– Я хочу просить тебя об одолжении.
– Ты это уже говорил. О каком?
– Я хочу, чтобы ты повидался с доктором Мелишем.
Ударь он меня по лицу, я не удивился бы до такой степени. В удивлении я откинулся назад, глядя на Сидни во все глаза. И было почему! Доктор Мелиш был самым дорогим, самым модным врачом-психиатром в Парадиз-Сити. Это говорит о многом, если учесть, что в нашем городе психиатр приходится примерно на пятьдесят человек в среднем.
– Как тебя понимать?
– Я хочу, чтобы ты встретился с ним, Ларри. Счет я, разумеется, оплачу. По-моему, тебе просто необходимо с ним поговорить.
Он поднял руки, останавливая мои протесты.
– Минутку, Ларри, дай же мне возможность договорить. – Он сделал паузу и продолжал: – Ларри, с тобой не все ладно. Я знаю, через какое ужасное испытание ты прошел. Разумеется, твоя невосполнимая потеря оставила след. Все это я могу понять. Сам я на твоем месте просто не пережил бы подобного потрясения. Я уверен в этом. Восхищаюсь твоей решимостью вернуться и продолжать работу, но, как ты сам в этом убедился, ничего хорошего из этого не вышло. Ты ведь понимаешь это, правда, Ларри?
Он смотрел на меня умоляюще.
– Понимаешь?
Я потер рукой подбородок и замер, услышав скребущий звук щетины. Проклятье, подумал я. Забыл побриться утром! Встав, я пересек кабинет и подошел к большому зеркалу, в котором Сидни так часто любовался собой. Я уставился на отражение, чувствуя холод внутри. Неужели этот неряха – я? Я посмотрел на заношенные манжеты рубашки и перевел взгляд на туфли, не чищенные, по крайней мере, пару недель. Затем медленно вернулся к креслу и сел, глядя на Сидни. Он с жалостью наблюдал за мной, и на лице его читались озабоченность, доброта и волнение за меня. Что ж, я еще не настолько опустился, чтобы не представить себя на его месте.
Я подумал о своих ошибках, о неуменьшавшейся груде корреспонденции на столе и о том, как я выгляжу. Вопреки вере в себя, со мной, как он выразился, действительно было не все в порядке.
Я медленно и глубоко вздохнул.
– Послушай, Сидни, давай забудем о Мелише. Я уволюсь. Ты прав. Что-то пошло не так. Я уберусь отсюда, а ты предоставь Терри шанс. Он молодец. Обо мне не беспокойся, я и сам перестал о себе беспокоиться.
– Ты лучший знаток бриллиантов в нашем деле, Ларри, – спокойно сказал Сидни. Теперь он полностью овладел собой, перестал мельтешить и суетиться. – Уйти я тебе не дам. Такая потеря слишком дорого мне обойдется. Тебе нужно приспособиться к ситуации, и доктор Мелиш поможет в этом. Выслушай, Ларри. В прошлом я много для тебя сделал и надеюсь, ты считаешь меня своим другом. Теперь пора и тебе кое-что для меня сделать. Я хочу, чтобы ты пошел к Мелишу. Уверен, он сумеет привести тебя в порядок. Для этого может понадобиться месяц, может быть, два, да хоть год. Твое место всегда останется за тобой. Ты много значишь для меня. Повторяю, ты лучший знаток бриллиантов в нашем деле. Тебе крепко досталось, но вскоре все войдет в норму. Сходи к Мелишу.
И я пошел.
Сидни был прав, следовало сделать хоть это, но я не надеялся на доктора Мелиша, пока не познакомился с ним. Это был маленький, тощий, с проницательными глазами лысеющий человечек. Сидни уже вкратце проинформировал его о моем горе, так что он знал мое прошлое, Джуди и последующие события.
Незачем было вдаваться в подробности. У нас состоялось три беседы, и, наконец, он вынес приговор. Все сводилось вот к чему – я нуждаюсь в полной перемене обстановки. Мне следовало уехать из Парадиз-Сити, по крайней мере, на месяц.
– Как я понял, вы с момента аварии так и не садились за руль? – спросил он, протирая очки. – Обязательно купите машину и привыкайте к ней. Ваша проблема в том, что вы считаете ваш случай чем-то исключительным. – Он поднял руку, прерывая мои протесты. – Я знаю, вам не хочется это признавать, но, тем не менее, именно в этом корень вашей болезни. Весьма советую побольше общаться с людьми, чьи проблемы посерьезнее вашей. Тогда собственная представится в правильной перспективе. У меня имеется племянница, она живет в Луисвилле. Работает там в бюро социальной опеки и очень нуждается в бесплатных помощниках. Предлагаю вам поехать в Луисвилл и поработать там. Я уже звонил ей. Правда, она заявила, что ей ни к чему неуравновешенная личность. У нее своих проблем хватает, а если придется решать еще и ваши проблемы, то вы ей не подходите. Мне понадобилось определенное время, чтобы уговорить ее, так что теперь дело за вами.
