Правильно?
– Точно. И я собираюсь участвовать в твоем процессе, Сет. Теперь послушай. На суд придет куча народу. Ты ведь не хочешь, чтобы тебя поставили прямо перед ними и заставили рассказывать о… обо всем?
– Нет, не хочу, мистер Кэссиди. Только не в нашем городе. Здесь люди ненавидят меня.
– Тогда сделаем вот что. Ты мне расскажешь, а уж я буду там говорить за тебя. Услуга за услугу. Договорились?
Как мне хотелось, чтобы Енох помог советом! Но он спал. Я посмотрел на мистера Кэссиди и сам принял решение.
– Да. Вам я доверяю.
И рассказал ему все, что знал.
Он вскоре перестал хмыкать. Ему просто стало так интересно, что он не хотел ни на что отвлекаться, боялся пропустить даже слово.
– Вот еще что, – произнес он наконец. – Мы выудили тела из болота. Эмили сумели опознать, и еще нескольких. Но нам будет легче работать, если мы узнаем еще кое-что. Ты мне можешь помочь, если скажешь, Сет, где их головы.
Я поднялся с лежака и отвернулся.
– Нет, этого я не скажу. Попросту не знаю.
– Как так не знаешь?
– Я даю их Еноху, – объяснил я. – Неужели неясно: именно из-за них я и должен убивать людей. Он хочет их головы.
– Зачем?
Я рассказал.
– Видите, даже если найдете их, они вам уже вряд ли пригодятся. Все равно там теперь ничего разобрать нельзя.
Мистер Кэссиди выпрямился и вздохнул.
– Почему же ты позволяешь Еноху творить такое?
– Вынужден. Иначе он то же самое сделает со мной. Так он всегда угрожает, когда я пытаюсь своевольничать. Он должен получить свое, ничего тут не поделаешь. Приходится подчиняться.
Пока я мерил шагами камеру, мистер Кэссиди не отрывал от меня взгляда, но не проронил ни слова. Он вдруг почему-то стал нервным и, когда я приблизился, вроде как отшатнулся.
– Вы, конечно, объясните им на суде, – сказал я. – Ну, насчет Еноха, и вообще…
Он потряс головой.
– Я ничего о нем не скажу, да и ты тоже. Никто не должен знать, что он существует.
– Почему?
– Я пытаюсь помочь тебе, Сет. Подумай сам, что скажут люди, если ты хоть заикнешься о Енохе? Они решат, что ты свихнулся. Ты ведь такого не хочешь, верно?
– Нет. Но как тогда вы поможете мне?
Мистер Кэссиди широко улыбнулся.
– Ты боишься Еноха, так ведь? Я просто думаю вслух. Что, если ты передашь его мне?
Я чуть не упал.
– Да! Скажем, я возьму Еноха прямо сейчас и позабочусь о нем во время суда. Тогда получится, что он действительно не твой, и не придется никому ничего говорить. Он-то сам наверняка не хочет, чтобы люди знали о его повадках.
– Да, верно, – отозвался я растерянно – Енох очень рассердится. Понимаете, он – наша тайна. Но нельзя отдать его в чужие руки, не спросив, – а он сейчас спит.
– Спит?
– Да, у меня на голове. Только вы его, конечно, увидеть не можете.
Мистер Кэссиди задрал голову, прищурился и снова хмыкнул.
– Не беспокойся, я все объясню твоему приятелю, когда он проснется. Как только он узнает, что это для общего блага, наверняка будет очень доволен.
– Ну ладно, тогда, наверное, все: в порядке, – вздохнул я. – Но вы должны обещать, что станете о нем заботиться.
– Ясное дело.
– А когда придет время, дадите что ему нужно?
– Конечно.
– И не скажете никому?
– Ни единой душе.
– Вы поняли, что случится, если откажетесь достать Еноху то, что он хочет? – предупредил я его. – Я ведь сказал, что он насильно возьмет это у вас самого?
– Ни о чем не беспокойся, Сет.
