— крикнул он шедшей следом Надье.Та кивнула в ответ и, переложив в другую руку сумку с ластами, трубками, песочными ведерками, лопатками и сачками, отправилась с детьми дальше.«Интересно, где я его видел?» — подумал Марсель, едва не поздоровавшись с прошедшим мимо типом в белой рубашке, и вышел на дорогу. Часть обзора закрывал матрас, послышался разъяренный гудок «фиата», Марсель едва отскочил в сторону, и мыслей о типе как не бывало.Муниципалы сцапали какого-то мохнатого мужика: он размахивал нунчаками, бултыхался в фонтане и истошно орал. Иисус!Разгоняя толпу матрасом, Марсель приблизился к месту происшествия.— Я его знаю. Это безобидный тип, — сообщил он здоровенному полицейскому, вырвавшему нунчаки.— Простите?— Марсель Блан, Национальная полиция, — представился Марсель. — Я его знаю. Этот нищий совершенно безобидный, — продолжил он под Иисусовы вопли: «Смерть, я тебя отымел! Друг Бобо тебя отымел!»— Понятно. Мы его забираем. Он пугает детей и вдобавок вооружен.— Да я ж вам говорю…— Спасибо, мы не глухие. Кажется, вы сейчас не на службе?— Гм… нет, у меня выходной.— Вот и отдыхайте на здоровье! Поехали.Мокрого Иисуса затолкали внутрь, машина тронулась. Марсель вздохнул: бедный Иисус неисправим. Видать, от эфира у него мозги совсем прохудились, как озоновый слой от выбросов в атмосферу.Проезжая мимо человека в белой рубашке, Иисус вновь разразился диким хохотом.— Черт, заткнется этот кретин или нет?! — гаркнул водитель-полицейский, грохнув кулаком по решетке.А вот человек в белой рубашке не смеялся. КЛОШАР слишком ХИТЕР. Что это значит? Почему он боится? Почему временами кажется, будто все что-то о нем знают? Может, у него какой-то ЗАПАХ? Скорее домой — загнать этот запах кнопками и ГВОЗДЯМИ обратно. Заткнуть КОЖНЫЙ покров. Он ускорил шаг и едва не бежал.
Марсель мрачно вылез из-под душа, вывесил майку на кран, словно бы он ее полоскал, надел брюки от спортивного костюма и разлегся перед телевизором вместе с детьми.Мертвенно-бледная Мари Перен поставила белый телефон на подставку из слоновой кости. Ей только что позвонила мать Джоанны. Она с трудом говорила и сотрясалась в ужасных рыданиях. Джоанна мертва! Джоанну убили! Была ли с ней Мелани этой ночью? Может, Мелани что-то знает?Мари было пошла в комнату дочери, но вспомнила, что той нет дома — отправилась кататься на яхте с Шарлем и его компанией. Что-то такое Мелани вчера говорила, но вот с кем она гуляла — с Джоанной, Маэвой или кем-то еще из ее бесконечных подруг, — это Мари прослушала. Все, что ей было важно, — знать (насколько вообще можно доверять малолетке, претерпевающей, так сказать, кризис чувств), когда Мелани вернется, и заручиться обещанием, что та не притронется к наркотикам, не станет отключать мобильник и будет осторожной.Осторожной! Как будто можно уберечься от жаждущего крови маньяка. Ее передернуло: а ведь убить-то могли Мелани; выпотрошить и выбросить на помойку могли ее собственную дочь! Она ринулась к телефону и набрала ее номер.— Да? — откуда-то из шипящих волн долетел беззаботный голос.— Дорогая, это мама.«Гм, а кто ж еще?» — со вздохом подумала Мелани.— Слушай, ты видела Джоанну сегодня ночью? «Джоанну? С какой это стати она спрашивает?»— А что?— Видела или нет? — не выдержала Мари.— Да, видела, — настороженно ответила Мелани. — Мы были в «Меч-рыбе».— Господи боже! Нужно сейчас же предупредить полицию! — в отчаянии завопила Мари. — Ты — свидетель!— Свидетель чего? — спросила девушка, чувствуя, что внутри будто что-то оборвалось.— Джоанна… Она… с ней несчастье, дорогая.Мелани схватилась за планшир.— Она… мертва… — закончила, всхлипнув, Мари. — Ее убили…Мобильник выскользнул из рук Мелани и камнем полетел в кильватерную струю за яхтой. Девушка рухнула в обморок.
