– А ты, должно быть, Рене?
Он покраснел и испуганно покосился на нее.
– Откуда вы знаете?
– Потому что по тебе видно, что ты привык работать на свежем воздухе – в отличие от своего дружка. – Она помолчала. – Развяжи меня, пожалуйста.
– Нет-нет, мадемуазель, не могу, и не просите.
– Все равно рано или поздно придется, – язвительно заметила Дженет. – Мне надо в туалет.
Сия незамысловатая просьба явно застала Рене врасплох. Он пробормотал что-то неразборчивое, вышел и скоро вернулся вместе с Жюлем. Вдвоем они подняли пленницу с кровати и провели ее через тускло освещенный коридорчик, украшенный дешевыми картинками с изображениями святых, в крохотную ванную, точнее – совмещенный санузел, где все блистало чистотой.
– Только без фокусов, – угрожающе предупредил Жюль, развязывая ей руки и вручая накрахмаленное груботканое полотенце.
Каких, интересно, фокусов он мог от меня ожидать? – печально подумала Дженет, обозревая одно-единственное небольшое окошко под самым потолком. Едва ли в это окошко можно было вылезти, не обладая талантами, по крайней мере, Тарзана.
Покончив с гигиеническими процедурами, она поглядела в зеркало. Ну и вид! Бледная, как смерть, а на лбу – здоровенный кровоподтек, под которым уже успела набухнуть устрашающая шишка. Однако здравый смысл подсказывал ей, что она еще легко отделалась…
– Давай поторапливайся, – забарабанил в дверь Жюль.
– Мне нужна моя сумочка, – крикнула в ответ Дженет. – Куда вы ее дели?
– Припрятали. И возвращать не собираемся. Ты что нас совсем за дураков принимаешь?
– На этот вопрос предпочитаю не отвечать, – дерзко заявила пленница. – Тогда отдайте мне хотя бы косметичку и расческу. Вряд ли мне удастся прокопать с их помощью подземный ход.
Раздалось приглушенное бормотание, потом дверь отворилась и в нее влетели требуемые предметы. Дженет с наслаждением причесалась, напудрилась и накрасила губы. Безусловно, все это отнюдь не меняло дела, зато помогало психологически, а это сейчас было ей нужнее всего.
Выйдя в коридорчик, она смерила обоих грабителей ледяным взглядом.
– А еще прежде, чем вы снова меня свяжете, я хочу стакан воды и что-нибудь поесть.
К своему удивлению, она получила и то, и другое. Рене принес на подносе бутылку минеральной воды и тарелку превкусного картофельного супа. Дженет обратила внимание на то, что поднос был неуклюже застелен полотенцем, а возле тарелки лежала старенькая накрахмаленная салфетка.
Пока узница ела, Рене стоял в дверях, подпирая плечом косяк.
– Очень вкусно, – молодая женщина отставила тарелку и улыбнулась ему. Рене мучительно покраснел и что-то буркнул в ответ. – Скажи мне вот что, – продолжала Дженет, кладя салфетку на поднос, – Жюль и вправду твой кузен?
Рене яростно замотал головой.
– Ничего подобного. Мы с ним познакомились в одном баре. Он сказал, они с мадемуазель Флорой, мол, любят друг друга, а маркиз их жестоко разлучил.
– Как романтично, – усмехнулась Дженет.
– Да-да, мадемуазель, и я так подумал. Мне стало жаль беднягу, а он пообещал хорошо заплатить мне, когда они с мадемуазель поженятся. Вот я и устроил его на работу в поместье, чтобы они могли встречаться.
Парень понурился.
– Только потом месье Бристоль вызвал меня к себе и сказал, что прекрасно знает, что у меня никаких кузенов отродясь не водилось. И я потерял работу. – Он угрюмо покосился на пленницу. – Мой отец работал на де Астенов, а перед ним – его отец, так что для меня это ужасный стыд и позор. Представляю, как рассердится матушка, когда вернется. Она сейчас гостит у своей сестры. – Он помолчал, тяжело вздохнул и прибавил: – А потом еще мадемуазель Флора сказала Жюлю, что не убежит с ним, так что все, выходит, понапрасну.
– Тогда-то Жюль и предложил украсть статую Элеоноры? – предположила Дженет.
– Да. Мы-то, слуги, все прекрасно знаем эту легенду про статую и какая она ценная и старинная. А Жюль поклялся мне, что ничего с ней не сделает.
– И этого хватило, чтобы совесть твоя была спокойна, да, Рене? – с укором вопросила Дженет.
– Жюль обещал хорошо заплатить мне, – настаивал тот. – Я ведь без работы, а матушка все время хворает. И кто меня теперь наймет, если узнает, что маркиз меня выгнал? Никто.
