Ему хотелось обнять ее, успокоить, заверить, что все будет хорошо, пообещать найти Джека, доказать ей, что она ошибалась, даже если для этого ему придется обшарить всю страну. Да что там страну, весь мир!
Николас невольно шагнул к Мег, но, увидев, каким взглядом она на него смотрит, как все ее тело напряглось, словно отталкивая его, замер на месте.
Мег колотила дрожь. На какое-то мгновение ей показалось, что Николас собирается обнять ее. Что ж, это лишний раз доказывает, насколько она уязвима в своих чувствах. Но хуже всего было то, что на какой-то короткий промежуток времени Мег действительно захотелось приблизиться к нему, почувствовать, как его руки обнимают ее, захотелось, чтобы он ее успокоил, заверил, что все будет хорошо, что Джек в безопасности, просто она что-то не так поняла. Мег была опасно близка к тому, чтобы выдать свои чувства.
В это время кто-то позвонил в дверь, и Николас бросился открывать.
— Ну как? Вы его нашли? — нетерпеливо спросил он и только потом спохватился, предложил полицейскому войти.
Констебль уже знал со слов патрульных, что владелец дорогой машины больше беспокоится о собаке, нежели о сохранности автомобиля, и искренне ему сочувствовал. У него тоже была собака, и он отчетливо представлял, как расстроилась бы вся семья, если бы с псом что-то случилось.
— К сожалению, сэр, собаку мы пока не нашли, но есть новости о машине. Водитель грузовика сообщил, что видел дорогую машину, похожую по описанию на вашу, в которой сидели двое подростков. Мы передали сообщение на все посты, но пока ваш «бентли» больше нигде не был замечен. — Полицейский сочувственно вздохнул. — В заявлении вы написали, что бензобак был полон.
— Да, к несчастью, — подтвердил Николас. Мег слышала весь разговор. Значит, Николас все-таки не обманул, машину действительно угнали вместе с Джеком. Она была несправедлива, придется извиниться.
— Кажется, мы знаем, кто угнал вашу машину, — продолжал констебль. — Судя по приметам, которые дал все тот же водитель грузовика, это пара местных юнцов, которые уже несколько раз угоняли машины, чтобы покататься. Жаль, что в машине был полный бак бензина, но хорошо то, что угонщики выехали на автостраду, значит, они просто накатаются вдоволь и бросят ее, как только закончится бензин.
— Бог с ней, с машиной, меня беспокоит Джек, собака. Этот ваш водитель грузовика не говорил…
Полицейский покачал головой.
— Нет, о собаке речи не было, но… — Он покосился на побледневшую Мег, с тревогой ловившую каждое слово. — Вы говорили, собака большая? Судя по тому, что никто не видел никаких следов… — Констебль замялся и несколько невпопад закончил: — Она, может быть, еще в машине.
Мег догадалась, что он имел в виду: если бы Джека просто выкинули на ходу из машины, кто-нибудь обязательно заметил если не задавленную, то пострадавшую собаку. Как ветеринар она несколько раз сталкивалась в своей практике с подобным варварством. Но при мысли, что такое могло случиться с Джеком, она невольно ахнула и поспешно прикрыла рот рукой.
— Вряд ли его могли выбросить из машины, — быстро сказал Николас, — Джек крупный, сильный пес.
— Постарайтесь не волноваться, — грубовато посоветовал офицер. — Эти хулиганы обычно любят слушать в машине музыку, мы передадим по радио сообщение, что за возвращение собаки назначено вознаграждение — как вы просили, сэр, — может, они и услышат.
Николас предложил вознаграждение за возвращение Джека? Мег стало так стыдно за свои подозрения, что она из белой снова стала пунцовой. Полицейский собрался уходить. Провожая его до двери, Николас спросил:
— Вы нам сообщите, если появятся какие-то новости?
— Обязательно.
Николас закрыл дверь и повернулся к Мег. Они остались одни. Мег глубоко вздохнула, собираясь с духом, чтобы заговорить.
— Мне очень жаль, что я несправедливо обвинила вас во лжи, я наговорила вам ужасные вещи. — Начиная свой монолог, она тщательно подбирала слова и говорила медленно, но потом от волнения заговорила быстрее и закончила скороговоркой: — Я должна перед вами извиниться, мне не следовало говорить всего этого.
Я наговорила все это только потому, что мне очень больно оттого, что я вас люблю, а вы не отвечаете на мои чувства, оттого, что вы не можете быть таким, как я хочу, — могла бы она добавить, но какой смысл? Сейчас нужно думать не о собственных переживаниях, не о безответной любви к Николасу, а о Джеке.
