И снова ей не удалось его оттолкнуть. Эмили моментально соотнесла свое хрупкое сложение с мощью Тони, и сравнение вышло не в ее пользу. Ведь сдаться на милость победителя не так позорно, если силы неравные?
Одного только Эмили не могла уяснить: она люто ненавидит этого мужчину, тогда почему ей уютно и покойно в его объятиях и от исходящего от него тепла кругами ширится волнение во всем теле? Едва подумав так, она запрокинула голову, чтобы почетче рассмотреть его лицо, словно таким образом надеялась получить ответ.
— К нам приближаются Гарри и Долли, — предупредил Тони, — Мой братец становится на удивление покладистым.
Его дыхание овеяло раскаленную кожу Эмили. Он улыбнулся, улыбались и губы его, и глаза, и какое-то неведомое ощущение волной накатило на нее, пугливая дрожь прошла вдоль позвоночника, где-то глубоко внутри вспыхнула искорка, оставив после себя странную пустоту.
— Эмили…
Тембр голоса Тони заворожил, загипнотизировал ее. Никто никогда не произносил ее имени с подобной интонацией. Она утонула в его сияющих карих глазах, а на дне увидела такое… и с недоумением спросила себя, откуда эта перемена?
Тони склонялся к ней все ближе, ближе, взял ее лицо в свои ладони, большими пальцами осторожно отвел назад пряди шелковистых волос.
Да что же он делает? Умом она отчаянно хотела вырваться, но всем своим существом встрепенулась, откликнулась, жаждала продолжения ласки.
Одной рукой Тони обхватил ее за талию, другая легла на плечи, накрепко сковывая ее тело. Эмили не могла даже пошевелиться, и тогда нежные губы разомкнулись, чтобы заставить его прекратить все это.
— Эми…
Она не расслышала, скорее ощутила звучание своего имени, слившееся с прикосновением его губ. Эмили обмерла — беспомощная, потрясенная. Ей не устоять перед этим бешеным натиском. Она вскинула было руки, уперлась Тони в грудь, но тут же скользнула выше, обвила его шею, запустила пальцы в буйные, густые волосы на затылке.
Сначала его поцелуй был жадным, ненасытным, но постепенно алчность уступила нежности, сладкой истоме. Тони словно отыскал потайную пружинку, и Эмили раскрылась ему навстречу, как шкатулка с секретом. Ее упоительные, отзывчивые губы… Да это чудо! Ах, если бы продлить наслаждение, не дать этой удивительной женщине ускользнуть!
Она таяла как воск в его объятиях, податливая, покоренная. На краткий миг Тони оторвался от ее рта, кончиком языка нежно провел по тоненькой линии, разделяющей губы.
Эмили будто сквозь туман смотрела на него. Смятенные чувства прояснялись, в синих глазах замерцали гневные сапфировые огоньки. Бунтарский дух вновь прорвался наружу. Подавлено ее тело, но не душа. То, что она ощутила — чисто физиологическая реакция.
Тони испытующе смотрел в ее лицо из-под полуопущенных длинных ресниц: заглянул в глаза, перевел взор на припухшие губы. Он без слов понял, что Эмили очнулась от забытья и отгораживается от него, а она прочла в его взгляде полное понимание испытываемых ею в это мгновение чувств. Ей показалось, если он выскажет вслух свои соображения, получится приблизительно следующее: можешь сколько угодно разыгрывать ледяное безразличие, теперь-то мне известно, на что ты способна, моя маленькая недотрога.
Он снова притянул ее к себе, наклонил голову, и опять на Эмили накатило пугающее возбуждение.
— Нет, нет! — панически забилась она, но вместо истошного крика с ее уст слетел жалобный шепот…
— Вы все-таки решили остаться? Мы уже уезжаем, Гарри.
Гарри! Господи, что она здесь делает? Ей давно пора быть дома или, по меньшей мере, вдали от этих людей.
Эмили инстинктивно придвинулась к Тони, осмыслив свой порыв, лишь когда он покровительственно обнял ее, как бы утверждая, что она принадлежит ему. Эмили ощутила, как совсем рядом бьется его сердце, и ей передалась спокойная уверенность и сила Тони Богарта.
Да, она явно не в своем уме: ждет подмоги от заклятого врага, спряталась, как цыпленок под крыло наседки.
— Гарри, мальчики устали и голодны, — робко подала голос Долли, подобострастно глядя на мужа.
Ради Бога, перестань, наконец, зудеть! — сердито огрызнулся тот.
