— Посмотрели бы они на тебя теперь или еще лучше сразу после того, как ты занималась любовью.— Любовью? Ты имеешь в виду секс?И Джейми плюнула в него, отчаявшись спастись от его испытующего взгляда иным способом.— Называй это как хочешь, — натянуто проговорил Джейк. — Как ни назови, суть от этого не меняется. Интересно, Джейми, отдаваясь ему, ты издаешь те же звуки наслаждения, что когда-то со мной?Джейк так сильно прижал ее к себе, что она не могла ни вздохнуть, ни пошевелиться, при этом он неотрывно смотрел на нее, ожидая ее реакции. А она лихорадочно искала подходящий случаю ответ.— Джейк! Неужели ты до сих пор хранишь в памяти такие мелочи? Ты меня удивляешь. А я думала, что давно забыта, ведь после меня у тебя было столько женщин.— Ну, не скромничай. — Его рот неприятно скривился. — Слишком уж ты скромна. — К большой ее досаде, он цинично ощупывал ее взглядом и не мог не видеть, как поднимаются под тканью ее твердеющие соски. Рука его поднялась, и ее захлестнула волна ужаса. Нет, он не должен!.. Она попыталась вырваться.— Джейк, я хочу, чтобы ты ушел.— А я и не сомневаюсь в этом. — Улыбка его была недоброй, но он отпустил ее. — Очень хорошо, Джейми, я уйду, но не забудь о нашей договоренности насчет Рождества.— Рождество! — Она отшатнулась от него, глаза ее расширились. — Я не могу ехать с тобой.— Почему? Потому что теперь с нами не будет Аманды? Не смеши меня. А может, ты хочешь захватить с собой своего дружка, чтобы представить его родителям?— Ральфа? С какой стати?Еще не договорив, она уже поняла, что сделала ошибку. Он задал провокационный вопрос, и она, не подумав, ответила на него слишком быстро.— Уверен, Джейми, ты не захочешь разочаровать свою мать и моего отца, не так ли? — проговорил он, смягчая и растягивая слова. — Они ждут не дождутся увидеть тебя дома. Ради них мы должны взять себя в руки и предстать перед ними радостными и дружными. Что ты об этом думаешь?Джейми хотела было сказать ему, что именно она об этом думает, но решила промолчать. Чего ради?.. И так уж она достаточно одурачена им, чтобы позволить ему опять загнать себя в ловушку. Но отказываться от поездки домой было слишком поздно, и он, черт возьми, понимал это.— Знаешь, порой я почти забываю, что тебе уже не восемнадцать, — поддразнил он ее, отступая в глубь комнаты.— Я провожу тебя, — буркнула Джейми в ответ.Он без дальнейших возражений последовал за ней и, пока она отпирала дверь, непринужденно сказал:— Еще одно…— Что?— Вот это.И его руки — Джейми и ахнуть не успела — обвились вокруг нее, и она оказалась прижатой к его жаркому телу, так что и пошевелиться не могла. А он, не ослабляя объятий, склонился и с непогрешимой тщательностью поцеловал ее в губы.Она боролась с собой, чтобы не ответить ему, боясь выдать свои чувства; но опьяняющее наслаждение заставило ее мышцы расслабиться.Шесть лет прошло с тех пор, как он последний раз держал ее в своих объятиях. Шесть лет, но тело помнило все, будто это было вчера.Умело и настойчиво добившись от нее ответа, чего она так не хотела, он сразу же, как только она расслабилась и прильнула к нему, отпустил ее и чуть ли не оттолкнул от себя.Первое мучительное чувство утраты мгновенно сменилось в ней шоком и яростью, стоило ей увидеть, что он смотрит на нее сверху вниз и улыбается; по выражению его глаз она безошибочно поняла: он успел почувствовать, как сильно она возбудилась.— А твой дружок, как видно, любовник-то жидковат. Или мое исполнение было гораздо лучше, чем я думал, — издевательски нежно проговорил он. — Если бы не дела, настойчиво призывающие меня вернуться домой, я задержался бы, и мы бы это проверили.Она хотела ударить его, но он успел перехватить ее руку и холодно предупредил:— Не делай этого. Ты же не хочешь, чтобы я отплатил тем же. Можешь, Джейми, сколько угодно ненавидеть меня, — сказал он, уходя, — но ты не посмеешь отрицать, что в сексуальном плане я все еще тебя волную.Закрыв за ним, Джейми прислонилась к двери, ожидая, когда ее дрожащее тело расслабится. Какого черта она так расквасилась? Надо же быть такой идиоткой! Неужели она не могла этого предвидеть? Ведь было же ясно, что он пришел разгневанный, опасно разозленный промашкой, которая вышла у него с Амандой, пришел для того, чтобы выместить на ней свою неудачу. И он преуспел в своем черном деле, этого отрицать нельзя. 