Мало того что мы одну стену построили из Мы, у нас есть еще вторая стена, второй пояс укрепления, еще более мощный: все не совсем, даже наши не совсем наши.
Как просто любить человека
Представьте себе ситуацию: перед вами человек. Учить его не надо, учиться у него тоже не надо, не надо исправлять его недостатки – ведь это продолжение его достоинств. Берешь недостаток, делаешь достоинство.
Что же с ним делать? А ничего. Просто любить.
Как это – любить и ничего с ним не делать? А древние говорят, что это и есть любовь. Именно тогда, когда вам с человеком ничего не нужно делать. А просто хочется с ним быть, бытийствовать совместно. Говорят, это и есть любовь, которая крепка как смерть, та любовь, о которой мы все мечтаем.
Но для того чтобы его любить, нужно сказать, что он – такой, какой есть, это он со всем тем, что в нем есть. И даже с тем, чего в нем нет, потому что просто я этого не вижу.
Значит, патология в том, как мы воспринимаем себя и друг друга: ты – не ты и я – не я.
С этим связана еще одна проблема – неумение жить в настоящем времени, неумение принять прошлое таким, каким оно было. Постоянная борьба с прошлым – самое бесполезное из всех бесполезных занятий.
Кто уверен, что вот сейчас, в данный момент, в данном месте все правильно, хорошо, прекрасно?
Кто уверен, что он родился вовремя, там, где нужно?
И что в своем саду яблоки слаще?
И что в соседнем государстве так же, как у нас?
Кто вообще доволен сегодня и здесь? Или, как говорят, здесь и сейчас?
Пришел к мудрецу человек и говорит: «Скажи мне, вот у меня три вопроса: какое время самое важное, какой человек самый важный, какое дело самое важное?» Мудрец ответил: «Самое важное время – настоящее, потому что прошлого нет, а будущее еще не наступило. Самый важный человек – это тот, с которым ты имеешь дело в настоящем времени».
«Какое дело самое важное?» Мудрец отвечает: «Любовь между тобой и этим человеком».
Для каждого из нас все, кто сейчас с ним рядом, самые важные (согласно мудрецу). И время вот это, сегодня, сейчас: сколько там на часах? – тоже самое важное для каждого из нас.
А самое важное дело, если верить мудрецу, – это любовь между нами в данный момент. И ничего более важного сейчас не существует. Да кто же в это поверит? Ну если и «поверит», то кто же так жить будет? Вот и возникает еще один вариант бегства от живого.
Нет, ну ты явно не тот человек, который мне нужен. Завтра… Ну что мне толку от завтра? С тобой же никакой перспективы.
Ну а ты? Если б ты мне встретился недельки четыре тому назад, а еще лучше в прошлом году. Ну, может быть, у нас есть шанс это выяснить годика через три…
И никого не осталось. Я один, но и я сегодняшний еще не тот. Я знаю, еще полгода напряженной работы над собой, и тогда я… Вот, помню, лет пятнадцать назад был человек. И никого не осталось. Пустота…
К чему же мы реально приходим? К тому, чтобы жить в пустоте, где нет ничего живого и непредсказуемого. В том числе и меня самого. И полным ходом, как говорили древние египтяне, на тот берег реки, то есть Нила. Помните, что там находилось? Царство мертвых. Вот там все нормально. Там все исчислено, предсказуемо.
Вспоминаю одного своего друга, который всегда, когда ел яблоко, грушу, виноград, огурец, помидор, – приговаривал, «как живой с живым говоря». Вот тут он был живой и очень любил это дело, потому что в этот момент он ощущал себя просто живым и не было ни у него недостатка, ни у яблока.
Но тут же начинается бунт умозрения. Так что же тогда, все прекрасно в этом лучшем из миров? И ничего не надо делать? Ничего. Растет себе та же самая береза, и при этом, борясь за место под солнцем, около нее усохло штук десять молодых кленов. Она уже большая, а они еще маленькие. Естественный ход вещей.