— У вас были причины так думать, — сдержанно ответил Николас.
Мысль, что Мег сочла его способным на жестокость по отношению к собаке и на трусость до сих пор причиняла ему боль. Его гордость еще не оправилась от нанесенного ей удара. Но неприятнее всего было сознавать, сколь низкого Мег о нем мнения. Николас действительно ревновал ее к Джеку, ему было досадно, что, когда пес сжевал его ботинок, Мег фактически оправдала безобразника. Мег обращалась с псом с такой нежностью, а с Николасом — с таким презрением, что он возмутился. Зря, наверное.
— Честное слово, мне очень жаль, — повторила Мег, не в силах посмотреть Николасу в глаза.
Да и зачем смотреть, она и так знала, что прочтет в его взгляде лишь равнодушие. Какое дело Николасу до ее переживаний? До сих пор ее чувства его нисколько не волновали!
8
Джек с опаской приподнял голову и понюхал воздух. Он сразу понял, что воздух не городской, но не почувствовал знакомых запахов реки и леса. Здесь пахло чем-то незнакомым.
Пока машина ехала, он старался не привлекать к себе внимания и распластался на полу у заднего сиденья, сдержав первоначальный порыв наброситься на незнакомцев, забравшихся в машину Николаса, в машину, которую ему полагалось охранять! Собачья интуиция подсказала Джеку, что незнакомцы опасны и к ним лучше не лезть. Он, конечно, не трус, но…
Пес еще более осторожно заглянул в просвет между передними сиденьями. Подростки сидели развалившись, под ногами у них валялось несколько пустых бутылок, издававших резкий запах. Некоторое время назад они уже останавливались, после того, как безуспешно пытались догнать хорошенькую девушку в открытой спортивной машине. Девушка благополучно скрылась за массивными воротами, ведущей к большому дому.
Потом они въехали в небольшую деревеньку, остановились и пошли в продуктовый магазин, не заглушая мотора. В магазине угонщики забрали с полок то, что им приглянулось, пригрозили продавцу ножом и ушли, не заплатив. Сели в машину и поехали дальше, по дороге то и дело прикладываясь к бутылке. Когда навстречу попадалась машина, тот, что сидел за рулем, высовывался в окно и осыпал встречного водителя ругательствами. Наконец это развлечение им наскучило и они остановились.
Некоторое время в машине было тихо, раздавалось только сонное посапывание. Тот, что сидел на пассажирском месте — Джек запомнил, что приятель называл его Джонни, — проснулся первым и, ткнув все еще дремавшего водителя локтем бок, пробурчал:
— Боб, просыпайся. У нас бензин на исходе, надо поехать поискать заправку.
— Черта с два ее найдешь в этой глухомани.
Джонни снова приложился к бутылке, допил остатки и выбросил пустую бутылку в окно. Ночь была теплая, и они открыли в машине все окна.
— Поехали, надо раздобыть бензин.
Боб, что-то пробурчав, потянулся к ключу зажигания. Джек понял, что его час настал, надо бежать. Он быстро вскочил на сиденье и стремительно выпрыгнул в открытое окно.
Боб заметил какое-то движение сзади и встревожился.
— Что это было, Джонни? Ты видел?
Он высунулся в окно и вгляделся в темноту в том направлении, где скрылся Джек.
— Черт его знает, я ничего не видел.
— Это собака. У нас в машине была собака.
— Не может быть, Боб, ты просто перебрал. И вообще, мне надоело, поехали. Нам надо раздобыть бензин и чего-нибудь выпить.
— И снять девчонок.
— Точно. Повеселимся, — поддержал приятель.
Джек из кустов наблюдал, как машина развернулась и поехала обратно. Он понюхал воздух. Запахи были чужими, рекой точно не пахло. Но какой-то знакомый запах Джек все-таки учуял. Откуда-то сверху, с холма послышалось блеяние овцы, потом тявканье лисицы. Запах овец Джеку был не знаком, но, как пахнет лиса, он знал.
Мег проснулась внезапно, как от толчка. Они с Николасом засиделись далеко за полночь, ожидая звонка, пока не стало ясно, что ждать дольше не имеет смысла. Николас приготовил ужин на двоих, но ни у кого из них не было аппетита. От тревоги за Джека на лице Николаса застыло суровое и какое-то отстраненное выражение, так что Мег даже не пыталась завести с ним разговор. Да и что она могла бы добавить? Она и так уже наговорила лишнего!