5 — Умница девочка. Рад, что хоть раз ты проявила благоразумие.Сопротивляясь искушению швырнуть в Джейка чемодан, Джейми позволила ему забрать его и отнести в багажник машины, в которой она узнала теперь дорогой «БМВ», стоявший возле ее дома в тот вечер, когда она возвращалась с приема у Джонсонов.Она испытывала мучительный соблазн сказать Джейку, что причина, по которой она едет в Куинсмид, лично к нему не имеет никакого отношения. Но и этот соблазн ей удалось преодолеть.Той ночью, после появления Джейка, она решила, что найдет повод отказаться от поездки, но вчера все переменилось. Ближе к вечеру позвонила мать и сказала, как она рада, что дочь наконец-то приедет домой на Рождество. Голос ее дрожал.— Марк напоследок порадуется…От этих слов мир Джейми покачнулся, и должно было пройти несколько секунд, прежде чем она смогла перевести дыхание и найти в себе силы спросить у матери, что она хочет этим сказать. Маргарет Брайертон сообщила дочери, что с сердечными недомоганиями Марка все оказалось гораздо серьезнее, чем предполагалось сначала, и что его шансы прожить больше нескольких месяцев ничтожны.— Джейми, какое счастье, что ты приедешь, ты и представить себе не можешь, как он по тебе истосковался.Эти слова матери заставили ее выбросить из головы все мысли о том, что можно не поехать.— Только вот что, милая, постарайся не упоминать при нем о его болезни. Марк ненавидит, когда кто-нибудь говорит об этом. Он старается делать вид, что все… все идет нормально.Джейми могла это понять, но в горле застрял комок от жалости к Марку. Не важно, что Марк отец Джейка, она-то его тоже любит. На нее сразу же нахлынуло горькое сознание вины, ведь с тех пор, как она оставила дом, она так мало виделась с Марком и матерью. Да она с удовольствием бы ездила к ним, но там всегда торчал Джейк.— Ну? Мы что, всю ночь будем здесь стоять? Поджав рот, Джейми села в машину. Она не собиралась обсуждать с Джейком свои переживания по поводу Марка. По его лицу не особо заметно, чтобы он очень уж переживал из-за отца, да и с какой стати ему переживать?.. Но она одернула себя, понимая, что не права. Джейк любит Марка, и она это знает.— Звонила мама и сказала, что с Марком все обстоит гораздо хуже, чем они думали сначала.Джейк обернулся, когда заводил мотор, и лицо его помрачнело. Он выглядел гораздо старше своих лет — усталый, с морщинами, которых она прежде не замечала. Без Марка все бремя забот, связанных с «Брайертон индастриз», ляжет на плечи Джейка, и, хотя техническая сторона дела уже несколько лет полностью под его контролем, по многим вопросам управления, как она знала, он консультировался с Марком.— Да.— Можно ли еще что-нибудь сделать? Хирургическое вмешательство, лекарства?— Есть одно новое лекарство, но оно не прошло необходимые испытания. Если он протянет еще месяцев двенадцать, ну, тогда…— Насколько это реально? — спросила она. Джейк в это время въезжал в поток уличного движения.— Все может быть… Особенно если у него найдутся причины пожить подольше. — В голосе Джейка проскользнуло раздражение, он явно не хотел говорить с ней о Марке. — Сейчас, например, отец ждет не дождется тебя. — Он саркастически усмехнулся. — Так что вперед, Джейми. Ты ведь знаешь, что всегда была его любимицей.Да, она знала это. Марк любил сына, но по-настоящему баловал только падчерицу.— Он очень скучает по тебе.Эти слова вновь всколыхнули в ней тяжкое чувство вины, но справедливости ради надо отметить, что половина вины лежит на Джейке. Ведь это из-за него она вынуждена была покинуть дом. Из-за того, кто возбудил в ней, юной дурочке, глупые мечты, а потом безжалостно вышвырнул в грубую реальность. Она оставила дом потому, что он разбил ее сердце; но она не говорила ему этого. В том единственном письме, которое она отправила ему после своего бегства, она писала, что слишком молода для замужества, что хочет свободы и возможности найти свой собственный путь в жизни, не желая обременять себя мужем и детьми.