Засыпающая Анабел ощутила легкое прикосновение губ Жиля к шее, но продолжения не последовало, и она уже решила, что ей показалось.
— Мы не скрепили договор, — напомнил Жиль, и сердце Анабел гулко забилось, когда она осознала чувственный подтекст этих слов. — Дорогая, краеугольным камнем нашей связи будет доверие. Ты веришь мне?
Он приник к ее губам поцелуем, в котором угадывалась не пламенная страсть, но нежность. Анабел понимала, что Жиль стремится подбодрить ее, и все же ощутила острое разочарование. В глубине души она надеялась, что в нем пробудится желание и он не сможет удержаться и овладеет ею.
— Ну, убедилась? Я могу вести себя как цивилизованный человек!
А меня привлекает в тебе дикарь, подумала Анабел. Тот самый дикарь, который овладел мною под сенью деревьев, когда капли дождя пролились на истомившуюся от жажды землю и на мгновение мы оба стали единым целым со стихией. Ох, если бы можно было оставаться в объятиях Жиля до конца жизни, ощущать мощное биение его сердца, чувствовать, как моя душа постепенно освобождается от страха…
Анабел боялась закрывать глаза, но руки Жиля надежно защищали ее от мучительных кошмаров.
Наконец она уснула и на этот раз не видела никаких снов.
Глава 10
Анабел тревожно смотрела на свое отражение в зеркале. Она дорого дала бы, чтобы не идти в гости, хотя приглашал месье Трувиль, а не Луиза. Отказаться — значило подтвердить, что заключение в винном погребе не забыто, и Анабел решила не доставлять Луизе такого удовольствия. Кроме того, она знала, как тепло Жиль относится к Бернару. Не рвать же с человеком отношения лишь потому, что у него стервозная дочь?
Анабел надела новое платье, купленное — по настоянию Жиля. Глубокий зеленый цвет невероятно шел ей, а белоснежный воротник и манжеты делали скромное, в общем-то, платье нарядным. Жиль вошел в спальню, когда Анабел, сидя перед зеркалом, втыкала в уложенные на затылке волосы последнюю шпильку.
— Дорогая, ты уверена, что хочешь поехать? Знаешь, это вовсе не обязательно.
— Знаю, — кивнула она и даже нашла в себе силы пошутить: — Еще не родилась на свет женщина, которая сможет отказаться от вечеринки!
глаз не изменилось. Все трое знали, что речь идет не только об изумрудах.
Вскоре Жиль и Анабел смешались с толпой гостей. Когда Жиль шепну жене на ухо, что хочет сказать несколько слов Бернару, она ощутила укол страха, но тут же постаралась пересилить себя: Жиль не может неотлучно быть рядом со мной, да и Луиза едва ли осмелится сделать мне гадость на глазах у людей!
Однако Анабел просчиталась. Стоило ей увидеть рядом с собой сладко улыбающуюся Луизу, как вернулись прежние страхи.
— Ах, вот вы где! Анабел, а я вас ищу. Только что приехал еще один гость, наш старый друг.
Анабел только теперь заметила мужчину, маячащего за спиной француженки.
— Эндрю! — Она вглядывалась в холодное лицо человека, которого когда-то любила. Вернее, думала, что любит.
Он обвел взглядом расплывшуюся фигуру Анабел и сморщился от отвращения.
— Я приехал, так как надеялся, что сумею привести тебя в чувство, — гневно начал он. — Когда я получил твое письмо с извещением о разрыве помолвки, то решил, что это твое очередное чудачество. — Эндрю повернулся к Луизе, которая радостно наблюдала за этой сценой. — Спасибо вам за предупреждение. — Он снова перевел взгляд на Анабел и слегка выпятил нижнюю губу. — Кажется, ты поторопилась с письмом, верно? Или ты надеешься уговорить своего любовника жениться на тебе? О Боже, подумать только, что я держал себя в узде, считая тебя совсем другой! Да если бы я знал…
Анабел, слушавшая его с возрастающим гневом и обидой, наконец не выдержала.
— И что было бы, если бы ты знал? Завел бы со мной интрижку вместо того, чтобы покупать мою девственность с помощью обручального кольца?
У Анабел словно глаза открылись. Она вспомнила их давние беседы и дотошные расспросы Эндрю о ее семье и прошлом, на которые она бесхитростно отвечала, думая, что он интересуется ею так же искренне, как и она им. Теперь она прозрела и, глядя Эндрю в лицо, на котором застыла брезгливая гримаса, радовалась, что не стала его женой.
— Что ж, по крайней мере ты нашла в себе мужество расторгнуть нашу помолвку. Наверное, ты кусаешь локти, что пропустила срок, когда можно было выдать этого ребенка за моего!
