Дверь нам открыла зареванная девушка - та, что вчера спала в одежде на полуразвалившемся диване. Вчера я не смогла ее как следует рассмотреть, да и освещение было не то. Сейчас я увидела, какая она осунувшаяся, какие у нее огромные синяки под глазами. Нечесаные и давно не мытые сухие волосы, худые руки, висящие, как плети, отекшие кисти, на лице ни следа косметики. Она сутулилась. Общий вид был неряшливый. И сколько ей лет? По виду определить было просто невозможно.
- Здравствуйте! - начальственным голосом проронила Анька и предъявила Насте какую-то ксиву.
Значит, и документ Поликарпова припасла? Или это настоящий, сделанный для нее по блату каким-нибудь знакомым или охмуренным ментом, а возможно, владельцем полиграфического предприятия или еще кем-то? Ну, Анька дает...
Девушка даже не взглянула на ксиву, а просто пригласила нас войти. Мы проследовали за ней в большую комнату, где уже были вчера. Анька быстро заглянула в маленькую. Леньки нигде не было. Внезапно Настя разрыдалась. Она не говорила ни слова, слезы текли ручьями у нее по щекам, плечи сотрясались, потом она рухнула в продавленное кресло перед низким облезлым журнальным столиком, опустила голову на руки - и разревелась еще громче.
Мы переглянулись.
- Ну, не надо так, успокойтесь, пожалуйста, сказала я.
- Это я, это я во всем виновата! - воскликнула Настя, не поднимая головы. - Это я уговорила его попробовать! А теперь... Теперь... Я тоже хочу умереть!
Я посмотрела на Аньку.
- Давайте-ка мы сделаем вам успокоительный укольчик, - заявила Поликарпова, протягивая руку к сумке, которую держала я.
Но я резко ее отдернула. Я не хотела допускать, чтобы Анька еще кому-то делала укольчики. Я не могла быть уверена... Но проверить следовало.
- Дай сюда, - прошипела Анька, обращаясь ко мне.
Я покачала головой и отступила от нее на шаг.
Но Анька была не тем человеком, против воли которого можно пойти.
- Ты об этом еще пожалеешь, - сказала она мне. - Последний раз прошу по-хорошему.
Настя продолжала рыдать, не поднимая головы, и бормотать себе под нос, что во всем виновата только она и что, если бы не она, Ленька до сих пор был бы жив. А так она жива, а его больше нет.
Анька снова протянула руку к сумке. Я покачала головой и повернулась к выходу, чтобы покинуть эту квартиру.
Это было последним, что я помнила. Мне на голову обрушился сокрушительной силы удар. Я потеряла сознание.
Оно возвращалось очень медленно. Где-то вдалеке я услышала голоса, потом забрезжил свет - это горел торшер в углу. Под ним сидела Настя и что-то говорила. Напротив, на затененном месте какой-то молодой милиционер. Боже, милиция! Допрыгалась! Нет, чтобы в самом начале пойти в органы и попросить защиты у них! Но где это я? В этот момент милиционер бросил на меня взгляд.
Анька. Память возвращалась. Я приняла сидячее положение. Голова раскалывалась, подташнивало. Я дотронулась до затылка - там уже набухла внушительных размеров шишка.
Я с трудом встала и, держась за стеночку и постанывая, отправилась в ванную, чтобы приложить к ушибленному месту хотя бы смоченное холодной водой полотенце. А еще лучше найти лед в холодильнике. Если в этой квартире вообще есть холодильник.
Не успела я включить воду, как за моей спиной нарисовалась Анька.
- Рыпнешься - убью, - прошипела она. - Приводи себя в порядок и возвращайся в комнату.
- Принеси льда, - пробормотала я.
Анька внимательно посмотрела на меня, удалилась и тут же вернулась с какой-то тряпкой, в которую был завернут лед. Значит, холодильник тут все-таки есть.
Я присела на край грязной ванны. Меня все так же подташнивало. Голова кружилась. Неужели у меня сотрясение мозга? Только этого еще не хватало. А Анька-то, Анька...
Вчерашний молодой парень, которому мы помогли открыть дверь в эту квартиру, - мертв? Неужели мертв? Или я неправильно поняла Настю? Какой укол ему вчера сделала Анька? Мне она сказала, что ввела ему снотворное. Но...
Аньке нельзя верить.
Ни в чем.
Но, может быть, эти наркоманы сами укололись какой-то дрянью? Ленька проснулся, проснулась Настя, и они с утречка ввели себе еще что-нибудь? А это все наложилось у него на снотворное? Или ему нельзя было вводить снотворное? Или нельзя в той дозе, что ввела Анька? Я же не врач, я не знаю всех этих тонкостей. И знает ли Анька? Или ей все до лампочки? Чужая жизнь уж точно.
