К примеру, по понедельникам время до обеда у меня занято всегда навигацией и анализами вакуума. И хотя все эти анализы можно найти в справочнике, я все равно это делаю. Как и спектральный анализ света звезд, мимо которых мне приходится пролетать в обычном режиме или у которых заряжаться. А вот во вторник мне это время приходится забивать чтением книг или просмотром передач, которые Личность вытягивает из вакуума вдоль трассы. В среду и четверг – физические тренажеры. В пятницу – просмотр фильмов, что я оптом скупил в порту на весь полет. В субботу – генеральная уборка всех помещений. После обеда по понедельникам у меня техосмотр. Во вторник – другое. В среду – третье. В четверг и пятницу – еще что-то. И так надо жить, чтобы не свихнуться. Чтобы ты был постоянно занят. Иначе начинается сначала депрессия и жалость к себе, что многого ты не успел, а многое тебе и не успеть. Что твои сверстники уже капитаны ВКС, а ты практически бездомный бродяга. Нельзя же назвать домом место, в котором ты бываешь раз в несколько лет, и то на пару-тройку месяцев.
Я не знаю, что меня тянет в космос. Все, если так можно сказать, из него бегут. Он чужд человеку. Все так или иначе оседают на планетах. Даже у меня была такая идея – остаться на Омелле. Смешно то, что до этого я так думал про Ягоду. Райский уголок дворянства. Но проходило время, когда я делал интересную работу для Королевского географического общества. Заканчивал ее и улетал. Улетал без жалости, потому что впереди меня ждала Земля.
Но, прилетая на Землю, я находил отцовское отчуждение. Насмешки или грубость брата. Сочувствующий взгляд мамы. И конечно, совсем меня забывших друзей и знакомых, которые настолько стали частью системы мира, что другое их и не интересовало. Точнее, интересовало, но только как повод обсудить, посидеть, выпить виски или водки. А в мою роль входила почетная обязанность рассказчика. А я плохой рассказчик. Да и рассказывать никогда не знаю что. Вот в прошлый раз рассказал Джону и его жене про фактически рабский труд на Омелле, с которой, чтобы улететь, в жизни не заработать денег, так они сначала мне не поверили, а потом стали горячо утверждать, что так и надо. Что там одни преступники и аборигены нелюди, которым место в кандалах, как на Прометее. С пеной у рта доказывали сами себе, что наш строй самый правильный.
Зато они с придыханием слушали о моей встрече с одиноким Орпенном. Их поразили и размеры его, и его поведение. Они с вытаращенными от удивления глазами слушали про то, как гигант, сменив траекторию полета, трое суток следовал рядом в полном молчании. И только когда я затормозил, уже почти вывалившись в реальный космос, развернул корабль и пошел на сближение выяснять, что от меня хочет враг человечества, тот ушел. Мгновенно растворив в «сером» космосе свои титанические размеры. Что ему надо было от меня, я не знаю. Но холодный пот был моим постоянным спутником те три дня. «Сбруя» чуть не охрипла, вереща и предупреждая о стрессе и недосыпе.
Джон и его жена воротили нос от моих рассказов о расстрелянных или повешенных мятежниках на Георге Шестом. Зато с маслянистым блеском в глазах слушали про экзотические наслаждения, что в ходу у благородных жителей Ягоды. И хотя они относились к древнему роду Шаттеров, не думаю, что им когда-то удастся побывать на Ягоде или тем более купить там поместье. Они обеднели настолько, что Джону и его жене приходилось работать. Он был старшим клерком в Королевском банке, а она заведующей Лондонским филиалом Синдиката высоких технологий. Высокая и доходная должность. Но… в свет с таким прошлым уже не пустят. И Ягода не примет их. Даже мой бродячий образ жизни укладывался в стереотип поведения высшего света, но не работа на кого-то. И это учитывая то, что, по сути, я нищий, а они-то свое благосостояние значительно поправили.