Бедняжка! Эмили всей душой пожалела совершенно незнакомую женщину, соединившую свою судьбу с этим извергом. Он не проявляет к ней ни капли уважения!
Нетрудно представить, каково ей сейчас: человек, который поклялся любить и заботиться о ней, унижает ее при посторонних и при детях!
Тони убрал руку, и, лишившись опоры, Эмили испуганно, умоляюще посмотрела на него. Куда он уходит? Свинство бросать ее, когда рядом Гарри.
А Тони с галантным поклоном открыл перед Эмили дверцу “ягуара”. Ступая на ватных ногах, она подошла к машине и рухнула на сиденье. Ее щеки зарделись, когда Эмили случайно поймала нахальный, раздевающий взгляд Гарри и приметила многозначительную пошлую ухмылку на его губах.
— Я вижу, ты не прогадал, приятель, — обратился Гарри к двоюродному брату. — Но будь осторожен: только позволь какой-нибудь цыпочке заарканить себя, и она высосет из тебя все соки.
“Заарканив” гнуснейшего из негодяев, Долли наверняка превратилась в сплошной комок нервов за годы совместной жизни. Как ни прискорбно, но, судя по поведению, она все еще влюблена в мужа, и ее больно ранят его откровенное равнодушие и хамство.
А сыновья… Чему они научатся у отца?
Безобразному отношению к матери, к женщине? У них перед глазами образец для подражания. Сейчас их еще коробит поведение папы, но совсем скоро они начнут перенимать его манеры.
— Бедная женщина! — с состраданием пробормотала Эмили, позабыв, что она не одна в салоне автомобиля.
— Да, — со вздохом согласился Тони, пристегивая ремень безопасности. — Гарри обращается с Долли просто отвратительно, а она панически боится его потерять. Отчасти по этой причине она ухватилась за идею поехать в Ирландию — рассчитывала провести семейную терапию, второй медовый месяц. В Новой Зеландии Гарри предпочитает проводить досуг вне дома, регулярно наведывается в пивную и норовит приволокнуться за каждой юбкой.
Эмили украдкой озадаченно посмотрела на Тони, пораженная нескрываемым осуждением, с которым он говорил о кузене. Она всегда считала, что между братьями Богарт не может быть и не существует сколько-нибудь существенных разногласий. Вполне естественно, что у них совпадают взгляды на жизнь, в том числе на секс. Если выбирать из них двоих, Эмили с большей неприязнью относилась к Тони, поскольку именно его презрительное отношение нанесло ей незаживающую душевную травму.
Нынешний вечер преподнес немало сюрпризов, и то, как Тони раскритиковал своего безалаберного кузена, пожалуй, самый главный из них.
— Во всем, что касается ее супруга, Долли очень ранима и чувствительна, и неприкрытый интерес Гарри к тебе не облегчает ей и без того несладкую участь.
— Какой там интерес?.. Нет, Долли не могла увидеть во мне угрозу.
— Еще как могла. Гарри отправился за тобой в дом, а его жена отнюдь не слепая, — мрачно изрек Тони. — От ревности поневоле станешь бдительным и прозорливым. Если бы я не подоспел вовремя…
Так вот почему он принял на себя роль ее любовника! Весь этот фарс с объятиями и поцелуями предпринят не для того, чтобы оградить ее от посягательств Гарри, а с единственной целью пощадить чувства Долли. Пускай бы Гарри обижал и оскорблял Эмили — невелика важность! — но только не свою жену.
Удар пришелся прямо в сердце. Эмили отвернулась к окошку, сжала кулаки, до боли вонзив ногти в ладони, чтобы заглушить боль. Машина мчится слишком быстро, а то выпрыгнуть бы на ходу…
Но что это? За окном — незнакомый пейзаж, престижный фешенебельный район, роскошные особняки. Ее коттедж в противоположной стороне.
— Куда ты меня везешь? Эта дорога ведет не к моему дому, ты перепутал указатели.
— Вовсе нет, — невозмутимо сказал Тони и, немного погодя, добавил: — Мы едем ко мне. Нам есть о чем побеседовать.
Жулик! Заманил ее в ловушку. Любопытно, что за фортель он выкинет на этот раз?
— Вот как? — с еле сдерживаемым бешенством осведомилась Эмили. — И о чем же?
— О прошлом… И о будущем.
6
О прошлом!.. Что за игру он затевает? Припереть ее к стенке, убедить отречься от своих обвинений, порочащих Гарри и бросающих тень на честь семьи Богарт? Или хочет припугнуть как следует, чтоб и впредь помалкивала?