— Это Жанно. Я в офисе, у меня новости. Мать Мелани Перен только что позвонила своему другу детства Блану.— Вот как? — отозвался Лоран из-за компьютера: он только что начал играть с Ларой Крофт.— Сегодня ночью Перен-младшая была вместе с Джоанной Кемпо в «Меч-рыбе». Она ушла около трех, оставив Джоанну в компании какого-то деда в смокинге. Черт побери, Мерье, я видел этого типа, я видел обеих девиц, они были прямо у меня за спиной!— Но ведь сегодня утром, на месте преступления…— Сегодня утром я ее не узнал! У нее все лицо опухло, и никакого пирсинга — он выдрал все заколки…— Пирсинга? — повторил Лоран.— У Джоанны были проколоты губа, язык, нос и уши.— Я тоже ее видел! — вскрикнул Лоран. — Она вышла сразу же после вас. Я еще видел, как она отъезжает! Если б я только знал! Черт! Черт!— Тут нет вашей вины, старина! Это дерьмовое стечение обстоятельств. Думаете, я себя идиотом не считаю?Лоран промолчал.— Она сидела совсем рядом с нами — я мог бы ее коснуться, просто протянув руку! Мог бы расспросить ее об Аллауи. А этот мужик еще приглянулся Тинарелли — о, женщины!— С чего вы взяли, что это он? — возразил Лоран.— С того! У него точно рыльце в пушку. Вылитый наркоман под кайфом. Да, да, мы имеем дело с жертвами наркомана. Сейчас я разошлю описание его примет, обращение к возможным свидетелям — вдруг повезет. А завтра составлю фоторобот. Ладно, собрание здесь через двадцать минут.Жанно повесил трубку, оставив Лорана наедине со «свернутой» Ларой, и обратился к Марселю.— Какая удача, что вы с этой Перен на короткой ноге, — заметил он.— Как по-вашему, шеф, Мелани в опасности?— Не знаю. Ее мать обещала привести девочку к нам, как только та вернется. То есть с минуты на минуту. Зараза, тут еще эти чертовы гамбургеры в желудке… И кофейный аппарат не варит! Позвоните-ка Тинарелли, пусть термос прихватит: должен же быть от нее хоть какой-то прок!
Обычно по воскресеньям «Диван» не работал. Еженедельный отдых для этой забавной публики — его прихожан. Но этим вечером хозяин решил изменить традиции. Сегодня было открытие Всемирного конгресса конгрессистов, и, освободившись, его участники, конечно же, не преминут ринуться на шампастосисястые утехи. В ожидании вечера Папа-Вскрой-Консервы на ворачивал круги по гостиной, изо всех сил хлопая себя по рукам и по животу. Со стены из золоченой рамы на него СУРОВО смотрела фотография Грэнни. Снято в 1963 году.После ИНЦИДЕНТА. Грэнни, лишившись одновременно Деды и Мамы, осталась одна, с ребенком на руках, ибо ЕЕ ДОЧЬ вместе с его ОТЦОМ ОТПРАВИЛИСЬ на НЕБЕСА. На ней был ее жемчужно-серый костюм, волосы были собраны в шиньон, из-за чего, собственно, она и казалась столь СУРОВОЙ. А рядом, едва ей до колена, стоял он — в СИНЕМ НАГРУД-НИЧКЕ и с НЕЖНЫМИ СВЕТЛЫМИ КУДРЯШКАМИ.Он отвернулся от фотографии, щелкнул зубами и вновь заходил по комнате. Он не мог остановиться. Ему казалось, что его МОЗГ вот-вот лопнет от КРОВИ — крови, брызнувшей из той девицы. Он сунул руку в карман и вытащил жемчужные серьги, которые выдрал из ее плоти. Затем, положив серьги на ладонь, он что есть мочи — чтобы глубже впились — хлопнул ею о коленку. ЖЕМЧУЖНАЯ ИНКРУСТАЦИЯ. А вот кольца можно и в помойку. Но, едва их выбросив, он передумал, зарылся в мусор, вытащил их обратно и проглотил. Теперь частички ДЕВИЦЫ перешли в него, частичка ее крови смешалась с его кровью. А завтра он это исторгнет из себя и будет СВОБОДЕН.— Да что он там, польку танцует? Скоро нас всех без ножа зарежет.— Гм. Дай-ка сюда орешки.