Лицо у него стало совсем детским, обиженным и несчастным.
В голове Дженет внезапно зародилась идея. Молодая женщина уже открыла было рот, чтобы заговорить, но тут в комнату с веревкой в руках вошел Жюль. Дженет выразительно поморщилась.
– Это так уж необходимо?
Тот усмехнулся.
– По-моему, да. Вы, мадемуазель, ценное имущество и, в отличие от статуи, сделаны не из камня, а из плоти и крови. Надо же помешать вам сбежать.
– Думаю, я не такое уж ценное приобретение, как вы считаете, – возразила Дженет. – Во-первых, маркиз де Астен не поддастся на шантаж. А во-вторых, меня выкупать ему незачем. Я для него никто и ничто. Пустое место.
Жюль загоготал.
– Рассказывайте это кому другому, моя милочка. К несчастью, уж я-то точно знаю. Я вас самолично видел в том укромном уголке на утесе как-то раз. Сразу было видно, что вы для него очень даже не пустое место. – Он смерил ее грязным взглядом. – Без одежды вы, наверное, просто загляденье. Может, разденетесь и попозируете чуток перед камерой? Чтоб напомнить этому аристократишке, что он теряет.
– Не дури, – вмешался Рене, не на шутку встревожась. – Послушай, он и так уже на нас зол до черта, не стоит злить его еще больше, позоря его женщину. Ты не знаешь его и понятия не имеешь, на что он способен.
Жюль равнодушно пожал плечами.
– Возможно. Ладно, сначала посмотрим, насколько щедрым окажется его первое предложение. – Он снова перевел взгляд на Дженет, которая медленно приходила в себя после только что пережитого ужаса. – Придется вам поднабраться терпения, мадемуазель. Мы решили дать вашему дружку пару деньков потомиться в неизвестности, а уж потом связаться с ним. Думаю, после этого он с радостью пойдет на наши условия.
– Я бы на это не рассчитывала, – холодно отрезала Дженет.
Пока грабители, связав ей руки, не вышли из комнаты, она сидела с высоко поднятой головой, но едва дверь за ними закрылась, бедняжка свалилась на край кровати в полуобмороке.
Мысль о том, что Жюль видел ее вместе с Леоном, была невыносима. Теперь ей ни за что не убедить этого жулика, что она вовсе не любовница маркиза де Астена.
Рене – дело другое. Этот простой крестьянский парень явно нервничает и трусит. Вот на что надо делать ставку.
Интересно, скоро ли ее хватятся? Пожалуй, задним числом получалось, что оставить вещи висеть в гардеробе – не такая уж блестящая идея.
Молодая женщина устало подняла ноги на кровать и постаралась устроиться поудобнее. Как бы там ни было, лучше все же поспать – набраться сил.
Леон, подумала она, закрывая глаза, пожалуйста, приди ко мне. Найди меня. И – если ты только захочешь – я останусь с тобой. Я сделаю все, что ты ни попросишь.
На один дивный миг она вообразила себя в его объятиях, почти почувствовала касание его губ к своей коже, волосам, сомкнутым векам и тем утешилась.
11
Проснулась она уже утром. Неловко слезла с кровати, подошла к двери и, повернувшись к ней спиной, постучала.
Открыл, как Дженет и надеялась, Рене. Вид у него был такой же разнесчастный, как и накануне вечером – если не еще несчастнее.
– Доброе утро, – непринужденно улыбнулась ему пленница. – Я хочу в ванную, а потом – чашку кофе.
Он поколебался, но все же неохотно кивнул.
Чистя зубы, Дженет услышала, как ее страж спускается вниз по лестнице. Она поспешно сгребла все умывальные принадлежности в сумочку и осторожно выглянула из ванной.
Коридор был пуст. На миг Дженет испытала острое искушение рискнуть и броситься наутек. Вот только незадача – она понятия не имела, куда этот коридор может ее вывести.
Из комнаты напротив доносились весьма недвусмысленные звуки. Прокравшись на цыпочках к двери, пленница заглянула туда и поморщилась – в ноздри ей ударил запах спиртного. Жюль валялся поперек кровати, зажав в руке пустую бутылку из-под кальвадоса, и громко храпел.
Отлично, значит, одним противником меньше. И подходящий случай провести воспитательную работу с Рене.
Ставни в комнате были открыты. Рискнув, Дженет подбежала к окну и выглянула – как она и боялась, взору ее предстали лишь поля да перелески. Другого жилья поблизости от дома, несомненно принадлежавшего матери Рене, не было. Зато прямо под окном стояла машина Жюля – в дневном свете она выглядела еще более дряхлой, чем вчера, в сумерках, показалось Дженет.