Сейчас Мег откинула одеяло и надела халат. У нее пересохло в горле, и она решила спуститься в кухню и приготовить себе чаю, надеясь, что напиток ее успокоит и она сможет заснуть.
Где сейчас Джек? По-прежнему в машине или сбежал? А может, хулиганы выбросили его и сейчас он лежит где-нибудь раненный, истекающий кровью?..
На пороге кухни Мег резко остановилась. Николас стоял у окна и смотрел на небо, уже светлеющее в преддверии рассвета. Мег включила свет, Николас оглянулся, увидел ее, и его лицо окаменело, взгляд посуровел. Ясно, что он нисколько не рад моему появлению, поняла Мег, стараясь не думать о том, что под махровым халатом на Николасе, вероятно, ничего нет. Как вообще можно задумываться о таких вещах, когда Джек пропал?! Одному Богу известно, где он сейчас, какие опасности угрожают, жив ли он вообще, а она тем временем грезит о мужчине, которому совершенно нет до нее дела.
— Я пришла налить себе чаю, — сказала она извиняющимся тоном. — Не спится.
Оба, не сговариваясь, одновременно посмотрели на подстилку Джека. У Николаса запершило в горле. Только сегодня утром, когда он гулял с Джеком, им навстречу попалась симпатичная брюнетка. Пес поднял голову, и Николас мог бы поклясться, что выразительный взгляд, которым посмотрел на него Джек, был из тех, которыми обмениваются нормальные мужчины из плоти и крови, когда им повстречается красотка.
Глупость, конечно, такого просто быть не может, собака это собака, и незачем наделять ее человеческими чертами, подумал Николас. Я становлюсь слишком сентиментальным. Пора с этим кончать.
Глаза Мег снова заволокли слезы. Ей так хотелось услышать голос Николаса, почерпнуть силы в его уверенности, что она не сдержалась и спросила:
— Как вы думаете, полиция найдет Джека?
Николас сглотнул и ответил с преувеличенным, как показалось Мег, оптимизмом:
— Конечно, обязательно найдет. Кто бы ни угнал машину, рано или поздно он ее бросит или ему придется приехать на бензозаправочную станцию, и тогда…
Словно в подтверждение его слов зазвонил телефон, однако ни Мег, ни Николас не сдвинулись с места. Николас не верил ни единому слову из того, что сказал Мег, и она поняла это по глазам. Он боялся взять трубку, боялся услышать то, что ему могут сообщить. Но только Мег успела подумать, что звонок останется без ответа, как Николас шагнул к телефону и снял трубку.
— Да. Понятно. Конечно, но сейчас меня больше беспокоит не это. Что известно о собаке?
Звонивший полицейский ответил, что владелец бензозаправочной станции не видел в машине собаки.
— Угонщиков допросили?
— Пока нет, оба настолько пьяны, что сейчас от них никакого толку. Ночь они проведут в участке, думаю, к утру достаточно протрезвеют, чтобы их можно было допросить.
Николас повесил трубку и повернулся к Мег. Она уже догадывалась, что он скажет.
— Полиция нашла машину. Угонщики заправили ее бензином и попытались уехать, не заплатив, но служащий бензозаправочной станции позвонил в полицию, и их сумели схватить.
— А Джек?
По тому, как Николас покачал головой, она поняла ответ.
— Никаких следов, — с тяжелым сердцем сообщил он. — Полицейские смогут допросить угонщиков только утром, поэтому советую вам вернуться в постель и попытаться уснуть. Если вы доведете себя до изнеможения, Джеку от этого легче не станет, — мягко добавил он.
А кроме того, ему не хочется терпеть мое общество и «любоваться» моей унылой физиономией, мысленно предположила Мег и послушно побрела к себе. Однако вскоре после того, как она легла, стало ясно, что уснуть не удастся. Как она ни старалась ни о чем не думать, мысли ее постоянно возвращались к Джеку. Где он? Что с ним случилось? Стоило Мег представить пса, оказавшегося на оживленной автостраде, как у нее замирало сердце. Она успела научить Джека садиться и пережидать машины, но одно дело тихая городская улочка, а шоссе — совсем другое. Пытаясь сдержать слезы, Мег больно прикусила губу и почувствовала солоноватый привкус крови. В это время в дверь тихонько постучали и на пороге возник Николас с чашкой чаю.