До чего свирепый вид! Ну как же — задета его гордость, божество потеснили с Олимпа! Нелегко ему, бедняге, переварить правду. Заставив Эмили пойти на попятный, он удовлетворит попранное тщеславие.
Допустим, всякая привлекательная женщина действительно представляет собой серьезную угрозу непрочному супружескому союзу Гарри и Долли. Но неужели после всего, что высказала Эмили, ее можно заподозрить в пособничестве неверным мужьям? И неужели из ее признания Тони заключил, что она вынашивает план мести и собирается, пока обидчик поблизости, учинить расправу?
По-видимому, дело обстоит именно так, иначе зачем было устраивать маскарад, имитировать любовную связь? Зачем понадобился тот поцелуй?
Тот поцелуй… При воспоминании о нем кровь быстрее струится по жилам. Нет мочи противиться потоку вожделения и чувственности, прорвавшему непоколебимую плотину одиночества и равнодушия.
Мужчины и раньше целовали Эмили, но то были чужие губы, они вызывали отвращение. Другое дело — губы Тони… Открытие, что в поцелуе может таиться столько волнующих, запретных ощущений, ошеломило Эмили и сопровождалось тоскливым осознанием собственной никчемности, даже чувством вины. Она не смогла противостоять соблазну, более того, человек, растормошивший дремлющие в ней инстинкты, использовал ее как приспособление для своих хитроумных махинаций.
Чтобы подобные казусы не повторялись, она должна постоянно напоминать себе, кто такой Тони Богарт, какая пропасть разверзлась между ними. Также следует помнить: их отношения ничуть не изменились от того, что она вспылила и сдуру бросила ему вызов.
У Ховардов Тони и не помышлял защищать ее, как она по наивности своей вообразила, он примчался на выручку брату и невестке, чтобы укрыть их за своими могучими плечами.
От Эмили?
Да она сама готова бежать от них хоть на край света. Право же, лучше бы Гарри никогда не покидал Новой Зеландии.
К счастью, вечеринка в доме родителей, очевидно, выветрилась у него из памяти — неудивительно, если учесть, сколько вина он выпил.
В первое время после того, как Гарри ее изнасиловал, Эмили в страхе ждала, что он растрезвонит направо и налево о своей победе и скоро ей вслед начнут показывать пальцем, шушукаться, смакуя каждый нюанс скандальной истории. Но поскольку ничего похожего не случилось, само собой напрашивалось объяснение: Гарри забыл.
Приятная неожиданность, однако в то же время до чего несправедливо и жестоко, что разрушительный ураган, прогулявшийся по жизни Эмили, не оставил ни малейшего следа в судьбе Гарри. Он живет припеваючи и не ведает, что бывают на свете и страдания, и потери.
На его лице не заметно и проблеска какого-либо чувства, кроме самолюбования и похоти. Слава Богу, его первенцу не придется стыдиться своего отца, как сыновьям Долли. Хорошо, что малыш умер, ведь, говорят, в момент зачатия частично закладываются черты характера и нрав ребенка.
Эмили содрогнулась от кощунственных мыслей, лезущих в голову, и краешком глаза уловила, что Тони как-то странно поглядывает на нее, словно уличив в этом чудовищном предательстве.
— Почти приехали, — сказал он.
В устах другого мужчины эти слова могли прозвучать как проявление предупредительности, вежливого внимания, но Эмили уже имела возможность убедиться, насколько мало беспокоят Тони ее репутация и доброе имя. Публично объявить о несуществующих интимных отношениях, поцеловать ее посреди улицы — это ли не признак неуважения?
Да, теперь нравы проще, не то что в начале века: сейчас влюбленные открыто живут под одной крышей, и не обязательно регистрировать брак: духовные и телесные узы связывают крепче, чем обручальные кольца. Многие родители не без доли хвастовства заявляют всем друзьям и знакомым, что ни в коем случае не намерены понукать детей заключить официальный союз, дабы соблюсти формальности, и что для будущего малыша любовь мамы и папы куда важнее, чем узаконенный семейный статус.
Однако родители-пуритане, преданные консервативным общественным устоям, думают иначе: как ни популярны среди молодежи новомодные веяния, лучше справить свадьбу по старинке и желательно до того, как дедушке с бабушкой преподнесут горячо любимых внуков.
Эмили твердо знала: ее родители не осудят, не опротестуют ее выбора, но будут огорчены известием о тайных похождениях дочери, о том, что они с Тони близки и не собираются к алтарю.