А что такое естественный ход вещей? Как говорят наиболее умные люди, занимающиеся этой проблемой, естественный ход вещей – это такой ход вещей, в котором все проявляется спонтанно, в любви, в союзе живого с живым.
Есть замечательное размышление у Павла Васильевича Флоренского о том, что существуют две силы. Первая – это сила природы, которую мы боимся потому, что она подчиняется только естественному ходу вещей. Она обладает силой живого. Вторая – сила духа, которая не обладает силой живого, ибо дух бесплотен. Он может лишь структурировать этот кипящий котел жизни. Только союз этих двух сил дает познать истину. А зачем нам истина, если мы жить хотим? К чему ведет истина: к тому, чтобы просветлеть, или к тому, чтобы жить? А разве жить в истине не интереснее, чем во тьме? Хотя, конечно, это очень трудно. Потому что трудно найти баланс между «томлением духа» и требованиями социальной жизни.
И вот социальное структурирование человека, человеческой жизни – это еще одна большая проблема, связанная с нашей темой.
СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ МИРЫ
В жизни людей существует система более или менее замкнутых психологических миров, внутри которых человек живет, как правило, всю свою жизнь. В них он черпает основание для утверждения своеобычности, своей самоценности.
Социально-психологический мир рождается постепенно. Сначала это круг семьи. Потом – круг знакомых семьи. Затем – подсознательный отбор близких знакомств.
Уже в детском саду начинается подсознательный отбор, в котором участвуют индивидуальные признаки человека, темперамент и прочее. Но гораздо бо2льшую роль в этом выборе играют культурологические признаки, то есть принадлежность к определенному социально-психологическому миру с определенной системой критериев, с определенным взглядом на человека и жизнь человеческую. На то, что возможно – невозможно, допустимо – недопустимо. Со своей иерархией ценностей, со своей системой реакций на поведение другого человека и так далее.
Такой отбор подсознательно начинается с детства. Это как бы продолжение той темы, о которой мы говорили: Мы и Они. Только уже с точки зрения не внешней, а внутренней жизни самого субъекта.
О ненасилии между мирами
Когда люди вступают в какое-либо взаимодействие, каждый отстаивает свой мир, покушение на который воспринимается как покушение на самого человека, потому что социально-психологический мир – это тело личности. За редчайшим исключением, человек не покидает свой социально-психологический мир даже тогда, когда не имеет никаких контактов с его персональными представителями.
Если мы изымем человека из его привычного окружения и поместим в ситуацию, в которой у него нет ни одного контакта с человеком того же социально-психологического мира, он в поведении адаптируется к новой ситуации, но внутренне не покинет свой мир.
Почему? Покинуть свой мир – это отказаться от себя. А отказ от себя, в качестве осознанной цели, присутствует только в некоторых эзотерических традициях, относящихся к трансформационным. Ни традиции силы, ни традиции медитативные, ни традиции ситуационного управления такой задачи всерьез не ставят. Ибо тысячелетний опыт показывает, что более сложной задачи, чем покинуть себя, вылупиться из матки своего социально-психологического мира, перед человеком поставить невозможно. Даже если вам удастся создать ему для этого мотивацию.
Осуществить переход из одного мира в другой, а не просто адаптироваться, не стать разведчиком в чужом мире, а реально перейти в него – это задача такой степени сложности (если рассматривать ее как практическую), что, честно говоря, лично я ничего более трудного в своей жизни не встречал. Вот почему мы говорим, что человек, ставший на путь живой духовной традиции, с определенного момента перестает быть человеком на уровне бытового понимания.
Он действительно «нелюдь». Причем сам это может и не осознавать. Но если он остается среди людей, то тут же начинает получать из своего окружения массу отрицательных сигналов, свидетельствующих о том, что он «мимо», что он не вписывается ни в один социально-психологический мир, который существует.
И если человек не осознает этого, то получается так, что, придя в традицию с мотивацией стать крепче, сильнее, повысить уровень самореализации, он приобретает одни минусы. У него перестает получаться то, что получалось, собственно, само собой. Он начинает все больше и больше чувствовать свое одиночество, заброшенность, неумелость, неприспособленность.