Ах, если бы только достать ключи! Наверняка отсюда не так уж далеко до какой-нибудь оживленной автомагистрали.
Жюль что-то забормотал во сне и перевернулся на бок. Дженет поспешно вернулась в ванную. И как раз вовремя: едва она успела тихонько притворить за собой дверь, Рене вернулся с завтраком. Помимо кофе он принес ей сыр, ветчину и унылую гроздочку винограда.
– Спасибо. – Дженет снова улыбнулась ему. – Ты обо мне замечательно заботишься. Твоя матушка могла бы тобой гордиться. – Она с подчеркнутым восхищением огляделась по сторонам. – Сразу видно, какая она чудесная хозяйка. Все так и сияет.
Рене был явно польщен.
– Спасибо, мадемуазель.
– Жаль, что ей придется со всем этим расстаться, – продолжала коварная Дженет, поглядывая на него из-под опущенных ресниц.
– Как это? Что вы имеете в виду? – Парень тупо наморщил лоб.
– Ну когда ее посадят в тюрьму.
– В тюрьму? – вскинулся он. – Ни в какую тюрьму ее не посадят. И меня тоже. Много есть мест на свете, где можно надежно спрятаться – даже от де Астена. А она вообще тут ни при чем.
– Но вы ведь держите меня в ее доме, а значит, она становится соучастницей. По крайней мере, в глазах полиции.
– Но вы-то знаете, что это не так, мадемуазель. Вы замолвите за нее словечко? Она уже немолода и часто болеет.
– Об этом надо было думать раньше, прежде чем позволять Жюлю втянуть себя во всякие планы быстрого обогащения, – презрительно отозвалась Дженет. Подавшись вперед, она устремила на горе-злоумышленника пристальный взгляд. В голосе ее звучала непререкаемая убежденность. – А теперь только один человек во всем мире может заступиться за тебя, снять с крючка – и это маркиз. Но зачем это ему? Ты предал его доверие, а теперь еще и ограбил. Можешь бежать, куда хочешь, Рене, все равно он тебя найдет. И твоя мать тоже пострадает из-за тебя.
– Нет-нет, только не матушка. Жюль ничего такого не говорил…
– Еще бы, с какой стати? Ведь не его мать придут арестовывать. Тем более, я уверена, он вовсе не такой заботливый сын, как ты. – Дженет покачала головой. – Увы, боюсь, тут уже ничего не поделаешь. Когда полиция проследит ваш путь до этого дома, а можешь не сомневаться, что вас выследят, мои отпечатки пальцев будут тут на всем вокруг. Так что твоя матушка увязнет по уши.
Бедняга Рене едва не плакал.
– Нет, я не допущу этого, ни за что не допущу! Мадемуазель, умоляю, скажите, что я могу сделать?
– Нууу… даже не знаю, – протянула Дженет словно бы задумавшись, а потом небрежно проронила: – К примеру, ты мог бы отпустить меня.
– Отпустить вас? – Он хрипло расхохотался. – Чтобы тут же вся полиция устремилась за мной по пятам и засадила меня за решетку? Я не дурак.
– Ничего подобного, – убеждающе заявила Дженет. – Рене, послушай меня. Если ты поможешь мне исчезнуть отсюда, я расскажу об этом маркизу. Скажу, какой ты добрый, как ты обо мне заботился. Более того, напомню ему, сколько поколений твоя семья служит его семье. Даже попрошу взять тебя обратно. Кто знает, может, вообще за такие дела положена какая-то награда, – добавила она, мысленно скрестив пальцы, и быстро продолжила, не давая собеседнику опомниться: – Он хороший человек, честный и справедливый. Маркиз простит тебя и возьмет обратно на работу – я его об этом попрошу. Если ты мне поможешь. И тем самым ты спасешь и себя, и свою мать.
Наступило долгое молчание. Потом Рене подозрительно поглядел на нее.
– А почем мне знать, что вы не обманете? Какие вы можете дать гарантии?
Дженет вздернула подбородок.
– Мое слово, – гордо отчеканила она. – Потому что, как верно заметил Жюль, я – женщина де Астена.
Настала очередная напряженная пауза. Дженет заметила, как Рене нервно сглотнул.
– И что я должен сделать?
Главное – нельзя было позволять ему увидеть, какое облегчение она испытывает. Дженет постаралась сделать вид, будто ничего иного и не ждала.
– Мне понадобится машина, – самым небрежным тоном заявила она. – Ключи у Жюля?
Рене подавленно кивнул.
– Да. А вдруг он проснется?
– Только если начнут бомбить.
– Но я тут с ним не останусь, так и знайте. Я еду с вами, мадемуазель. Когда он проснется, то будет зол как черт. Не хочу подвернуться ему под руку.
Дженет не могла винить его за такое слабодушие – но ей самой он нужен был, как пуля в голову. Должно быть, помимо всего прочего, Рене хотел приглядеть за тем, чтобы она сдержала свое слово.
– Хорошо, Рене. Принеси ключи и мою сумочку, и будем отсюда выбираться.
Парень исчез в спальне, откуда по-прежнему доносился храп Жюля, но через минуту вернулся обескураженный.
– Мадемуазель, я не нашел ключей. Наверное, они у него в кармане, а туда залезать я боюсь.
Дженет с трудом сдерживала нетерпение.
– Ладно, Рене, не волнуйся. Я сама поищу.
Даже входить в ту комнату было ей отвратительно, а уж шарить по карманам мертвецки пьяного Жюля и подавно. Однако жертва ее оказалась напрасной – ключей не нашлось и там. Дженет уже готова была отчаяться, но тут спящий повернул во сне голову, бормоча какие-то невнятные ругательства, – и до слуха ее донеслось слабое звяканье. Ура! Ключи лежали под подушкой. Дженет поспешно схватила их и пулей вылетела из комнаты.
Проклятая колымага никак не желала заводиться. Пока Рене возился с зажиганием и лязгал какими-то рычагами, Дженет сто раз успела помереть со страху на своем сиденье. Но вот наконец они тронулись и выехали из ворот фермы на проселок. И тут сзади раздался отчаянный вопль. Рене резко ударил по тормозам.
– Не останавливайся, – чудом сдерживая крик, произнесла Дженет. – Я обещала позаботиться о тебе и сдержу слово. Но если ты снова предашь меня, пощады не жди.
Рене глядел на нее глазами побитой собаки. На лбу его выступили капельки пота. Он явно колебался, не зная, что делать. Дженет гневно нахмурилась – и он послушно прибавил газу.
Чуть ли не милю проселок петлял среди полей. Потом они наконец выбрались на более широкую дорогу, но та оказалась немногим лучше – почти такая же неровная и ухабистая. Однако Рене клялся, что они едут в правильном направлении.
Внезапно Дженет со сдавленным воплем подскочила на сиденье.
– О Боже! Элеонора! Я совсем забыла о ней. Она так и осталась у Жюля.
– Нет, мадемуазель, она все еще в багажнике. Вчера вечером Жюль поленился ее вытаскивать – так спешил поскорее отпраздновать удачу.
Впереди показалась широкая асфальтированная магистраль.
– Вот не повезло Жюлю, сегодня явно не его день, – только успела было засмеяться Дженет, как с шоссе, намертво преградив им путь, выскочила полицейская машина.
– Силы небесные! – Несмотря на загар, Рене побелел как полотно. Сзади как бы ниоткуда появилась вторая полицейская машина. – Они сели мне на хвост!
– Ничего, ничего, – попыталась Дженет ободрить его. – Остановись и дай мне самой им все объяснить.
Но тот, обезумев от страха, со сдавленным всхлипом резко вывернул руль и, съехав с дороги, погнал машину прямо через перелесок.
– Рене, это безумие. – Дженет пыталась обуздать дрожь в голосе. – Тут все равно не проедешь. Останови машину, и увидишь – все будет хорошо…
Договорить она не успела – Рене неверно оценил расстояние между двумя деревьями. Машина сотряслась от столкновения, послышался ужасающий лязг металла и звон бьющегося стекла.
Дженет со страшной силой швырнуло вперед, но ремень безопасности удержал ее. Однако на Рене ремня не было. Несчастный ударился о руль и отлетел назад, на сиденье. Лицо его было залито кровью.
Ничего не соображая от ужаса, Дженет трясущимися руками вытащила из сумочки несколько салфеток и прижала их к ране Рене. Спустя минуту машину со всех сторон окружили полицейские. Это какой-то дурной сон, истерически думала бедняжка. Такого просто не бывает. Опять полиция!
Дверь с ее стороны рывком распахнулась. Дженет смутно видела множество устремленных на нее глаз. Слышала бормотание голосов. Кто-то спрашивал, может ли она двигаться. Дженет расстегнула ремень и послушно вылезла из машины. Но земля вдруг закачалась и начала уплывать из-под ее ног, так что ей пришлось ухватиться за дверцу, чтобы не упасть.
Толпа вдруг расступилась, образовав проход, и Дженет увидела, что к ней шагает Леон. На лице его застыла мрачная решимость, глаза горели.
– Ты ранена? – очутившись возле нее, спросил он и, не дожидаясь ответа, коротко бросил через плечо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Он покраснел и испуганно покосился на нее.