Ну, о чем это я… Вечно меня заносит в сторону благосостояния. Но это понять можно. Вот стал бы я политиком или сделал бы карьеру в ВКС – и в ус бы не дул. А так – мотаюсь по обитаемому космосу и не знаю, что ищу. Хотя, тут я обычно усмехаюсь, я давно мог бы стать богаче своего папочки. В одной системе, название которой я боюсь произносить вслух даже перед Личностью, только по одному мне ведомой орбите болтается и мой горшок с золотом. Это булыжник… начиненный таким богатством, что, когда я его нашел, я даже не поверил. Я мог бы на эти деньги купить не просто поместье на Ягоде, но и приличный островок в тихом океане. И стать Владетельным… О чем речь, если только маленький осколок от того булыжника, притащенный мною на Землю, окупил все расходы на лет пять вперед по обслуживанию и полетам моей коробки? Стоит ли говорить, что я стер из Личности и из памяти корабля все сведения о нем? Буду рядом – еще захвачу кусочек.
А вообще, наверное, я знаю, что меня тянет в космос. Только не смейтесь. Надежда. Надежда найти то, чего еще никто не видел. Может, даже найти новый разум. Когда-нибудь. Ведь по дороге я частенько проверял планетарные системы. Что я ждал от спектроскопа? От всей этой аппаратуры, что прочесывала выбранную мною планету? Ну, уж точно не шума и не отрицательных результатов. Нет, не подумайте, найти разум не для того, чтобы как законопослушный гражданин передать данные об очередной «жизни» в разведку ВКС Земли. А чтобы самому заниматься ее изучением. Как в свое время Вернов, найдя Иверь, не отдал ее сразу Земле, так и я не думал, что передавать планету родному сообществу является здравой идеей. Я понимаю, что нужны ресурсы, я даже понимаю, что расширение сферы земного космоса – залог процветания человечества. Но разумные существа-то зачем Земле? У меня любопытство. А что у тех, кто приходит и оккупирует населенные планеты? Желание не дать вырасти конкуренту? Или желание все развитие держать на контроле? Найдя такую планету, я бы десять раз подумал, прежде чем передавать сведения о ней. Даже несмотря на значительную награду.
А еще что меня тянет в космос – это моя мечта из детства. Найти Свечу. Ту, о которой только и твердили и до сих пор твердят Свободные Пилоты. Мол, есть в космосе Свеча, что своим светом манит всех нас. Вы еще не смеетесь? А зря. Конечно, никто из моих личных знакомых никогда ее не видел. Но слухи о ней ходили упорно. Ладно, не буду о сказках. Это целая мифология. Она родилась тогда, когда космос стал менее жесток к человеку. Точнее, мы стали чуток сильнее для него.
Поначалу, кстати, я думал, что именно я наделен той степенью доверия от Бога, что когда-нибудь найду новую цивилизацию и стану посредником между ней и людьми. Что буквально через пару Удачных полетов и я открою Новую Землю. Потом, после трех полетов, я понял, что это глупо. Не искать глупо, а глупо пытаться найти что-нибудь на трассах, где все и так разведано, а Свободные Пилоты приподняли каждый камушек в надежде что-нибудь найти.
А отлетать от трасс страшно. Ведь тогда, когда я нашел свой «горшок с золотом», я просто банально потерялся, решив в «сером» космосе чуть-чуть порулить сам. И торчал я в той системе, исключительно настраивая оборудование поиска. А не потерялся бы, отлетев на десяток световых лет? Ну, что… опять бы в долги влез, пока материал в Королевском географическом обществе не купили бы.
Что еще заставляло меня покидать Землю, забывать о родственниках, о цивилизации? Еще, наверное, то, что в космосе мне хоть и бывало одиноко, но это одиночество было честным. Наверное, его именно так можно назвать. Честным. Ведь окружение мое на Земле за редким исключением было насквозь лживо. Вот даже Джон… он ведь даже при мне доказывал, что наша жизнь есть вершина политической эволюции. Мол, мы настолько разнообразны в своем единстве, что даже не верится в такую возможность. Наконец-то вся планета управляется по одним законам. Наконец-то все человечество на просторе космоса объединено. Короче… Да пошел он! Сам все знает, а такую глупость говорит.
Не знаю… Трудно мне это передать – мое отношение к жизни на Земле. Мой отец правильно обзывает меня асоциальным типом. Теперь такие, как я, осваивают планеты-доноры и минеральное сырье, так необходимое планетам-потребителям. Мне повезло – я свободный пилот, а не заключенный на Прометее. А будь я из семьи победнее? Страшно представить, куда бы меня завело мое тихое нежелание жить по порядкам Земли. Именно тихое. Я никогда не понимал людей, которые считают таких, как я, обязательно бунтарями. Нет и еще раз нет. Мы спокойные люди. Нас бы не трогали и дали возможность жить пусть в одиночестве, но так, как хотим, и мы никогда бы и ни за что не полезли бы ни в какую политическую или военную свалку. Вместо того чтобы дожидаться, пока народ взбунтуется или попытается другими мерами сменить строй и законы, дали бы возможность слинять и строить свое общество на какой-либо планете. Так ведь нет. Всем становись, равняйся, смирно! Кто не спрятался – мы не виноваты.