Тогда я застыл на месте, потому что почувствовал, как что-то скользнуло вниз по шее.
– Енох, – шепнул я. – Ты слышишь?
Да, он меня слышал.
Тогда я все объяснил ему. Сказал, почему передаю его мистеру Кэссиди.
Енох молчал.
Мистер Кэссиди тоже не проронил ни слова, только сидел и ухмылялся. Думаю, немного странно я выглядел со стороны, словно говорил сам с собой.
– Иди к мистеру Кэссиди, – шепнул я. – Ну, давай!
И тут Енох перебрался на новое место.
Я ощутил, как исчез привычный вес, слегка давивший на голову. Вот и все ощущения, но я знал, что он ушел.
– Чувствуете его? – спросил я мистера Кэссиди.
– Что… А, ну конечно! – объявил он и поднялся.
– Позаботьтесь о нем. Хорошо?
– Да, еще бы!
– Не надевайте шляпу. Енох их не любит.
– Извини, совсем забыл. Что ж, Сет, я должен с тобой попрощаться. Ты мне здорово помог, и с этой минуты давай-ка забудем о существовании Еноха, по крайней мере, пока суд не кончится.
– Я приду снова, и мы поговорим о предстоящем процессе. Наш общий знакомый, доктор Силверсмит, постарается убедить здешних, что ты псих. Думаю; теперь, когда Енох у меня, тебе надо отрицать все, что ты наговорил ему.
Отличная мысль. Я сразу понял, что мистер Кэссиди человек башковитый.
– Как скажете, мистер. Вы только обращайтесь с Енохом хорошо, а он будет отвечать вам тем же.
Он пожал мне руку и ушел вместе с моим бессменным помощником. Я снова устал. То ли из-за сегодняшних переживаний, то ли потому, что чувствовал себя немного странно, ведь Еноха больше со мной нет. Я снова лег и спал довольно долго.
Когда я проснулся, было уже совсем темно. В дверь камеры барабанил старина Чарли Поттер. Он принес ужин.
Когда я поздоровался, он весь вздрогнул и отскочил от решетки.
– Убийца! Душегуб! – заорал он. – Они там вытащили девятерых из болота! Ах ты сумасшедший грязный ублюдок, чудовище!
– Да что ты, Чарли! Я-то всегда думал, что ты мне друг…….
– Псих несчастный! Я отсюда сваливаю. Оставлю тебя на ночь взаперти. Шериф позаботится, чтобы никто не ворвался и не вздернул тебя, хотя я бы на его месте особо не старался.
Потом Чарли выключил весь свет и ушел. Я услышал как хлопнула дверь, а потом лязгнул большой висячий замок. Кроме меня, во всей тюрьме не было ни души.
Совсем один! Такое странное чувство, ведь я почти всю жизнь ни разу не оставался без присмотра. Совсем один, без моего Еноха.
Я провел пальцами по волосам. Голова казалась такой странной, непривычно голой, словно я вдруг облысел;
Сквозь решетку светила полная луна, я подошел к окну и стал глядеть на пустую улицу. Енох всегда любил такие ночи. Он преображался, становился бодрым. Беспокойным и ненасытным. Как-то ему живется сейчас, с мистером Кэссиди?
Наверное, я простоял довольно долго. Когда пришлось повернуться, подойти к решетке, – замок на входной двери вдруг громко лязгнул, – ноги совсем: онемели.
В тюрьму влетел бледный как смерть мистер Кэссиди.
– Сними его с меня! – крикнул он. – Сними скорее!
– Что стряслось?
– Енох, этот твой зверек… Я думал, ты спятил, а может, сам тронулся, уже не знаю… Только убери его, пожалуйста!
– Да что вы, мистер Кэссиди! Я же вам рассказал, какие у него повадки.
– Он сейчас ползает у меня по голове. Я его чувствую! И слышу… Господи, какие страшные вещи он шепчет мне!
– Но я ведь вам все объяснил, заранее: Еноху кое-что от вас надо, так? Вы сами знаете, что должны сделать. Придется дать ему это. Помните, вы обещали?