Я покачал головой.
– Вашей племяннице будет от меня не больше пользы, чем от лишней дырки в голове. Нет, это дурацкая идея. Я найду себе что-нибудь другое. Договорились, я уеду на три месяца…
Доктор повертел в пальцах трость.
– Моей племяннице нужна помощь, – еще раз повторил он, пристально глядя на меня. – Неужели вам не хочется помочь людям, или вы решили, что все должны помогать вам?
При такой постановке вопроса крыть было нечем. Что я теряю? Сидни оплатит время, необходимое для моей реабилитации. Я избавлюсь от магазина с его приглушенными голосами и глумливой улыбкой Терри. Пожалуй, это идея. По крайней мере что-то новое, а это, возможно, позволит мне забыть о потере. Довольно вяло я возразил:
– Но у меня нет квалификации для подобной работы. Я ничего в ней не смыслю. И буду скорее обузой, чем помощником.
Мелиш взглянул на часы. Было видно, что он думает уже о следующем клиенте.
– Если племянница говорит, что у нее есть для вас дело, следовательно, она считает, что вы ей пригодитесь, – сказал он нетерпеливо. – Ну так что, попробуете?
Почему бы и не поехать? Пожав плечами, я заявил, что согласен.
Первым делом я купил «бьюик» с откидным верхом. Путь домой потребовал напряжения всей воли. Я дрожал, обливался потом и стал весь мокрый к тому времени, как поставил машину на стоянку. Пять минут я неподвижно сидел за рулем, потом заставил себя снова запустить мотор и выехал на оживленную главную магистраль, прокатился вдоль приморского бульвара, снова свернул на главную улицу и повернул к дому. На этот раз я не потел и не дрожал.
Сидни пришел проводить меня.
– Через три месяца, Ларри, – сказал он, пожимая мне руку, – ты вернешься и снова будешь лучшим спецом по бриллиантам. Удачи тебе, поезжай с Богом.
И вот с чемоданами, набитыми одеждой, без веры в будущее, я направился в Луисвилл.

Нужно отдать должное доктору Мелишу, он действительно обеспечил мне перемену обстановки.
Луисвилл, расположенный миль за 500 от Парадиз-Сити, оказался достаточно большим, беспорядочно застроенным промышленным городом, над которым постоянно висело плотное облако смога. Его заводы, в основном, занимались переработкой известняка. Известняк здесь перемалывают, делая цемент, известь и еще Бог весть что. Это главная отрасль промышленности во Флориде.
Ведя машину на малой скорости, я добрался туда только через два дня. Как выяснилось, я стал нервным водителем – каждый раз, когда мимо проносилась машина, я вздрагивал, но все же стоически продолжал путь, остановившись только на ночь в мрачном отеле, но когда прибыл наконец в Луисвилл, был на пределе физических сил и нервов. Уже проезжая предместья, я почувствовал зуд – на коже начала оседать цементная пыль, вызывая нестерпимое желание помыться.
Ветровое стекло и корпус машины моментально покрылись пылью. Даже яркие солнечные лучи не в состоянии были пронзить толщу смога над городом. Вдоль шоссе, переходящего в центральный проспект города, вереницей тянулись заводы по производству цемента, и грохот размалываемой породы буквально закладывал уши.
Без особого труда я отыскал отель «Бендикс», рекомендованный Мелишем как лучший в городе. Он находился в переулке, неподалеку от проспекта. Здание являло собой не очень достойное зрелище. Вездесущая пыль покрывала его толстым слоем. Вестибюль был меблирован ветхими бамбуковыми креслами, а столом администратора служила маленькая конторка, позади которой висела доска с ключами.
За конторкой восседал высокий, расплывшийся человек с длинными баками. Этот субъект выглядел так, словно совсем недавно побывал в стычке с превосходящим по силам противником и теперь зализывал раны.
Не торопясь и не выказывая особой заинтересованности, он занес меня в книгу регистрации и протянул ключ от номера. Печальный негр-бой взял мой чемодан и направился к лифту. Лифт был явно построен еще в прошлом веке, шел рывками, скрипя и содрогаясь, и я порадовался, когда вышел из него целым и невредимым.