Анабел побелела. Ей не верилось, что перед ней тот же самый человек, который всего лишь год назад признавался ей в любви. Она пошатнулась, но в этот момент ее поддержала сильная рука Жиля.
Эндрю посмотрел на него с холодным неодобрением и ядовито улыбнулся.
— Желаю вам счастья. Хотя, судя по пикантным изменениям в фигуре Анабел, вы его уже, кажется, испытали.
Луиза взвизгнула, когда кулак Жиля угодил в челюсть Эндрю. На мгновение молодой человек застыл, не сводя с Жиля удивленных глаз, а потом медленно осел на пол.
— Жиль, как ты мог! — воскликнула Луиза. — Он имел на это право! Ты знал, что Анабел обручена с другим, когда женился на ней?
— Знал, — мрачно подтвердил Жиль. — Как ты думаешь, почему я так стремился привязать ее к себе? Я не знаю только одного: почему этот тип оказался здесь. — Он бросил короткий взгляд на потерявшего сознание Эндрю. — Впрочем, догадываюсь. Луиза, чаша моего терпения переполнена. Ты в последний раз вмешиваешься в мои дела. Я очень уважаю твоего отца, но непременно расскажу ему, что собой представляет его дочь. Не советую тебе внов ь вставать на моем пути. Муж оставил тебе не слишком богатое наследство, а твой отец слишком щедр. Надеюсь, ты меня поняла.
Тем временем Эндрю очнулся, кое-как встал, ощупал челюсть и воинственно посмотрел на Жиля.
— Я подам на вас в суд! — прошепелявил он.
— Попробуйте, — мрачно усмехнулся Жиль. — Ни один суд во Франции не поддержит вас. Мужчина обязан защищать честь своей жены.
— Жены?! — Эндрю недоверчиво посмотрел на Анабел, а потом гневно повернулся к Луизе. — Вы не говорили, что он женился на ней!
Анабел тотчас вспомнила последний визит Луизы в замок Шовиньи. Она видела письмо, адресованное Эндрю, запомнила адрес и беззастенчиво воспользовалась им. Когда прежний план, воплощение которого было поручено мадам Лебон, провалился, Луиза решила, что приезд Эндрю сможет вернуть ей Жиля. Интриганка не имела представления, что Жилю известно о существовании Эндрю, и была уверена, что он приревнует Анабел к прошлому и выгонит несмотря ни на что.
— Ну что ж, в добрый час, — фыркнул Эндрю, по-прежнему злобно глядя на Жиля. — Честно говоря, я не большой охотник до чужих объедков!
— Благодарите Бога, что я отходчив, — ровно ответил Жиль. — Насколько я знаю, ваши реплики вызваны исключительно ревностью. У меня есть все доказательства того, что ваши оскорбления ни на чем не основаны. А даже если бы их не было… — Он бросил на Анабел взгляд, от которого у нее порозовели щеки. — Я полюбил Анабел, когда ей едва исполнилось шестнадцать лет, и никакие сплетни не могли бы уменьшить эту любовь. — Жиль обернулся к Луизе. — Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы раскусить твою игру. Мне очень жаль, Луиза, но даже если бы ты преуспела и Анабел ушла от меня, ты никогда не заняла бы ее место!
На Луизу было жалко смотреть, и Анабел даже посочувствовала поверженной сопернице.
Разумеется, чтобы остаться на вечеринке, не могло быть и речи. Жиль подозвал лакея и поручил передать его извинения хозяину дома. Заботливо поддерживая Анабел под руку, он проводил ее к машине, открыл дверцу и усадил на мягкое сиденье.
— Прости, что тебе пришлось вытерпеть, это, — сказал Жиль, садясь за руль и заводя мотор. — Луиза — первостатейная мерзавка.
Анабел устало пожала плечами.
— Это неважно…
К стыду Анабел, — по ее щекам заструились слезы, и она отвернулась, чтобы Жиль не заметил ее слабости. Оскорбления Эндрю лишили ее остатков самообладания, Анабел чувствовала себя вывалянной в грязи. Неужели я всерьез думала, что люблю этого человека, и собиралась прожить с ним всю жизнь? Человека мелкого, мстительного, готового скорее убить меня, чем позволить найти счастье с кем-нибудь другим? Человека, для которого важнее всего на свете видимость, а не сущность?
Она выскочила из машины, не дожидаясь, пока Жиль откроет ей дверцу. Анабел хотелось остаться одной, очиститься в потоке слез и навсегда забыть о Эндрю. Она вбежала в спальню, бросилась на кровать и дала волю чувствам.
