садятся и летят вниз. Перебрели через неширокий ручей. Остановились. Полуразрушенное здание, которое они увидели теперь совсем рядом, и отдаленно не напоминало дом отдыха «Елочки». Стены его были сложены из розового мрамора, точно такого же, как чаша одного из водопадов на реке Кынгырге: уж не оттуда ли неведомые строители брали камень? Там бутылочно-зеленая вода падает на отшлифованную ясно-розовую скалу и сверкает на изломах необычными красками - точно светится изнутри. Здесь мрамор суровый, потемневший от времени, пыли и дыма. Взрыв снес крышу дома, разрушил толстую надежную кладку стен, прорезав ее трещинами. Розовый мрамор. Черная сажа. Зеленая трава. Красиво и загадочно.
Они ходили по этажам полуразрушенного дома, разглядывали обгорелые стены - на них нанесло земли, и теперь сюда вскарабкались цветы. Даже невысокая березка примостилась на красном карнизе. Как только она там прижилась?
- Э-ге-ге-гей! - крикнул Колька. Посыпалась пыль со стен, обвалились комья земли, упали на бетонный, бугристый от затянувшей его глины, пол.
- Ты что швыряешься? - хмуро спросила Милочка.
- Я?
- Что же я сама в себя комок бросила?
Милочка пнула ногой комок глины, и вдруг там, где он только что лежал, сверкнула полоска металла. Милочка разгребла пыль, осколком камня соскребла глину и увидела блестящую, словно только что изготовленную, стальную плиту.
- Коля, сюда! Сюда! Здесь какие-то буквы! На плите и в самом деле было что-то написано! Буквы, старинной вязки, складывались в слова:
Коль праздным любопытством ты влеком, то не входи и сей плиты не трогай, иди, блаженный муж, своей дорогой, СЧИТАЙ, ЧТО Я С ТОБОЮ НЕЗНАКОМ.
Но если целый мир тебе - загадка, чтоб оный разгадать, путей не ищешь кратких, и свой живот не жаль познанию отдать - ВХОДИ. ДА БУДЕТ НАД ТОБОЮ БЛАГОДАТЬ!
- Наверное, там запрятано что-нибудь вкусненькое, - глотая слюнки, мечтательно сказала Милочка.
- С чего это ты взяла?
- А вот про живот написано. Сам же прочитал.
- Хо-хо! Про какой живот? Это про жизнь написано, ясно? «Не пощади живота своего», ясно? Давай-ка лучше откроем, посмотрим.
- А как же насчет праздного любопытства? Ведь тогда нельзя.
- А у нас не праздное, мы заблудились, нам деваться некуда.
Однако поднять плиту было не так-то просто: она точно вросла в пол.
Помог ржавый прут, толстый, похожий на длинный ломик. Он лежал поблизости. Кое-как просунули его под плиту, камень подставили, навалились на конец прута - плита завизжала на шарнирах и подалась.
По винтовой лестнице, темной и пыльной, подсвечивая себе фонариком, они спустились вниз. Комната, где они очутились, слабо светилась. Они поискали глазами окна - нет окон! Пошарили фонариком по стенам - ни щелочки. У самого люка, который, едва они ступили на лестницу, захлопнулся сам собой, они увидели чуть заметную кнопку, и Милочка - ей было ближе - нажала ее. Стало светлее. Но лампы не появились, а просто стены стали похожи на текучую радугу - по ним струился красный, оранжевый, желтый, голубой, синий, фиолетовый свет, краски смешивались и вновь отделялись одна от другой, стены, казалось, жили, дышали.
Почти половину комнаты занимало какое-то сооружение - прибор не прибор, машина - не машина. Беспрестанно вспыхивало и гасло множество циферблатов, дрожали и прыгали стрелки, мелькали миниатюрные молнии, зеленые и красные, гулко стучал метроном, словно это билось большое-большое сердце. Милочка даже прижала руки к груди. Ей показалось, что это и не дом вовсе, а живое существо.
Перед машиной удобно расположились два зеленых кресла, похожих на большие лопухи. Против сидений - экран и две рукоятки.
- Вот это да! - только и мог сказать Колька. Он уселся в одно из кресел, кресло запружинило под ним, и Колька стал покачиваться, как птица на ветке.
Милочка уселась на второе и тоже стала покачиваться.
- Ой как интересно! - сказала она. - Как ты думаешь, куда это мы пропали, а, Коля?