Оказавшись в номере, я огляделся по сторонам. Что ж, по крайней мере, здесь имелось четыре стены, потолок, туалет и душ, но больше похвастаться было нечем. Ничего не скажешь – перемена обстановки полная.
Парадиз-Сити и Луисвилл так же несхожи между собой, как новенький «роллс-ройс» и помятый, сменивший по меньшей мере трех хозяев, «шевроле», если такое сравнение не будет оскорбительным для «шевроле».
Я вынул вещи из чемодана, развесил одежду в шкаф, разделся и встал под душ. Решив следить за своим внешним видом, я облачился в новую белую рубашку и свой лучший костюм. Взглянув на отражение в зеркале, я почувствовал прилив уверенности в своих силах. По крайней мере, я снова выглядел, как человек с положением в обществе, пожалуй, немного поблекший, но все же не лишенный блеска. Поразительно, как могут преобразить человека, даже такого, как я, дорогой, хорошо сшитый костюм, белая рубашка и галстук.
Доктор Мелиш снабдил меня телефоном племянницы, сообщив также и ее имя. Ее звали Дженни Бакстер. Я набрал номер, но никто не подходил. Слегка раздосадованный, я минут пять прохаживался по номеру, затем позвонил снова. И опять никакого ответа. Я подошел к окну и выглянул наружу. Улица внизу была запружена народом. Прохожие, сновавшие во всех направлениях, казались неряшливыми, многие были откровенно грязными. В толпе преобладали женщины, вышедшие за покупками, ребятня, судя по виду, не мытая с момента рождения, и небритые мужики, одетые в нечто напоминавшее спецовки. Машины, проносившиеся по улице, сплошь покрывала все та же цементная грязь. Позже я узнал, что цементная пыль была главным врагом города, худшим даже, чем скука, считавшаяся врагом номер два.
Я снова набрал номер Дженни Бакстер и на сей раз, к своему облегчению, услышал женский голос.
– Алло?
– Мисс Бакстер?
– Да. А кто это?
– Я Лоуренс Карр. Ваш дядя, доктор Мелиш… – Я намеренно сделал паузу. Знает ли она обо мне или нет?
– Ну конечно. Где вы?
– В отеле «Бендикс».
– Вы не подождете с часик? К тому времени я здесь все закончу.
Вопреки учащенному дыханию, словно она только что бегом преодолела шесть лестничных маршей (как я узнал позднее, именно так и обстояло дело), голос звучал энергично и деловито. Но у меня не было никакого желания торчать в этом убогом номере.
– А если мне подъехать?
– О да, приезжайте. У вас есть адрес?
Я ответил утвердительно.
– Тогда приезжайте, когда вам будет удобно. Хоть сейчас, – с этими словами она положила трубку.
Я спустился с третьего этажа по лестнице, так как нервы мои все еще были не в порядке, и не хотелось еще раз входить в скрипучий, готовый в любой момент развалиться, лифт. Негр-бой с охотой объяснил мне дорогу. Как выяснилось, Мэддокс-авеню находилась в пяти минутах ходьбы отсюда, а поскольку я с трудом отыскал место, где поставить машину, то решил идти пешком. Шагая по главной улице, я машинально отметил, что на меня обращают внимание. Постепенно до меня дошло, что люди глазеют на мой костюм. Когда идешь по главному проспекту Парадиз-Сити, встречаешь знакомых на каждом шагу. Там ты прямо-таки обязан прилично одеваться, но здесь, в задыхающемся от смога городе, все казались мне оборванцами.
Я нашел Дженни Бакстер в служившей ей офисом комнатке на шестом этаже большого, донельзя запущенного дома без лифта. Я вскарабкался по лестнице, чувствуя за воротником все ту же цементную грязь. Перемена обстановки! Ничего не скажешь, Мелиш подобрал мне чудненькую обстановочку!
Дженни Бакстер на вид было примерно тридцать три года. Это была высокая, худая девушка, с лицом, затененным массой неопрятных черных волос, заколотых на макушке и готовых в любой момент рассыпаться. По моим стандартам красоты, в ее фигуре не хватало женственности. Ее груди выглядели маленькими холмиками, ничуть не привлекающими сексуально, совсем не такими, как у женщин, которых я знал в Парадиз-Сити. К тому же она выглядела слегка истощенной. Невзрачное серое платье, в которое была облачена Дженни, по-видимому, было сшито ею самой, ничем иным нельзя было объяснить покрой и то, как оно висело на ней. Лицо с хорошими чертами, форма носа и губы превосходны, но что заворожило меня, так это глаза – честные, умные, проницательные, совсем как у ее дяди. Она что-то быстро писала на желтом бланке и, когда я вошел в комнату, подняла голову и посмотрела на меня. С чувством неуверенности я остановился на пороге, недоумевая, за каким чертом я сюда пришел.
