– Ну, как вы, Ревелл? – спросил тот.
– Я размышлял о забытьи, – сообщил поэт. – Сочинял об этом стихотворение. – Он взглянул на чистый потолок.
– Помнится, вы просили карандаш и бумагу, – сказал Уордмэн. – Мы решили дать их вам.
Ревелл посмотрел на него, но надежда в его душе вспыхнула лишь на миг. Потом он все понял.
– А… – ответил он. – Вот оно что.
Уордмэн нахмурился.
– Что-нибудь не так? Я же говорю: вы получите карандаш и бумагу.
– Если пообещаю больше не уходить.
Руки Уордмэна стиснули спинку койки.
– Да что с вами? – сердито спросил он. – Вам не выбраться от-сюда. Пора бы уже уразуметь.
– Вы хотите сказать, что я не сумею победить. Но я и не проиграю. Это ваша игра, по вашим правилам, на вашем поле, с вашим снаряжением. Если мне удастся сести ее вничью, и то неплохо.
– Вы по-прежнему считаете это игрой! – взорвался Уордмэн. – Думаете, все понарошку. Хотите полюбоваться своими деяниями? – Он отступил к двери, махнул рукой, и в палату ввели доктора Эллина. – По-мните этого человека? – Спросил Уордмэн.
– Помню, – ответил Ревелл.
– Он только что поступил к нам. Через час ему вживят Сторожа. Можете гордиться, Ревелл.
– Простите меня, – сказал поэт врачу.
Тот улыбнулся и покачал головой.
– Не за что. Я надеялся, что открытое судебное разбирательство поможет избавить мир от Сторожа и ему подобного хлама, – улыбка Эллина сделалась грустной. – Но суд оказался не таким уж и открытым.
– Вы оба слеплены из одного теста, – заявил Уордмэн. – Вас волнуют одни лишь чувства толпы. Виршеплет Ревелл долдонит об этом в своих так называемых «стихах», а вы – в той дурацкой речи на суде.
– О, так вы сказали речь? – с улыбкой спросил Ревелл. – Жаль, что я ее не слышал.
– Она не очень удалась, – ответил Эллин. – Я не знал, что суд продлится всего один день, и мне не хватило времени подготовиться.
– Ладно, довольно! – гаркнул Уордмэн. – Еще успеете наговориться. У вас будет на это не один год.
На пороге Эллин обернулся.
– Не уходите, пока я не оклемаюсь после операции, – попросил он Ревелла.
– Собираетесь со мной? – спросил поэт.
– Естественно, – ответил врач.
Тюремщик сник.

1 2