– Откуда вы знаете?
– Потому что по тебе видно, что ты привык работать на свежем воздухе – в отличие от своего дружка. – Она помолчала. – Развяжи меня, пожалуйста.
– Нет-нет, мадемуазель, не могу, и не просите.
– Все равно рано или поздно придется, – язвительно заметила Дженет. – Мне надо в туалет.
Сия незамысловатая просьба явно застала Рене врасплох. Он пробормотал что-то неразборчивое, вышел и скоро вернулся вместе с Жюлем. Вдвоем они подняли пленницу с кровати и провели ее через тускло освещенный коридорчик, украшенный дешевыми картинками с изображениями святых, в крохотную ванную, точнее – совмещенный санузел, где все блистало чистотой.
– Только без фокусов, – угрожающе предупредил Жюль, развязывая ей руки и вручая накрахмаленное груботканое полотенце.
Каких, интересно, фокусов он мог от меня ожидать? – печально подумала Дженет, обозревая одно-единственное небольшое окошко под самым потолком. Едва ли в это окошко можно было вылезти, не обладая талантами, по крайней мере, Тарзана.
Покончив с гигиеническими процедурами, она поглядела в зеркало. Ну и вид! Бледная, как смерть, а на лбу – здоровенный кровоподтек, под которым уже успела набухнуть устрашающая шишка. Однако здравый смысл подсказывал ей, что она еще легко отделалась…
– Давай поторапливайся, – забарабанил в дверь Жюль.
– Мне нужна моя сумочка, – крикнула в ответ Дженет. – Куда вы ее дели?
– Припрятали. И возвращать не собираемся. Ты что нас совсем за дураков принимаешь?
– На этот вопрос предпочитаю не отвечать, – дерзко заявила пленница. – Тогда отдайте мне хотя бы косметичку и расческу. Вряд ли мне удастся прокопать с их помощью подземный ход.
Раздалось приглушенное бормотание, потом дверь отворилась и в нее влетели требуемые предметы. Дженет с наслаждением причесалась, напудрилась и накрасила губы. Безусловно, все это отнюдь не меняло дела, зато помогало психологически, а это сейчас было ей нужнее всего.
Выйдя в коридорчик, она смерила обоих грабителей ледяным взглядом.
– А еще прежде, чем вы снова меня свяжете, я хочу стакан воды и что-нибудь поесть.
К своему удивлению, она получила и то, и другое. Рене принес на подносе бутылку минеральной воды и тарелку превкусного картофельного супа. Дженет обратила внимание на то, что поднос был неуклюже застелен полотенцем, а возле тарелки лежала старенькая накрахмаленная салфетка.
Пока узница ела, Рене стоял в дверях, подпирая плечом косяк.
– Очень вкусно, – молодая женщина отставила тарелку и улыбнулась ему. Рене мучительно покраснел и что-то буркнул в ответ. – Скажи мне вот что, – продолжала Дженет, кладя салфетку на поднос, – Жюль и вправду твой кузен?
Рене яростно замотал головой.
– Ничего подобного. Мы с ним познакомились в одном баре. Он сказал, они с мадемуазель Флорой, мол, любят друг друга, а маркиз их жестоко разлучил.
– Как романтично, – усмехнулась Дженет.
– Да-да, мадемуазель, и я так подумал. Мне стало жаль беднягу, а он пообещал хорошо заплатить мне, когда они с мадемуазель поженятся. Вот я и устроил его на работу в поместье, чтобы они могли встречаться.
Парень понурился.
– Только потом месье Бристоль вызвал меня к себе и сказал, что прекрасно знает, что у меня никаких кузенов отродясь не водилось. И я потерял работу. – Он угрюмо покосился на пленницу. – Мой отец работал на де Астенов, а перед ним – его отец, так что для меня это ужасный стыд и позор. Представляю, как рассердится матушка, когда вернется. Она сейчас гостит у своей сестры. – Он помолчал, тяжело вздохнул и прибавил: – А потом еще мадемуазель Флора сказала Жюлю, что не убежит с ним, так что все, выходит, понапрасну.
– Тогда-то Жюль и предложил украсть статую Элеоноры? – предположила Дженет.
– Да. Мы-то, слуги, все прекрасно знаем эту легенду про статую и какая она ценная и старинная. А Жюль поклялся мне, что ничего с ней не сделает.
– И этого хватило, чтобы совесть твоя была спокойна, да, Рене? – с укором вопросила Дженет.
– Жюль обещал хорошо заплатить мне, – настаивал тот. – Я ведь без работы, а матушка все время хворает. И кто меня теперь наймет, если узнает, что маркиз меня выгнал? Никто.
