Здесь выложена электронная книга Розыск - 2. Станция назначения - Харьков автора по имени Кларов Юрий Михайлович. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Кларов Юрий Михайлович - Розыск - 2. Станция назначения - Харьков.
Размер архива с книгой Розыск - 2. Станция назначения - Харьков равняется 133.43 KB
Кларов Юрий
Станция назначения - Харьков (Розыск - 2)
Юрий Михайлович Кларов
Станция назначения - Харьков
Роман
Розыск - 2
Юрий Михайлович Кларов родился в 1929 году в Киеве. В 1951 году после окончания Московского юридического института работал в Архангельской коллегии адвокатов, был юрисконсультом. С 1957 года его рассказы, очерки и статьи печатались в центральных газетах и журналах Член Союза писателей и Союза журналистов СССР. Автор книг "Повесть о следователе", "Допрос в Иркутске", "Печать и колокол", "Пять экспонатов из музея уголовного розыска" и др.
Дилогия "Розыск", которую составили романы "Черный треугольник" и "Станция назначения - Харьков", посвящена поиску национальных сокровищ, похищенных из патриаршей ризницы, и ценностей составляющих казну монархической организации "Алмазный фонд". Автор знакомит читателей с малоизвестными страницами истории первых лет Советской власти, рисует яркую картину того времени со всеми его противоречиями, стремительной сменой событий, активным темпом жизни.
Пролог
В президиум Московского Совета рабочих,
крестьянских и солдатских депутатов
Строго конфиденциально
На ваш запрос от 27 ноября 1918 года о
монархической организации "Алмазный фонд" и
ценностях, коими она располагала, сообщаю:
Сведения о существовании вышеименованной
организации были нами получены и переданы в ВЧК в
ходе дознания, учиненного по факту известного хищения
национальных сокровищ России из патриаршей ризницы в
Московском Кремле.
Непосредственно руководивший розыском
заместитель председателя Московского совета народной
милиции тов. Косачевский (в настоящее время находится
на подпольной работе на Украине) установил, что во
время ограбления в патриаршей ризнице наряду с
церковными находились и иные, неизвестные ценности,
не внесенные ювелиром патриаршей ризницы гражданином
Кербелем в опись похищенного. Так, в частности, там
хранились так называемый "Батуринский грааль"
вырезанная из цельного перуанского изумруда чаша
весом 182 карата, которая некогда принадлежала
сподвижнику Петра Первого князю Меншикову; шедевр
русского ювелирного искусства "Два трона"; известная
ювелирам жемчужина "Пилигрима", фамильная
драгоценность рода Юсуповых; изготовленный в
ювелирной мастерской Мелентьева в Риге "Золотой Марк"
и другие вещи, украденные преступниками вместе с
церковным имуществом.
Как выяснилось, эти ценности были привезены в
Москву из Петрограда бывшим заместителем начальника
Царскосельского гарнизона полковником Василием
Мессмером. По объяснению Мессмера, эти вещи отдали
ему на хранение его друзья.
Однако проведенные тов. Косачевским оперативные
действия и опрос причастных к делу лиц показали, что
в действительности вышеуказанные ценности принадлежат
не частным лицам, а петроградской монархической
организации, именующей себя "Алмазным фондом".
В дальнейшем об этой организации группе тов.
Косачевского удалось добыть дополнительные данные. Из
оных следовало, что "Алмазный фонд", созданный в 1917
году, вскоре после высылки царской семьи в Тобольск,
представлял собой некое подобие кредитного банка,
призванного финансировать освобождение царской семьи
и формирование монархических офицерских отрядов на
юге России. Казначеем совета "Алмазного фонда"
являлся полковник Василий Мессмер (застрелился в
марте сего года на квартире отца).
Как явствует из прилагаемой справки, "Алмазный
фонд" в силу различных объективных и субъективных
причин не сыграл какой-либо существенной роли в
борьбе против Советской власти. После Октябрьской
революции значительная часть его членов эмигрировала
за границу. Совету "Фонда" не удалось установить
постоянных и устойчивых связей с монархически
настроенным офицерством, а крупные денежные суммы,
переданные Борису Соловьеву для организации побега из
Тобольска царской семьи, были последним присвоены.
Между тем имущество "Алмазного фонда",
состоявшее из ювелирных изделий, пожертвованных его
членами, к концу семнадцатого года оценивалось в 20
25 миллионов золотых рублей. Опасаясь обысков,
казначей "Фонда" Василий Мессмер вначале хранил все
эти ценности в Валаамском Преображенском монастыре,
где находился его брат Олег Мессмер (в иночестве
Афанасий). А затем все ценности были им перевезены в
Москву и с разрешения московского митрополита
помещены в патриаршую ризницу.