Ведь пока у меня есть мой корабль, а мое общение с властью и прочим ограничивается только реальной необходимостью, чихал я на все, что происходит на Земле и в колониях. И даже на тех чихал, кому не нравится мой этакий эгоизм…
На траверсе Седны я оторвался от своих мыслей о прошлом и настоящем. Не церемонясь особо, меня запросил сторожевик оборонительного пояса. Личность, как обычно, даже не стала меня утруждать, отписалась о владельце и курсе корабля. Сторожевик дал добро на выход и потерял ко мне всякий интерес.
Генератор снова натужно загудел, уровни компенсаторов поднялись до желтой отметки, и мой корабль, бесконечно растягивая себя, а заодно и меня в обычном пространстве, растворился в «сером» космосе.
Глава 3
– А от нас-то вы что хотите? – спросил Игорь.
– Меня преследуют, – чуть помолчав, призналась девушка. – Пожалуйста… спрячьте меня.
Я усмехнулся и спросил:
– От ВКС?
– Да, – кивнула Алена.
– А зачем вы им нужны? – спросил я, удивляясь наивности девушки.
– Это длинная история, и это тайна… и не моя. – Девушка заламывала руки, с мольбой глядя то мне, то Игорю в глаза. – Но они очень меня ищут… и не успокоятся, пока не найдут. Они или найдут меня и вернут, или убьют. Поверьте, я в большой беде.
Я скривил губы, а Игорь, даже не моргнув глазом, налил всем нам в бокалы. Он протянул бокал девушке:
– Выпейте, Алена. Минут через пять мы вас… как законопослушные подданные Его Величества отправим в расположение эскадры.
– Как? – слезливо и испуганно возмутилась она. – Я к вам бежала, надеясь на спасение. Вы же тоже русские! Вы должны мне помочь! Я прошу меня спасти, а вы, наоборот, меня выдать хотите!
– Правильно, – сказал Игорь и, чокнувшись с полурасплескавшимся бокалом в руках Алены, выпил.
Я решил подсластить пилюлю:
– Девушка, я не думаю, что с вами случится что-то плохое. Я знаю командующего эскадры. Поверьте, вам окажут должное внимание и вскоре, если вы представляете интерес для Земли, вас отправят домой… И может быть, хотя и вряд ли, даже передадут в Русский домен. Если нет, то вы подождете рейсового корабля со сменами экипажей и с ним покинете планету. Мы не знаем, зачем вы так им нужны. Но рисковать из-за вас мы не собираемся. Но вот походатайствовать перед адмиралом… это мы можем. Она нормальная женщина, если ее не бесить.
Тоже мне подсластил! Алена залпом выпила шерри, словно у нее во рту пересохло. Задумчиво посмотрела в пустой бокал и сказала:
– Тогда отпустите меня. Не передавайте военным. Просто отпустите.
Игорь, подливая ей в бокал, ответил:
– И этого не можем. Теперь не можем. Если вы провокатор и мы вас отпустим… а вы, прибыв обратно в эскадру, доложите об этом, нас арестуют за нелояльность, недонесение, нарушение присяги и еще по статьям тридцати-сорока.
Спокойно так сказал. Уверенно. Со знанием дела.
– Я не провокатор. Честно. Я…
Игорь откинулся в кресле.
– Что вы? Кто вы? Откуда вы? Мы ведь ничего не знаем, а нам есть чем рисковать.
