Поэтому я и хочу, чтобы твой дебют прошел в более спокойной обстановке. Знаешь, моя дорогая, провинциалов видно сразу. А молодые люди, я уж не знаю, почему, но поверь мне на слово, не очень-то жаждут близкого знакомства с невинными девушками из провинции.
Арабелла была удивлена, поскольку книги учили обратному. Она осмелилась возразить крестной, но та покачала головой.
– Нет, любовь моя, ты ошибаешься. Все это хорошо для романов, я сама люблю их читать, но не имеет никакого отношения к реальной жизни. Поверь мне. Но я не об этом хотела сказать тебе. – Она снова поиграла бахромой своей шали и продолжила со знанием дела:
– Я не советую тебе, моя дорогая, рассказывать всем о Хейтраме и о доме твоего отца. Запомни: нет ничего утомительнее, чем выслушивать рассказы о людях, которых ты никогда не видел. Я, конечно, не призываю тебя к лицемерию, но, на мой взгляд, совершенно необязательно объяснять всем, в каком финансовом положении находится твой папа, да лучше вообще никому не говорить, поскольку сразу станет ясно, что никаких видов на большое наследство нет. А это может оказаться губительным для тебя.
Арабелла вспыхнула, дерзкие слова были готовы сорваться с ее уст, но она тут же остыла, вспомнив, как ей пришлось вести себя в доме мистера Бьюмариса. Опустив голову, она сидела молча, раздумывая, стоит ли признаться крестной во всем. Но в конце концов решила, что говорить об этом нельзя.
Леди Бридлингтон, по-своему расценив смятение Арабеллы, быстро сказала:
– Если тебе удастся серьезно увлечь какого-нибудь молодого человека, ты, конечно, расскажешь ему все, как есть, и я уверена, что он отнесется к этому вполне спокойно. И не думай, пожалуйста, что я учу тебя лгать. Просто глупо каждому знакомому рассказывать о своих проблемах. Да и не нужно это.
– Я понимаю, мадам, – подавленно ответила Арабелла.
– Я знала, что ты благоразумная девушка. Ну, не будем больше говорить об этом. Давай лучше решим, кого пригласить на наш вечер. Посмотри, пожалуйста, нет ли на том маленьком столике моей записной книжки. И поищи карандаш, будь так любезна.
Взяв в руки карандаш и записную книжку, леди Бридлингтон принялась составлять список гостей. Поскольку все имена были незнакомы Арабелле, она лишь молча слушала крестную, которая перечисляла своих друзей и знакомых, рассуждая о том, кому из них предстоит послать приглашение. Супругов Фарнуортов приглашать бесполезно – у них нет детей. У леди Киркмитчел всегда очень убогие приемы, и можно не рассчитывать на то, что она пригласит когда-нибудь Арабеллу, даже если устроит бал для своей долговязой дочери. А вот Аккрингтонов обязательно нужно пригласить, и Бакстонов тоже, – прекрасные семьи и всегда на виду во время светского сезона.
– И еще я хочу послать приглашения лорду Дьюсбери и сэру Джефри Мокэмбу – кто-то из них обязательно придет. И мистер Поклингтон, по-моему, вот уже второй год ищет невесту. И ничего страшного, что он немного староват… В общем, мы пригласим его. Это ведь ни к чему не обязывает. Ну и, конечно, леди Сефтон – она очень влиятельная дама. Может быть, еще Эмили Каупер, супругов Чарнвудов, мистера Кэтвика и чету Гатоп, если они сейчас в городе.
Арабелла старалась казаться заинтересованной, но поскольку ее участие в разговоре заключалось лишь в молчаливом согласии, очень скоро перестала вслушиваться в монолог крестной. И вдруг знакомое имя заставило ее встрепенуться.
– Я приглашу мистера Бьюмариса, – говорила леди Бридлингтон. – Если узнают, что он был на твоем дебюте, а уж об этом я позабочусь, тебе это здорово поможет. Да что там поможет! Если он придет, побеседует с тобой хоть несколько минут и ты ему понравишься – все, моя дорогая, считай, что ты устроена. Его слово очень много значит. А поскольку сейчас почти нет приемов, я думаю, он придет. Я знакома с ним уже не один год и очень хорошо знала его мать – леди Мэри Калдикоут – дочь покойного герцога Уиганского. Прекрасная женщина! А сам мистер Бьюмарис даже как-то раз был у меня дома, на приеме. Он почтил нас своим присутствием целых полчаса! Конечно, сейчас он может не принять наше приглашение, но будем надеяться.