Иисус сидел в вытрезвителе и, посвистывая, перебирал пальцами грязной ноги. За эту ночь можно не беспокоиться. Легавые дадут пожрать, угостят горячим кофе, а если он будет вежливым и ласковым, то, может, даже на чинарик расщедрятся. Завтра ему швырнут его манатки — и адью, прочь из этого чертова чудо-города, туда — к Ницце, толпе.Жанно с подчиненными сидел в своем выкризвителе и, меча громы и молнии, перебирал досье. На столе их, Лолиными заботами, ждал едва теплый, безвкусный кофе. Данные вскрытия, показания, протоколы допросов: Шукрун, Аллауи, Диаз, Кемпо — четыре трупа и один подозреваемый. Наконец-то хоть один подозреваемый!Костелло, которого оторвали от его кроссворда, расспрашивал по телефону одуревшего Дамьена:— Вы раньше видели этого бородатого человека в смокинге?— А?— В смокинге и черных очках… весьма примеча тельное одеяние в вашем заведении.— Пианиста? Вы имеете в виду Пианиста?— Какого еще пианиста?— Так вы о ком говорите, о Пианисте или нет?— Мне-то почем знать?— А мне почем знать, что вам отвечать?— Да, да! Мы говорим об этом треклятом пианисте! — рявкнул Жанно (разговор шел в режиме громкой связи). — Ну, как его звать — не знаю.Вздохи отчаяния.— Он уже несколько лет сюда ходит. Является всегда за полночь. Ни с кем не разговаривает. И — никаких историй.— Почему ты зовешь его Пианистом? — спросил Жанно.— Иногда под утро он садится за пианино и начинает играть. Играет потрясно — просто Дюк во плоти.Следующие несколько минут разговора ясно показали, что Пианист особо ни с кем не якшался — просто заходил в бар и этаким блюзовым привидением тихо и вежливо скользил меж подвыпивших посетителей.Конец их беседе положило вторжение Мелани с опухшими глазами и Мари с дрожащими губами — трубку повесили, позволив Дамьену терзаться на своем футоне Японская ватная перина, служащая матрасом и одеялом.
дальше.— Марсель! — воскликнула Мари, ринувшись ему на шею.Пока Марсель тупо хлопал ее по плечу, Жанно изумленно разглядывал Мелани.Черт побери, так, значит, эта девица и есть та самая Мелани! Мелани, которая весь вчерашний вечер за компанию с Джоанной Кемпо просидела под носом у них с Тинарелли! Почему в досье нет ее фотографии? Работу не могут наладить! Надо же так довериться этим идиотам! Жанно повернулся к понурой Лоле и, зачерпнув ртом воздуху, хватил добрую порцию повествования об энергетической разгрузке солнечного сплетения. Да, ядреная мамаша, в теле. Марселевой бабе теперь нос по ветру надо держать. Этой Перенихе ее легавый со всеми своими причиндалами на один зубок.Он откашлялся и, словно бык на арену, рванул опрашивать Мелани.Два часа спустя Лоран закрывал свой ноутбук, Лола, чтобы прийти в себя, проделывала пассы тай-цзы, а Марсель, дав зарок не соглашаться ни на какие рандеву, провожал Мари Перен с дочерью до выхода.— Ты как, работаешь завтра после обеда?— Гм… нет, не работаю.— Тогда на чай заходи. У тебя вид усталый. Чуточку релаксации тебе не повредит.— Уф…— Значит, завтра в четыре. Чао!— Вот, значит, как я вижу ситуацию! — объявил Жанно косо уставившимся на него подчиненным и намалевал на прикрепленном к стене ватмане следующее:— Для повышения своих спортивных достижений Шукрун принимает допинг.— Дамъен Феллегара сводит его с наркоторговцем по кличке Пианист.— С ним же он сводит Джоанну Кемпо, которая, по словам Мелани, сидела на крэке.— Через Джоанну Пианист знакомится с Аллауи, который с этой самой Джоанной изменяет Мелани.— Аллауи-то зачем ему убивать? — возмутилась Лола. — Вы об этом подумали?— Может быть, чтобы запугать госпожу Кемпо? — предположил Костелло, раздумывая о том, стоит ли жахнуть свое полугодовое жалованье на подвернувшуюся рукопись Рене Кревеля Рене Кревель (1900 — 1935) — французский писатель-сюрреалист.