Девушка и этот бокал выпила залпом. Смотря на меня и Игоря с надеждой и недоумением, заявила:
– Вы известны на весь Космос. Вы вдвоем покорили планету, и вы боитесь меня? Да ладно, боитесь… вы даже помочь не хотите. А я так на вас рассчитывала. Вы были в моих глазах героями. Я столько пережила, пока до вас добралась… А вы не хотите даже…
Я задумчиво грыз черенок винограда и рассматривал девушку. Отложив замусоленную веточку на блюдо, я попытался объяснить:
– Нет, не хотим. Точнее, я не хочу помогать. Я вас не знаю. Боимся ли мы? Боюсь ли я? Не уверен. Тут дело не в страхе. Поймите меня правильно. Покорили ли мы планету? Наверное. Но это удачное стечение обстоятельств и наша фанатичная упертость. А чтобы уничтожить все, что мы сделали, достаточно маленького конфликта с Землей. Точнее, даже не с ней, а с местными ее силами. И мы стараемся не переступать определенной черты. Они, кстати, тоже стараются вести себя по-джентльменски. Хотя давно могли бы взять все, что им нужно. Зачем нам портить отношения из-за вас? Что это принесет нам? Вы, как сами утверждаете, беглянка. И я не уверен, что вы не преступница. От чего можно бежать с Земли?
Алена задумалась. Поставила бокал на стол.
– А поверить вы можете? Просто поверить. Что я невиновна и что меня преследуют несправедливо?
Мы улыбнулись ее наивности.
– Не-а. Не можем, – сказал Игорь за нас двоих.
Я даже хотел объяснить ей те высокие вещи, по которым мы не имеем права на банальную веру на слово, но в это время к нам без стука вошла Ролл. Мы встали. Введенный мной этикет этого требовал, и даже я не нарушал его. Она подошла к креслу мужа и, встав у него за спиной, молча замерла. Я несколько смутился. И хотя Ролли имела право присутствовать на всех советах, при ней, честно говоря, я немного терялся. И есть отчего. Я уже не мог жестко отказывать или принимать тяжелые решения, грозящие многим людям бедствиями, но такие нужные в тот момент. Даже когда пассы в одном из городов подняли бунт, именно из-за нее мне пришлось вступить с ними в переговоры, а не просто послать армию для подавления. За подавление тогда выступили все, кроме нее и королевы-матери. И хотя я мог повлиять на их волю, это означало бы подрыв престижа совета правления. Что в нем толку, если я могу всех и вся заставить? Я согласился, и мы месяц вгоняли разбушевавшийся город в норму. Вот и сейчас Ролл могла выступить против выдачи этой заблудшей девицы. И что мне тогда делать?
Я молчал. Игорь тоже. А эта… Аленушка… Уж что она прочитала в наших лицах или в наших глазах – не знаю. Но она вдруг сползла на колени и так вот на коленях поползла к Ролли. У жены Игоря даже глаза раскрылись непривычно широко от удивления, возмущения и еще непонятно чего. А девица, как они обычно это делают, пустила слезу и запричитала:
– Прошу вас, защитите меня. Меня нельзя выдавать! Меня казнят. Прошу вас, помогите. Они хотят меня выдать военным.
Она что-то еще лепетала, а Игорь уже подскочил и старался оттащить девушку от своей жены. Приподнял и усадил на кровать. Ролли подошла к ней и спросила:
– Кто вы? Почему вас хотят выдать военным?
Мы кое-как объяснили. Проблему она поняла с лету. Еще бы! Столько поколений до нее были правителями. Политиками.
– И вы решили, чтобы не ссориться с Эскадрой, выдать ее?
Игорь не посмел, а я кивнул.
Ролл хотела что-то сказать, но, посмотрев на Алену, не решилась.
– Стража! – воскликнула она, что-то решив для себя.
В проеме появилось ее сопровождение. Это были молодые офицеры Апрата, которые в моем логове чувствовали себя как во вражеском гнезде. Эти уже не были участниками нашей войны. Не успели. Но, видно, помнили ее по рассказам отцов. Меня они не любили и, дай Ролли приказ, убили бы, несмотря ни на что. А я, согласно своему статусу божественности, даже охраны не имел. Основной мой тезис, что божественное не может быть не принято или отторгнуто. Второй тезис – богу не погибнуть от руки смертного. Значит, никто не может покуситься на меня. Однако доходило ли это до гвардии Апрата, мне было неизвестно.
– Офицер, – обратилась Ролл к старшему своих бодигардов, – девушку в мои палаты. Выставить охрану внутри и снаружи. С ней ничего не должно случиться.
– Слушаюсь, – сказал старший, и двое его помощников помогли девушке подняться.