- Куда? На марсианский корабль! Нет, правда. Они прилетели на землю, а тут еще ничего не было - лес, река Кангырга да горы. Поговорить не с кем, дорогу узнать не у кого. А машина-то их при посадке потерпела аварию. Вот они разрезали гору на камни, сложили из мраморных кубиков дом вокруг машины, чтобы ни зверь, ни человек их тайны не разведал, а сами отправились сквозь лес и горы, туда, где предполагали найти жителей нашей планеты. И заблудились. На Марсе там каналы - линеечка, иди вдоль нее - и все ориентиры, а тут-мы и то заблудились. А машина стоит, ждет, все включено. А кто-то разузнал в чем дело - и в дом. А дом-то марсиане заминировали. Трах-бах! Взрыв. И остался гость с носом. А может даже и без носа.
- Нет, Коля, какие же марсиане, если надпись на люке на русском языке, это что-нибудь другое.
- Что другое?
- Лаборатория какая-нибудь. Наверное, ученый тайком построил в тайге, чтобы не мешали ему работать. А когда была в Сибири гражданская война, то сюда попал случайно снаряд или в самой лаборатории взрыв произошел.
- Интересно, что будет, если повернуть рукоятку? - как бы раздумывая произнес ей в ответ Колька. - Сразу все станет ясно.
- Колечка, миленький, не надо. А вдруг еще взорвется!
- Хо-хо! Взорвется!
- Не трогай ничего, Коля! Не трогай!
Но Коля взялся за рукоятки, с силой повернул одну из них до отказа. Стук металлического сердца стал резче, отчетливее, торопливее. На экране вспыхнули и погасли расплывчатые картины: какие-то бородачи рубили лес, ставили избы, деревянной сохой вспарывали пласты земли, вскакивали в седла, дрались на мечах. Потом женщины у чумов пели грустные песни, костяной иглой сшивая оленьи шкуры. Картины появлялись и исчезали с такой быстротой, что ничего толком нельзя было разглядеть.
Радуга на стенах замельтешила и смешалась. Пятна трепетали, все пошло кувырком, комната кружилась. Испуганно расширились глаза у Кольки. Он пытался повернуть рукоятку, вернуть ее в прежнее положение, но она не поддавалась никак. Силы оставили Кольку. Мир исчез. И только резкий давящий на перепонки вой, и только мелькание радуг, словно толчет их в ступе огромная безжалостная рука.
И вдруг - тишина. Все смолкло, все остановилось. Милочка и ее храбрый брат в глубоком обмороке лежали на сиденьях кресел-лопухов.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
в которой автор раскрывает некоторые секреты, а странный господин съедает свой бифштекс.
Может, кто-нибудь из вас видел в Прибайкальске на Подгорной улице двухэтажный деревянный дом, который вот уже два века красят только в темно-бордовый цвет. Белые деревянные кружева - балясы, вырезанные старинными мастерами, украшают верхний этаж, балкончики и террасы, а на ставнях резчики вырезали розы и необычных птиц с человечьими головами. Много лет назад в одной из комнат этого дома жил необщительный, немолодой угрюмый человек. Остальные жильцы дома, да и многие горожане считали его ненормальным, относились к нему с насмешкой. Но те, кто знал его хоть чуть-чуть поближе, рассказывали о нем бог знает какие нелепости. Даже говорили, что он, если захочет, может остановить время.
В небольшом ресторане «Крит», что был на углу той же Подгорной улицы, подвыпившие горожане рассказывали такую историю:
- Заглянул он как-то вечером в ресторан, уже перед закрытием. И попросил бифштекс. Ну, если бы зашел уважаемый в городе человек или, скажем, кто-либо из постоянных посетителей ресторана «Крит», хозяин, может быть, и сделал бы такое одолжение, накормил бы гостя. Но ради какого-то сумасшедшего торчать здесь лишние полчаса - дудки!
- Прошу прощения, но до закрытия ресторана осталось пять минут, и даже мои опытные повара, - хозяин не преминул похвастаться, - не успеют ничего сделать. Разве подогреть что-нибудь из готовых блюд. Не желаете почки по-критски или порцию требухи.
- Нет. Я хочу бифштекс.
- Не успеем. К сожалению, не успеем. - И хозяин с улыбкой посмотрел сторону подвыпивших клиентов, как бы приглашая их в свидетели.
- Господа, - сказал тогда странный человек, - будьте любезны посмотреть на свои часы. Если за пять минут, которые остались до закрытия ресторана, повара успеют приготовить блюдо…
- Не успеют! Уж я-то знаю! - вставил хозяин.
- Повторяю: если за пять минут повара успеют приготовить бифштекс, - хозяин платит мне сто рублей. А если не успеют, - я плачу ему двести.