.— Демонстрация силы? Поскольку Джоанна ему задолжала? А что! Вполне вероятно, — обрадовался Жанно. — Он вымогает у девицы деньги и демонстративно убивает ее любовника.— А Диаз тоже ему задолжал? Ему что, все задолжали? — возразил Лоран, которому не нравилась эта версия.— И почему бы ему попросту не засадить им пулю в голову? — присовокупила Лола.— Потому что он садист! — взорвался Жан-Жан. Помимо того что ему осточертели доводы подчиненных, по «Франс-2» начинался фильм «Возвращение инспектора Гарри» с его любимым героем. — Черт побери! Двенедели вы мне талдычите о том, что он умалишенный, а теперь вас это удивляет?— Чтобы состыковать детали нашей головоломки, необходимо гармонизировать потоки энергии, — из рекла Лола. — Тут все слишком спутано!— А что если Аллауи видел их вместе — Шукруна с Пианистом? — нахмурившись, перебил ее Марсель. — Предположим, Пианист действительно продавал наркотики Шукруну. Тогда они могли зайти в «Короля шавермы» перекусить, и Аллауи их запомнил. В этом случае после расправы над Шукруном Пианист вполне мог опасаться Аллауи как свидетеля.— Но если он убивает всех, кто хоть как-то оказы вается между ним и его жертвами, тогда Мелани Перен также в опасности, — пробормотала Лола.— По ее словам, она его прежде не видела! — возразил Лоран.— Но ведь он-то знает, что этой ночью она видела его вместе с Джоанной! — нахмурилась Лола. — Сами подумайте!— Что ж, резонно, Мисс Всезнайка.— Вот так!Жанно, подобно школьному учителю, нетерпеливо хлопнул в ладоши:— Ладно, мотивы узнаем, когда его накроем. Теперь наша задача — обратиться к возможным свидетелям.— Так мы его спугнем, и он слиняет, — заметила Лола.— Хоть сейчас — в Палавас! Вдаль, теплый Канкаль! Гад — пусть чешет в Ульгат Палавас, Канкаль, Ульгат — французские курорты.
! — разразился предложениями Жанно. — Главное — обыватель! Покой от зарплаты к зарплате!— А если он затаится? Что если он переждет этот «бред на Круазет» где-нибудь на островах?— Что вы предлагаете, Тинарелли?— Если в «Меч-рыбу» он всегда является за полночь, то чем он занимается до этого?— Не знаю — возможно, отжимается, крестиком вышивает…— А может быть, он работает? Отсюда — его смокинг, — как-то вопреки своей воле продолжила мысль Лола.Да что она там несет?! Мне еще думать за этих ослов не хватало! Сотрудничать в аресте коллеги! И какого коллеги! Ну, не такого артиста, как я, но все же — каков замысел! Каков масштаб!.. Эх, подлые мои убийцы!— А что, в этом предположении что-то есть, — поддержал ее Костелло. — Кто на сегодняшний день у нас работает в смокинге?— Вышибала! — гаркнул Марсель. — Вышибала в ночном кабаке, сотрудник казино…— Водитель лимузина, — подключился Мерье, — метрдотель в каком-нибудь крупном ресторане.— А почему, собственно, не пианист? — проворковала Лола. — Например, в баре с живой музыкой.Жанно треснул по столу, отправив ввысь стаканчики с холодным кофе.— Пианист! Точно: Пианист работает пианистом!Тоже мне, откровение, голова два уха! А что, может, в полицию податься? В халифы легавых вместо старого хрыча Мартини! Как бывший участник Сопротивления и борьбы с полицаями! Срам, Паоло, срам! Аи, что там еще… О нет!Лола почувствовала, что в ее трусиках лопнула резинка: чуть различимый щелчок, и — бац! — черная шелковая тряпочка пошла вниз. Пытаясь ее остановить, Лола резко скрючилась, поставив себя в центр внимания сослуживцев.— Что с вами, Тинарелли?— Все в норме, только… ой!— Помочь?Мужчины весело встрепенулись. Даже Марсель виновато улыбнулся в усы. Лола схватилась за ляжку, обдала всех зловещим взглядом и, развернувшись, вы бралась в коридор.— Что это значит? — удивился Жанно.— Может, женские проблемы? — предположил Костелло, потупив глаза.Жанно вздохнул:— Пианист. Артист хренов! А по мне, так тут ни чего удивительного! Артисты — это ж самые извращенцы!Что это? Какая-то соринка на туфле: Костелло, так и не поднимая глаз, стал нагибаться, чтобы стереть неопознанную летучку салфеткой, и перед Марселем, машинально наблюдавшим за этим действом, вдруг предстала пара сандалий, ошарашив его в унисон с разорвавшимися под фуражкой первыми аккордами из «Around Midnight» Джазовая композиция знаменитого американского пианиста Телониуса Монка.