Леди Бридлингтон остановилась на минуту, чтобы перевести дыхание, и Арабелла, чувствуя, как предательски краснеют ее щеки, смогла, наконец, сказать:
– Я… немного знакома с мистером Бьюмарисом, мадам. Леди Бридлингтон была так удивлена, что даже уронила карандаш.
– Ты знакома с мистером Бьюмарисом? – переспросила она. – Дорогая, о чем ты говоришь? И когда ты могла встретиться с ним?
– Я… я просто забыла сказать вам, мадам, – начала Арабелла срывающимся голосом, – что когда сломалась дрога – об этом я вам говорила! – мы с мисс Блэкбурн пережидали дождь в его охотничьем домике. И лорд Флитвуд был там. Нас пригласили к обеду…
Леди Бридлингтон от изумления даже рот открыла.
– Бог мой! Арабелла! И ты ничего мне не сказала? Быть в доме мистера Бьюмариса! Обедать там! И не обмолвиться мне ни словом!
Арабелла не могла объяснить, почему она постеснялась рассказать обо всем крестной. Она лишь, запинаясь, попыталась оправдаться тем, что этот случай просто вылетел у нее из головы после всех впечатлений от лондонской суеты.
– Вылетел из головы? – воскликнула леди Бридлингтон. – Ты обедала с мистером Бьюмарисом в его охотничьем доме, а теперь говоришь мне о каких-то своих впечатлениях? Господи, дитя мое, ты и не представляешь, что все это для тебя может значить! Ну как он? Ты ему понравилась?
Это было уже слишком, даже для молодой девушки, которая обязана вести себя сдержанно.
– Я уверена, что совсем не понравилась ему, мадам. А он мне показался слишком гордым и надменным. И я надеюсь, что вы не станете приглашать его на ваш вечер.
– Не приглашать его на мой вечер? Ты, должно быть, сошла с ума, Арабелла! И прошу тебя, не вздумай сказать ничего подобного о мистере Бьюмарисе в обществе. Может быть, он действительно выглядит несколько чопорным, но это не имеет никакого значения. Зато в обществе нет более влиятельного человека, чем он. И дело не только в его состоянии, которое поистине огромно. Бьюмарисы – один из самых знатных и древних родов Англии. По линии матери он внук герцогини Уиганской, вдовствующей герцогини, я хотела сказать. Значит, он кузен нынешнего герцога. Кроме того, Уайнфлиты и… Да что там говорить! – Леди Бридлингтон безнадежно махнула рукой.
– Просто лорд Флитвуд показался мне более любезным и приветливым молодым человеком, – сказала Арабелла, стараясь хоть как-то объяснить, почему у нее сложилось столь нелестное впечатление о мистере Бьюмарисе.
– Флитвуд?! Должна сказать тебе, Арабелла, что тебе не удастся завлечь его. Все знают, что он женится только на деньгах.
– Надеюсь, мадам, – вспыхнув, воскликнула "Арабелла, – вы не думаете, что я должна завлекать мистера Бьюмариса? Я никогда на это не соглашусь!
– Дитя мое, – искренне ответила леди Бридлингтон, – это совершенно невозможно. Мистер Бьюмарис может сам выбрать любую красавицу Англии. А уж в умении флиртовать ему нет равных. Я только умоляю тебя – не настраивай его против. Можешь думать о нем, что хочешь, но одно невежливое слово – и все пропало! Он может испортить и твою, и мою карьеру… если до этого дойдет дело.
Арабелла, подперев рукой подбородок, задумалась.
– Или сможет помочь мне, мадам? – спросила она.
– Конечно! Если захочет – обязательно! Он очень непредсказуемая личность. Может сделать тебя самой известной женщиной города, а не захочет – ну если ему что-то не понравится, тогда достаточно одного его слова, и ни один мужчина больше не взглянет в твою сторону… Если он только сам не влюбится в тебя, но на это мы не можем рассчитывать.
– Моя дорогая крестная, – мягко сказала Арабелла, – надеюсь, я не так плохо воспитана, чтобы не знать, что надо быть вежливой со всеми, даже с мистером Бьюмарисом.
– Конечно, моя дорогая.
– Обещаю, если мистер Бьюмарис придет, я буду с ним очень корректна.
– Я рада, что ты поняла меня, – сказала леди Бридлингтон. – Хотя я думаю, он вряд ли придет, – уныло добавила она.
– Когда мы прощались, он сказал, что надеется встретиться со мной в Лондоне, – заметила Арабелла.