Когда они вышли, я продолжал молчать. Ролл нарушила неписаное правило в нашем доме. Она тоже молчала, непреклонно смотря мне в глаза. Смущаясь за свою жену, помалкивал и Игорь. Я поднялся и взял с каминной полки контрабандную сигару, что Игорь возил из эскадры. Лучиной из камина подкурил ее и, выдохнув едкий дым, сказал:
– А ничего табак. Ядреный. Надо поговорить с представителем эскадры о размещении на Ивери торгового представительства. В конце концов, Игорь, надоело, наверное, уже контрабандой травиться?
По тому, как я, некурящий, закурил, и по тому, как я увел даже не начавшийся разговор в сторону, Ролл и Игорь поняли, что я вне себя от злости.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Владыка Ивери'
1 2 3 4 5 6
Я не знаю, что меня тянет в космос. Все, если так можно сказать, из него бегут. Он чужд человеку. Все так или иначе оседают на планетах. Даже у меня была такая идея – остаться на Омелле. Смешно то, что до этого я так думал про Ягоду. Райский уголок дворянства. Но проходило время, когда я делал интересную работу для Королевского географического общества. Заканчивал ее и улетал. Улетал без жалости, потому что впереди меня ждала Земля.
Но, прилетая на Землю, я находил отцовское отчуждение. Насмешки или грубость брата. Сочувствующий взгляд мамы. И конечно, совсем меня забывших друзей и знакомых, которые настолько стали частью системы мира, что другое их и не интересовало. Точнее, интересовало, но только как повод обсудить, посидеть, выпить виски или водки. А в мою роль входила почетная обязанность рассказчика. А я плохой рассказчик. Да и рассказывать никогда не знаю что. Вот в прошлый раз рассказал Джону и его жене про фактически рабский труд на Омелле, с которой, чтобы улететь, в жизни не заработать денег, так они сначала мне не поверили, а потом стали горячо утверждать, что так и надо. Что там одни преступники и аборигены нелюди, которым место в кандалах, как на Прометее. С пеной у рта доказывали сами себе, что наш строй самый правильный.
Зато они с придыханием слушали о моей встрече с одиноким Орпенном. Их поразили и размеры его, и его поведение. Они с вытаращенными от удивления глазами слушали про то, как гигант, сменив траекторию полета, трое суток следовал рядом в полном молчании. И только когда я затормозил, уже почти вывалившись в реальный космос, развернул корабль и пошел на сближение выяснять, что от меня хочет враг человечества, тот ушел. Мгновенно растворив в «сером» космосе свои титанические размеры. Что ему надо было от меня, я не знаю. Но холодный пот был моим постоянным спутником те три дня. «Сбруя» чуть не охрипла, вереща и предупреждая о стрессе и недосыпе.
Джон и его жена воротили нос от моих рассказов о расстрелянных или повешенных мятежниках на Георге Шестом. Зато с маслянистым блеском в глазах слушали про экзотические наслаждения, что в ходу у благородных жителей Ягоды. И хотя они относились к древнему роду Шаттеров, не думаю, что им когда-то удастся побывать на Ягоде или тем более купить там поместье. Они обеднели настолько, что Джону и его жене приходилось работать. Он был старшим клерком в Королевском банке, а она заведующей Лондонским филиалом Синдиката высоких технологий. Высокая и доходная должность. Но… в свет с таким прошлым уже не пустят. И Ягода не примет их. Даже мой бродячий образ жизни укладывался в стереотип поведения высшего света, но не работа на кого-то. И это учитывая то, что, по сути, я нищий, а они-то свое благосостояние значительно поправили.
Ну, о чем это я… Вечно меня заносит в сторону благосостояния. Но это понять можно. Вот стал бы я политиком или сделал бы карьеру в ВКС – и в ус бы не дул. А так – мотаюсь по обитаемому космосу и не знаю, что ищу. Хотя, тут я обычно усмехаюсь, я давно мог бы стать богаче своего папочки. В одной системе, название которой я боюсь произносить вслух даже перед Личностью, только по одному мне ведомой орбите болтается и мой горшок с золотом. Это булыжник… начиненный таким богатством, что, когда я его нашел, я даже не поверил. Я мог бы на эти деньги купить не просто поместье на Ягоде, но и приличный островок в тихом океане. И стать Владетельным… О чем речь, если только маленький осколок от того булыжника, притащенный мною на Землю, окупил все расходы на лет пять вперед по обслуживанию и полетам моей коробки? Стоит ли говорить, что я стер из Личности и из памяти корабля все сведения о нем? Буду рядом – еще захвачу кусочек.