И еще остаются ее клиенты. Многие из них ровесники Эмили, некоторые моложе. Им-то ровным счетом наплевать, как она распоряжается личной жизнью. Но, когда мистер Ормонд ушел на пенсию, в ведение Эмили поступили дела и его клиентов — почтенных пожилых людей, с точки зрения которых, кресло отца для нее великовато. Стоит ли говорить, что, как только сплетни распространятся по городу и коснутся их слуха, они лишь укрепятся в своем мнении, поскольку твердо усвоили с младых ногтей: леди не имеет права себя компрометировать. Общественное положение Эмили пошатнется, соответственно, она утратит уважение отцовских клиентов, и совместная деятельность полетит ко всем чертям.
Эмили устало закрыла глаза, тяжело вздохнула от безысходности и бессилия…
Тони взглянул на нее, и глубокая морщина прорезала его лоб. Даже сидя рядом с ним в интимном полумраке автомобиля, она умудряется закупориться наглухо, как джинн в бутылке.
Его сердце больно сжалось, ударило молотом. Четырнадцать лет прошло, а ничего не изменилось, Эмили так же прячется под своим панцирем. У нее свой, обособленный внутренний мир, и в эту святая святых она никого не пустит.
Конечно же, она его ненавидит, Тони всегда это знал. Впервые ненависть отразилась в ее глазах в ту ночь, когда он застал ее в спальне с Гарри, и вспыхивала с новой силой при каждой последующей встрече.
До сегодняшнего вечера.
Сегодня в глазах Эмили не было ненависти. Но не было и любви, честно признал Тони.
* * *
Ему было двадцать пять лет, когда он безоглядно влюбился в Эмили. Ей едва исполнилось шестнадцать — малышка, школьница, тихая и скромная, миловидная, но без тени откровенной, вызывающей сексуальности, отличавшей некоторых ее сверстниц.
Чистая, невинная голубка, она и не ведала, какая буря эмоций взметнулась в нем, как влекут его эти ясные глаза, эта женственность.
Тони, как гладиатор, сражался с необузданной страстью, настигшей его там, где он меньше всего ждал нападения. Он — зрелый мужчина, пресытившийся женским вниманием, она — совсем дитя, это чувство взрывоопасно для них обоих.
Он всегда был необыкновенно удачлив, не знал проигрыша ни в коммерческих предприятиях, ни в сердечных делах. И вот на закуску благодетельница-судьба припасла для него самое отменное блюдо: бессонные ночи, дни, проведенные как на раскаленных углях. Так и свихнуться недолго.
Все пройдет, должно пройти. Не пристало взрослому мужчине сохнуть от любви к шестнадцатилетней девочке, лишь смутно догадывающейся о его существовании. Его бесшабашному кузену и то проще подступиться к этой маленькой фее. Стало быть, баснословное везение заканчивается в ту минуту, когда на карту поставлено твое счастье?
И однажды он застал свою принцессу в постели с Гарри. Сосед дядюшки и тетушки Тони, находящихся в отъезде, позвонил и высказал недовольство, что в доме иллюминация, и музыка грохочет на всю улицу.
Тони сразу же примчался туда и в гостиной и в других комнатах на первом этаже нашел подвыпивших подростков, приветствовавших его приход отборными ругательствами или вовсе никак не отреагировавших.
Гарри нигде не было видно, и Тони поднялся по лестнице наверх, заглянул в комнату брата… потом заметил полоску света под дверью спальни дяди и тети. Гарри стоял у кровати, полностью одетый, и застегивал рубашку, а Эмили…
Тони что есть мочи стиснул руль. Никогда ему не забыть тех жутких мгновений…
Она лежала неподвижно, растрепанная, раскрасневшаяся, с обнаженной грудью. Одежда порвана — в угаре безумной страсти? — и в беспорядке валяется на полу. Тони, двигаясь как сомнамбула, подошел, чтобы посмотреть ей в лицо. Эмили повернула голову и подняла на него погасший взгляд, который он расценил как удовлетворенное желание.
У Тони потемнело в глазах от приступа дикой ревности. Он задавался вопросом: если у Эмили возникла неодолимая потребность заняться любовью, почему ее выбор пал именно на Гарри? Почему она не пришла к нему, Тони?
Вообще-то ответ ясен: она едва знакома с ним. Наверное, Гарри стал предметом ее девичьих грез и, зная, что тот вскоре покинет Ирландию, быть может, навсегда, Эмили на прощание подарила ему ночь любви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13