Леди Бридлингтон подумала немного, а потом покачала головой.
– Не думаю, что это было сказано всерьез, скорее всего – из вежливости.
– Наверное, – согласилась Арабелла, а потом предложила: Может быть, вы пригласите и лорда Флитвуда, если, конечно, знакомы с ним. Он был очень добр и понравился мне.
– Конечно, я знакома с ним! – заявила леди Бридлингтон слегка обиженным тоном. – Но еще раз предупреждаю тебя, Арабелла, – не рассчитывай на него. Да, внешне он очень приятен, но я слышала, Флитвуды совсем разорились. И даже если он будет заигрывать с тобой, предложения от него не жди.
– Что же, я должна ждать предложения от каждого мужчины, с которым познакомлюсь? – спросила Арабелла, едва сдерживаясь.
– Нет, моя дорогая, – вздохнула леди Бридлингтон. – Я и хотела предостеречь тебя, чтобы ты не слишком зазнавалась. Конечно, я сделаю для тебя все возможное. Но хорошие мужья не растут, как грибы, под каждым кустом! Особенно трудно подыскать достойного человека той – надеюсь, ты не обидишься на меня – у которой, увы, нет приличного приданного.
Леди Бридлингтон говорила так убедительно, что Арабелле нечего было возразить, и она промолчала. К счастью, крестная не могла долго концентрировать свое внимание на одной теме, и тут же вспомнила имя какой-то очень важной дамы, которую обязательно нужно внести в список приглашенных. Забыв о проблемах Арабеллы, она долго объясняла, почему так необходимо послать приглашение этой леди Террингтон. О мистере Бьюмарисе она больше не говорила, зато с упоением стала рассказывать Арабелле, какие светские развлечения ждут ее в ближайшее время. Сезон еще не начался, а мероприятий намечалось так много, что у Арабеллы закружилась голова, и она спросила, найдется ли у крестной во всем этом круговороте время, чтобы пойти с ней в воскресенье в церковь. Но напрасно волновалась Арабелла. Леди Бридлингтон не представляла себе воскресного утра без церкви. Правда, очень часто она посещала службу в церкви при дворце, где, по ее словам, можно было не только послушать прекрасную проповедь, но и повидаться со многими друзьями, а иногда увидеть кого-нибудь из королев-скои семьи.
В первое же воскресенье леди Бридлингтон повела туда Арабеллу, о чем восторженная девушка сообщила в своем письме домой, предварительно описав во всех подробностях Гайд-парк, Сент-Пол и другие свои впечатления о шумном и суетливом Лондоне.
«В воскресенье мы были на утренней службе в придворной церкви, – писала Арабелла аккуратным мелким почерком на тонком, высококачественном листе бумаги. – Мы слушали очень хорошую проповедь – отрывок из второго апостольского послания коринфянам: передайте это папе: „Тот, кто скопил много, всегда нуждается в большем. Тому, кто скопил мало, не нужно лишнее!“ Сезон еще не начался, но в церкви много людей из высшего общества. И среди них герцог Кларенский, который подошел к нам после службы. Он был очень приветливым и совсем не высокомерным» Арабелла оторвалась от письма, покусала кончик пера и задумалась. Папе, наверное, будет неинтересно читать о герцоге, но мама и София, конечно же, захотят узнать, как он выглядел, что сказал.