Она и сейчас считала, что поступила правильно, и гордилась той частью их с Ральфом бизнеса, который создала сама, хотя понимала, что без Ральфа, взявшего на себя все планирование и финансовую часть предприятия, она бы не добилась успеха. Карьера не требовала от нее особых жертв, она вполне могла бы сочетать ее с семейными обязанностями и поэтому, видя, как счастлива Бет, остро завидовала ей.Если бы только встретить человека, который заставил бы ее забыть Джейка, которого она полюбила бы и кто полюбил бы ее, она бы охотно вышла за него замуж. Образ строгой деловой женщины всего лишь фасад, за которым она скрывает свое естество. Слишком она похожа на мать, чтобы ее радовала одинокая жизнь. И если она жила так, то не потому, что считала это единственно приемлемым для себя образом жизни; более того — ее огорчала пустота и нереализованность такого существования.— Там, на заднем сиденье есть фляжка и сандвичи. Надеюсь, нам хватит этого до самого дома, поскольку в пути задерживаться я не намерен.Она покачала головой, а затем вдруг сказала:— К чему, в самом деле, длить агонию? Чем скорее приедем, тем скорее уедем и тем лучше будет для меня.Она заметила, как поджались губы Джейка, как он, подавив вздох, отвернулся от нее. Невольная реакция на оборонительную позицию, которую она заняла по отношению к нему. Теперь казалось невероятным, что некогда им было так легко и просто друг с другом; они могли часами находиться рядом, не нуждаясь в словах, могли часами разговаривать, а теперь один звук его голоса делал самое безобидное замечание достаточным, чтобы мучительная боль раздражения пронзила ее сознание.— Ты все никак не успокоишься, Джейми? — спросил он так резко, что она занервничала.— Никто не любит, когда его заставляют делать то, чего он не хочет, — отрезала она. — Если все другие прощают тебе твое отвратительное высокомерие, это не значит, что я спешу присоединиться к ним.— Высокомерие? Вот, значит, какого ты обо мне мнения?Они уже миновали окраины Лондона и теперь ехали по трассе.— А ты себя таковым не считаешь? — сдавленно проговорила Джейми и тотчас пожалела об этом. Лучше бы она помалкивала, игнорируя все его замечания. Нельзя позволить ему втянуть себя в спор. Джейк, насколько она знала, непревзойденный мастер манипулировать фактами, заставляя их работать на себя.Он не ответил на ее слова, и она, посмотрев на него, заметила в его взгляде, скользнувшем по ее лицу, издевательскую насмешку.Прошло какое-то время, пока он заговорил:— Раньше тебе это нравилось. Ты находила восхитительным, что я такой властный.Джейми закипала презрением и яростью. А хуже всего то, что сказанного им она отрицать не могла. Некогда она позитивно использовала именно это слово — властный.— Что ж тут странного? Ведь мне было всего восемнадцать, — заметила она, подавив гнев и постаравшись придать лицу полную бесстрастность. — К счастью, с тех пор я повзрослела.— Ты думаешь, что повзрослела, — вежливо поправил ее Джейк. — Да нет такой женщины, которая не уважала и не хотела бы такого мужчину, который позволит ей толочься возле него и восхищаться им, и если ты, Джейми, будешь честна сама с собой, то не сможешь не согласиться с этим.Частью своего рассудка она понимала, что он прав, но будь она проклята, если сознается ему в этом.— Я полагаю, что мужчина и женщина должны быть во всех отношениях равноправными партнерами, — сказала она холодно. — Имидж настоящего мужчины, главы и повелителя, безнадежно устарел, Джейк. Прошли те времена, когда мужчина мог деспотично не считаться с мнением женщины просто потому, что он мужчина.— Согласен. — Его готовность принять критику изумила ее. — Но все же настаиваю, что любая женщина хочет такого мужчину, который способен доказать ей, что он настоящий мужчина, мужчина, на которого она может положиться в любой ситуации.Конечно, он прав, но она не желала признавать его правоту.— Знаешь, Джейк, существует разница между истинной мужественностью и мужским высокомерием.Больше ей говорить не хотелось. К счастью, они проезжали опасный участок пути, и Джейк сконцентрировал внимание на дороге, что лишило его возможности продолжать спор.