— Я так и думал, что вы не спите. Вот, выпейте. Кажется, у нас, в Англии, чай считается универсальным средством от всех бед.
Мег попыталась улыбнуться.
— Спасибо, это очень мило с вашей стороны… — Ее голос сорвался, и долго сдерживаемые рыдания прорвались наружу.
— Ах, Мег… — то ли прошептал, то ли простонал Николас.
Он сел на кровать, обнял Мег за плечи и стал успокаивать.
— Я все время думаю о Джеке, — жалобно бормотала Мег сквозь слезы, — как он там один, на дороге? — Она всхлипнула. — Вдруг он… вдруг его…
— Не надо, Мег, не плачьте. Черт, не надо мне было брать его с собой!
— Вы же не могли знать, что машину угонят? — попыталась возразить Мег. Она посмотрела Николасу в глаза и увидела в них такую боль, такое искреннее страдание, что ее захлестнула волна сочувствия. — Не корите себя, вы ни в чем не виноваты.
— Нет, виноват, — настаивал Николас. — Но я клянусь, что никогда не желал Джеку зла. Правда, признаюсь, когда вы стали горячо его защищать, я приревновал.
Он положил ее голову на свое плечо — отчасти в попытке утешить, отчасти для того, чтобы Мег не могла посмотреть ему в глаза и прочесть в них истинную причину его ревности, а еще — чтобы самому не видеть жалость в ее взгляде.
— Получалось, что он все делал правильно, а я был кругом не прав. Я видел по вашим глазам, как вы презирали меня за мое негодование по поводу испорченного ботинка…
— Ничего подобного! — быстро возразила Мег. — Я вас никогда не презирала. Я просто боялась, что вы выгоните Джека из дому. Понимаете, я знала… думала… словом, вы были правы, когда говорили, что Джек не подходящая собака для миссис Хортроп. На самом деле сеттеру нужно жить…
— В семье, — закончил Николас. Мег кивнула.
— Но ваша тетя любит Джека, к тому же его уже один раз бросили.
— И ваше нежное сердце не вынесет, если это случится снова, — мягко подсказал Николас.
— Да, мне невыносимо видеть чьи-то страдания, тем более животного, — тихо призналась Мег.
— В данный момент я сам нуждаюсь в вашем сочувствии, — хрипло прошептал Николас, поворачивая ее лицом к себе.
Мег глубоко вздохнула и попыталась застыть. Если она сдвинется хотя бы на полдюйма, ее губы почти коснутся губ Николаса. Понять бы, скрыто в его словах приглашение или он просто хотел сказать, что нуждается в ее понимании? На Мег была лишь тонкая хлопчатобумажная рубашка на узеньких бретельках, но ей вдруг стало жарко, все тело словно опалило огнем. Главное, не смотреть на губы Николаса, сказала она себе, потому что иначе я могу поддаться искушению…
— Что, нечего сказать? — прошептал Николас так тихо, что Мег пришлось наклониться к нему, чтобы расслышать.
Это оказалось роковой ошибкой. Оказавшись еще ближе к Николасу, Мег вдохнула слабый аромат мужского одеколона и теплой кожи, взгляд ее невольно устремился к вырезу его халата, где виднелась бронзовая грудь с порослью темных волос, двинулся выше и остановился на губах. О, эти губы! Один только взгляд на них порождал у Мег почти непреодолимое желание дотронуться до них сначала пальцем, потом кончиком языка, покрыть их легкими поцелуями, а потом…
Словно прочтя ее мысли, Николас быстро сказал:
— Сделай это, Мег. Пожалуйста, прошу…
Ее изумленный взгляд метнулся к его глазам и встретился с их завораживающим, чувственным взглядом.
— Да, сделай это, — хрипло повторил Николас, — поцелуй меня.
Но, когда их губы встретились, получилось, что не Мег, а Николас стал ее целовать. По спине Мег пробежала дрожь возбуждения, она ответила на его поцелуй не только губами, но всем телом, вернее, тело отреагировало само, и у нее не было сил сдержать его страстный отклик. Мег словно со стороны услышала свой стон:
— Николас, о, Николас…
Она прильнула к нему, ее пальцы невзначай коснулись его кожи, и по ним словно пробежали возбуждающие электрические разряды. Искушение оказалось непреодолимым. Мег погладила грудь Николаса кончиками пальцев, затем, осмелев, всей ладонью. Теперь уже все ее тело пылало от возбуждения, ей страстно хотелось, чтобы Николас прикасался к ней, ласкал ее, обладал ею…
— Николас! — беспомощно выдохнула она, не в силах ни подавить, ни скрыть свои чувства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Николас невольно шагнул к Мег, но, увидев, каким взглядом она на него смотрит, как все ее тело напряглось, словно отталкивая его, замер на месте.