Пытаясь избавиться от докучливой мелодии, он потряс головой.— Что такое, Блан?— Нет, ничего.Черт побери, такой ответственный момент, а тут эта треклятая песенка. Как-то вечером, прыгая с программы на программу во время рекламы, они с Надьей наткнулись на фрагмент из какого-то фильма. Там по казывали портрет одного композитора, Монка Теофила, или что-то в этом роде. Надья тогда еще посмеялась: ведущий объяснял, что «Монк» по-английски означает «монах», и Надье этот монах показался каким-то уж очень странным.И тут пришло озарение. Пианист по имени Монах. Сандалии священника!— Шеф, я знаю, знаю!— Что? У Лолы месячные?— Ц-Ц-Ц.— Нет! Пианист! Я его видел!— Где? Когда?— Он играл на пианино в «Диване»!— Ого! И на саксе в холодильнике?— Простите?— Не принимайте близко к сердцу, Блан, и объясните нам, что означает фраза «Он играл на пианино в диване».— «Диван» — это американский бар около рынка!— Откуда вы знаете, что это наш подозреваемый?— Я проходил мимо и тут вижу — какой-то тип играет… В нем было что-то знакомое. Вот.— Что «вот»? — не отставал Жанно.— Ну, что это он. Я уверен.— Блан, мы за вас очень рады. Лоран, почему бы вам не отправить факс в «Квантико»! — ухмыльнулся Жанно. — Ладно, значит ли это, что наш убийца — один из ваших друзей?— Как так?— Вы сказали… цитирую: «В нем было что-то знакомое. Значит, это он».— Точно. Интересно, почему я так сказал? — пробормотал Марсель, почесывая голову.Лоран со вздохом взглянул на часы. У него было такое чувство, что он снимается в фильме Эда Вуда — самого отвратительного режиссера в мире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Марсель мрачно вылез из-под душа, вывесил майку на кран, словно бы он ее полоскал, надел брюки от спортивного костюма и разлегся перед телевизором вместе с детьми.Мертвенно-бледная Мари Перен поставила белый телефон на подставку из слоновой кости. Ей только что позвонила мать Джоанны. Она с трудом говорила и сотрясалась в ужасных рыданиях. Джоанна мертва! Джоанну убили! Была ли с ней Мелани этой ночью? Может, Мелани что-то знает?Мари было пошла в комнату дочери, но вспомнила, что той нет дома — отправилась кататься на яхте с Шарлем и его компанией. Что-то такое Мелани вчера говорила, но вот с кем она гуляла — с Джоанной, Маэвой или кем-то еще из ее бесконечных подруг, — это Мари прослушала. Все, что ей было важно, — знать (насколько вообще можно доверять малолетке, претерпевающей, так сказать, кризис чувств), когда Мелани вернется, и заручиться обещанием, что та не притронется к наркотикам, не станет отключать мобильник и будет осторожной.Осторожной! Как будто можно уберечься от жаждущего крови маньяка. Ее передернуло: а ведь убить-то могли Мелани; выпотрошить и выбросить на помойку могли ее собственную дочь! Она ринулась к телефону и набрала ее номер.— Да? — откуда-то из шипящих волн долетел беззаботный голос.— Дорогая, это мама.«Гм, а кто ж еще?» — со вздохом подумала Мелани.— Слушай, ты видела Джоанну сегодня ночью? «Джоанну? С какой это стати она спрашивает?»— А что?— Видела или нет? — не выдержала Мари.— Да, видела, — настороженно ответила Мелани. — Мы были в «Меч-рыбе».— Господи боже! Нужно сейчас же предупредить полицию! — в отчаянии завопила Мари. — Ты — свидетель!— Свидетель чего? — спросила девушка, чувствуя, что внутри будто что-то оборвалось.— Джоанна… Она… с ней несчастье, дорогая.Мелани схватилась за планшир.— Она… мертва… — закончила, всхлипнув, Мари. — Ее убили…Мобильник выскользнул из рук Мелани и камнем полетел в кильватерную струю за яхтой. Девушка рухнула в обморок.
— Это Жанно. Я в офисе, у меня новости. Мать Мелани Перен только что позвонила своему другу детства Блану.— Вот как? — отозвался Лоран из-за компьютера: он только что начал играть с Ларой Крофт.— Сегодня ночью Перен-младшая была вместе с Джоанной Кемпо в «Меч-рыбе». Она ушла около трех, оставив Джоанну в компании какого-то деда в смокинге. Черт побери, Мерье, я видел этого типа, я видел обеих девиц, они были прямо у меня за спиной!— Но ведь сегодня утром, на месте преступления…— Сегодня утром я ее не узнал! У нее все лицо опухло, и никакого пирсинга — он выдрал все заколки…— Пирсинга? — повторил Лоран.— У Джоанны были проколоты губа, язык, нос и уши.— Я тоже ее видел! — вскрикнул Лоран. — Она вышла сразу же после вас. Я еще видел, как она отъезжает! Если б я только знал! Черт! Черт!— Тут нет вашей вины, старина! Это дерьмовое стечение обстоятельств. Думаете, я себя идиотом не считаю?Лоран промолчал.— Она сидела совсем рядом с нами — я мог бы ее коснуться, просто протянув руку! Мог бы расспросить ее об Аллауи. А этот мужик еще приглянулся Тинарелли — о, женщины!— С чего вы взяли, что это он? — возразил Лоран.— С того! У него точно рыльце в пушку. Вылитый наркоман под кайфом. Да, да, мы имеем дело с жертвами наркомана. Сейчас я разошлю описание его примет, обращение к возможным свидетелям — вдруг повезет. А завтра составлю фоторобот. Ладно, собрание здесь через двадцать минут.Жанно повесил трубку, оставив Лорана наедине со «свернутой» Ларой, и обратился к Марселю.— Какая удача, что вы с этой Перен на короткой ноге, — заметил он.— Как по-вашему, шеф, Мелани в опасности?— Не знаю. Ее мать обещала привести девочку к нам, как только та вернется. То есть с минуты на минуту. Зараза, тут еще эти чертовы гамбургеры в желудке… И кофейный аппарат не варит! Позвоните-ка Тинарелли, пусть термос прихватит: должен же быть от нее хоть какой-то прок!