Посетители засмеялись. Еще бы: хозяину ничего не стоило выиграть это пари. Вот если бы условия его были другими и хозяину надо было бы торопить поваров - тут бабушка надвое сказала, а так… Двести рублей-не шутка!
Все посмотрели на свои часы, заметили время.
Хозяин ушел отдавать распоряжение поварам и вскоре вернулся, весело напевая: «Ямщик, не гони лошадей, мне некуда больше спешить». «Вот и прошло пять минут, - решил он. - Все высчитано: до кухни две минуты, из кухни - две минуты, да минуту пробыл там. Сведем сальдо-бульдо. Все. Пять минут секунда в секундочку»…
Но часы, массивные старинные часы с боем не торопились отсчитать пять минут. А эти часы у стойки, к гордости их владельца, считались самыми точными часами в городе. Но сейчас они показывали то же самое время, что и пять минут назад. Хозяин подбежал, подкрутил серебрянным ключиком пружину. Маятник забегал веселее, но стрелки не сдвинулись с места. У посетителей на их ручных часах время тоже осталось неизменным.
- Так как насчет бифштекса-с? - пряча в усах улыбку, спросил странный посетитель.
- Готовится-с, готовится-с… - растерянно ответил хозяин и натянуто улыбнулся.
Уже все гости доели свой ужин, допили вино. А часы как будто замерли, оцепенели. Кое-кто ушел, другие из любопытства остались, снова заказали шашлыки, снова попросили по бутылочке, снова все съели и выпили, а часы показывали все то же время.
От нечего делать гости начали играть в вист. И судя по количеству партий, которые они успели сыграть, прошло уже не менее пяти часов. Так что давным-давно уже должен быть рассвет, но заря сегодня, видимо, заблудилась где-то в горах и не желала появляться на горизонте, за окнами все еще висела глухая душная ночь. И - удивительно - никому не хотелось спать. И по улицам, как всегда бывает после полуночи, проезжали редкие коляски с веселыми седоками.
И еще раз гости заказали по шашлыку. И еще по бутылочке. И все съели. Но часы словно кто-то заколдовал.
Как там ни тянули повара, как ни старался хозяин, а бифштекс пришлось подавать, да еще и расстаться в придачу с сотенной бумажкой.
А странный человек спокойно съел свой ужин, раскланялся молча и вышел. И в ту же минуту бешено заходили стрелки на всех часах, заглохли голоса прохожих, и после секундного рассвета прямо на середину неба бодро подпрыгнуло веселое солнце. Его лучи заглянули в окно ресторана «Крит». Повалившись на стойку, спал хозяин; уткнувшись носами в недоеденные шашлыки, спали гости.
Можно представить себе, как назавтра хохотал весь Прибайкальск. Правда, рассказам об остановившихся часах мало кто верил, но хозяин ресторана «Крит» надолго стал посмешищем в глазах горожан. А к странному человеку, что жил в старом, окрашенном в бордовый цвет доме на улице Подгорной, стали относиться с опаской. И хотя местный врач - большой знаток новейших достижений науки - уверял всех, что странный человек просто-напросто всех загипнотизировал, ему не очень-то поверили.
В одно прекрасное утро странный человек исчез из Прибайкальска. И тогда-то страсти разгорелись. Всем от мала до велика захотелось побывать в его квартире, и владельцу дома, где снимал квартиру человек, остановивший время, пришлось нанять наряд полиции, который с оружием наперевес денно и нощно стоял у ворот. Наконец была создана специальная комиссия из горожан, ей было разрешено открыть опечатанную полицией дверь. И вот тогда среди старых, не имеющих никакой ценности бумаг была найдена непонятная карта. На ней - уголок тайги, маленькая речка со множеством водопадов, горная цепь, идущая с востока на запад. И в одном из распадков заштрихованный красным карандашом четырехугольник и надпись по латыни, которую перевел все тот же многознающий местный врач: «Машина Времени».
Кроме того, была обнаружена визитная карточка. На одной стороне прямоугольничка из толстой, высшего качества бумаги был напечатан адрес, а на обороте значилось: «Профессор многих наук Николай Тимофеевич Спиридонов».
Да, он был тезкой нашего героя.
И полуразрушенное здание в тайге, куда случайно попали шестиклассник Колька Спиридонов и его сестра Милочка, как вы уже, должно быть, догадались, было той самой Машиной Времени, что была обозначена на карте заштрихованным четырехугольником.
О! Каких только совпадений не бывает на свете!
ГЛАВА ПЯТАЯ,
в которой происходит неравный бой, а приемы борьбы самбо оказываются бессильными.