Мег колотила дрожь. На какое-то мгновение ей показалось, что Николас собирается обнять ее. Что ж, это лишний раз доказывает, насколько она уязвима в своих чувствах. Но хуже всего было то, что на какой-то короткий промежуток времени Мег действительно захотелось приблизиться к нему, почувствовать, как его руки обнимают ее, захотелось, чтобы он ее успокоил, заверил, что все будет хорошо, что Джек в безопасности, просто она что-то не так поняла. Мег была опасно близка к тому, чтобы выдать свои чувства.
В это время кто-то позвонил в дверь, и Николас бросился открывать.
— Ну как? Вы его нашли? — нетерпеливо спросил он и только потом спохватился, предложил полицейскому войти.
Констебль уже знал со слов патрульных, что владелец дорогой машины больше беспокоится о собаке, нежели о сохранности автомобиля, и искренне ему сочувствовал. У него тоже была собака, и он отчетливо представлял, как расстроилась бы вся семья, если бы с псом что-то случилось.
— К сожалению, сэр, собаку мы пока не нашли, но есть новости о машине. Водитель грузовика сообщил, что видел дорогую машину, похожую по описанию на вашу, в которой сидели двое подростков. Мы передали сообщение на все посты, но пока ваш «бентли» больше нигде не был замечен. — Полицейский сочувственно вздохнул. — В заявлении вы написали, что бензобак был полон.
— Да, к несчастью, — подтвердил Николас. Мег слышала весь разговор. Значит, Николас все-таки не обманул, машину действительно угнали вместе с Джеком. Она была несправедлива, придется извиниться.
— Кажется, мы знаем, кто угнал вашу машину, — продолжал констебль. — Судя по приметам, которые дал все тот же водитель грузовика, это пара местных юнцов, которые уже несколько раз угоняли машины, чтобы покататься. Жаль, что в машине был полный бак бензина, но хорошо то, что угонщики выехали на автостраду, значит, они просто накатаются вдоволь и бросят ее, как только закончится бензин.
— Бог с ней, с машиной, меня беспокоит Джек, собака. Этот ваш водитель грузовика не говорил…
Полицейский покачал головой.
— Нет, о собаке речи не было, но… — Он покосился на побледневшую Мег, с тревогой ловившую каждое слово. — Вы говорили, собака большая? Судя по тому, что никто не видел никаких следов… — Констебль замялся и несколько невпопад закончил: — Она, может быть, еще в машине.
Мег догадалась, что он имел в виду: если бы Джека просто выкинули на ходу из машины, кто-нибудь обязательно заметил если не задавленную, то пострадавшую собаку. Как ветеринар она несколько раз сталкивалась в своей практике с подобным варварством. Но при мысли, что такое могло случиться с Джеком, она невольно ахнула и поспешно прикрыла рот рукой.
— Вряд ли его могли выбросить из машины, — быстро сказал Николас, — Джек крупный, сильный пес.
— Постарайтесь не волноваться, — грубовато посоветовал офицер. — Эти хулиганы обычно любят слушать в машине музыку, мы передадим по радио сообщение, что за возвращение собаки назначено вознаграждение — как вы просили, сэр, — может, они и услышат.
Николас предложил вознаграждение за возвращение Джека? Мег стало так стыдно за свои подозрения, что она из белой снова стала пунцовой. Полицейский собрался уходить. Провожая его до двери, Николас спросил:
— Вы нам сообщите, если появятся какие-то новости?
— Обязательно.
Николас закрыл дверь и повернулся к Мег. Они остались одни. Мег глубоко вздохнула, собираясь с духом, чтобы заговорить.
— Мне очень жаль, что я несправедливо обвинила вас во лжи, я наговорила вам ужасные вещи. — Начиная свой монолог, она тщательно подбирала слова и говорила медленно, но потом от волнения заговорила быстрее и закончила скороговоркой: — Я должна перед вами извиниться, мне не следовало говорить всего этого.
Я наговорила все это только потому, что мне очень больно оттого, что я вас люблю, а вы не отвечаете на мои чувства, оттого, что вы не можете быть таким, как я хочу, — могла бы она добавить, но какой смысл? Сейчас нужно думать не о собственных переживаниях, не о безответной любви к Николасу, а о Джеке.