Обычно по воскресеньям «Диван» не работал. Еженедельный отдых для этой забавной публики — его прихожан. Но этим вечером хозяин решил изменить традиции. Сегодня было открытие Всемирного конгресса конгрессистов, и, освободившись, его участники, конечно же, не преминут ринуться на шампастосисястые утехи. В ожидании вечера Папа-Вскрой-Консервы на ворачивал круги по гостиной, изо всех сил хлопая себя по рукам и по животу. Со стены из золоченой рамы на него СУРОВО смотрела фотография Грэнни. Снято в 1963 году.После ИНЦИДЕНТА. Грэнни, лишившись одновременно Деды и Мамы, осталась одна, с ребенком на руках, ибо ЕЕ ДОЧЬ вместе с его ОТЦОМ ОТПРАВИЛИСЬ на НЕБЕСА. На ней был ее жемчужно-серый костюм, волосы были собраны в шиньон, из-за чего, собственно, она и казалась столь СУРОВОЙ. А рядом, едва ей до колена, стоял он — в СИНЕМ НАГРУД-НИЧКЕ и с НЕЖНЫМИ СВЕТЛЫМИ КУДРЯШКАМИ.Он отвернулся от фотографии, щелкнул зубами и вновь заходил по комнате. Он не мог остановиться. Ему казалось, что его МОЗГ вот-вот лопнет от КРОВИ — крови, брызнувшей из той девицы. Он сунул руку в карман и вытащил жемчужные серьги, которые выдрал из ее плоти. Затем, положив серьги на ладонь, он что есть мочи — чтобы глубже впились — хлопнул ею о коленку. ЖЕМЧУЖНАЯ ИНКРУСТАЦИЯ. А вот кольца можно и в помойку. Но, едва их выбросив, он передумал, зарылся в мусор, вытащил их обратно и проглотил. Теперь частички ДЕВИЦЫ перешли в него, частичка ее крови смешалась с его кровью. А завтра он это исторгнет из себя и будет СВОБОДЕН.— Да что он там, польку танцует? Скоро нас всех без ножа зарежет.— Гм. Дай-ка сюда орешки.
Иисус сидел в вытрезвителе и, посвистывая, перебирал пальцами грязной ноги. За эту ночь можно не беспокоиться. Легавые дадут пожрать, угостят горячим кофе, а если он будет вежливым и ласковым, то, может, даже на чинарик расщедрятся. Завтра ему швырнут его манатки — и адью, прочь из этого чертова чудо-города, туда — к Ницце, толпе.Жанно с подчиненными сидел в своем выкризвителе и, меча громы и молнии, перебирал досье. На столе их, Лолиными заботами, ждал едва теплый, безвкусный кофе. Данные вскрытия, показания, протоколы допросов: Шукрун, Аллауи, Диаз, Кемпо — четыре трупа и один подозреваемый. Наконец-то хоть один подозреваемый!Костелло, которого оторвали от его кроссворда, расспрашивал по телефону одуревшего Дамьена:— Вы раньше видели этого бородатого человека в смокинге?— А?— В смокинге и черных очках… весьма примеча тельное одеяние в вашем заведении.— Пианиста? Вы имеете в виду Пианиста?— Какого еще пианиста?— Так вы о ком говорите, о Пианисте или нет?— Мне-то почем знать?— А мне почем знать, что вам отвечать?— Да, да! Мы говорим об этом треклятом пианисте! — рявкнул Жанно (разговор шел в режиме громкой связи). — Ну, как его звать — не знаю.Вздохи отчаяния.— Он уже несколько лет сюда ходит. Является всегда за полночь. Ни с кем не разговаривает. И — никаких историй.— Почему ты зовешь его Пианистом? — спросил Жанно.— Иногда под утро он садится за пианино и начинает играть. Играет потрясно — просто Дюк во плоти.Следующие несколько минут разговора ясно показали, что Пианист особо ни с кем не якшался — просто заходил в бар и этаким блюзовым привидением тихо и вежливо скользил меж подвыпивших посетителей.Конец их беседе положило вторжение Мелани с опухшими глазами и Мари с дрожащими губами — трубку повесили, позволив Дамьену терзаться на своем футоне Японская ватная перина, служащая матрасом и одеялом.