И Арабелла снова склонилась над письмом. «Он, конечно, не красавец, – написала она, – но у него добродушное выражение лица. У него очень странная форма головы, и еще он склоне к тучности. Он напомнил мне моего дядю – так же громко разговаривает и много смеется. Он оказал мне честь, сказав, что у меня очень красивая шляпка. Надеюсь, мама будет рада. Ведь это та шляпка с розовыми перьями, которую она сделала для меня». Больше о герцоге Кларенском писать было нечего. Не станешь ведь рассказывать о том, как он громко разговаривал в церкви. Это вряд ли понравится папе, да и остальным тоже. Арабелла перечитала то, что она написала о герцоге, и поняла, что мама и сестры будут разочарованы. Тогда она добавила: «Леди. Бридлингтон говорит, что он не такой полный, как принц-регент или герцог Йоркский». На этой ободряющей ноте она закончила описание герцога и начала с красной строки:
«Я понемногу привыкаю к Лондону и уже знаю дорогу домой, хотя одна я, конечно, еще никуда не выхожу. Леди Бридлингтон посылает со мной лакея, как и говорил Бертрам. Но я вижу, что молодые девушки ходят по улицам одни. Наверное, потому, что они не из высшего общества. А я все еще боюсь сделать что-то не так – как, например, пойти по Сент-Джеймс-стрит, где расположены все мужские клубы. Но я надеюсь, что никто не узнает о моих страхах. Леди Бридлингтон устраивает вечер, чтобы представить меня своим друзьям. Я очень волнуюсь, потому что все гости очень важные особы. Софии будет интересно узнать, что лорд Флитвуд, с которым я познакомилась по дороге – об этом я писала вам из Грэнтхэма, – навестил нас как-то утром. Хотел узнать, как я устроилась. Это очень мило с его стороны Мистер Бьюмарис тоже приходил, но нас не было дома – мы выезжали в парк. Он оставил свою карточку. Леди Бридлингтон была вне себя от радости и не знала, куда эту карточку положить. Мне это кажется смешным, но я поняла, что здесь так принято, и вспомнила, что говорил папа о причудах высшего общества». Арабелле казалось, что она очень удачно избежала дальнейших упоминаний о мистере Бьюмарисе и, обмакнув перо в чернила, продолжала: «Леди Бридлингтон очень добра ко мне. А лорд Бридлингтон, как оказалось, очень хороший молодой человек, и совсем не распутный, как думал папа. Его зовут Фредерик. Он сейчас путешествует по Германии и посетил много знаменитых мест, где происходили военные сражения. Он пишет своей маме очень интересные письма. Я уверена, папе понравилось бы, потому что он рассуждает о чувстве долга и об ответственности, и о том, что это путешествие, хотя и долгое, помогло ему сделать для себя полезные выводы». На листе оставалось совсем мало места и Арабелла дописала мелко: "К сожалению, должна заканчивать, потому что не могу франкировать письмо. А за второй лист папе пришлось бы выложить шесть пенсов. Большой привет моим братьям и сестрам, и особенно моему дорогому папе.
Ваша любящая дочь Арабелла".
То, о чем написала Арабелла, конечно, заинтересует маму и сестер. А ведь о многом она умолчала! Трудно удержаться от соблазна и не похвалиться тем, что герцог сделал ей комплимент, невозможно не упомянуть о том, что настоящий английский пэр зашел навестить ее. А как не сказать хотя бы слово о знаменитом мистере Бьюмарисе? Но почему-то трудно признаться маме, что все здесь очень любезны и удивительно добры к ней, простой девушке из Йоркшира.
А это действительно было так. В магазинах на Бонд-стрит, во время прогулок в Гайд-парке, в придворной церкви, – везде леди Бридлингтон встречала своих друзей и никогда не упускала возможности представить им Арабеллу. И даже унылые вдовы, которые должны были бы и вовсе не обращать на Арабеллу никакого внимания, оттаивали при виде молодой девушки, улыбались, приглашали в гости. Некоторые знакомили ее со своими дочерьми, предлагали погулять с девушками в Грин-парке. Так что очень скоро Арабелле стало казаться, что у нее в Лондоне не меньше знакомых, чем у самой леди Бридлингтон. Молодые люди тоже не упускали случая пообщаться с Арабеллой. Очень часто в парке они подходили к карете леди Бридлингтон и заводили с ней и ее хорошенькой крестницей непринужденную беседу. А некоторые под самыми разными предлогами приходили к леди Бридлингтон прямо домой.
Леди Бридлингтон была несколько удивлена таким вниманием, но, поразмыслив немного, пришла к выводу, что это целиком ее заслуга. Именно она сделала Арабелле такую рекламу. Впрочем, в том, что эта девушка может очаровать любого муж чину, леди Бридлингтон не сомневалась с самого начала, как только увидела свою крестницу, ее идеальную фигуру, прекрасные черты лица. И еще у Арабеллы обаятельнейшая улыбка, и ямочки на щеках, такие милые и чуть-чуть озорные, могут свести с ума любого, самого бесчувственного холостяка, с завистью думала леди Бридлингтон.
Но как объяснить столь повышенный интерес и даже личные визиты некоторых знатных особ, которые раньше лишь изредка приглашали леди Бридлингтон на свои ассамблеи да приветствовали ее кивком головы, проезжая мимо в своих роскошных экипажах? Особенно удивляла леди Самеркоут. Она приехала в дом на Парк-стрит, когда Арабелла вышла на прогулку с тремя очаровательными дочерьми сэра Джеймса и леди Хорнси, и беседовала с любезной хозяйкой больше часа, восхищаясь ее крестницей, которую она видела в театре вместе с крестной.