— У вас были причины так думать, — сдержанно ответил Николас.
Мысль, что Мег сочла его способным на жестокость по отношению к собаке и на трусость до сих пор причиняла ему боль. Его гордость еще не оправилась от нанесенного ей удара. Но неприятнее всего было сознавать, сколь низкого Мег о нем мнения. Николас действительно ревновал ее к Джеку, ему было досадно, что, когда пес сжевал его ботинок, Мег фактически оправдала безобразника. Мег обращалась с псом с такой нежностью, а с Николасом — с таким презрением, что он возмутился. Зря, наверное.
— Честное слово, мне очень жаль, — повторила Мег, не в силах посмотреть Николасу в глаза.
Да и зачем смотреть, она и так знала, что прочтет в его взгляде лишь равнодушие. Какое дело Николасу до ее переживаний? До сих пор ее чувства его нисколько не волновали!
8
Джек с опаской приподнял голову и понюхал воздух. Он сразу понял, что воздух не городской, но не почувствовал знакомых запахов реки и леса. Здесь пахло чем-то незнакомым.
Пока машина ехала, он старался не привлекать к себе внимания и распластался на полу у заднего сиденья, сдержав первоначальный порыв наброситься на незнакомцев, забравшихся в машину Николаса, в машину, которую ему полагалось охранять! Собачья интуиция подсказала Джеку, что незнакомцы опасны и к ним лучше не лезть. Он, конечно, не трус, но…
Пес еще более осторожно заглянул в просвет между передними сиденьями. Подростки сидели развалившись, под ногами у них валялось несколько пустых бутылок, издававших резкий запах. Некоторое время назад они уже останавливались, после того, как безуспешно пытались догнать хорошенькую девушку в открытой спортивной машине. Девушка благополучно скрылась за массивными воротами, ведущей к большому дому.
Потом они въехали в небольшую деревеньку, остановились и пошли в продуктовый магазин, не заглушая мотора. В магазине угонщики забрали с полок то, что им приглянулось, пригрозили продавцу ножом и ушли, не заплатив. Сели в машину и поехали дальше, по дороге то и дело прикладываясь к бутылке. Когда навстречу попадалась машина, тот, что сидел за рулем, высовывался в окно и осыпал встречного водителя ругательствами. Наконец это развлечение им наскучило и они остановились.
Некоторое время в машине было тихо, раздавалось только сонное посапывание. Тот, что сидел на пассажирском месте — Джек запомнил, что приятель называл его Джонни, — проснулся первым и, ткнув все еще дремавшего водителя локтем бок, пробурчал:
— Боб, просыпайся. У нас бензин на исходе, надо поехать поискать заправку.
— Черта с два ее найдешь в этой глухомани.
Джонни снова приложился к бутылке, допил остатки и выбросил пустую бутылку в окно. Ночь была теплая, и они открыли в машине все окна.
— Поехали, надо раздобыть бензин.
Боб, что-то пробурчав, потянулся к ключу зажигания. Джек понял, что его час настал, надо бежать. Он быстро вскочил на сиденье и стремительно выпрыгнул в открытое окно.
Боб заметил какое-то движение сзади и встревожился.
— Что это было, Джонни? Ты видел?
Он высунулся в окно и вгляделся в темноту в том направлении, где скрылся Джек.
— Черт его знает, я ничего не видел.
— Это собака. У нас в машине была собака.
— Не может быть, Боб, ты просто перебрал. И вообще, мне надоело, поехали. Нам надо раздобыть бензин и чего-нибудь выпить.
— И снять девчонок.
— Точно. Повеселимся, — поддержал приятель.
Джек из кустов наблюдал, как машина развернулась и поехала обратно. Он понюхал воздух. Запахи были чужими, рекой точно не пахло. Но какой-то знакомый запах Джек все-таки учуял. Откуда-то сверху, с холма послышалось блеяние овцы, потом тявканье лисицы. Запах овец Джеку был не знаком, но, как пахнет лиса, он знал.
Мег проснулась внезапно, как от толчка. Они с Николасом засиделись далеко за полночь, ожидая звонка, пока не стало ясно, что ждать дольше не имеет смысла. Николас приготовил ужин на двоих, но ни у кого из них не было аппетита. От тревоги за Джека на лице Николаса застыло суровое и какое-то отстраненное выражение, так что Мег даже не пыталась завести с ним разговор. Да и что она могла бы добавить? Она и так уже наговорила лишнего!