дальше.— Марсель! — воскликнула Мари, ринувшись ему на шею.Пока Марсель тупо хлопал ее по плечу, Жанно изумленно разглядывал Мелани.Черт побери, так, значит, эта девица и есть та самая Мелани! Мелани, которая весь вчерашний вечер за компанию с Джоанной Кемпо просидела под носом у них с Тинарелли! Почему в досье нет ее фотографии? Работу не могут наладить! Надо же так довериться этим идиотам! Жанно повернулся к понурой Лоле и, зачерпнув ртом воздуху, хватил добрую порцию повествования об энергетической разгрузке солнечного сплетения. Да, ядреная мамаша, в теле. Марселевой бабе теперь нос по ветру надо держать. Этой Перенихе ее легавый со всеми своими причиндалами на один зубок.Он откашлялся и, словно бык на арену, рванул опрашивать Мелани.Два часа спустя Лоран закрывал свой ноутбук, Лола, чтобы прийти в себя, проделывала пассы тай-цзы, а Марсель, дав зарок не соглашаться ни на какие рандеву, провожал Мари Перен с дочерью до выхода.— Ты как, работаешь завтра после обеда?— Гм… нет, не работаю.— Тогда на чай заходи. У тебя вид усталый. Чуточку релаксации тебе не повредит.— Уф…— Значит, завтра в четыре. Чао!— Вот, значит, как я вижу ситуацию! — объявил Жанно косо уставившимся на него подчиненным и намалевал на прикрепленном к стене ватмане следующее:— Для повышения своих спортивных достижений Шукрун принимает допинг.— Дамъен Феллегара сводит его с наркоторговцем по кличке Пианист.— С ним же он сводит Джоанну Кемпо, которая, по словам Мелани, сидела на крэке.— Через Джоанну Пианист знакомится с Аллауи, который с этой самой Джоанной изменяет Мелани.— Аллауи-то зачем ему убивать? — возмутилась Лола. — Вы об этом подумали?— Может быть, чтобы запугать госпожу Кемпо? — предположил Костелло, раздумывая о том, стоит ли жахнуть свое полугодовое жалованье на подвернувшуюся рукопись Рене Кревеля Рене Кревель (1900 — 1935) — французский писатель-сюрреалист.
.— Демонстрация силы? Поскольку Джоанна ему задолжала? А что! Вполне вероятно, — обрадовался Жанно. — Он вымогает у девицы деньги и демонстративно убивает ее любовника.— А Диаз тоже ему задолжал? Ему что, все задолжали? — возразил Лоран, которому не нравилась эта версия.— И почему бы ему попросту не засадить им пулю в голову? — присовокупила Лола.— Потому что он садист! — взорвался Жан-Жан. Помимо того что ему осточертели доводы подчиненных, по «Франс-2» начинался фильм «Возвращение инспектора Гарри» с его любимым героем. — Черт побери! Двенедели вы мне талдычите о том, что он умалишенный, а теперь вас это удивляет?— Чтобы состыковать детали нашей головоломки, необходимо гармонизировать потоки энергии, — из рекла Лола. — Тут все слишком спутано!— А что если Аллауи видел их вместе — Шукруна с Пианистом? — нахмурившись, перебил ее Марсель. — Предположим, Пианист действительно продавал наркотики Шукруну. Тогда они могли зайти в «Короля шавермы» перекусить, и Аллауи их запомнил. В этом случае после расправы над Шукруном Пианист вполне мог опасаться Аллауи как свидетеля.— Но если он убивает всех, кто хоть как-то оказы вается между ним и его жертвами, тогда Мелани Перен также в опасности, — пробормотала Лола.— По ее словам, она его прежде не видела! — возразил Лоран.— Но ведь он-то знает, что этой ночью она видела его вместе с Джоанной! — нахмурилась Лола. — Сами подумайте!— Что ж, резонно, Мисс Всезнайка.— Вот так!Жанно, подобно школьному учителю, нетерпеливо хлопнул в ладоши:— Ладно, мотивы узнаем, когда его накроем. Теперь наша задача — обратиться к возможным свидетелям.— Так мы его спугнем, и он слиняет, — заметила Лола.— Хоть сейчас — в Палавас! Вдаль, теплый Канкаль! Гад — пусть чешет в Ульгат Палавас, Канкаль, Ульгат — французские курорты.
! — разразился предложениями Жанно. — Главное — обыватель! Покой от зарплаты к зарплате!— А если он затаится? Что если он переждет этот «бред на Круазет» где-нибудь на островах?— Что вы предлагаете, Тинарелли?— Если в «Меч-рыбу» он всегда является за полночь, то чем он занимается до этого?— Не знаю — возможно, отжимается, крестиком вышивает…— А может быть, он работает? Отсюда — его смокинг, — как-то вопреки своей воле продолжила мысль Лола.Да что она там несет?! Мне еще думать за этих ослов не хватало! Сотрудничать в аресте коллеги! И какого коллеги! Ну, не такого артиста, как я, но все же — каков замысел! Каков масштаб!.. Эх, подлые мои убийцы!— А что, в этом предположении что-то есть, — поддержал ее Костелло. — Кто на сегодняшний день у нас работает в смокинге?— Вышибала! — гаркнул Марсель. — Вышибала в ночном кабаке, сотрудник казино…— Водитель лимузина, — подключился Мерье, — метрдотель в каком-нибудь крупном ресторане.— А почему, собственно, не пианист? — проворковала Лола. — Например, в баре с живой музыкой.Жанно треснул по столу, отправив ввысь стаканчики с холодным кофе.— Пианист! Точно: Пианист работает пианистом!Тоже мне, откровение, голова два уха! А что, может, в полицию податься? В халифы легавых вместо старого хрыча Мартини! Как бывший участник Сопротивления и борьбы с полицаями! Срам, Паоло, срам! Аи, что там еще… О нет!Лола почувствовала, что в ее трусиках лопнула резинка: чуть различимый щелчок, и — бац! — черная шелковая тряпочка пошла вниз. Пытаясь ее остановить, Лола резко скрючилась, поставив себя в центр внимания сослуживцев.— Что с вами, Тинарелли?— Все в норме, только… ой!— Помочь?Мужчины весело встрепенулись. Даже Марсель виновато улыбнулся в усы. Лола схватилась за ляжку, обдала всех зловещим взглядом и, развернувшись, вы бралась в коридор.— Что это значит? — удивился Жанно.— Может, женские проблемы? — предположил Костелло, потупив глаза.Жанно вздохнул:— Пианист. Артист хренов! А по мне, так тут ни чего удивительного! Артисты — это ж самые извращенцы!Что это? Какая-то соринка на туфле: Костелло, так и не поднимая глаз, стал нагибаться, чтобы стереть неопознанную летучку салфеткой, и перед Марселем, машинально наблюдавшим за этим действом, вдруг предстала пара сандалий, ошарашив его в унисон с разорвавшимися под фуражкой первыми аккордами из «Around Midnight» Джазовая композиция знаменитого американского пианиста Телониуса Монка.
Пытаясь избавиться от докучливой мелодии, он потряс головой.— Что такое, Блан?— Нет, ничего.Черт побери, такой ответственный момент, а тут эта треклятая песенка. Как-то вечером, прыгая с программы на программу во время рекламы, они с Надьей наткнулись на фрагмент из какого-то фильма. Там по казывали портрет одного композитора, Монка Теофила, или что-то в этом роде. Надья тогда еще посмеялась: ведущий объяснял, что «Монк» по-английски означает «монах», и Надье этот монах показался каким-то уж очень странным.И тут пришло озарение. Пианист по имени Монах. Сандалии священника!— Шеф, я знаю, знаю!— Что? У Лолы месячные?— Ц-Ц-Ц.— Нет! Пианист! Я его видел!— Где? Когда?— Он играл на пианино в «Диване»!— Ого! И на саксе в холодильнике?— Простите?— Не принимайте близко к сердцу, Блан, и объясните нам, что означает фраза «Он играл на пианино в диване».— «Диван» — это американский бар около рынка!— Откуда вы знаете, что это наш подозреваемый?— Я проходил мимо и тут вижу — какой-то тип играет… В нем было что-то знакомое. Вот.— Что «вот»? — не отставал Жанно.— Ну, что это он. Я уверен.— Блан, мы за вас очень рады. Лоран, почему бы вам не отправить факс в «Квантико»! — ухмыльнулся Жанно. — Ладно, значит ли это, что наш убийца — один из ваших друзей?— Как так?— Вы сказали… цитирую: «В нем было что-то знакомое. Значит, это он».— Точно. Интересно, почему я так сказал? — пробормотал Марсель, почесывая голову.Лоран со вздохом взглянул на часы. У него было такое чувство, что он снимается в фильме Эда Вуда — самого отвратительного режиссера в мире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17