– Замечательная девушка! – сказала она. – Прекрасно воспитана! В одежде и манерах нет ничего вызывающего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Арабелла была удивлена, поскольку книги учили обратному. Она осмелилась возразить крестной, но та покачала головой.
– Нет, любовь моя, ты ошибаешься. Все это хорошо для романов, я сама люблю их читать, но не имеет никакого отношения к реальной жизни. Поверь мне. Но я не об этом хотела сказать тебе. – Она снова поиграла бахромой своей шали и продолжила со знанием дела:
– Я не советую тебе, моя дорогая, рассказывать всем о Хейтраме и о доме твоего отца. Запомни: нет ничего утомительнее, чем выслушивать рассказы о людях, которых ты никогда не видел. Я, конечно, не призываю тебя к лицемерию, но, на мой взгляд, совершенно необязательно объяснять всем, в каком финансовом положении находится твой папа, да лучше вообще никому не говорить, поскольку сразу станет ясно, что никаких видов на большое наследство нет. А это может оказаться губительным для тебя.
Арабелла вспыхнула, дерзкие слова были готовы сорваться с ее уст, но она тут же остыла, вспомнив, как ей пришлось вести себя в доме мистера Бьюмариса. Опустив голову, она сидела молча, раздумывая, стоит ли признаться крестной во всем. Но в конце концов решила, что говорить об этом нельзя.
Леди Бридлингтон, по-своему расценив смятение Арабеллы, быстро сказала:
– Если тебе удастся серьезно увлечь какого-нибудь молодого человека, ты, конечно, расскажешь ему все, как есть, и я уверена, что он отнесется к этому вполне спокойно. И не думай, пожалуйста, что я учу тебя лгать. Просто глупо каждому знакомому рассказывать о своих проблемах. Да и не нужно это.
– Я понимаю, мадам, – подавленно ответила Арабелла.
– Я знала, что ты благоразумная девушка. Ну, не будем больше говорить об этом. Давай лучше решим, кого пригласить на наш вечер. Посмотри, пожалуйста, нет ли на том маленьком столике моей записной книжки. И поищи карандаш, будь так любезна.
Взяв в руки карандаш и записную книжку, леди Бридлингтон принялась составлять список гостей. Поскольку все имена были незнакомы Арабелле, она лишь молча слушала крестную, которая перечисляла своих друзей и знакомых, рассуждая о том, кому из них предстоит послать приглашение. Супругов Фарнуортов приглашать бесполезно – у них нет детей. У леди Киркмитчел всегда очень убогие приемы, и можно не рассчитывать на то, что она пригласит когда-нибудь Арабеллу, даже если устроит бал для своей долговязой дочери. А вот Аккрингтонов обязательно нужно пригласить, и Бакстонов тоже, – прекрасные семьи и всегда на виду во время светского сезона.
– И еще я хочу послать приглашения лорду Дьюсбери и сэру Джефри Мокэмбу – кто-то из них обязательно придет. И мистер Поклингтон, по-моему, вот уже второй год ищет невесту. И ничего страшного, что он немного староват… В общем, мы пригласим его. Это ведь ни к чему не обязывает. Ну и, конечно, леди Сефтон – она очень влиятельная дама. Может быть, еще Эмили Каупер, супругов Чарнвудов, мистера Кэтвика и чету Гатоп, если они сейчас в городе.
Арабелла старалась казаться заинтересованной, но поскольку ее участие в разговоре заключалось лишь в молчаливом согласии, очень скоро перестала вслушиваться в монолог крестной. И вдруг знакомое имя заставило ее встрепенуться.
– Я приглашу мистера Бьюмариса, – говорила леди Бридлингтон. – Если узнают, что он был на твоем дебюте, а уж об этом я позабочусь, тебе это здорово поможет. Да что там поможет! Если он придет, побеседует с тобой хоть несколько минут и ты ему понравишься – все, моя дорогая, считай, что ты устроена. Его слово очень много значит. А поскольку сейчас почти нет приемов, я думаю, он придет. Я знакома с ним уже не один год и очень хорошо знала его мать – леди Мэри Калдикоут – дочь покойного герцога Уиганского. Прекрасная женщина! А сам мистер Бьюмарис даже как-то раз был у меня дома, на приеме. Он почтил нас своим присутствием целых полчаса! Конечно, сейчас он может не принять наше приглашение, но будем надеяться.
Леди Бридлингтон остановилась на минуту, чтобы перевести дыхание, и Арабелла, чувствуя, как предательски краснеют ее щеки, смогла, наконец, сказать:
– Я… немного знакома с мистером Бьюмарисом, мадам. Леди Бридлингтон была так удивлена, что даже уронила карандаш.
– Ты знакома с мистером Бьюмарисом? – переспросила она. – Дорогая, о чем ты говоришь? И когда ты могла встретиться с ним?
– Я… я просто забыла сказать вам, мадам, – начала Арабелла срывающимся голосом, – что когда сломалась дрога – об этом я вам говорила! – мы с мисс Блэкбурн пережидали дождь в его охотничьем домике. И лорд Флитвуд был там. Нас пригласили к обеду…
Леди Бридлингтон от изумления даже рот открыла.
– Бог мой! Арабелла! И ты ничего мне не сказала? Быть в доме мистера Бьюмариса! Обедать там! И не обмолвиться мне ни словом!
Арабелла не могла объяснить, почему она постеснялась рассказать обо всем крестной. Она лишь, запинаясь, попыталась оправдаться тем, что этот случай просто вылетел у нее из головы после всех впечатлений от лондонской суеты.
– Вылетел из головы? – воскликнула леди Бридлингтон. – Ты обедала с мистером Бьюмарисом в его охотничьем доме, а теперь говоришь мне о каких-то своих впечатлениях? Господи, дитя мое, ты и не представляешь, что все это для тебя может значить! Ну как он? Ты ему понравилась?
Это было уже слишком, даже для молодой девушки, которая обязана вести себя сдержанно.
– Я уверена, что совсем не понравилась ему, мадам. А он мне показался слишком гордым и надменным. И я надеюсь, что вы не станете приглашать его на ваш вечер.
– Не приглашать его на мой вечер? Ты, должно быть, сошла с ума, Арабелла! И прошу тебя, не вздумай сказать ничего подобного о мистере Бьюмарисе в обществе. Может быть, он действительно выглядит несколько чопорным, но это не имеет никакого значения. Зато в обществе нет более влиятельного человека, чем он. И дело не только в его состоянии, которое поистине огромно. Бьюмарисы – один из самых знатных и древних родов Англии. По линии матери он внук герцогини Уиганской, вдовствующей герцогини, я хотела сказать. Значит, он кузен нынешнего герцога. Кроме того, Уайнфлиты и… Да что там говорить! – Леди Бридлингтон безнадежно махнула рукой.
– Просто лорд Флитвуд показался мне более любезным и приветливым молодым человеком, – сказала Арабелла, стараясь хоть как-то объяснить, почему у нее сложилось столь нелестное впечатление о мистере Бьюмарисе.
– Флитвуд?! Должна сказать тебе, Арабелла, что тебе не удастся завлечь его. Все знают, что он женится только на деньгах.
– Надеюсь, мадам, – вспыхнув, воскликнула "Арабелла, – вы не думаете, что я должна завлекать мистера Бьюмариса? Я никогда на это не соглашусь!
– Дитя мое, – искренне ответила леди Бридлингтон, – это совершенно невозможно. Мистер Бьюмарис может сам выбрать любую красавицу Англии. А уж в умении флиртовать ему нет равных. Я только умоляю тебя – не настраивай его против. Можешь думать о нем, что хочешь, но одно невежливое слово – и все пропало! Он может испортить и твою, и мою карьеру… если до этого дойдет дело.
Арабелла, подперев рукой подбородок, задумалась.
– Или сможет помочь мне, мадам? – спросила она.
– Конечно! Если захочет – обязательно! Он очень непредсказуемая личность. Может сделать тебя самой известной женщиной города, а не захочет – ну если ему что-то не понравится, тогда достаточно одного его слова, и ни один мужчина больше не взглянет в твою сторону… Если он только сам не влюбится в тебя, но на это мы не можем рассчитывать.
– Моя дорогая крестная, – мягко сказала Арабелла, – надеюсь, я не так плохо воспитана, чтобы не знать, что надо быть вежливой со всеми, даже с мистером Бьюмарисом.
– Конечно, моя дорогая.
– Обещаю, если мистер Бьюмарис придет, я буду с ним очень корректна.
– Я рада, что ты поняла меня, – сказала леди Бридлингтон. – Хотя я думаю, он вряд ли придет, – уныло добавила она.
– Когда мы прощались, он сказал, что надеется встретиться со мной в Лондоне, – заметила Арабелла.
Леди Бридлингтон подумала немного, а потом покачала головой.
– Не думаю, что это было сказано всерьез, скорее всего – из вежливости.
– Наверное, – согласилась Арабелла, а потом предложила: Может быть, вы пригласите и лорда Флитвуда, если, конечно, знакомы с ним. Он был очень добр и понравился мне.
– Конечно, я знакома с ним! – заявила леди Бридлингтон слегка обиженным тоном. – Но еще раз предупреждаю тебя, Арабелла, – не рассчитывай на него. Да, внешне он очень приятен, но я слышала, Флитвуды совсем разорились. И даже если он будет заигрывать с тобой, предложения от него не жди.
– Что же, я должна ждать предложения от каждого мужчины, с которым познакомлюсь? – спросила Арабелла, едва сдерживаясь.
– Нет, моя дорогая, – вздохнула леди Бридлингтон. – Я и хотела предостеречь тебя, чтобы ты не слишком зазнавалась. Конечно, я сделаю для тебя все возможное. Но хорошие мужья не растут, как грибы, под каждым кустом! Особенно трудно подыскать достойного человека той – надеюсь, ты не обидишься на меня – у которой, увы, нет приличного приданного.
Леди Бридлингтон говорила так убедительно, что Арабелле нечего было возразить, и она промолчала. К счастью, крестная не могла долго концентрировать свое внимание на одной теме, и тут же вспомнила имя какой-то очень важной дамы, которую обязательно нужно внести в список приглашенных. Забыв о проблемах Арабеллы, она долго объясняла, почему так необходимо послать приглашение этой леди Террингтон. О мистере Бьюмарисе она больше не говорила, зато с упоением стала рассказывать Арабелле, какие светские развлечения ждут ее в ближайшее время. Сезон еще не начался, а мероприятий намечалось так много, что у Арабеллы закружилась голова, и она спросила, найдется ли у крестной во всем этом круговороте время, чтобы пойти с ней в воскресенье в церковь. Но напрасно волновалась Арабелла. Леди Бридлингтон не представляла себе воскресного утра без церкви. Правда, очень часто она посещала службу в церкви при дворце, где, по ее словам, можно было не только послушать прекрасную проповедь, но и повидаться со многими друзьями, а иногда увидеть кого-нибудь из королев-скои семьи.
В первое же воскресенье леди Бридлингтон повела туда Арабеллу, о чем восторженная девушка сообщила в своем письме домой, предварительно описав во всех подробностях Гайд-парк, Сент-Пол и другие свои впечатления о шумном и суетливом Лондоне.
«В воскресенье мы были на утренней службе в придворной церкви, – писала Арабелла аккуратным мелким почерком на тонком, высококачественном листе бумаги. – Мы слушали очень хорошую проповедь – отрывок из второго апостольского послания коринфянам: передайте это папе: „Тот, кто скопил много, всегда нуждается в большем. Тому, кто скопил мало, не нужно лишнее!“ Сезон еще не начался, но в церкви много людей из высшего общества. И среди них герцог Кларенский, который подошел к нам после службы. Он был очень приветливым и совсем не высокомерным» Арабелла оторвалась от письма, покусала кончик пера и задумалась. Папе, наверное, будет неинтересно читать о герцоге, но мама и София, конечно же, захотят узнать, как он выглядел, что сказал.
И Арабелла снова склонилась над письмом. «Он, конечно, не красавец, – написала она, – но у него добродушное выражение лица. У него очень странная форма головы, и еще он склоне к тучности. Он напомнил мне моего дядю – так же громко разговаривает и много смеется. Он оказал мне честь, сказав, что у меня очень красивая шляпка. Надеюсь, мама будет рада. Ведь это та шляпка с розовыми перьями, которую она сделала для меня». Больше о герцоге Кларенском писать было нечего. Не станешь ведь рассказывать о том, как он громко разговаривал в церкви. Это вряд ли понравится папе, да и остальным тоже. Арабелла перечитала то, что она написала о герцоге, и поняла, что мама и сестры будут разочарованы. Тогда она добавила: «Леди. Бридлингтон говорит, что он не такой полный, как принц-регент или герцог Йоркский». На этой ободряющей ноте она закончила описание герцога и начала с красной строки:
«Я понемногу привыкаю к Лондону и уже знаю дорогу домой, хотя одна я, конечно, еще никуда не выхожу. Леди Бридлингтон посылает со мной лакея, как и говорил Бертрам. Но я вижу, что молодые девушки ходят по улицам одни. Наверное, потому, что они не из высшего общества. А я все еще боюсь сделать что-то не так – как, например, пойти по Сент-Джеймс-стрит, где расположены все мужские клубы. Но я надеюсь, что никто не узнает о моих страхах. Леди Бридлингтон устраивает вечер, чтобы представить меня своим друзьям. Я очень волнуюсь, потому что все гости очень важные особы. Софии будет интересно узнать, что лорд Флитвуд, с которым я познакомилась по дороге – об этом я писала вам из Грэнтхэма, – навестил нас как-то утром. Хотел узнать, как я устроилась. Это очень мило с его стороны Мистер Бьюмарис тоже приходил, но нас не было дома – мы выезжали в парк. Он оставил свою карточку. Леди Бридлингтон была вне себя от радости и не знала, куда эту карточку положить. Мне это кажется смешным, но я поняла, что здесь так принято, и вспомнила, что говорил папа о причудах высшего общества». Арабелле казалось, что она очень удачно избежала дальнейших упоминаний о мистере Бьюмарисе и, обмакнув перо в чернила, продолжала: «Леди Бридлингтон очень добра ко мне. А лорд Бридлингтон, как оказалось, очень хороший молодой человек, и совсем не распутный, как думал папа. Его зовут Фредерик. Он сейчас путешествует по Германии и посетил много знаменитых мест, где происходили военные сражения. Он пишет своей маме очень интересные письма. Я уверена, папе понравилось бы, потому что он рассуждает о чувстве долга и об ответственности, и о том, что это путешествие, хотя и долгое, помогло ему сделать для себя полезные выводы». На листе оставалось совсем мало места и Арабелла дописала мелко: "К сожалению, должна заканчивать, потому что не могу франкировать письмо. А за второй лист папе пришлось бы выложить шесть пенсов. Большой привет моим братьям и сестрам, и особенно моему дорогому папе.
Ваша любящая дочь Арабелла".
То, о чем написала Арабелла, конечно, заинтересует маму и сестер. А ведь о многом она умолчала! Трудно удержаться от соблазна и не похвалиться тем, что герцог сделал ей комплимент, невозможно не упомянуть о том, что настоящий английский пэр зашел навестить ее. А как не сказать хотя бы слово о знаменитом мистере Бьюмарисе? Но почему-то трудно признаться маме, что все здесь очень любезны и удивительно добры к ней, простой девушке из Йоркшира.
А это действительно было так. В магазинах на Бонд-стрит, во время прогулок в Гайд-парке, в придворной церкви, – везде леди Бридлингтон встречала своих друзей и никогда не упускала возможности представить им Арабеллу. И даже унылые вдовы, которые должны были бы и вовсе не обращать на Арабеллу никакого внимания, оттаивали при виде молодой девушки, улыбались, приглашали в гости. Некоторые знакомили ее со своими дочерьми, предлагали погулять с девушками в Грин-парке. Так что очень скоро Арабелле стало казаться, что у нее в Лондоне не меньше знакомых, чем у самой леди Бридлингтон. Молодые люди тоже не упускали случая пообщаться с Арабеллой. Очень часто в парке они подходили к карете леди Бридлингтон и заводили с ней и ее хорошенькой крестницей непринужденную беседу. А некоторые под самыми разными предлогами приходили к леди Бридлингтон прямо домой.
Леди Бридлингтон была несколько удивлена таким вниманием, но, поразмыслив немного, пришла к выводу, что это целиком ее заслуга. Именно она сделала Арабелле такую рекламу. Впрочем, в том, что эта девушка может очаровать любого муж чину, леди Бридлингтон не сомневалась с самого начала, как только увидела свою крестницу, ее идеальную фигуру, прекрасные черты лица. И еще у Арабеллы обаятельнейшая улыбка, и ямочки на щеках, такие милые и чуть-чуть озорные, могут свести с ума любого, самого бесчувственного холостяка, с завистью думала леди Бридлингтон.
Но как объяснить столь повышенный интерес и даже личные визиты некоторых знатных особ, которые раньше лишь изредка приглашали леди Бридлингтон на свои ассамблеи да приветствовали ее кивком головы, проезжая мимо в своих роскошных экипажах? Особенно удивляла леди Самеркоут. Она приехала в дом на Парк-стрит, когда Арабелла вышла на прогулку с тремя очаровательными дочерьми сэра Джеймса и леди Хорнси, и беседовала с любезной хозяйкой больше часа, восхищаясь ее крестницей, которую она видела в театре вместе с крестной.
– Замечательная девушка! – сказала она. – Прекрасно воспитана! В одежде и манерах нет ничего вызывающего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30