Впрочем, откинувшись на спинку сиденья и закрыв глаза, она пожалела, что их разговор прервался. Оставалось одно — украдкой поглядывать на него, восхищаясь, как и прежде, точностью и выверенностыо его движений. Физически эти шесть лет совершенно не изменили его. Он все так же сильно излучал чувственную энергию, как в те времена, когда ей было восемнадцать. Даже его одежда — кремовая шерстяная рубашка, желтовато-зеленые вельветовые джинсы — напоминала ей прежние дни.Неожиданно он затормозил, и, хотя Джейми была пристегнута ремнем безопасности, она автоматически выбросила вперед руки. Шок от ощущения мускулистой упругости его бедра, в которое уткнулись пальцы, заставил ее содрогнуться, ибо она сразу же вспомнила и узнала жар его плоти и твердость мышц под тканью джинсов.— Ты так резко затормозил, — сдавленно проговорила она, — мне показалось, что меня уносит вперед.Ощущение его плоти под пальцами так глубоко впечаталось в ее чувственную память, что сознание Джейми наполнилось образами былого счастья. Она испытала нечто близкое к потрясению, осознав, как отчаянно жаждет прикоснуться к нему, к его сильному мужественному телу.— С тобой все в порядке? — Его голос прозвучал почти грубо. — Ты побелела как мел.— Испугалась.— Чего? Того, что случайно прикоснулась ко мне? — насмешливо спросил Джейк. — Что-то не верится… Тебе уже не восемнадцать, хотя и теперь…Голос его пресекся, и атмосфера в машине сразу же стала невыносимо напряженной.— Ох, да при чем тут это! Просто ты слишком резко затормозил. Но в одном, Джейк, ты определенно не изменился. Все еще думаешь, что весь мир вращается вокруг тебя.— Твой мир когда-то вокруг меня вращался. Слова упали в плотное молчание, Джейми оцепенела. Разве могла она возразить? Сказанное им слишком правдиво.— В душе, Джейми, ты вовсе не женщина карьеры, — продолжал он сухо. — Тебе нужен муж, дети.— К чему ты все это говоришь? Я и без того не сомневаюсь в твоей убежденности, что место женщины на кухне.— Не обязательно. Некоторым женщинам необходимо работать с полной нагрузкой, поскольку у них существуют финансовые трудности. Но тебе… Я не шовинист, Джейми, как ты, видимо, думаешь. Просто хочу сказать, что ты не из тех женщин, которые созданы для карьеры. Ты становишься слишком беспокойной, и это заметно. К тому же не обладаешь бетонным здоровьем, ты возбудима и хрупка, надолго тебя не хватит.Джейми не возразила, ведь он опять сказал сущую правду. Крайне расстроенная, она отвернулась и закрыла глаза, позволив мягким покачиваниям автомобиля убаюкать ее.Проснулась она от внезапного ощущения потери скорости, сознание прояснилось не сразу, тело затекло от долгой неподвижности, а, когда она открыла глаза, вокруг не было ни огонька.— Почему мы стоим?Джейк отстегнул свой ремень безопасности и потянулся, чтобы отстегнуть ее, но она испуганно отпрянула.— Ты настороженна, как заблудившаяся кошка, — сардонически заметил он. — Удивляюсь, с чего бы это?— Где мы?— Примерно милях в десяти от дому.— Тогда почему мы остановились?— Потому что я должен дать тебе вот это.Одной рукой он слегка сжал ее левое запястье, а другой вытащил из кармана маленькую коробочку. Когда он открыл ее, у Джейми перехватило дыхание — она увидела морозное сияние бриллиантов. Это было то самое кольцо, она сразу узнала его; они вместе выбирали его в Йорке, незадолго до ее восемнадцатилетия.Она перевела взгляд с кольца на его лицо, но на нем, наполовину погруженном в тень, ничего нельзя было прочесть. Ее охватило лихорадочное напряжение.— Какого черта, Джейк?.. Что ты делаешь?А он, будто не слыша ее, чуть ли не насильно надел кольцо на палец, предназначенный для обручального кольца, и ей показалось, что кожа под холодком золота съежилась и сморщилась.— Разве не понятно, что я делаю? — насмешливо спросил он, глядя на нее в упор. Выражение непреклонной решимости в его глазах бросило ее в дрожь.— Что за игры ты опять затеваешь? Джейми, едва смея дышать, облизнула пересохшие губы.— Я ведь не для себя стараюсь. Просто мой отец больной человек, он хочет видеть меня женатым, хочет внука. И разве не тебя должен он благодарить, что все мои браки расстраиваются?— Ты… ты имеешь в виду Аманду?Она чувствовала непонятную слабость, кожа под его пальцами, все еще сжимающими ее запястье, горела огнем;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16