Лицо у него стало совсем детским, обиженным и несчастным.
В голове Дженет внезапно зародилась идея. Молодая женщина уже открыла было рот, чтобы заговорить, но тут в комнату с веревкой в руках вошел Жюль. Дженет выразительно поморщилась.
– Это так уж необходимо?
Тот усмехнулся.
– По-моему, да. Вы, мадемуазель, ценное имущество и, в отличие от статуи, сделаны не из камня, а из плоти и крови. Надо же помешать вам сбежать.
– Думаю, я не такое уж ценное приобретение, как вы считаете, – возразила Дженет. – Во-первых, маркиз де Астен не поддастся на шантаж. А во-вторых, меня выкупать ему незачем. Я для него никто и ничто. Пустое место.
Жюль загоготал.
– Рассказывайте это кому другому, моя милочка. К несчастью, уж я-то точно знаю. Я вас самолично видел в том укромном уголке на утесе как-то раз. Сразу было видно, что вы для него очень даже не пустое место. – Он смерил ее грязным взглядом. – Без одежды вы, наверное, просто загляденье. Может, разденетесь и попозируете чуток перед камерой? Чтоб напомнить этому аристократишке, что он теряет.
– Не дури, – вмешался Рене, не на шутку встревожась. – Послушай, он и так уже на нас зол до черта, не стоит злить его еще больше, позоря его женщину. Ты не знаешь его и понятия не имеешь, на что он способен.
Жюль равнодушно пожал плечами.
– Возможно. Ладно, сначала посмотрим, насколько щедрым окажется его первое предложение. – Он снова перевел взгляд на Дженет, которая медленно приходила в себя после только что пережитого ужаса. – Придется вам поднабраться терпения, мадемуазель. Мы решили дать вашему дружку пару деньков потомиться в неизвестности, а уж потом связаться с ним. Думаю, после этого он с радостью пойдет на наши условия.
– Я бы на это не рассчитывала, – холодно отрезала Дженет.
Пока грабители, связав ей руки, не вышли из комнаты, она сидела с высоко поднятой головой, но едва дверь за ними закрылась, бедняжка свалилась на край кровати в полуобмороке.
Мысль о том, что Жюль видел ее вместе с Леоном, была невыносима. Теперь ей ни за что не убедить этого жулика, что она вовсе не любовница маркиза де Астена.
Рене – дело другое. Этот простой крестьянский парень явно нервничает и трусит. Вот на что надо делать ставку.
Интересно, скоро ли ее хватятся? Пожалуй, задним числом получалось, что оставить вещи висеть в гардеробе – не такая уж блестящая идея.
Молодая женщина устало подняла ноги на кровать и постаралась устроиться поудобнее. Как бы там ни было, лучше все же поспать – набраться сил.
Леон, подумала она, закрывая глаза, пожалуйста, приди ко мне. Найди меня. И – если ты только захочешь – я останусь с тобой. Я сделаю все, что ты ни попросишь.
На один дивный миг она вообразила себя в его объятиях, почти почувствовала касание его губ к своей коже, волосам, сомкнутым векам и тем утешилась.
11
Проснулась она уже утром. Неловко слезла с кровати, подошла к двери и, повернувшись к ней спиной, постучала.
Открыл, как Дженет и надеялась, Рене. Вид у него был такой же разнесчастный, как и накануне вечером – если не еще несчастнее.
– Доброе утро, – непринужденно улыбнулась ему пленница. – Я хочу в ванную, а потом – чашку кофе.
Он поколебался, но все же неохотно кивнул.
Чистя зубы, Дженет услышала, как ее страж спускается вниз по лестнице. Она поспешно сгребла все умывальные принадлежности в сумочку и осторожно выглянула из ванной.
Коридор был пуст. На миг Дженет испытала острое искушение рискнуть и броситься наутек. Вот только незадача – она понятия не имела, куда этот коридор может ее вывести.
Из комнаты напротив доносились весьма недвусмысленные звуки. Прокравшись на цыпочках к двери, пленница заглянула туда и поморщилась – в ноздри ей ударил запах спиртного. Жюль валялся поперек кровати, зажав в руке пустую бутылку из-под кальвадоса, и громко храпел.
Отлично, значит, одним противником меньше. И подходящий случай провести воспитательную работу с Рене.
Ставни в комнате были открыты. Рискнув, Дженет подбежала к окну и выглянула – как она и боялась, взору ее предстали лишь поля да перелески. Другого жилья поблизости от дома, несомненно принадлежавшего матери Рене, не было. Зато прямо под окном стояла машина Жюля – в дневном свете она выглядела еще более дряхлой, чем вчера, в сумерках, показалось Дженет.