Церковное имущество, похищенное из патриаршей
ризницы братьями Прилетаевыми, было обнаружено и
изъято группой Косачевского частично в Саратове у
скупщика краденого Савелия Бровина (он же Савелий
Чуркин), а частично в Москве, в особняке
Лобановой-Ростовской, где в марте сего года
размещался анархистский отряд "Смерть мировому
капиталу!". Однако, за исключением колье "Двенадцать
месяцев", ничего из ценностей "Алмазного фонда" найти
не удалось.
Арестованный по делу патриаршей ризницы помощник
коменданта Дома анархии Д.Ритус (расстрелян по
постановлению МЧК за убийство, грабежи и прочие
преступления в апреле сего года) утверждал, что как
ценности патриаршей ризницы, так и ценности
"Алмазного фонда" после ликвидации Прилетаева на даче
в Краскове были им самолично доставлены в особняк
Лобановой-Ростовской и вручены под расписку командиру
отряда "Смерть мировому капиталу!"
анархисту-коммунисту Галицкому.
После апрельской операции ВЧК по разоружению
анархистов в Москве Галицкий был арестован и
доставлен в уголовно-розыскную милицию. На очной
ставке с Ритусом он подтвердил показания последнего,
но заявил, что один из чемоданов, привезенных
помощником коменданта Дома анархии, он передал на
хранение своей сожительнице Эгерт.
Проверить объяснения Галицкого не представилось
возможным, ибо гражданки Эгерт по указанному им
адресу не оказалось. Опрошенные тов. Косачевским
соседи Эгерт показали, что она в конце марта выехала
из Москвы в неизвестном направлении. При обыске на
квартире Эгерт ничего из ценностей "Алмазного фонда"
обнаружено не было.
В связи с указанными обстоятельствами и учитывая
бесперспективность дальнейших поисков ценностей
"Алмазного фонда", которые Эгерт, видимо, вывезла из
Москвы, розыскное дело было прекращено производством
5 сентября 1918 года. Постановление о прекращении
утверждено начальником административного отдела
Московского Совдепа тов. Рычаловым 5 октября сего
года.
Копии документов из вышеименованного розыскного
дела и копию описи драгоценностей "Алмазного фонда"
прилагаю.
Приложение на 72 листах.
Начальник уголовно-розыскного подотдела
административного отдела
Московского Совдепа Н.Давыдов
Москва, 9/XII - 18 г.
Глава первая
"Лучезарная Екатерина"
I
В Москву я вернулся весной двадцатого. Поезд тащился из Киева более трех суток и прибыл на Брянский вокзал утром.
Старик паровоз долго и мучительно откашливался, а затем, отхаркнув густые клубы пара и скрипнув своими ревматическими суставами, затих, прижавшись к заплеванной щербатой платформе.
Утро было серым и мутным. Сквозь давно не мытые стекла вагона чернильными пятнами на промокашке расплывались лица выстроившихся вдоль перрона бойцов заградотряда. Они отбирали у мешочников привезенные с благодатных южных краев пшеницу, картошку, яйца. Заградотряды были символом военного коммунизма и продразверстки: "Спекуляцию - к стенке!"
Пассажиры стремительно ринулись к выходу из вагона. Наиболее предприимчивые выскакивали из окон на противоположную сторону, где стоял изукрашенный плакатами агитпоезд. Шмякались на рельсы мешки с хлебом, всполошенно кудахтали обезумевшие от ужаса куры. Вереща и повизгивая, мчался под колесами агитпоезда поросенок. Перрон огласился бабьими воплями, пронзительными свистками и забористым матом. Но заградотрядников было мало, и большей части приезжих удалось прорваться на привокзальную площадь, где их уже поджидали москвичи. В переулках, дворах, подворотнях продовольствие обменивалось на одежду, обувь и мануфактуру.
Столица республики встречала сырым, дующим с реки ветром, промозглым холодом и тяжелым, застоявшимся запахом нежилого, давно покинутого хозяевами дома.
За Москвой-рекой выглянуло и тут же исчезло бледное, изъеденное золотухой солнце. Оно ничем не напоминало сдобное солнце Украины, толстые щеки которого лоснились от сочных галушек, скворчащего на сковородках сала и пышного, как довоенные перины, пшеничного хлеба.
Стены вокзала и прилегающих к площади домов были оклеены ободранными на курево декретами и постановлениями. На фонарном столбе возле трамвайной остановки белел свеженаклеенный листок с изображением Врангеля: "Вам мой фамилий всем известный: их бин фон Врангель, герр барон. Я самый лючший, самый шестный есть кандидат на царский трон".