Сейчас Мег откинула одеяло и надела халат. У нее пересохло в горле, и она решила спуститься в кухню и приготовить себе чаю, надеясь, что напиток ее успокоит и она сможет заснуть.
Где сейчас Джек? По-прежнему в машине или сбежал? А может, хулиганы выбросили его и сейчас он лежит где-нибудь раненный, истекающий кровью?..
На пороге кухни Мег резко остановилась. Николас стоял у окна и смотрел на небо, уже светлеющее в преддверии рассвета. Мег включила свет, Николас оглянулся, увидел ее, и его лицо окаменело, взгляд посуровел. Ясно, что он нисколько не рад моему появлению, поняла Мег, стараясь не думать о том, что под махровым халатом на Николасе, вероятно, ничего нет. Как вообще можно задумываться о таких вещах, когда Джек пропал?! Одному Богу известно, где он сейчас, какие опасности угрожают, жив ли он вообще, а она тем временем грезит о мужчине, которому совершенно нет до нее дела.
— Я пришла налить себе чаю, — сказала она извиняющимся тоном. — Не спится.
Оба, не сговариваясь, одновременно посмотрели на подстилку Джека. У Николаса запершило в горле. Только сегодня утром, когда он гулял с Джеком, им навстречу попалась симпатичная брюнетка. Пес поднял голову, и Николас мог бы поклясться, что выразительный взгляд, которым посмотрел на него Джек, был из тех, которыми обмениваются нормальные мужчины из плоти и крови, когда им повстречается красотка.
Глупость, конечно, такого просто быть не может, собака это собака, и незачем наделять ее человеческими чертами, подумал Николас. Я становлюсь слишком сентиментальным. Пора с этим кончать.
Глаза Мег снова заволокли слезы. Ей так хотелось услышать голос Николаса, почерпнуть силы в его уверенности, что она не сдержалась и спросила:
— Как вы думаете, полиция найдет Джека?
Николас сглотнул и ответил с преувеличенным, как показалось Мег, оптимизмом:
— Конечно, обязательно найдет. Кто бы ни угнал машину, рано или поздно он ее бросит или ему придется приехать на бензозаправочную станцию, и тогда…
Словно в подтверждение его слов зазвонил телефон, однако ни Мег, ни Николас не сдвинулись с места. Николас не верил ни единому слову из того, что сказал Мег, и она поняла это по глазам. Он боялся взять трубку, боялся услышать то, что ему могут сообщить. Но только Мег успела подумать, что звонок останется без ответа, как Николас шагнул к телефону и снял трубку.
— Да. Понятно. Конечно, но сейчас меня больше беспокоит не это. Что известно о собаке?
Звонивший полицейский ответил, что владелец бензозаправочной станции не видел в машине собаки.
— Угонщиков допросили?
— Пока нет, оба настолько пьяны, что сейчас от них никакого толку. Ночь они проведут в участке, думаю, к утру достаточно протрезвеют, чтобы их можно было допросить.
Николас повесил трубку и повернулся к Мег. Она уже догадывалась, что он скажет.
— Полиция нашла машину. Угонщики заправили ее бензином и попытались уехать, не заплатив, но служащий бензозаправочной станции позвонил в полицию, и их сумели схватить.
— А Джек?
По тому, как Николас покачал головой, она поняла ответ.
— Никаких следов, — с тяжелым сердцем сообщил он. — Полицейские смогут допросить угонщиков только утром, поэтому советую вам вернуться в постель и попытаться уснуть. Если вы доведете себя до изнеможения, Джеку от этого легче не станет, — мягко добавил он.
А кроме того, ему не хочется терпеть мое общество и «любоваться» моей унылой физиономией, мысленно предположила Мег и послушно побрела к себе. Однако вскоре после того, как она легла, стало ясно, что уснуть не удастся. Как она ни старалась ни о чем не думать, мысли ее постоянно возвращались к Джеку. Где он? Что с ним случилось? Стоило Мег представить пса, оказавшегося на оживленной автостраде, как у нее замирало сердце. Она успела научить Джека садиться и пережидать машины, но одно дело тихая городская улочка, а шоссе — совсем другое. Пытаясь сдержать слезы, Мег больно прикусила губу и почувствовала солоноватый привкус крови. В это время в дверь тихонько постучали и на пороге возник Николас с чашкой чаю.
— Я так и думал, что вы не спите. Вот, выпейте. Кажется, у нас, в Англии, чай считается универсальным средством от всех бед.