Ах, если бы только достать ключи! Наверняка отсюда не так уж далеко до какой-нибудь оживленной автомагистрали.
Жюль что-то забормотал во сне и перевернулся на бок. Дженет поспешно вернулась в ванную. И как раз вовремя: едва она успела тихонько притворить за собой дверь, Рене вернулся с завтраком. Помимо кофе он принес ей сыр, ветчину и унылую гроздочку винограда.
– Спасибо. – Дженет снова улыбнулась ему. – Ты обо мне замечательно заботишься. Твоя матушка могла бы тобой гордиться. – Она с подчеркнутым восхищением огляделась по сторонам. – Сразу видно, какая она чудесная хозяйка. Все так и сияет.
Рене был явно польщен.
– Спасибо, мадемуазель.
– Жаль, что ей придется со всем этим расстаться, – продолжала коварная Дженет, поглядывая на него из-под опущенных ресниц.
– Как это? Что вы имеете в виду? – Парень тупо наморщил лоб.
– Ну когда ее посадят в тюрьму.
– В тюрьму? – вскинулся он. – Ни в какую тюрьму ее не посадят. И меня тоже. Много есть мест на свете, где можно надежно спрятаться – даже от де Астена. А она вообще тут ни при чем.
– Но вы ведь держите меня в ее доме, а значит, она становится соучастницей. По крайней мере, в глазах полиции.
– Но вы-то знаете, что это не так, мадемуазель. Вы замолвите за нее словечко? Она уже немолода и часто болеет.
– Об этом надо было думать раньше, прежде чем позволять Жюлю втянуть себя во всякие планы быстрого обогащения, – презрительно отозвалась Дженет. Подавшись вперед, она устремила на горе-злоумышленника пристальный взгляд. В голосе ее звучала непререкаемая убежденность. – А теперь только один человек во всем мире может заступиться за тебя, снять с крючка – и это маркиз. Но зачем это ему? Ты предал его доверие, а теперь еще и ограбил. Можешь бежать, куда хочешь, Рене, все равно он тебя найдет. И твоя мать тоже пострадает из-за тебя.
– Нет-нет, только не матушка. Жюль ничего такого не говорил…
– Еще бы, с какой стати? Ведь не его мать придут арестовывать. Тем более, я уверена, он вовсе не такой заботливый сын, как ты. – Дженет покачала головой. – Увы, боюсь, тут уже ничего не поделаешь. Когда полиция проследит ваш путь до этого дома, а можешь не сомневаться, что вас выследят, мои отпечатки пальцев будут тут на всем вокруг. Так что твоя матушка увязнет по уши.
Бедняга Рене едва не плакал.
– Нет, я не допущу этого, ни за что не допущу! Мадемуазель, умоляю, скажите, что я могу сделать?
– Нууу… даже не знаю, – протянула Дженет словно бы задумавшись, а потом небрежно проронила: – К примеру, ты мог бы отпустить меня.
– Отпустить вас? – Он хрипло расхохотался. – Чтобы тут же вся полиция устремилась за мной по пятам и засадила меня за решетку? Я не дурак.
– Ничего подобного, – убеждающе заявила Дженет. – Рене, послушай меня. Если ты поможешь мне исчезнуть отсюда, я расскажу об этом маркизу. Скажу, какой ты добрый, как ты обо мне заботился. Более того, напомню ему, сколько поколений твоя семья служит его семье. Даже попрошу взять тебя обратно. Кто знает, может, вообще за такие дела положена какая-то награда, – добавила она, мысленно скрестив пальцы, и быстро продолжила, не давая собеседнику опомниться: – Он хороший человек, честный и справедливый. Маркиз простит тебя и возьмет обратно на работу – я его об этом попрошу. Если ты мне поможешь. И тем самым ты спасешь и себя, и свою мать.
Наступило долгое молчание. Потом Рене подозрительно поглядел на нее.
– А почем мне знать, что вы не обманете? Какие вы можете дать гарантии?
Дженет вздернула подбородок.
– Мое слово, – гордо отчеканила она. – Потому что, как верно заметил Жюль, я – женщина де Астена.
Настала очередная напряженная пауза. Дженет заметила, как Рене нервно сглотнул.
– И что я должен сделать?
Главное – нельзя было позволять ему увидеть, какое облегчение она испытывает. Дженет постаралась сделать вид, будто ничего иного и не ждала.
– Мне понадобится машина, – самым небрежным тоном заявила она. – Ключи у Жюля?
Рене подавленно кивнул.
– Да. А вдруг он проснется?
– Только если начнут бомбить.