— Анабел…
Она позволила Жилю перевернуть ее на спину и увидеть мокрое от слез лицо.
— Я бы с наслаждением убил его! И Луизу. Думаю, нет смысла говорить, что этот слизняк не сделал бы тебя счастливой. Он видел в тебе только свою собственность.
Его руки были сильными теплыми, и Анабел инстинктивно прижалась к Жилю. Пальцы ее сами собой потянулись к пуговицам его рубашки, расстегнули их и обнажили поросшую волосками грудь. Трепеща от желания, которое не могла больше скрывать, Анабел закрыла глаза и стала неистово целовать Жиля.
— Что ты делаешь? — хрипло простонал он. — Если я не уйду сию минуту, то не смогу отвечать за себя. И, хотя я обещал не прикасаться к тебе, сейчас я как никогда близок к тому, чтобы нарушить это обещание.
О-о-о!..
Жиль приник к ее губам со страстью, которая разрушила все препятствия. Анабел тихонько вскрикнула от наслаждения, когда губы Жиля оставили ее рот и стали ласкать нежную плоть, которую уже обнажили его дрожащие пальцы.
— Останови меня, Анабел, — взмолился Жиль, глаза которого потемнели от желания. — Останови, пока не поздно!
— Не хочу…
Это произнесенное шепотом признание ошеломило его. Мгновение Жиль смотрел на Анабел, затаив дыхание, а затем взял ее лицо в ладони и хрипло пробормотал:
— Я дал себе слово, что никогда не опущусь до эмоционального шантажа, не стану надоедать тебе своими чувствами, но при этом не предполагал, на что себя обрекаю.
Останься со мной навсегда, Анабел. Позволь научить тебя любви. Наверное, ты никогда не сможешь полюбить меня с той же силой, с которой люблю тебя я, но ты не равнодушна ко мне.
Анабел почувствовала, как ее сердце лихорадочно забилось от счастья.
— Тот день, когда мы впервые занимались любовью, стал лучшим днем всей моей жизни. Не скрою, я пытался убедить себя, что ты самая обычная женщина, желанная — но и только. Постоянно напоминал себе, что однажды ты уже лишила меня иллюзий, что ты ничем не отличаешься от остальных. Я заставил тебя выйти за меня замуж, но этого было недостаточно. Стоило мне прикоснуться к тебе, как я начинал мучить себя ревностью к мужчинам, которые знали тебя до меня. Я хотел владеть тобой безраздельно. Абсурдное желание, которое нельзя объяснить с помощью здравого смысла. А потом выяснилось, что я ошибся! Не могу описать тебе, что я почувствовал, как проклинал и презирал себя… Я поклялся, что больше не прикоснусь к тебе, но каждый раз, вспоминая тот вечер — а вспоминал я его то и дело, — я хотел тебя еще сильнее. Я не мог поверить, что это было на самом деле. Ты была девушкой, невинной и неопытной, но с тобой я испытал то, чего не испытывал ни с одной женщиной: полное слияние души и тела. Ты не представляешь, сколько раз я хотел заставить тебя ответить мне, получить физическое удовлетворение, которое мы могли доставить друг другу, и молить тебя о любви… Но это было невозможно. Я говорил себе, что должен отпустить тебя, но тут выяснилось, что ты носишь моего ребенка. Ты возненавидишь меня, если я скажу, что безумно обрадовался, потому что это дало мне повод не расставаться с тобой?
— А ты возненавидишь меня, если я признаюсь, что тоже обрадовалась и что хотела твоего ребенка лишь чуть-чуть меньше, чем твоей любви? — дрожащим шепотом спросила Анабел.
— Конечно нет, милая. Нет ничего постыдного в том, что я возбуждаю тебя. Я первый мужчина, которого ты узнала, а натура у тебя весьма страстная. Я говорю так, потому что мою любовь не удовлетворить одной физической страстью. Анабел, я хочу тебя всю и предупреждаю: если ты останешься со мной, я буду владеть тобой полностью и никогда не отпущу.
— Это не только физическая тяга, — покраснев, призналась Анабел. — Я люблю тебя, Жиль. Жизнь в твоем замке была для меня мучением. Стоило тебе прикоснуться ко мне, как я… — Она осеклась: ее чувства были слишком нежны, чтобы их можно было облечь в слова.
— Что «я»? — негромко спросил Жиль. — Хочешь, я сам скажу это за нас обоих? Стоило мне посмотреть на тебя, как я начинал буквально сгорать от желания прикоснуться к тебе. А когда прикасался, то не мог отпустить и желал, чтобы ты тоже прикоснулась ко мне. Как сейчас.