А вообще, наверное, я знаю, что меня тянет в космос. Только не смейтесь. Надежда. Надежда найти то, чего еще никто не видел. Может, даже найти новый разум. Когда-нибудь. Ведь по дороге я частенько проверял планетарные системы. Что я ждал от спектроскопа? От всей этой аппаратуры, что прочесывала выбранную мною планету? Ну, уж точно не шума и не отрицательных результатов. Нет, не подумайте, найти разум не для того, чтобы как законопослушный гражданин передать данные об очередной «жизни» в разведку ВКС Земли. А чтобы самому заниматься ее изучением. Как в свое время Вернов, найдя Иверь, не отдал ее сразу Земле, так и я не думал, что передавать планету родному сообществу является здравой идеей. Я понимаю, что нужны ресурсы, я даже понимаю, что расширение сферы земного космоса – залог процветания человечества. Но разумные существа-то зачем Земле? У меня любопытство. А что у тех, кто приходит и оккупирует населенные планеты? Желание не дать вырасти конкуренту? Или желание все развитие держать на контроле? Найдя такую планету, я бы десять раз подумал, прежде чем передавать сведения о ней. Даже несмотря на значительную награду.
А еще что меня тянет в космос – это моя мечта из детства. Найти Свечу. Ту, о которой только и твердили и до сих пор твердят Свободные Пилоты. Мол, есть в космосе Свеча, что своим светом манит всех нас. Вы еще не смеетесь? А зря. Конечно, никто из моих личных знакомых никогда ее не видел. Но слухи о ней ходили упорно. Ладно, не буду о сказках. Это целая мифология. Она родилась тогда, когда космос стал менее жесток к человеку. Точнее, мы стали чуток сильнее для него.
Поначалу, кстати, я думал, что именно я наделен той степенью доверия от Бога, что когда-нибудь найду новую цивилизацию и стану посредником между ней и людьми. Что буквально через пару Удачных полетов и я открою Новую Землю. Потом, после трех полетов, я понял, что это глупо. Не искать глупо, а глупо пытаться найти что-нибудь на трассах, где все и так разведано, а Свободные Пилоты приподняли каждый камушек в надежде что-нибудь найти.
А отлетать от трасс страшно. Ведь тогда, когда я нашел свой «горшок с золотом», я просто банально потерялся, решив в «сером» космосе чуть-чуть порулить сам. И торчал я в той системе, исключительно настраивая оборудование поиска. А не потерялся бы, отлетев на десяток световых лет? Ну, что… опять бы в долги влез, пока материал в Королевском географическом обществе не купили бы.
Что еще заставляло меня покидать Землю, забывать о родственниках, о цивилизации? Еще, наверное, то, что в космосе мне хоть и бывало одиноко, но это одиночество было честным. Наверное, его именно так можно назвать. Честным. Ведь окружение мое на Земле за редким исключением было насквозь лживо. Вот даже Джон… он ведь даже при мне доказывал, что наша жизнь есть вершина политической эволюции. Мол, мы настолько разнообразны в своем единстве, что даже не верится в такую возможность. Наконец-то вся планета управляется по одним законам. Наконец-то все человечество на просторе космоса объединено. Короче… Да пошел он! Сам все знает, а такую глупость говорит.
Не знаю… Трудно мне это передать – мое отношение к жизни на Земле. Мой отец правильно обзывает меня асоциальным типом. Теперь такие, как я, осваивают планеты-доноры и минеральное сырье, так необходимое планетам-потребителям. Мне повезло – я свободный пилот, а не заключенный на Прометее. А будь я из семьи победнее? Страшно представить, куда бы меня завело мое тихое нежелание жить по порядкам Земли. Именно тихое. Я никогда не понимал людей, которые считают таких, как я, обязательно бунтарями. Нет и еще раз нет. Мы спокойные люди. Нас бы не трогали и дали возможность жить пусть в одиночестве, но так, как хотим, и мы никогда бы и ни за что не полезли бы ни в какую политическую или военную свалку. Вместо того чтобы дожидаться, пока народ взбунтуется или попытается другими мерами сменить строй и законы, дали бы возможность слинять и строить свое общество на какой-либо планете. Так ведь нет. Всем становись, равняйся, смирно! Кто не спрятался – мы не виноваты.