Легкий туман развеялся, и стала видна комната с мягкими, покрытыми мерцающей тканью, разноцветными стенами и прозрачным, удивительной прочности колпаком вместо потолка. Передняя стена, возле которой находился пульт управления, казалась совсем воздушной - сквозь нее ворвались в Машину Времени запах свежести и шум деревьев. Этот ветерок освежил Кольку и Милочку, но окончательно привел их в себя резкий удар - толстая, увесистая палка ударилась о переднюю стену и отлетела, не причинив никакого вреда Машине.
Они долго всматривались в незнакомый ландшафт - куда-то исчез ручей, через который они перебрели какой-нибудь час назад, и песчаная осыпь, и кедры, и белые березки. За стеной кабины росли теперь незнакомые деревья - лес не лес, непонятное что-то, и тяжелые птицы, чем-то напоминающие гигантских летучих мышей, неторопливо кружились над макушками почти безлистых крон.
Колька заметил нечто похожее на дверь и направился было к выходу, но Милочка удержала его:
- Не ходи. А вдруг там звери! Давай лучше посидим тихонько, понаблюдаем…
- Есть сильно хочется…
На поляне никого не было. Но если бы Колька взглянул попристальнее наверх, на вершины деревьев, ему вряд ли захотелось бы покинуть гостеприимную кабину Машины Времени. В ветвях деревьев притаились люди. Они были очень похожи на обезьян, эти люди, но их темные глаза смотрели осмысленно и мрачно. На самом близком к Машине Времени дереве расположен был наблюдательный пункт главаря. Сам предводитель мало чем отличался от своих собратьев, разве только тем, что мохнатая шкура, темно-бурая, медвежья, была на нем поновее да сам он потолще других.
Колька и Милочка вышли из Машины. И только захлопнули они дверь, как увидели: на поляне дерутся коричневые - ух, как загорели! - мальчишки.
А ведь ни брат, ни сестра не догадывались еще ни о чем: не знали они о том, что путешествуют против своей воли на Машине Времени, никогда не слышали о странном человеке, профессоре многих наук Николае Тимофеевиче Спиридонове, и, тем более, не догадывались, что неосторожный поворот рукоятки занес их в каменный век. Тем более, что мальчишки, дерущиеся на поляне, очень напоминали некоторых Колькиных одноклассников.
- Эй, ребята! - закричал Колька Спиридонов. - Не знаете, где дом отдыха «Елочки»? А то мы заблудились…
Но мальчишки, едва увидев его, с дикими криками бросились наутек.
- Куда же вы, мальчики?! - стала стыдить их Милочка. - Разве так поступают? Это же нечестно!
Но мальчишек и след простыл. И в ту же секунду лес ожил. Главарь дважды ударил каменным кинжалом по стволу, и множество мохнатых, едва прикрытых шкурами фигур свалились с деревьев и бросились к Машине Времени.
Колька пытался отбиться, но крепкие руки схватили его так, что он не мог двинуться с места и только кричал Милочке:
- Беги! Скорее в машину!
Но путь был отрезан.
Колька вспомнил вдруг приемы знаменитой борьбы самбо, изловчился и перекинул одного из дикарей через голову. Но первобытные, видимо, не знали правил борьбы, а может быть, им было безразлично, по правилам они сражаются или нет, и на голову Кольке набросили вонючую, пропахшую потом и еще чем-то неприятным шкуру. У Кольки закружилась голова, он упал на землю, и тогда его, как малого ребенка, запеленали в шкуру и связали кожаными веревками. Здоровенные детины с дубинками подняли наших незадачливых путешественников на плечи и под гортанные крики толпы понесли в глубину леса.
ГЛАВА ШЕСТАЯ,
в которой ужин становится несъедобным, а побежденные превращаются в победителей.
Их положили под высоким деревом.
Вечер прикрыл лес синей мохнатой шкурой с блестками рыжих звезд. Потрескивал костер, и женщины вокруг него, взявшись за руки, мерно покачивались в бесконечно-длинном танце. Тени их плыли по траве, по стволам деревьев, по лицам Кольки и Милочки: одна за одной, одна за одной… И долетали хриплые голоса, и чудилось в непонятных и визгливых звуках что-то такое, от чего становилось вдруг холодно, зябко, и руки невольно пытались разорвать крепкие ремни.
А чуть поодаль, у другого костра, собрались мужчины. Один из них - немолодой уже, обросший почти до глаз седой бородой, вышел на середину круга и стал чертить на земле - Колька с трудом следил за ним глазами - кружочки и черточки… «Точка-точка-запятая, минус рожица кривая», - с горькой усмешкой подумал Колька и вдруг догадался, что старик рисует их с Милочкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10