Длинноносый Врангель сильно смахивал на хорошо знакомого мне содержателя шашлычной на Арбате. Но у того физиономия была более жизнерадостной. Барон же явно от чего-то страдал - то ли от малокровия, то ли от запоров...
Я решил не дожидаться трамвая, а взять извозчика, благо извозчичья биржа располагалась рядом с трамвайной остановкой.
- Сколько до Варварки возьмешь?
Пожилой извозчик оценивающе посмотрел на меня:
- Чем платить будешь? Ежели бумажками, не сойдемся. Нам, гражданин хороший, дензнаки ни к чему. Нам бы что по части пропитания.
Когда я достал из вещевого мешка небольшой шматок сала, он взвесил его на ладони, понюхал, поскреб ногтем:
- Лежалое небось? Да, уж ладно. Где наше не пропадало! - Он тщательно завернул сало в платок. - В лучшем виде доставлю, с ветерком!
Насчет ветерка было сказано так, по привычке. И сам извозчик, и его мосластая кобыленка уже давно успели забыть про быструю езду. Лошадь шла валким шагом в меру подвыпившего мастерового, старательно обходя раскинувшиеся вдоль дороги грязевые озера. Изредка она переходила на унылую тряскую рысь. Но это была лишь дань радужным воспоминаниям о дореволюционной жизни, когда московских лошадей кормили не сухой соломой, а сеном и овсом. И каким овсом! Да, жили лошади при покойном государе императоре, царствие ему небесное!
Извозчик разделял стихийный монархизм своей отощавшей кобылы. Когда лошадь привычно замедлила шаг возле здания на углу Плющихи, где некогда размещался излюбленный лихачами трактир "Отрада", а теперь какое-то учреждение, он обернулся ко мне и неопределенно сказал:
- Скотина бессловесная, а понимает... Плохо живем, хуже некуда!
Москва изменилась. И все перемены так или иначе были связаны со словом "исчезать". Исчезли ярко выкрашенные заборы и палисадники, которыми зимой растапливали буржуйки. Исчезли спиленные и превращенные в дрова деревья многочисленных скверов, бульваров и садов. Исчезли висевшие некогда чуть ли не на каждом доме кумачовые флаги.
Заколоченные крест-накрест досками витрины магазинов, дома с облупившейся штукатуркой, унылые очереди у хлебных лавок...
О былом лишь напоминали зеленеющий свежевымытой листвой Пречистенский бульвар да бывшее Александровское юнкерское училище на Знаменке. Основательно пострадавшее в семнадцатом во время штурма красногвардейских отрядов, оно теперь казалось только что отстроенным - сверкающие стекла окон, девственная чистота стен. Над крышей здания развевался красный флаг, а на булыжной мостовой у фасада вытянулась длинная вереница мощных "паккардов", кургузых "ройсов" и вертких "нэпиров".
В училище теперь размещались Реввоенсовет и Главный штаб Красной Армии.
Лошаденка покосилась на автомобили и прибавила шагу. То ли ее взбодрил запах керосина - бензин, точно так же, как и овес, исчез в восемнадцатом, то ли она почуяла долгожданный конец пути, но по Знаменке и Кремлевской набережной мы промчались с обещанным мне ветерком.
А вот и Варварка.
- Какой дом-то? Этот, что ли? - спросил извозчик и, остановившись у глубокой, ведущей во двор кирпичной арки, вяло и безнадежно сказал: - На чаек бы...
С щедростью загулявшего сибирского купца, стремящегося поскорей освободить карманы от избытка золота, я сунул ему триста целковых. Но он лишь презрительно хмыкнул. А по влажным укоризненным глазам лошаденки я понял, что она вновь вспомнила об овсе и покойном государе императоре. Увы, теперь на эти деньги нельзя было выпить ни водки, ни чая, разве что приобрести на Сухаревке коробок спичек или несколько фунтов все той же соломы.
Я достал из мешка два соленых огурца, и лицо извозчика расплылось в улыбке.
- Премного благодарен, - сказал он.
На расположенном в глубине тесного двора двухэтажном особнячке не было никакой вывески. Тем не менее в годы гражданской войны дорогу сюда хорошо знали сотни людей. Отсюда они направлялись в распоряжение местных подпольных центров на оккупированную немцами Украину, в Поволжье, Крым, Сибирь. Здесь снабжали деньгами, документами, адресами явок и конспиративных квартир. Разрабатывали системы связи и обучали технике конспирации.
Возле особняка охраны не было. Но когда я вошел в подъезд, стоявший за дверью красноармеец придирчиво проверил мои документы.