Жиль обнял ее, нежно поцеловал и слегка отстранился. Но, как он и сказал, этого было недостаточно. Анабел жадно потянулась к мужу, всем своим видом умоляя не покидать ее. Жиль медлил, словно продолжал сомневаться в ее любви. Но Анабел знала, что пора положить конец сомнениям и непониманию.
Повинуясь порыву, она обвила руками плечи Жиля, подняла голову, провела ладонями по его мускулистой спине и приникла губами к шее. Обоим больше не требовалось слов, их любовь говорила сама за себя.
— Если бы я не знал наверняка, то непременно спросил бы, где ты научилась так возбуждать мужчин! — первое, что сказал Жиль, когда наконец отпустил Анабел.
— Даже если ты не спросишь, я все равно отвечу, — улыбнулась она в ответ. — Я научилась этому у своего мужа, которого очень люблю!
— И который любит тебя, но боится доказать это немедленно. — Жиль нежно провел ладонью по ее животу и весело улыбнулся. — Впервые в жизни я жалею о том, что у нас будет ребенок. Но потом, когда он родится… Знаешь, я полюбил тебя в то лето, когда гостил у тети Кэролайн. Ты была настоящим розовым бутоном, прекрасным, волнующим. Я знал, что тебя тянет ко мне, но пойти навстречу твоим и моим чувствам тогда, шесть лет назад, было бы преступлением. В буквальном смысле этого слова, — лукаво добавил Жиль. — Но я не мог перестать думать о тебе, о том, как приятно было бы учить тебя любви, получать твои первые застенчивые ответы, но с каждым разом все более исполненные пыла… Да-да, я уже тогда чувствовал, сколь страстной натурой ты обладаешь! А потом я получил то письмо и чуть не сошел с ума. Ты ударила меня в самое больное место. Я считал себя опытным мужчиной, а был обманут шестнадцатилетней девочкой, внешне — ребенком, но обладающей познаниями уличной женщины. Я был вынужден уехать. Если бы я остался, то овладел бы тобой, потому что мои чувства вышли из-под контроля. Это было настоящим наваждением. Хотя я презирал тебя — вернее, ту, какой ты предстала в этом письме, но все равно желал. Прошли годы, и я убедил себя, что забыл все, но вышло по-другому. Стоило мне увидеть тебя, как чувство вернулось. Я все еще любил тебя.
— Я никогда не писала этого письма! — Голос Анабел срывался от волнения. — Это проделка Салли. Когда я прочитала его, то не поняла и половины. Позже, когда ты уехал, я чуть не заболела от горя и обиды, что ты смог поверить, будто я такая… распущенная. Я говорила себе, что ненавижу тебя, что ты лишил меня невинности — конечно, в фигуральном смысле, — потому что вместе с тобой в мою жизнь вошли всякие гадости и мерзости, о которых я раньше не имела представления.
Жиль охнул и взял ее руки в свои.
— Простишь меня? Все вышло из-за того, что я любил тебя. Любовь ослепила меня и помешала увидеть правду. Наверное, я даже хотел думать о тебе как можно хуже, во всяком случае, это делало мое желание более понятным. Господи, каким же я был дураком! Когда ты отдалась мне в роще, я захотел вытравить из твоей памяти всех мужчин, которые познали тебя первыми. Но к тому времени, когда я понял, что соперники существуют лишь в моем воображении, было слишком поздно отступать…
— А я и не хотела, чтобы ты отступал, — улыбнулась Анабел. — Но потом ты обвинил меня в том. что я экспериментирую…
— Потому что именно так я и думал. Я не мог поверить, что ты действительно любишь меня. Но, знаешь, ты не могла придумать для меня более страшного наказания. Да, я овладел тобой, однако этого было недостаточно. К тому же я был уверен: что бы ни случилось со мной потом, этот миг будет моим самым дорогим воспоминанием. Я люблю тебя, Анабел, слишком люблю, чтобы позволить тебе уйти. Тебе не понять, через какой ад я прошел, когда узнал, что ты исчезла. Я думал, что потерял тебя, что ты бросила меня. А потом, когда открылась правда, я хотел задушить Луизу. А сегодня… Когда ты разговаривала с Эндрю, мне вдруг показалось, что ты все еще любишь его. И вдруг я увидел, что ты побледнела. Когда же я услышал, что он оскорбляет тебя, кровь ударила мне в голову… В общем, он легко отделался. А еще я очень обрадовался, что ты наконец поняла: он никогда не любил тебя и не смог бы полюбить так, как люблю я.
— А я запрещала себе даже думать о тебе, о том, что ты можешь полюбить меня… Если б ты знал, как я страдала, когда просыпалась, а тебя не было рядом!
Жиль нежно поцеловал ее и торжественно пообещал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14