– Но я тут с ним не останусь, так и знайте. Я еду с вами, мадемуазель. Когда он проснется, то будет зол как черт. Не хочу подвернуться ему под руку.
Дженет не могла винить его за такое слабодушие – но ей самой он нужен был, как пуля в голову. Должно быть, помимо всего прочего, Рене хотел приглядеть за тем, чтобы она сдержала свое слово.
– Хорошо, Рене. Принеси ключи и мою сумочку, и будем отсюда выбираться.
Парень исчез в спальне, откуда по-прежнему доносился храп Жюля, но через минуту вернулся обескураженный.
– Мадемуазель, я не нашел ключей. Наверное, они у него в кармане, а туда залезать я боюсь.
Дженет с трудом сдерживала нетерпение.
– Ладно, Рене, не волнуйся. Я сама поищу.
Даже входить в ту комнату было ей отвратительно, а уж шарить по карманам мертвецки пьяного Жюля и подавно. Однако жертва ее оказалась напрасной – ключей не нашлось и там. Дженет уже готова была отчаяться, но тут спящий повернул во сне голову, бормоча какие-то невнятные ругательства, – и до слуха ее донеслось слабое звяканье. Ура! Ключи лежали под подушкой. Дженет поспешно схватила их и пулей вылетела из комнаты.
Проклятая колымага никак не желала заводиться. Пока Рене возился с зажиганием и лязгал какими-то рычагами, Дженет сто раз успела помереть со страху на своем сиденье. Но вот наконец они тронулись и выехали из ворот фермы на проселок. И тут сзади раздался отчаянный вопль. Рене резко ударил по тормозам.
– Не останавливайся, – чудом сдерживая крик, произнесла Дженет. – Я обещала позаботиться о тебе и сдержу слово. Но если ты снова предашь меня, пощады не жди.
Рене глядел на нее глазами побитой собаки. На лбу его выступили капельки пота. Он явно колебался, не зная, что делать. Дженет гневно нахмурилась – и он послушно прибавил газу.
Чуть ли не милю проселок петлял среди полей. Потом они наконец выбрались на более широкую дорогу, но та оказалась немногим лучше – почти такая же неровная и ухабистая. Однако Рене клялся, что они едут в правильном направлении.
Внезапно Дженет со сдавленным воплем подскочила на сиденье.
– О Боже! Элеонора! Я совсем забыла о ней. Она так и осталась у Жюля.
– Нет, мадемуазель, она все еще в багажнике. Вчера вечером Жюль поленился ее вытаскивать – так спешил поскорее отпраздновать удачу.
Впереди показалась широкая асфальтированная магистраль.
– Вот не повезло Жюлю, сегодня явно не его день, – только успела было засмеяться Дженет, как с шоссе, намертво преградив им путь, выскочила полицейская машина.
– Силы небесные! – Несмотря на загар, Рене побелел как полотно. Сзади как бы ниоткуда появилась вторая полицейская машина. – Они сели мне на хвост!
– Ничего, ничего, – попыталась Дженет ободрить его. – Остановись и дай мне самой им все объяснить.
Но тот, обезумев от страха, со сдавленным всхлипом резко вывернул руль и, съехав с дороги, погнал машину прямо через перелесок.
– Рене, это безумие. – Дженет пыталась обуздать дрожь в голосе. – Тут все равно не проедешь. Останови машину, и увидишь – все будет хорошо…
Договорить она не успела – Рене неверно оценил расстояние между двумя деревьями. Машина сотряслась от столкновения, послышался ужасающий лязг металла и звон бьющегося стекла.
Дженет со страшной силой швырнуло вперед, но ремень безопасности удержал ее. Однако на Рене ремня не было. Несчастный ударился о руль и отлетел назад, на сиденье. Лицо его было залито кровью.
Ничего не соображая от ужаса, Дженет трясущимися руками вытащила из сумочки несколько салфеток и прижала их к ране Рене. Спустя минуту машину со всех сторон окружили полицейские. Это какой-то дурной сон, истерически думала бедняжка. Такого просто не бывает. Опять полиция!
Дверь с ее стороны рывком распахнулась. Дженет смутно видела множество устремленных на нее глаз. Слышала бормотание голосов. Кто-то спрашивал, может ли она двигаться. Дженет расстегнула ремень и послушно вылезла из машины. Но земля вдруг закачалась и начала уплывать из-под ее ног, так что ей пришлось ухватиться за дверцу, чтобы не упасть.
Толпа вдруг расступилась, образовав проход, и Дженет увидела, что к ней шагает Леон. На лице его застыла мрачная решимость, глаза горели.
– Ты ранена? – очутившись возле нее, спросил он и, не дожидаясь ответа, коротко бросил через плечо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18