– Ларри Карр? – у нее был низкий, но выразительный голос. – Заходите.
Едва я сделал шаг, раздался телефонный звонок. Она взмахом руки показала на второй из двух неказистых стульев и сняла трубку. Ее реплики, в основном «да» или «нет», звучали энергично и сухо. Похоже, она владела техникой давления на собеседника, не давая разговору затянуться.
Наконец она положила трубку на рычаг, задумчиво провела карандашом по волосам и улыбнулась мне. Улыбка моментально преобразила ее. Это была чудесная, открытая улыбка, полная тепла и дружелюбия.
– Извините, но эта штука звонит не переставая. Значит, вы хотите помочь?
Я сел.
– Если сумею.
Я сам не знал, искренне ли это я говорю.
– Но только не в этом красивом костюме.
Я выдавил улыбку.
– Конечно, но вина здесь не моя. Ваш дядя не предупредил меня…
Она кивнула.
– Дядя прекрасный человек, но его не интересуют детали. – Она откинулась на спинку стула, внимательно рассматривая меня. – Он рассказал мне о вас. Буду откровенна. Я знаю о вашей проблеме, искренне вам сочувствую, но она меня не интересует, так как у меня сотни своих проблем. Дядя Генри говорил, что вам нужно оправиться, но это ваша проблема, и вы сами должны ее решить. – Она положила руки на усеянный пятнами бювар и снова улыбнулась. – Поймите, пожалуйста, в этом Богом забытом городе нужно очень многое сделать, слишком многим помочь. Мне очень не хватает помощников и совершенно нет времени на сочувствие.
– Я и приехал сюда помогать. – В моем голосе против воли послышалось раздражение. За кого она меня принимает? – Что от меня требуется?
– Если бы только я могла поверить, что вы действительно хотите мне помочь.
– Я уже сказал. Я приехал помогать. Что нужно делать?
Она достала из ящика мятую пачку сигарет и предложила мне. Я извлек из кармана золотой портсигар, недавний подарок Сидни ко дню рождения. Портсигар был не из простых. Он обошелся Сидни в 1500 долларов, и я очень гордился им. Если угодно, можете называть его символом положения. Даже некоторые из клиентов с нескрываемым интересом рассматривали его.
– Закурите мои?
Она посмотрела на сверкающий портсигар, потом перевела взгляд на меня.
– Это настоящее золото?
– Это? – я повертел сверкающую игрушку в руках, чтобы она смогла получше рассмотреть его. – О, само собой!
– Но ведь он очень дорогой!
Мне показалось, что цементная пыль сильнее зудит под воротником.
– Мне его подарили. Полторы тысячи долларов.
Я протянул портсигар ей.
– Так не желаете попробовать моих?
– Нет, спасибо.
Она вытащила сигарету из помятой пачки, с трудом отрывая взгляд от портсигара.
– Будьте с ним поосторожней, – сказала она. – Могут украсть.
– Так здесь воруют?
Она утвердительно кивнула, принимая огонь от золотой зажигалки, подаренной мне одним из клиентов.
– Полторы тысячи долларов! За такие деньги я могла бы месяц кормить с десяток моих семей.
– У вас десять семей? – Я убрал портсигар обратно в задний карман. – Неужели?
– У меня две тысячи пятьсот двадцать семей, – сказала она спокойно. Выдвинув ящик письменного стола, Дженни вынула план улиц Луисвилла и разложила его на столе передо мной. План был расчерчен фломастером на пять секций. Квадраты были помечены цифрами от одной до пяти. – Вам следует знать, с чем вы столкнетесь. Я кратенько введу вас в курс дела.
Из ее слов выходило, что в городе социальной опекой занимаются пять человек и за каждым закреплен свой участок. Ей достался наихудший. Дженни на секунду подняла на меня глаза и улыбнулась.
– Другие от него отказывались, вот мне и пришлось его взять. Вот уже два года я работаю на этом участке. Моя работа – оказывать помощь там, где в ней по-настоящему нуждаются. Я, конечно, пользуюсь определенными фондами, но они даже на треть не соответствуют нуждам. Я хожу по квартирам, составляю сводки. Данные нужно обрабатывать и заносить в карточки.
1 2 3 4