– Не могу. Я не стану убивать для него; он не сумеет заставить…
– Сумеет. И обязательно заставит.
Мистер Кэссиди вцепился в решетку.
– Сет, ты должен помочь мне. Позови Еноха. Возьми его назад. Сделай так, чтобы он перешел к тебе. Скорее!
– Хорошо, мистер Кэссиди.
Я обратился к Еноху. Он не ответил. Окликнул его снова. Молчание.
Мистер Кэссиди заплакал. Меня это здорово потрясло, я от души пожалел его. На самом деле, он, как и остальные, ничегошеньки не понял. Я хорошо знаю, каково приходится, когда Енох начинает тебя обрабатывать. Сначала уговаривает, умоляет, а потом начинает угрожать…
– Лучше сразу соглашайтесь, – посоветовал я ему мягко. – Он уже объяснил, кого надо убить?
Но мистер Кэссиди меня не слышал. Он плакал все громче и громче. Потом вытащил из кармана ключи, открыл соседнюю камеру, зашел туда и защелкнул замок.
– Ни за что, нет, нет, – всхлипывал он. – Нет, не буду, не буду!
– Что вы не будете делать?
– Я не пойду в гостиницу к доктору Силверсмиту, не убью его, не отдам Еноху голову! Нет, я останусь здесь, в тюрьме, в безопасности. Ах ты чудовище, дьявол, слышишь, я не…
Он склонился набок. Сквозь разделяющую нас решетку я видел, как он скорчился, забился в угол и начал рвать на себе волосы.
– Не перечьте ему, – посоветовал я от души, – иначе Енох потеряет терпение и кое-что сделает с вами. Ну пожалуйста, мистер Кэссиди, а то будет поздно, скорее соглашайтесь, скорее…
Вдруг мистер Кэссиди протяжно застонал. Наверное, он потерял сознание, потому что перестал терзать свою голову и больше не произнес ни слова. Я окликнул его – он не ответил.
Что тут сделаешь? Я сел на корточки в темном углу и наблюдал, как красиво серебрит камеру лунный свет. От него Енох всегда становился совсем необузданным.
И тут мистер Кэссиди начал кричать. Не очень громко, скорее, глухо и протяжно. Он не дергался, не метался, – только кричал.
Я знал, что это Енох берет то, что ему нужно – у бедного мистера Кэссиди.
Что толку смотреть? Я ведь предупредил его, а Еноха никак нельзя остановить.
Так что я просто закрыл ладонями уши, чтобы не слышать, и тихонько сидел, пока все не кончилось.
Когда я наконец повернулся, он так же сидел в углу, прижавшись к железным прутьям. Полная тишина.
Нет, неправда! Тихое урчание, словно оно доносилось издалека. Так всегда выражает удовольствие мой спутник, когда сытно поест. А еще – едва различимый шорох. Скрежет крохотных коготков Еноха, это он балуется, потому что его накормили.
Звуки раздавались внутри головы мистера Кэссиди.
Да, точно, я слышал Еноха, и он был счастлив!
Я тоже почувствовал себя счастливым.
Просунул руку сквозь прутья, вытащил ключи и открыл дверь. Я снова свободен.
Теперь, когда мистера Кэссиди не стало, какой смысл торчать здесь? Енох тут тоже не останется. Я позвал его.
– Ко мне, Енох! Ко мне!
Тогда, единственный раз в жизни, мне удалось его увидеть, – нечто вроде белого сияния, как молния вылетевшего из большой красной дыры, которую он прогрыз в затылке у мистера Кэссиди.
А потом я ощутил, как; на голову мягко опустилось холодное как лед тельце, и понял, что Енох вернулся…
Я прошел по коридору, открыл дверь тюрьмы.
Крошечные лапки начали выплясывать на макушке свой причудливый танец.
Мы вдвоем пошли по ночным улицам. Луна ярко освещала дорогу, вокруг ни души, слышно только, как мой дружок довольно посмеивается, уткнувшись мне в ухо.



1 2