Мег попыталась улыбнуться.
— Спасибо, это очень мило с вашей стороны… — Ее голос сорвался, и долго сдерживаемые рыдания прорвались наружу.
— Ах, Мег… — то ли прошептал, то ли простонал Николас.
Он сел на кровать, обнял Мег за плечи и стал успокаивать.
— Я все время думаю о Джеке, — жалобно бормотала Мег сквозь слезы, — как он там один, на дороге? — Она всхлипнула. — Вдруг он… вдруг его…
— Не надо, Мег, не плачьте. Черт, не надо мне было брать его с собой!
— Вы же не могли знать, что машину угонят? — попыталась возразить Мег. Она посмотрела Николасу в глаза и увидела в них такую боль, такое искреннее страдание, что ее захлестнула волна сочувствия. — Не корите себя, вы ни в чем не виноваты.
— Нет, виноват, — настаивал Николас. — Но я клянусь, что никогда не желал Джеку зла. Правда, признаюсь, когда вы стали горячо его защищать, я приревновал.
Он положил ее голову на свое плечо — отчасти в попытке утешить, отчасти для того, чтобы Мег не могла посмотреть ему в глаза и прочесть в них истинную причину его ревности, а еще — чтобы самому не видеть жалость в ее взгляде.
— Получалось, что он все делал правильно, а я был кругом не прав. Я видел по вашим глазам, как вы презирали меня за мое негодование по поводу испорченного ботинка…
— Ничего подобного! — быстро возразила Мег. — Я вас никогда не презирала. Я просто боялась, что вы выгоните Джека из дому. Понимаете, я знала… думала… словом, вы были правы, когда говорили, что Джек не подходящая собака для миссис Хортроп. На самом деле сеттеру нужно жить…
— В семье, — закончил Николас. Мег кивнула.
— Но ваша тетя любит Джека, к тому же его уже один раз бросили.
— И ваше нежное сердце не вынесет, если это случится снова, — мягко подсказал Николас.
— Да, мне невыносимо видеть чьи-то страдания, тем более животного, — тихо призналась Мег.
— В данный момент я сам нуждаюсь в вашем сочувствии, — хрипло прошептал Николас, поворачивая ее лицом к себе.
Мег глубоко вздохнула и попыталась застыть. Если она сдвинется хотя бы на полдюйма, ее губы почти коснутся губ Николаса. Понять бы, скрыто в его словах приглашение или он просто хотел сказать, что нуждается в ее понимании? На Мег была лишь тонкая хлопчатобумажная рубашка на узеньких бретельках, но ей вдруг стало жарко, все тело словно опалило огнем. Главное, не смотреть на губы Николаса, сказала она себе, потому что иначе я могу поддаться искушению…
— Что, нечего сказать? — прошептал Николас так тихо, что Мег пришлось наклониться к нему, чтобы расслышать.
Это оказалось роковой ошибкой. Оказавшись еще ближе к Николасу, Мег вдохнула слабый аромат мужского одеколона и теплой кожи, взгляд ее невольно устремился к вырезу его халата, где виднелась бронзовая грудь с порослью темных волос, двинулся выше и остановился на губах. О, эти губы! Один только взгляд на них порождал у Мег почти непреодолимое желание дотронуться до них сначала пальцем, потом кончиком языка, покрыть их легкими поцелуями, а потом…
Словно прочтя ее мысли, Николас быстро сказал:
— Сделай это, Мег. Пожалуйста, прошу…
Ее изумленный взгляд метнулся к его глазам и встретился с их завораживающим, чувственным взглядом.
— Да, сделай это, — хрипло повторил Николас, — поцелуй меня.
Но, когда их губы встретились, получилось, что не Мег, а Николас стал ее целовать. По спине Мег пробежала дрожь возбуждения, она ответила на его поцелуй не только губами, но всем телом, вернее, тело отреагировало само, и у нее не было сил сдержать его страстный отклик. Мег словно со стороны услышала свой стон:
— Николас, о, Николас…
Она прильнула к нему, ее пальцы невзначай коснулись его кожи, и по ним словно пробежали возбуждающие электрические разряды. Искушение оказалось непреодолимым. Мег погладила грудь Николаса кончиками пальцев, затем, осмелев, всей ладонью. Теперь уже все ее тело пылало от возбуждения, ей страстно хотелось, чтобы Николас прикасался к ней, ласкал ее, обладал ею…
— Николас! — беспомощно выдохнула она, не в силах ни подавить, ни скрыть свои чувства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15