Ведь пока у меня есть мой корабль, а мое общение с властью и прочим ограничивается только реальной необходимостью, чихал я на все, что происходит на Земле и в колониях. И даже на тех чихал, кому не нравится мой этакий эгоизм…
На траверсе Седны я оторвался от своих мыслей о прошлом и настоящем. Не церемонясь особо, меня запросил сторожевик оборонительного пояса. Личность, как обычно, даже не стала меня утруждать, отписалась о владельце и курсе корабля. Сторожевик дал добро на выход и потерял ко мне всякий интерес.
Генератор снова натужно загудел, уровни компенсаторов поднялись до желтой отметки, и мой корабль, бесконечно растягивая себя, а заодно и меня в обычном пространстве, растворился в «сером» космосе.
Глава 3
– А от нас-то вы что хотите? – спросил Игорь.
– Меня преследуют, – чуть помолчав, призналась девушка. – Пожалуйста… спрячьте меня.
Я усмехнулся и спросил:
– От ВКС?
– Да, – кивнула Алена.
– А зачем вы им нужны? – спросил я, удивляясь наивности девушки.
– Это длинная история, и это тайна… и не моя. – Девушка заламывала руки, с мольбой глядя то мне, то Игорю в глаза. – Но они очень меня ищут… и не успокоятся, пока не найдут. Они или найдут меня и вернут, или убьют. Поверьте, я в большой беде.
Я скривил губы, а Игорь, даже не моргнув глазом, налил всем нам в бокалы. Он протянул бокал девушке:
– Выпейте, Алена. Минут через пять мы вас… как законопослушные подданные Его Величества отправим в расположение эскадры.
– Как? – слезливо и испуганно возмутилась она. – Я к вам бежала, надеясь на спасение. Вы же тоже русские! Вы должны мне помочь! Я прошу меня спасти, а вы, наоборот, меня выдать хотите!
– Правильно, – сказал Игорь и, чокнувшись с полурасплескавшимся бокалом в руках Алены, выпил.
Я решил подсластить пилюлю:
– Девушка, я не думаю, что с вами случится что-то плохое. Я знаю командующего эскадры. Поверьте, вам окажут должное внимание и вскоре, если вы представляете интерес для Земли, вас отправят домой… И может быть, хотя и вряд ли, даже передадут в Русский домен. Если нет, то вы подождете рейсового корабля со сменами экипажей и с ним покинете планету. Мы не знаем, зачем вы так им нужны. Но рисковать из-за вас мы не собираемся. Но вот походатайствовать перед адмиралом… это мы можем. Она нормальная женщина, если ее не бесить.
Тоже мне подсластил! Алена залпом выпила шерри, словно у нее во рту пересохло. Задумчиво посмотрела в пустой бокал и сказала:
– Тогда отпустите меня. Не передавайте военным. Просто отпустите.
Игорь, подливая ей в бокал, ответил:
– И этого не можем. Теперь не можем. Если вы провокатор и мы вас отпустим… а вы, прибыв обратно в эскадру, доложите об этом, нас арестуют за нелояльность, недонесение, нарушение присяги и еще по статьям тридцати-сорока.
Спокойно так сказал. Уверенно. Со знанием дела.
– Я не провокатор. Честно. Я…
Игорь откинулся в кресле.
– Что вы? Кто вы? Откуда вы? Мы ведь ничего не знаем, а нам есть чем рисковать.
Девушка и этот бокал выпила залпом. Смотря на меня и Игоря с надеждой и недоумением, заявила:
– Вы известны на весь Космос. Вы вдвоем покорили планету, и вы боитесь меня? Да ладно, боитесь… вы даже помочь не хотите. А я так на вас рассчитывала. Вы были в моих глазах героями. Я столько пережила, пока до вас добралась… А вы не хотите даже…
Я задумчиво грыз черенок винограда и рассматривал девушку. Отложив замусоленную веточку на блюдо, я попытался объяснить:
– Нет, не хотим. Точнее, я не хочу помогать. Я вас не знаю. Боимся ли мы? Боюсь ли я? Не уверен. Тут дело не в страхе. Поймите меня правильно. Покорили ли мы планету? Наверное. Но это удачное стечение обстоятельств и наша фанатичная упертость. А чтобы уничтожить все, что мы сделали, достаточно маленького конфликта с Землей. Точнее, даже не с ней, а с местными ее силами. И мы стараемся не переступать определенной черты. Они, кстати, тоже стараются вести себя по-джентльменски. Хотя давно могли бы взять все, что им нужно. Зачем нам портить отношения из-за вас? Что это принесет нам? Вы, как сами утверждаете, беглянка. И я не уверен, что вы не преступница. От чего можно бежать с Земли?
Алена задумалась. Поставила бокал на стол.
– А поверить вы можете? Просто поверить. Что я невиновна и что меня преследуют несправедливо?
Мы улыбнулись ее наивности.
– Не-а. Не можем, – сказал Игорь за нас двоих.
Я даже хотел объяснить ей те высокие вещи, по которым мы не имеем права на банальную веру на слово, но в это время к нам без стука вошла Ролл. Мы встали. Введенный мной этикет этого требовал, и даже я не нарушал его. Она подошла к креслу мужа и, встав у него за спиной, молча замерла. Я несколько смутился. И хотя Ролли имела право присутствовать на всех советах, при ней, честно говоря, я немного терялся. И есть отчего. Я уже не мог жестко отказывать или принимать тяжелые решения, грозящие многим людям бедствиями, но такие нужные в тот момент. Даже когда пассы в одном из городов подняли бунт, именно из-за нее мне пришлось вступить с ними в переговоры, а не просто послать армию для подавления. За подавление тогда выступили все, кроме нее и королевы-матери. И хотя я мог повлиять на их волю, это означало бы подрыв престижа совета правления. Что в нем толку, если я могу всех и вся заставить? Я согласился, и мы месяц вгоняли разбушевавшийся город в норму. Вот и сейчас Ролл могла выступить против выдачи этой заблудшей девицы. И что мне тогда делать?
Я молчал. Игорь тоже. А эта… Аленушка… Уж что она прочитала в наших лицах или в наших глазах – не знаю. Но она вдруг сползла на колени и так вот на коленях поползла к Ролли. У жены Игоря даже глаза раскрылись непривычно широко от удивления, возмущения и еще непонятно чего. А девица, как они обычно это делают, пустила слезу и запричитала:
– Прошу вас, защитите меня. Меня нельзя выдавать! Меня казнят. Прошу вас, помогите. Они хотят меня выдать военным.
Она что-то еще лепетала, а Игорь уже подскочил и старался оттащить девушку от своей жены. Приподнял и усадил на кровать. Ролли подошла к ней и спросила:
– Кто вы? Почему вас хотят выдать военным?
Мы кое-как объяснили. Проблему она поняла с лету. Еще бы! Столько поколений до нее были правителями. Политиками.
– И вы решили, чтобы не ссориться с Эскадрой, выдать ее?
Игорь не посмел, а я кивнул.
Ролл хотела что-то сказать, но, посмотрев на Алену, не решилась.
– Стража! – воскликнула она, что-то решив для себя.
В проеме появилось ее сопровождение. Это были молодые офицеры Апрата, которые в моем логове чувствовали себя как во вражеском гнезде. Эти уже не были участниками нашей войны. Не успели. Но, видно, помнили ее по рассказам отцов. Меня они не любили и, дай Ролли приказ, убили бы, несмотря ни на что. А я, согласно своему статусу божественности, даже охраны не имел. Основной мой тезис, что божественное не может быть не принято или отторгнуто. Второй тезис – богу не погибнуть от руки смертного. Значит, никто не может покуситься на меня. Однако доходило ли это до гвардии Апрата, мне было неизвестно.
– Офицер, – обратилась Ролл к старшему своих бодигардов, – девушку в мои палаты. Выставить охрану внутри и снаружи. С ней ничего не должно случиться.
– Слушаюсь, – сказал старший, и двое его помощников помогли девушке подняться.
Когда они вышли, я продолжал молчать. Ролл нарушила неписаное правило в нашем доме. Она тоже молчала, непреклонно смотря мне в глаза. Смущаясь за свою жену, помалкивал и Игорь. Я поднялся и взял с каминной полки контрабандную сигару, что Игорь возил из эскадры. Лучиной из камина подкурил ее и, выдохнув едкий дым, сказал:
– А ничего табак. Ядреный. Надо поговорить с представителем эскадры о размещении на Ивери торгового представительства. В конце концов, Игорь, надоело, наверное, уже контрабандой травиться?
По тому, как я, некурящий, закурил, и по тому, как я увел даже не начавшийся разговор в сторону, Ролл и Игорь поняли, что я вне себя от злости.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Владыка Ивери'
1 2 3 4 5 6