Вот почему люди, заявляющие, что они учатся непосредственно у Космоса, находятся в гораздо более выигрышном положении, чем те, кто действительно учится. Так как те, кто учится у Космоса, сами бессознательно контролируют степень своего преображения, им не надо покидать свой социально-психологический мир, не надо покидать себя, а наоборот, Господь Бог спускается персонально к ним.
Вот почему даже искренне верующие люди, принадлежащие к одной и той же религии, настолько не похожи друг на друга, что даже начинаешь сомневаться, что они верующие, ибо верят они в рамках того, как понимается вера внутри их социально-психологического мира.
Нет ничего другого, к чему человек был бы столь прочно прикреплен, как к своему социально-психологическому миру.
Это не искусственное прикрепление, которое можно просто свести к негативу – сказать, что это плохо. Это не плохо и не хорошо, это почва, на которой вырос человек, он связан с ней корнями, всем своим существом. Он сам есть этот мир. И когда мы говорим: «Познай себя как часть мира и мир – как часть себя», то, строго говоря, надо не космосом и вселенной заниматься и даже не биосферой или ноосферой. Надо заниматься познанием своего социально-психологического мира, мира, в котором ты реально живешь, реально закреплен.
Если человек этого не сделал – дальше все игра, театр. Потому что, не познав себя в этом качестве, ни о каком дальнейшем самопознании говорить не стоит.
Что происходит в результате этой прикрепленности? Она рождает насилие.
Анализируя почти двухлетний опыт работы нашего театра (а я много лет работал в театре актером и режиссером), мы столкнулись с неожиданным моментом. Театр, в идеале, должен состоять из творческих индивидуальностей. Людей самобытных, своеобычных, не похожих друг на друга, объединенных художественной идеей. А получилось так: несмотря на то что мы работали с огромной отдачей и производили качественную продукцию, существовала во мне постоянная неудовлетворенность. Пока наконец не закончилась так называемая педагогическая часть нашей работы. Освободившись от позиции педагога, я вдруг понял, что все время совершал насилие над актерами. Я пытался заставить их жить в моем мире.
Театр очень сложное явление, потому что, с одной стороны, – это коллективное дело, а с другой стороны – каждый должен быть индивидуальностью. И я проявляю по отношению к актерам насилие, и состоит оно в том, что я, не принимая их социально-психологический жизненный мир, потому что он мне не нравится, в силу своего положения ведущего режиссера, да еще и педагога, начинаю волей или неволей навязывать те позиции, которые принадлежат к моему миру, а поскольку я принадлежу к миру в общем-то эзотерическому, то получается просто издевательство над людьми. Ведь они от меня зависят. И производство у нас такое. Я к ним никакой рабочей претензии предъявить не могу, потому что они работают с полной отдачей, качеством, выкладываются, а я все время недоволен.
Когда нормы одного социально-психологического мира навязываются людям, принадлежащим к другим мирам, тогда и происходит насилие.
Очень тонкое, бессознательное насилие. Бывают и явные формы: типа «наша вера самая лучшая». С дубинкой. Кто не нашей веры, тех по голове надо бить и срочно спасать, потому что они заблуждаются. Но это еще хороший вариант, потому что здесь хоть видно, чего человек хочет, какую дубинку он держит, можно тоже взять в руки дубинку и сражаться.
Страшнее всего, когда ни один, ни другой, ни третий – никто не понимает причины происхождения конфликта, и тогда начинается погром. Потому что идет неадекватная трактовка самого ощущения насилия.
Есть, конечно, мазохисты, конформисты-мазохисты, которым насилие над ними доставляет большое удовольствие, и они делают вид, что все приняли, и ловят кайф на этом, но это же не означает, что они на самом деле перешли из одного мира в другой. Представьте, что человек все время делает так: «Да, учитель, да!» Но ничего не происходит. Всем видно, что это неискренне. То есть получается театр. В дурном смысле этого слова. В адаптации к требованию, от которого нельзя уклониться, ничего здорового нет. Хотя с точки зрения человека все это может быть совершенно искренне, если под искренностью понимать неосознанность: человек просто не осознает, что подчиняется насилию.
