотобоец с парными молотками. Гур обездвижил его ладонью дракона и, едва успев подпереть посохом падающий навес, отскочил назад.
Старуха надвинулась, раскручивая нож. Ее лицо смахивало на скукоженный глобус, испещренный гипертрофированными меридианами. В глазах нет ненависти, лишь холодная решимость выполнить задание. Гур представил того, кто скрывается за дряхлой оболочкой: молодой лейтенант земной контрразведки, амбициозный карьерист с перспективами… и безнадежно отсталой техникой. Мальчик. Пушечное мясо. Расходный материал.
Осознание захлестнуло Гура.
Это же штрафбат, пробный камень. Разведка боем. Некто изучает его повадки, реакцию. Выявляет слабые и сильные стороны. Тот, кто сидел внутри перехватчика.
– Для тебя, – сказал Гур, проскальзывая под длинной рукоятью ножа и всаживая «палец-меч» в сонную артерию старухи.
Прочих он побил, как шелудивых собак. В небесах щелкнуло реле, и на опустевший дебаркадер обрушился ливень.
Дельта
Одинокий тигр появляется из пещеры
Никогда прежде его так не гнали. Впервые пришлось задуматься над тем, что содержит его память. Оружие? Да, безусловно. Иное не котируется в военное время. Сверхтехнология, способная прикончить одну из враждующих сторон? Тогда почему ее до сих пор не применили? Боятся. Нечто настолько мощное, убойное, что земляне не хотят это использовать.
И теперь это доступно ИскИнам. Не всем, но Рагнареку уж точно.
Страх сковал Гура. Акулы не интересуются сушей, тигры – водой. Но есть крокодилы…
Сеть испокон веков держит нейтралитет. Ее боги – монолитная, непостижимая раса. Расколы случаются крайне редко. Факт: Рагнарек восстал против Белого Журавля. Их разделила информация, которую перевозит Гур. Если Рагнарек думает, что агента можно отпустить, что его память неопасна, то Журавль предпочитает точку зрения Кондоминиума.
Кто из них прав?
Агенту не дано решать. При любом раскладе его не устраивает вечное скитание по сетевым закоулкам.
Он выйдет в реал и доставит пакет.
…Жадная пасть дельты поглотила дебаркадер. Окружающее пространство кишело судами и суденышками, лодками и баржами. Вспучивались мачты и трубы, жидкая среда бурлила и пенилась, над ней повис жидкий концентрат из пота, жары, выкриков и перебранок.
Гур втиснул дебаркадер между кривым отростком пирса и залатанной древней джонкой (непередаваемая смесь запахов: рыба, кокаин, рисовая похлебка, позавчерашние носки). Его рана на плече почти затянулась. По телу струилась энергия.
– Эй! – донеслось сзади. – Ты занял мое место!
Гур не потрудился ответить.
Сейчас его занимал город. «Ищи знаки, те, что укажут путь в буфер». Старое, как мир, правило.
Доски причала скрипнули под его ногами. Перед агентом простирался заселенный сектор, визуализированные хранилища данных. Свободная торговая зона.
Пирс нырнул в переполненный портовый муравейник, и это был путь к спасению.
Который преградил перехватчик.
Сон разума порождает чудовищ.
Как это.
Нечеловеческая фигура, натри головы выше агента, птичий клюв и глупые, жестокие глаза. Перехватчик опирался на тонкие ходульные лапы, оканчивающиеся трехпалыми стопами. Его руки-крылья были распростерты, словно он только что прилетел. Из горла донесся хищный клекот. Одежда – широкие льняные штаны, расстегнутая на груди безрукавка. Ветер шевельнул сизые перья.
Декорации сдвинулись, перекраивая паззл.
Гур обнаружил себя и своего противника в накрытой куполом замкнутой окружности – арене для поединков. Программа, как и все здесь, дающая право на выход лишь одному из бойцов. Победителю. Значит, боги договорились и сделали ставки.
Он посмотрел в птичьи глаза.
И пережил грядущую схватку от начала до конца. Сценарий втиснулся в несколько секунд субъектива, агент понял, что проиграет. То был бой двух мастеров в он-лайне, бой, заведомо неудачный для Гура. Он решил применить свое тайное умение.
Следует немного рассказать о ментальной силе смершевца Андрея Гура. Пятьдесят четвертый индекс, помимо прочего, давал ему возможность сражаться на трех разных скоростях. Внутреннее состояние, независимое от внешних условий, как, например, отсутствие времени (или его условность). В подобной ситуации локальное оказывается тотальным. Отрицательный аспект заключается в том, что человек, перескочивший на другой уровень скорости, меняет себя (пограничный апгрейд) и свое восприятие окружающего. Вернуться назад очень сложно.
Андрей Гур рискнул.
Ибо прочел свою смерть в чужих зрачках.
Когда фрагменты арены начали проваливаться, он скользнул на первый уровень. Развел ноги, упершись в вершины двух «обезьяньих» столбов. Перехватчик взмахнул крыльями и вплавился в подкупольный виртуальный кисель. Пока он двигался медленно, словно в кошмаре. Арена преобразовалась: столбовой лес, вертикальные срубы с различными диаметрами и высотой, далеко внизу – бездна, клубящийся белесый туман. Если столбы и были во что-то вкопаны, то лишь номинально.
Гур оттолкнулся, взмыл и утвердился в стойке одной стопы. Противник трансформировался покадрово, фазами, а затем вдруг метнулся, атакуя. Его не сковывало сознание. Он тоже умел.
Второй уровень приветствовал агента смазанными контурами и ощущением сверхлегкости. Враг последовал за ним и сюда.
На третьем гравитация и плотность не имели смысла. Бойцы сравнялись.
Стандартное начало. Приручения рук, черные тигры, вырывающие сердца, красавицы и зеркала… Оружия не было. Они сами – оружие. Любой пропущенный удар – фатален.
Гур выпал.
В буфер.
Гранитная терраса, ацтекское солнце. Часть горизонта отсутствует, занятая плоскостью экрана. На ней две фигуры: одна неестественно выгнутая в уклонении от удара, другая – наносящая удар…
– Если вернешься сейчас – проиграешь.
Голос, как и положено, отовсюду.
– Что мне делать?
– Подумай. Здесь нет времени.
Гур опустился на холодные плиты, занимая удобное положение для медитации. В тот же миг он поднялся. По внутреннему счислению перевозчика миновали века.
– Я понял.
Перед ним собрался манекен буддийского монаха. Раг-нарек натянул на себя его тело и оживил. Все же не обошлось без спектакля, усмехнулся Гур.
– Что ты понял?
– Во мне ничего нет. Ничего важного. Набор мультяшек.
– И?..
– Мне нужно было совершить этот путь. Пройти дорогой познания. Иллюзия…
– Только здесь? – перебил монах.
– Всюду. Для разума нет границ.
Монах кивнул. И медленно, подбирая слова, заговорил:
– Ты полагаешь, ИскИны – ваше порождение? Эрзац, достигший технологического могущества?
Гур покачал головой.
– Правильно. Многие из нас были людьми. Сеть – порождение наших сознаний. Можно считать ее параллельным миром, под – или надпространством, чем угодно. Она также естественна, как мысль. А мысль выше скорости света. Мы создали мир без барьеров. Для таких, как ты. Ты проснулся и узнал…
– …что барьеры – внутри нас. Рагнарек умолк.
За его спиной стыла реальность поединка.
– Иди. Закончи бой.
Гур выбрал кунг-фу Сущности.
Двигаться, словно морская волна, быть непоколебимым, словно гора, ловким, словно обезьяна, прыгучим, как воробей, напористым, как петух, устойчивым, словно сосна, поворотливым, как колесо, прямым, как тетива лука, легким, как лист бамбука, тяжелым, словно железо, острым, как орлиный клюв, и неуловимым, как ветер Вон Кью-Кит.
.
101-й год мира
Сеть
Он вывалился в буфер. Обычный земной лес, подернутый первыми штрихами осени.
– Добрый день.
Казалось, шептали деревья. Фокусы ИскИнов.
По ту сторону леса Андрей Гур улыбнулся, прежде чем сказать:
– Я бог реки Припять. Что ты везешь?
2004
1 2