А кто убил ее брата в соседней квартире? Инесса? Артем? Или сама Анька, преследующая свои цели? Что она там говорила? Она уже избавилась от двух конкурентов. Один - Стасюс, второй - Степан. Конечно, его убила она. Кто же еще? Зачем это Инессе? Зачем Артему? Я постаралась вспомнить весь разговор с Комиссаровым. Нет, человек, виновный в убийстве, никогда не стал бы так разговаривать со мной. Но он знал, что Степан мертв. Что лежал мертвый в большой комнате. Значит, у его людей были ключи? Они зашли и увидели... Например, после Аньки. Когда она быстро смоталась через чердак. Но сматывалась-то она не потому, что увидела убитого Степана, а потому, что убила его сама.
А потом люди Комиссарова зачем-то зашли во второй раз - и увидели, что Степана уже нет. А зачем Дима-бандерлог позвонил в дверь, заметив, что туда пошли мы с Костиком? Чтобы поддержать нас, нашедших труп? Я представляю, что бы со мной было, если бы я в самом деле пришла убирать квартиру подруги, а там лежал бы незнакомый убитый мужчина... И я еще с ребенком...
Конечно, Анька расправилась со Степаном, а меня сделала соучастницей. Может, мне все-таки обратиться в милицию, пока не поздно? Но что мне грозит за соучастие? Нет, в тюрьму мне совсем не хотелось. И как же тогда Костик?! То есть нужно обращаться совсем не в милицию, а к кому-то, кто мне поможет. А помочь может лишь тот, в чьих интересах остановить Аньку.
Например, Инесса Кальвинскене. Кстати, почему она мне не звонит? Ведь хотела же привлекать меня к каким-то мероприятиям? Или у нее сейчас все силы направлены на поиски Аньки? Или те, перед кем я должна была изображать Аньку, знают об ее исчезновении? А, может, мне самой связаться с Инессой и все честно рассказать? Что я боюсь - за сына, за себя. Помогите, мол, отработаю. Только спрячьте эту сумасшедшую в психушку - или куда там еще, чтобы я ее больше никогда не видела, чтобы она оставила меня в покое. Скажу, что она угрожала сыну. Сообщу Инессе, где может находиться ее собственный сын - если она его до сих пор не нашла.
Или, может, все-таки к Артему? Нет, с ним я вчера все испортила. После вчерашнего я не могу к нему идти. Но, может, все-таки? Сказать, что Анька прикрепила к моей одежде микрофон и все слушала? Мы с Костиком укроемся в загородной усадьбе Комиссарова, пока он будет искать Аньку. Но ни Инесса, ни Артем не понравились Костику...
- Так, ты долго собираешься здесь сидеть? - прервал мои размышления Анькин голос. - Быстро оторвала задницу - и вперед!
- Куда - вперед? - устало спросила я.
- Домой не хочешь? Там у тебя, между прочим, ребенок один спит. Вставай, поехали.
Я встала с края ванны, и у меня тут же закружилась голова. Анька подхватила меня и помогла дойти до двери. Лед уже почти растаял, так что я оставила его в ванной. У лестницы, ведущей на чердак, я села на бетонный пол и зарыдала.
- Не полезу. Что хочешь делай - не полезу. У меня голова кружится. Меня тошнит. У меня сотрясение мозга.
- Лера, возьми себя в руки, - сказала Анька.
- Я не могу. Не могу!
Тогда она открыла спортивную сумку и протянула руку к какой-то ампуле. Это движение подействовало на меня, словно удар хлыста по боку скаковой лошади, идущей к финишной черте. Я мгновенно вскочила на ноги и пулей взлетела по металлическим реечкам - только бы не получить дозу какой-то дряни, которую Анька носила с собой. Но сил хватило ненадолго. Мне опять стало худо. Стоя на крыше, я вдыхала прохладный ночной воздух, но от этого не становилось легче. Я уже собиралась опуститься на грязную крышу, но тут из проема появилась Анька, взяла меня под руку и потащила к нужному нам входу на чердак над последней парадной. Я не сопротивлялась.
Не помню, как мы спустились к машине. По пути домой Анька несколько раз останавливалась. Меня укачивало, пару раз вырвало. Дома она раздела меня и уложила в постель.
- Никаких уколов, - повторяла я.
- Да не бойся ты, - сказала Анька. - Больно мне нужно на тебя препараты переводить. И так оклемаешься. Просто тебя мало лупили.
В этом она была абсолютно права.
ГЛАВА 13
Весь следующий день я пролежала в кровати. Погода испортилась, и я была этому рада. Лучше дождь и небольшое похолодание, чем жара, стоявшая все последние дни. Я с наслаждением вдыхала запах мокрой листвы, проникавший в комнату сквозь приоткрытое окно. Было так приятно лежать с закрытыми глазами и никуда не спешить. Давно мне не удавалось спокойно поболеть. Всегда не давал покоя Костик.
Но на этот раз сын ко мне не приставал, поняв, что мне в самом деле нехорошо, и его развлекала Анька, а также Артур с Лехой, в гости к которым сын уходил вместе с Поликарповой.
К вечеру мне стало получше, но есть все равно не хотелось, я согласилась только выпить чаю. Но он не успел даже согреться: в дверь позвонили.
- Дуй в шкаф, - приказала Анька.
- Снимать не буду, - сказала я, понимая, что мне не выстоять на табуретке даже десяти минут: я боялась с треском с нее грохнуться. И боялась я за свое бренное тело и несчастную голову, а не возможности обнаружения.
- И не надо. Только не высовывайся. Сиди тихо.
Я медленно проследовала к шкафу, опустилась на табуретку, прислонилась к стенке, Костик прикрыл дверцу и побежал в прихожую на помощь тете Ане.
А помощь требовалась: приехала бабушка, которую Аньке пока видеть не доводилось.
- Что у тебя с рожей? - закричала моя матушка с порога, завидев следы ногтей и остатки фингала у Аньки на лице. - И в каком виде ты ходишь дома? У тебя же мальчик растет! Если кто придет, что подумает?!
Анька была в длинной футболке, доходившей до середины бедра - по-моему, вид вполне приличный, в особенности с ее ногами (как и с моими, откровенно говоря), а если появится кто-то из мужчин, им как раз должно понравиться. Но мамаша считала иначе.
- Бабушка, мы тебя, между прочим, в гости не приглашали, - послышался голос Костика, осмелевшего при поддержке тети Ани. Если бы бабушку встречала я, он не позволил бы себе подобной реплики. Может быть, Анька проведет с мамашей нужную работу? Пусть проводит ее не со мной, а с ней. Должен же с Аньки быть какой-то толк?
Как я поняла по звукам и крикам, у бабушки возникло желание дать внуку подзатыльник или оплеуху. Но не тут-то было. Послышался ее дикий вой наверное, Анька выкручивала ей руку, сопровождая действия обещанием спустить мамашу с лестницы, если она еще раз позволит себе хотя бы замахнуться на ребенка.
К моему величайшему удивлению, применение силы подействовало на мамашу исключительно благотворно, и она запела сладеньким голосочком, которого я от нее в жизни не слышала:
- Лерочка, я же так соскучилась по вам! Лерочка, ты, может, все-таки отдашь нам Костю хотя бы на месяц? Ведь что соседи подумают?
- Не поеду! - заорал Костик, а я поняла, что всю жизнь вела себя с родителями неправильно.
Через несколько секунд мамаша, Костик и Анька прибыли в большую комнату. Бабушка, только что увещевавшая Костика погостить у них с дедушкой, а Аньку - отпустить к ним внука, опять завопила при виде неубранной кровати, на которой я до недавнего времени лежала.
- Умерь воспитательный пыл, - опять одернула ее Анька, плюхаясь на кровать.
Костик опустился рядом с ней, мамаша устроилась в кресле и с большим удивлением оглядывала мое жилище. С тех пор, как родительница была тут в последний раз, произошли заметные изменения - новая техника, перестановка мебели.
- Откуда у тебя все это? - наконец родила мамаша.
- Подарили, - ответил Костик.
- Ты знаешь, кому дарят такие подарки?! - завелась мамаша. - То ты на иностранной машине приезжаешь на дачу, а потом нам соседи неделю покою не дают, все уши прожужжали, а я не знаю, что им ответить, теперь тут вся квартира неизвестно чем уставлена. Ты знаешь, что мы с отцом всю жизнь прожили бедно, но чест...
Анька спокойно встала с кровати, повернулась к матери спиной, достала из своей сумки пачку сигарет и зажигалку, закурила и, пуская дым колечками, спросила:
- Ты сюда зачем приехала?
- Ты куришь?! - было ответом мамаши (я никогда не курила и не курю). Лера, что с тобой происходит? Костя, что с мамой? У меня такое впечатление, что ее подменили. Чем вы тут занимаетесь? Кто бывает в этой квартире? Я не узнаю свою дочь!
- Мама как мама, - буркнул Костик.
- Лера, ты знаешь, что курить вредно? В особенности для женщины? Ты помнишь тетю Свету? Так вот, тетя Света, которая курила с двадцати лет...
Моего терпения у Аньки не было.
- Повторяю свой вопрос: зачем тебя сюда принесло? - Анька опять глубоко затянулась. - Если за ребенком, ты его не получишь, так что можешь отчаливать. Если есть еще что-то, выкладывай. Не трать ни свое, ни мое время.
Мамаша удивленно захлопала глазами, естественно, она меня не узнавала, но мысль о том, что с ней разговаривает мой двойник, ей как-то не приходила в голову. Да кому придет-то? Я сама месяц назад не поверила бы, что есть на свете такая Анька... Но вдруг она поможет промыть родителям мозги? И те после общения с Анькой станут нормальными людьми, по крайней мере научатся разговаривать спокойным тоном и перестанут меня воспитывать?
Мамаша открыла рот, потом закрыла.
- Выпить хочешь? - спросила Анька. - Или ширануться?
Я чуть не вылетела из шкафа, но потом решила, что мою мать Анька не будет умерщвлять уколами. Зачем ей? Наверное, просто решила применить шокотерапию.
Мамаша поперхнулась, потом поинтересовалась, что значит ширануться. Анька пояснила, что может сделать ей маленький укольчик, а потом мамаше будут мерещиться цветные мышки. Я посмотрела на трехлитровую банку, стоящую у моих ног. Мышки сидели тихо. Но что было бы с мамашей, если бы она их увидела? Даже не ширанувшись?
- Лера, ты надо мной издеваешься? - тихо спросила мамаша. Говорила она почти шепотом, в котором пропали ее обычные визгливо-воспитательные интонации.
- Как ты надо мной, - спокойно ответила Анька и повернулась к Костику: - Ребенок, принеси мне коньячку. На кухне стоит в пенале.
- Сейчас, - кивнул Костик и удалился, вскоре вернувшись с двумя бутылками.
- Давай "Камю", - протянула руку Анька и отхлебнула прямо из горлышка, потом подняла глаза на мамашу, у которой отвисла челюсть: - Так будешь или нет? Последний раз предлагаю.
- Буду, - выдохнула мать, всю жизнь тщетно боровшаяся с пагубной привычкой отца.
- Ребенок, неси посуду, - велела Анька Костику. - Помнишь, из чего коньяк пьют? Я сейчас проверю, как ты запомнил мои уроки.
Чему она его научила? И еще научит? Это они сегодня так "занимались", пока я лежала? Что она делает с моим сыном? Но сыну, как я видела, очень нравилось то, что она с ним делает...
Костик принес нужные бокалы, но выпить Анька с мамашей не успели: поставленная Анькой на краешек стола сумка свалилась на пол, и из нее выпал пистолет. Глаза у мамаши вылезли на лоб, и она вместо коньяка запросила корвалолу.
- Неси бабушке корвалол, - велела Анька Костику, а сама с невозмутимым видом убрала пистолет в сумку, а сумку отнесла под ванну. Кстати, она вывезла оттуда остальное оружие, как мне обещала?
Корвалолу у меня в доме не нашлось, так что Анька в любом случае рекомендовала моей мамаше выпить коньячку - в качестве лекарства. Поскольку мамаша была к выпивке непривычна, а Анька быстренько влила в нее вторую и третью дозы, то мамашу начало развозить. Я никогда в жизни не видела ее пьяной. Вот бы сейчас сюда папашку... Но что это я? Видеокамера же под ногами. Я схватила ее, включила, залезла на табуретку - и стала записывать мамашу для потомков. Меня даже не тошнило.
Когда они уже лобызались с Анькой, как любящие мать и дочь, в дверь снова позвонили.
- Ой, это, наверное, Саша, - пролепетала мать. - А я совсем не в форме! - и захихикала.
- Какой Саша? - воскликнула Анька, явно вспомнив своего, пока неизвестного мне возлюбленного. - Откуда здесь Саша?
- Это дедушка, - подсказал Костик.
- Ты не помнишь, как зовут родного отца? Хи-хи! - опять захихикала мамаша.
- Мало у меня всяких Саш было, - хмыкнула Анька. - А потом тут черт знает кого может принести.
Она оказалась права. Черт принес не дедушку, а дядю Диму, собравшегося наконец выполнить обещание, данное моему сыну.
Мамаша восприняла бандерлога как потенциального зятя - тем более что Костик вился вокруг него и расспрашивал про каких-то существ, о которых я слышала впервые. Похоже, что и мамаша с Анькой тоже, но их это мало беспокоило, потому что Анька поднимала очередной тост. Бандерлог тоже принял коньячку и предложил сбегать за добавкой, заметив, что если бы он знал о предстоящей пьянке, то прихватил бы горючее сразу. Анька его отправила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35