Трудности общения разных миров
Современные условия жизни все время людей перемешивают: на работе, в компании, в группе обучения собираются индивиды совершенно разные, из разных социально-психологических миров. Когда у группы есть руководитель, для него она сразу делится на тех, кто ему нравится больше, на тех, кто нравится меньше, и на тех, кто не нравится совсем. И если он не осознает, это «нравится – не нравится», то есть неосознанно действует исходя не из профессии, не из той ситуации, в которую люди пришли, заключив соглашение о купле-продаже товара, будь то знания, умения, информация, – то начинается насилие.
А ведь в таких ситуациях нельзя вмешиваться в то, как человек живет. Он – не ученик, не послушник, не последователь, он пришел купить товар. Вы предложили ему товар, но не имеете права вмешиваться в его жизнь! Вы можете его агитировать (это право любого человека: агитировать за свой мир), но вмешиваться – нельзя никогда.
Теперь рассмотрим еще одну распространенную ситуацию: влюбленные…
Как же быть с мужьями и женами? Два человека полюбили друг друга и решили быть вместе, а они из разных социально-психологических миров. Конечно, в первую очередь и они, и те специалисты, к которым они могут обратиться за консультацией, не понимая, почему их любовь, так сказать, не находит адекватного, радостного выражения в их жизни, кинутся – к чему? – к изучению индивидуальной совместимости. То есть начнут выяснять, подходят ли они друг другу по типологии, по гороскопам, по темпераментам…
Допустим, все замечательно: и по гороскопам, и по соционике, и по всем психоэнергетическим данным – подходят. А все равно не получается. И оказывается, что адекватно объяснить ситуацию можно, только поняв, что они из разных социально-психологических миров.
Это колоссальная проблема: преодоление отчуждения. Возможна ли совместная жизнь, вернее, смогут ли они построить третий мир, стать родоначальниками нового социально-психологического мира, где будут патриархами, прародителями? Простым совмещением создать нечто новое не получится. Каждый из влюбленных (супругов) должен выйти за пределы своего мира и построить из этого материала третий мир или найти этот новый общий мир.
Иначе – будет непрерывная борьба. Даже если один из них склонен подчиняться, а другой руководить, то есть для одного из них подчинение не вызывает напряжения, а наоборот, разгружает психологически, борьба будет продолжаться. Это сродни попытке посадить в одну кадку тропическое растение с его землей и растение из средней полосы с его почвой. Что будет – неизвестно. И почва разная, и микроорганизмы различные, и климатические условия.
Существует уникальная работа французского психолога, – к сожалению, не помню его фамилии, – напечатанная в журнале «Америка», – он участвовал в экспедициях Тура Хейердала на плотах «Ра-I» и «Ра-II». Он изучал проблемы совместимости внутри экипажа и пришел к выводу, что, в принципе, особенно в экстремальной ситуации ограниченного пространства, в экстремальных условиях деятельности, преодолимы все различия – и расовые, и связанные с вероисповеданием, и языковой барьер, и возрастной. Преодолимо все, кроме одного – он назвал это «культурным кругозором». Я думаю, что то содержание, которое он вложил в понятие культурного кругозора, характеризует несовместимость некоторых социально-психологических миров.
Когда мы говорим «культурный кругозор», то сразу думаем: ну а что ж тут такого? Дайте человеку соответствующие возможности образоваться, почитать, посмотреть, и он разовьется, и культурные кругозоры совместятся. Оказывается – нет! Социально-психологические миры несовместимы не потому, что они по-разному относятся к культуре. А потому, что у них разная иерархия культурологических ценностей.
Возьмем двух «одинаково культурных людей» в смысле образованности, начитанности, но из разных социально-психологических миров. Неадекватную реакцию, с точки зрения друг друга, они будут выдавать в совершенно неожиданных ситуациях. И будут возникать раздражение, возмущение:
1 2 3 4 5
Как просто любить человека
Представьте себе ситуацию: перед вами человек. Учить его не надо, учиться у него тоже не надо, не надо исправлять его недостатки – ведь это продолжение его достоинств. Берешь недостаток, делаешь достоинство.
Что же с ним делать? А ничего. Просто любить.
Как это – любить и ничего с ним не делать? А древние говорят, что это и есть любовь. Именно тогда, когда вам с человеком ничего не нужно делать. А просто хочется с ним быть, бытийствовать совместно. Говорят, это и есть любовь, которая крепка как смерть, та любовь, о которой мы все мечтаем.
Но для того чтобы его любить, нужно сказать, что он – такой, какой есть, это он со всем тем, что в нем есть. И даже с тем, чего в нем нет, потому что просто я этого не вижу.
Значит, патология в том, как мы воспринимаем себя и друг друга: ты – не ты и я – не я.
С этим связана еще одна проблема – неумение жить в настоящем времени, неумение принять прошлое таким, каким оно было. Постоянная борьба с прошлым – самое бесполезное из всех бесполезных занятий.
Кто уверен, что вот сейчас, в данный момент, в данном месте все правильно, хорошо, прекрасно?
Кто уверен, что он родился вовремя, там, где нужно?
И что в своем саду яблоки слаще?
И что в соседнем государстве так же, как у нас?
Кто вообще доволен сегодня и здесь? Или, как говорят, здесь и сейчас?
Пришел к мудрецу человек и говорит: «Скажи мне, вот у меня три вопроса: какое время самое важное, какой человек самый важный, какое дело самое важное?» Мудрец ответил: «Самое важное время – настоящее, потому что прошлого нет, а будущее еще не наступило. Самый важный человек – это тот, с которым ты имеешь дело в настоящем времени».
«Какое дело самое важное?» Мудрец отвечает: «Любовь между тобой и этим человеком».
Для каждого из нас все, кто сейчас с ним рядом, самые важные (согласно мудрецу). И время вот это, сегодня, сейчас: сколько там на часах? – тоже самое важное для каждого из нас.
А самое важное дело, если верить мудрецу, – это любовь между нами в данный момент. И ничего более важного сейчас не существует. Да кто же в это поверит? Ну если и «поверит», то кто же так жить будет? Вот и возникает еще один вариант бегства от живого.
Нет, ну ты явно не тот человек, который мне нужен. Завтра… Ну что мне толку от завтра? С тобой же никакой перспективы.
Ну а ты? Если б ты мне встретился недельки четыре тому назад, а еще лучше в прошлом году. Ну, может быть, у нас есть шанс это выяснить годика через три…
И никого не осталось. Я один, но и я сегодняшний еще не тот. Я знаю, еще полгода напряженной работы над собой, и тогда я… Вот, помню, лет пятнадцать назад был человек. И никого не осталось. Пустота…
К чему же мы реально приходим? К тому, чтобы жить в пустоте, где нет ничего живого и непредсказуемого. В том числе и меня самого. И полным ходом, как говорили древние египтяне, на тот берег реки, то есть Нила. Помните, что там находилось? Царство мертвых. Вот там все нормально. Там все исчислено, предсказуемо.
Вспоминаю одного своего друга, который всегда, когда ел яблоко, грушу, виноград, огурец, помидор, – приговаривал, «как живой с живым говоря». Вот тут он был живой и очень любил это дело, потому что в этот момент он ощущал себя просто живым и не было ни у него недостатка, ни у яблока.
Но тут же начинается бунт умозрения. Так что же тогда, все прекрасно в этом лучшем из миров? И ничего не надо делать? Ничего. Растет себе та же самая береза, и при этом, борясь за место под солнцем, около нее усохло штук десять молодых кленов. Она уже большая, а они еще маленькие. Естественный ход вещей.
А что такое естественный ход вещей? Как говорят наиболее умные люди, занимающиеся этой проблемой, естественный ход вещей – это такой ход вещей, в котором все проявляется спонтанно, в любви, в союзе живого с живым.
Есть замечательное размышление у Павла Васильевича Флоренского о том, что существуют две силы. Первая – это сила природы, которую мы боимся потому, что она подчиняется только естественному ходу вещей. Она обладает силой живого. Вторая – сила духа, которая не обладает силой живого, ибо дух бесплотен. Он может лишь структурировать этот кипящий котел жизни. Только союз этих двух сил дает познать истину. А зачем нам истина, если мы жить хотим? К чему ведет истина: к тому, чтобы просветлеть, или к тому, чтобы жить? А разве жить в истине не интереснее, чем во тьме? Хотя, конечно, это очень трудно. Потому что трудно найти баланс между «томлением духа» и требованиями социальной жизни.
И вот социальное структурирование человека, человеческой жизни – это еще одна большая проблема, связанная с нашей темой.
СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ МИРЫ
В жизни людей существует система более или менее замкнутых психологических миров, внутри которых человек живет, как правило, всю свою жизнь. В них он черпает основание для утверждения своеобычности, своей самоценности.
Социально-психологический мир рождается постепенно. Сначала это круг семьи. Потом – круг знакомых семьи. Затем – подсознательный отбор близких знакомств.
Уже в детском саду начинается подсознательный отбор, в котором участвуют индивидуальные признаки человека, темперамент и прочее. Но гораздо бо2льшую роль в этом выборе играют культурологические признаки, то есть принадлежность к определенному социально-психологическому миру с определенной системой критериев, с определенным взглядом на человека и жизнь человеческую. На то, что возможно – невозможно, допустимо – недопустимо. Со своей иерархией ценностей, со своей системой реакций на поведение другого человека и так далее.
Такой отбор подсознательно начинается с детства. Это как бы продолжение той темы, о которой мы говорили: Мы и Они. Только уже с точки зрения не внешней, а внутренней жизни самого субъекта.
О ненасилии между мирами
Когда люди вступают в какое-либо взаимодействие, каждый отстаивает свой мир, покушение на который воспринимается как покушение на самого человека, потому что социально-психологический мир – это тело личности. За редчайшим исключением, человек не покидает свой социально-психологический мир даже тогда, когда не имеет никаких контактов с его персональными представителями.
Если мы изымем человека из его привычного окружения и поместим в ситуацию, в которой у него нет ни одного контакта с человеком того же социально-психологического мира, он в поведении адаптируется к новой ситуации, но внутренне не покинет свой мир.
Почему? Покинуть свой мир – это отказаться от себя. А отказ от себя, в качестве осознанной цели, присутствует только в некоторых эзотерических традициях, относящихся к трансформационным. Ни традиции силы, ни традиции медитативные, ни традиции ситуационного управления такой задачи всерьез не ставят. Ибо тысячелетний опыт показывает, что более сложной задачи, чем покинуть себя, вылупиться из матки своего социально-психологического мира, перед человеком поставить невозможно. Даже если вам удастся создать ему для этого мотивацию.
Осуществить переход из одного мира в другой, а не просто адаптироваться, не стать разведчиком в чужом мире, а реально перейти в него – это задача такой степени сложности (если рассматривать ее как практическую), что, честно говоря, лично я ничего более трудного в своей жизни не встречал. Вот почему мы говорим, что человек, ставший на путь живой духовной традиции, с определенного момента перестает быть человеком на уровне бытового понимания.
Он действительно «нелюдь». Причем сам это может и не осознавать. Но если он остается среди людей, то тут же начинает получать из своего окружения массу отрицательных сигналов, свидетельствующих о том, что он «мимо», что он не вписывается ни в один социально-психологический мир, который существует.
И если человек не осознает этого, то получается так, что, придя в традицию с мотивацией стать крепче, сильнее, повысить уровень самореализации, он приобретает одни минусы. У него перестает получаться то, что получалось, собственно, само собой. Он начинает все больше и больше чувствовать свое одиночество, заброшенность, неумелость, неприспособленность.
Вот почему люди, заявляющие, что они учатся непосредственно у Космоса, находятся в гораздо более выигрышном положении, чем те, кто действительно учится. Так как те, кто учится у Космоса, сами бессознательно контролируют степень своего преображения, им не надо покидать свой социально-психологический мир, не надо покидать себя, а наоборот, Господь Бог спускается персонально к ним.
Вот почему даже искренне верующие люди, принадлежащие к одной и той же религии, настолько не похожи друг на друга, что даже начинаешь сомневаться, что они верующие, ибо верят они в рамках того, как понимается вера внутри их социально-психологического мира.
Нет ничего другого, к чему человек был бы столь прочно прикреплен, как к своему социально-психологическому миру.
Это не искусственное прикрепление, которое можно просто свести к негативу – сказать, что это плохо. Это не плохо и не хорошо, это почва, на которой вырос человек, он связан с ней корнями, всем своим существом. Он сам есть этот мир. И когда мы говорим: «Познай себя как часть мира и мир – как часть себя», то, строго говоря, надо не космосом и вселенной заниматься и даже не биосферой или ноосферой. Надо заниматься познанием своего социально-психологического мира, мира, в котором ты реально живешь, реально закреплен.
Если человек этого не сделал – дальше все игра, театр. Потому что, не познав себя в этом качестве, ни о каком дальнейшем самопознании говорить не стоит.
Что происходит в результате этой прикрепленности? Она рождает насилие.
Анализируя почти двухлетний опыт работы нашего театра (а я много лет работал в театре актером и режиссером), мы столкнулись с неожиданным моментом. Театр, в идеале, должен состоять из творческих индивидуальностей. Людей самобытных, своеобычных, не похожих друг на друга, объединенных художественной идеей. А получилось так: несмотря на то что мы работали с огромной отдачей и производили качественную продукцию, существовала во мне постоянная неудовлетворенность. Пока наконец не закончилась так называемая педагогическая часть нашей работы. Освободившись от позиции педагога, я вдруг понял, что все время совершал насилие над актерами. Я пытался заставить их жить в моем мире.
Театр очень сложное явление, потому что, с одной стороны, – это коллективное дело, а с другой стороны – каждый должен быть индивидуальностью. И я проявляю по отношению к актерам насилие, и состоит оно в том, что я, не принимая их социально-психологический жизненный мир, потому что он мне не нравится, в силу своего положения ведущего режиссера, да еще и педагога, начинаю волей или неволей навязывать те позиции, которые принадлежат к моему миру, а поскольку я принадлежу к миру в общем-то эзотерическому, то получается просто издевательство над людьми. Ведь они от меня зависят. И производство у нас такое. Я к ним никакой рабочей претензии предъявить не могу, потому что они работают с полной отдачей, качеством, выкладываются, а я все время недоволен.
Когда нормы одного социально-психологического мира навязываются людям, принадлежащим к другим мирам, тогда и происходит насилие.
Очень тонкое, бессознательное насилие. Бывают и явные формы: типа «наша вера самая лучшая». С дубинкой. Кто не нашей веры, тех по голове надо бить и срочно спасать, потому что они заблуждаются. Но это еще хороший вариант, потому что здесь хоть видно, чего человек хочет, какую дубинку он держит, можно тоже взять в руки дубинку и сражаться.
Страшнее всего, когда ни один, ни другой, ни третий – никто не понимает причины происхождения конфликта, и тогда начинается погром. Потому что идет неадекватная трактовка самого ощущения насилия.
Есть, конечно, мазохисты, конформисты-мазохисты, которым насилие над ними доставляет большое удовольствие, и они делают вид, что все приняли, и ловят кайф на этом, но это же не означает, что они на самом деле перешли из одного мира в другой. Представьте, что человек все время делает так: «Да, учитель, да!» Но ничего не происходит. Всем видно, что это неискренне. То есть получается театр. В дурном смысле этого слова. В адаптации к требованию, от которого нельзя уклониться, ничего здорового нет. Хотя с точки зрения человека все это может быть совершенно искренне, если под искренностью понимать неосознанность: человек просто не осознает, что подчиняется насилию.
Трудности общения разных миров
Современные условия жизни все время людей перемешивают: на работе, в компании, в группе обучения собираются индивиды совершенно разные, из разных социально-психологических миров. Когда у группы есть руководитель, для него она сразу делится на тех, кто ему нравится больше, на тех, кто нравится меньше, и на тех, кто не нравится совсем. И если он не осознает, это «нравится – не нравится», то есть неосознанно действует исходя не из профессии, не из той ситуации, в которую люди пришли, заключив соглашение о купле-продаже товара, будь то знания, умения, информация, – то начинается насилие.
А ведь в таких ситуациях нельзя вмешиваться в то, как человек живет. Он – не ученик, не послушник, не последователь, он пришел купить товар. Вы предложили ему товар, но не имеете права вмешиваться в его жизнь! Вы можете его агитировать (это право любого человека: агитировать за свой мир), но вмешиваться – нельзя никогда.
Теперь рассмотрим еще одну распространенную ситуацию: влюбленные…
Как же быть с мужьями и женами? Два человека полюбили друг друга и решили быть вместе, а они из разных социально-психологических миров. Конечно, в первую очередь и они, и те специалисты, к которым они могут обратиться за консультацией, не понимая, почему их любовь, так сказать, не находит адекватного, радостного выражения в их жизни, кинутся – к чему? – к изучению индивидуальной совместимости. То есть начнут выяснять, подходят ли они друг другу по типологии, по гороскопам, по темпераментам…
Допустим, все замечательно: и по гороскопам, и по соционике, и по всем психоэнергетическим данным – подходят. А все равно не получается. И оказывается, что адекватно объяснить ситуацию можно, только поняв, что они из разных социально-психологических миров.
Это колоссальная проблема: преодоление отчуждения. Возможна ли совместная жизнь, вернее, смогут ли они построить третий мир, стать родоначальниками нового социально-психологического мира, где будут патриархами, прародителями? Простым совмещением создать нечто новое не получится. Каждый из влюбленных (супругов) должен выйти за пределы своего мира и построить из этого материала третий мир или найти этот новый общий мир.
Иначе – будет непрерывная борьба. Даже если один из них склонен подчиняться, а другой руководить, то есть для одного из них подчинение не вызывает напряжения, а наоборот, разгружает психологически, борьба будет продолжаться. Это сродни попытке посадить в одну кадку тропическое растение с его землей и растение из средней полосы с его почвой. Что будет – неизвестно. И почва разная, и микроорганизмы различные, и климатические условия.
Существует уникальная работа французского психолога, – к сожалению, не помню его фамилии, – напечатанная в журнале «Америка», – он участвовал в экспедициях Тура Хейердала на плотах «Ра-I» и «Ра-II». Он изучал проблемы совместимости внутри экипажа и пришел к выводу, что, в принципе, особенно в экстремальной ситуации ограниченного пространства, в экстремальных условиях деятельности, преодолимы все различия – и расовые, и связанные с вероисповеданием, и языковой барьер, и возрастной. Преодолимо все, кроме одного – он назвал это «культурным кругозором». Я думаю, что то содержание, которое он вложил в понятие культурного кругозора, характеризует несовместимость некоторых социально-психологических миров.
Когда мы говорим «культурный кругозор», то сразу думаем: ну а что ж тут такого? Дайте человеку соответствующие возможности образоваться, почитать, посмотреть, и он разовьется, и культурные кругозоры совместятся. Оказывается – нет! Социально-психологические миры несовместимы не потому, что они по-разному относятся к культуре. А потому, что у них разная иерархия культурологических ценностей.
Возьмем двух «одинаково культурных людей» в смысле образованности, начитанности, но из разных социально-психологических миров. Неадекватную реакцию, с точки зрения друг друга, они будут выдавать в совершенно неожиданных ситуациях. И будут возникать раздражение, возмущение:
1 2 3 4 5