- Вы к кому, товарищ?
- К Липовецкому.
- Имя?
- Мое?
- Товарища Липовецкого.
- Зигмунд.
- Отчество?
- Брониславович.
- Правильно, - удивился красноармеец, который, кажется, подозревал во мне агента Антанты.
- А кого вы здесь еще знаете?
Я почувствовал, что мое терпение кончается, но все-таки назвал две-три фамилии.
С видимой неохотой он отдал мне документы.
- Надеюсь, все?
- Можете пройти. Второй этаж, комната пятнадцать.
Я поднялся по лестнице и оказался в небольшом зале, посредине которого стоял нелепый кожаный диван, приспособленный для чего угодно, но только не для человеческих ягодиц. Тем не менее два года назад именно на нем я долго беседовал с неким длинноволосым человеком в кургузом пиджаке с протертыми локтями и в мальчишечьих башмаках, которого привела ко мне Роза Штерн.
"Длинноволосый мальчуган", как его тут же окрестил Зигмунд, рвался на Украину, где хотел подготовить покушение на гетмана Скоропадского. Я никогда не был поклонником террора, но считал, что если одним гетманом станет меньше, то ни Россия, ни Украина от этого не пострадают. Расходы же были невелики. По раскладкам моего собеседника, гетмановская голова должна была обойтись партийной кассе сравнительно дешево, не дороже нескольких мешков пшеницы на Сухаревке.
Внешность анархистского боевика и его манера держаться симпатий не вызывали. Он походил на невоспитанного подростка, которого слишком мало секли в детстве и тем самым безвозвратно упустили золотое время. Самоуверенный и честолюбивый, он говорил чересчур громко странным металлическим голосом, излишне часто употребляя местоимение "я".
Однако рекомендация Штерн кое-что да значила. Роза плохо разбиралась в людях, но смыслила в боевиках. И я склонялся к тому, чтобы пойти ему навстречу. Но Зигмунд начисто отверг мое предложение, и "мальчугану" лишь выдали скромную сумму для возвращения на его родную Екатеринославщину.
В дальнейшем я не раз вспоминал о посетителе в кургузом пиджачке, который собирался во славу анархии превратить с помощью адской машины высокородного гетмана в куски кровоточащего мяса, и о нашей беседе на этом продавленном диване. Как-никак, а "длинноволосого мальчугана" звали Нестором. Фамилия же его была Махно...
Любопытно, что о своем неудачном визите на Варварку не забыл и сам батька.
Когда в конце девятнадцатого года махновская "Революционная повстанческая армия Украины", разросшаяся за счет мелких партизанских отрядов до восьмидесяти тысяч, прорвала деникинский фронт и заняла Бердянск, Никополь и Екатеринослав, я был направлен ЦК КП(б)У в ставку строптивого батьки с весьма деликатным поручением - выяснить его ближайшие планы.
После одной из встреч батька вызвал своего казначея и приказал выдать мне под расписку пятьсот рублей керенками, ту сумму, которую мы ему ассигновали в июне тысяча девятьсот восемнадцатого... "За Нестором Ивановичем никогда не пропадет, - сказал он своим металлическим голосом и обнажил в улыбке крупные желтые зубы. - Как там диван, обновили?"
Диван не обновили. Кожа пришла в полную ветхость. Из дыр торчали ржавые пружины. Если Махно рассчитывал на то, что диван займет почетное место в музее анархии, он ошибался. Скорей всего, диван скоро окажется на свалке. И не исторической - обычной.
Миновав диван, я свернул по коридору налево и распахнул хорошо знакомую мне дверь.
Зигмунд, бородатый и низкорослый, как обычно, сидел за своим просторным столом в глубине комнаты и что-то быстро писал, нервно ерзая локтем по раскиданным на столе бумагам.
Было бы хорошо, чтобы книга Розыск - 2. Станция назначения - Харьков автора Кларов Юрий Михайлович дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Розыск - 2. Станция назначения - Харьков у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Розыск - 2. Станция назначения - Харьков своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Кларов Юрий Михайлович - Розыск - 2. Станция назначения - Харьков.
Если после завершения чтения книги Розыск - 2. Станция назначения - Харьков вы захотите почитать и другие книги Кларов Юрий Михайлович, тогда зайдите на страницу писателя Кларов Юрий Михайлович - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Розыск - 2. Станция назначения - Харьков, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Кларов Юрий Михайлович, написавшего книгу Розыск - 2. Станция назначения - Харьков, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Розыск - 2. Станция назначения - Харьков; Кларов Юрий Михайлович, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн