Что за женщина!
Она взглянула на него. Как только они обменялись взглядами, Джемисон понял, что не только он мгновенно влюбился в нее; по ее вспыхнувшим глазам было ясно, что и она влюбилась.
Нечасто мужчина и женщина с первой же секунды знакомства понимают, что они действительно встретили свою вторую половинку. Это был именно такой случай.
Они долго молча смотрели друг на друга. Под конец Тарния спокойно произнесла:
— Приятно было с вами познакомиться, мистер Джемисон. К сожалению, я должна вас покинуть, — дела.
Джемисон отодвинул плечом глазевшего на них президента.
— Я тоже ухожу. Вы разрешите мне подвезти вас?
Это произошло год назад.
Тарния путешествовала из Парадиз-Сити в Нью-Йорк два раза в неделю. Несмотря на свои деловые встречи, Джемисон умудрялся обедать с ней в одном скромном ресторанчике. В Парадиз-Сити они были еще более осторожны.
Шерман объяснил Тарнии, что его жена — строгая католичка.
Шеннон не возражала против раздельного проживания, но наотрез отказалась разводиться, поскольку это было запрещено правилами ее религии.
Тарния понимала его проблемы. Она знала, что, если они будут продолжать встречаться, это принесет им только несчастья, но ничего не могла с собой поделать. Ее словно магнитом тянуло к нему.
Джемисон страстно желал ее. Он хотел, чтобы она всегда была с ним. Она могла бы стать великолепной матерью для его будущего сына!
Но Тарния мягко, но решительно отказалась спать с ним, и Джемисон уважал ее решение. Он знал, что, если не женится на ней, эта восхитительная тайная связь рано или поздно должна прийти к концу.
Однажды они сидели в ее шикарной пятикомнатной квартире в Парадиз-Сити. Из огромного окна открывался вид на море, пальмы и пляж. Джемисон очень любил расслабиться в ее обществе и, ничего не скрывая, говорить о ней и о себе.
Он спросил, почему она до сих пор не замужем, ведь ей уже тридцать. Тарния отвечала, что в ее представлении карьера и супружество несовместимы.
— Дела у меня идут хорошо, — сказала она. — Мне пришлось вести жестокую борьбу, но я победила. В молодости, когда я была подростком, у меня была одна встреча… Теперь я в основном работаю с «голубыми». — Она улыбнулась своей сверкающей улыбкой. — У меня не было никаких искушений, пока не появился ты.
Но две недели назад его ждало потрясение. Они закончили обед в морском ресторане и молча сидели за столиком друг против друга, когда Тарния вдруг сказала:
— Шерри, дорогой, нужно посмотреть правде в глаза. Так дальше не может продолжаться. Развода она тебе не даст, а я страдаю каждый раз, как вижу тебя.
Он начал было протестовать, но Тарния жестом остановила его и продолжала:
— Послушай, пожалуйста. Сегодня утром у меня был телефонный разговор с Джузеппи. Он один из лучших кутерье в Риме. Рим сейчас превращается в Мекку мировой моды. Он предлагает мне место главного модельера с огромной зарплатой и последующим участием в паях. Другого такого случая может и не быть. В наше время самые богатые и роскошные дамы ездят одеваться в Рим. Он дал мне месяц на размышления.
Джемисон слушал, ощущая, как колотится его сердце, ощущая озноб. Тарния продолжала:
— Шерри, дорогой, вся эта наша история разрывает мне сердце. Я уже не могу сосредоточиться как следует на работе — я постоянно думаю о тебе. Пойми меня! Раз мы не можем жениться, мне надо подумать о своем будущем. Мы сохраним чудесные воспоминания, но мы должны расстаться.
Джемисон пережил немало неудач, разочарований и крахов, но тут у него словно язык отнялся. Наконец он взял себя в руки.
— Да, я понимаю, — сказал он с ничего не выражающим лицом. — Ты прекрасный модельер, тебя ждет блестящая карьера. Но прежде чем принять окончательное решение, я хотел бы задать тебе один вопрос. — Он наклонился вперед и, взяв ее за руку, посмотрел в глаза. — Если бы я был свободен и смог бы жениться на тебе, согласилась бы ты оставить работу и удовольствоваться ролью жены и матери? Была бы ты счастлива?
— О да, Шерри, — ответила она почти без запинки. — Я бы все бросила и была бы счастлива с тобой, и я бы хотела иметь от тебя детей. Но, увы, это невозможно. Так что я прошу тебя забыть меня, так же как я должна буду забыть тебя.
Джемисон удовлетворенно кивнул:
— Дай мне месяц, дорогая. Я уверен, что смогу убедить Шеннон, она даст мне развод. Пожалуйста, дай мне месяц.
— Шерри, ты знаешь, что это все пустые мечты, — мягко сказала Тарния. — Такие мечты не сбываются, ты не сможешь жениться на мне, и мне нужно подумать о себе. Давай решим это сразу.
— Ты даешь мне месяц? — спросил Джемисон, вставая.
Она подумала и кивнула:
— Да, месяц, начиная с сегодняшнего дня. Я уезжаю в Рим.
— Идет. — Джемисон ласково поцеловал ее и удалился.
И вот сейчас, поудобнее устраиваясь в «роллсе», он сознавал, что выбора у него нет. От Шеннон необходимо избавиться.
* * *
Лаки Лукан подъехал к редакции «Парадиз-Сити геральд». Хотя было уже 23.30, во многих окнах горел свет. В это время как раз готовился завтрашний номер газеты.
Лаки поднялся на шестой этаж, где в конце коридора, в маленькой комнатенке, надеялся застать Сидни Дрисдейла, ведущего в газете колонку светской хроники. К нему стекались самые свежие слухи. Чего он не знал о жителях Парадиз-Сити и приезжающих, того и не стоило знать. Пять-шесть человек день-деньской носились по городу, добывая для него информацию, и его скандальную колонку с интересом читали.
Дрисдейл, как обычно, с зубочисткой в зубах сидел на месте и колдовал над материалами для утреннего выпуска. Делал он это вполне автоматически, а мыслями был далеко. Сид мечтал об ужине и домашнем отдыхе.
В прошлом Лукан не раз подбрасывал Сиду скандальную информацию, так что между ними установилось полное деловое взаимопонимание. Дрисдейл всегда хорошо платил за непристойные истории, что поставлял Лукан.
Дрисдейлу на вид было лет шестьдесят. Чрезмерно располневший, лысый, он напоминал Лукану жирного розового поросенка, весело бегающего по грядкам капусты.
Неопрятно одетый, с расстегнутым воротом рубахи, на испещренном красными жилками носу неизменно торчали какие-то нелепые очки. В общем, внешний вид Дрисдейла нисколько не соответствовал его положению в газете.
— Привет, Сид, — сказал Лукан, закрывая за собой дверь.
— Ба, да это старина Лукан! — с преувеличенной радостью воскликнул журналист. — А я думал, ты давно уже в тюряге.
Лукан кисло улыбнулся. Юмор Дрисдейла был не в его вкусе.
— Как дела, Сид?
— Что-нибудь принес? — спросил Дрисдейл. — Тогда давай, а то я домой собрался.
Лукан опустился в кресло для посетителей, достал золотой портсигар, раскрыл и протянул собеседнику.
Дрисдейл был известен тем, что ни от чего никогда не отказывался. Так и есть: взял из портсигара сигарету, посмотрел на нее с сомнением и спрятал в ящик письменного стола.
— Бросил курить, — пояснил он. — Недурной портсигарчик. Какая-нибудь баба подарила?
— Так я тебе и сказал. — Лаки изобразил свою чарующую улыбку. — Сид, мне нужна маленькая услуга.
Дрисдейл поднял свои лохматые брови.
— Никаких услуг, — резко возразил он. — Если ты только для этого приперся, то можешь поворачивать оглобли. Я голоден и ухожу.
— И тебя даже не интересует, что дочь одного из городских шишек на этой неделе сделала аборт?
Лицо Дрисдейла просветлело. О да, это его интересовало.
— Расскажи мне поподробней, — сказал он, поудобнее пристраивая в кресле обширный зад.
— Я сказал, что мне нужна услуга.
— Услуга за услугу?
— Именно.
— И что ты хочешь?
— Все, что ты знаешь о Шермане Джемисоне.
Дрисдейл, искренне удивленный, уставился на него.
— Шерман Джемисон?! Да ты что, совсем умом тронулся? Слушай, Лаки, ты мне нравишься, к тому же ты бываешь полезен. Если ты начнешь совать нос в дела Джемисона, не удивлюсь, когда ты закончишь на какой-нибудь помойке.
— Это все ерунда. Мне нужно разузнать о его прошлом. Расскажи мне, что ты знаешь о нем.
— Что ж… Это жестокий, безжалостный, омерзительный мешок с деньгами. Он большая шишка в «Джемисон компьютер корпорейшн», которую ему оставил отец. Я не должен упоминать его в моей колонке. Он хоть завтра может купить наш «Геральд», как ты — пачку сигарет. Я не хочу иметь с ним ничего общего и тебе не советую. У него есть большая квартира в Нью-Йорке и вилла здесь. Он называет по имени президента и всех шишек в Белом доме. Этот человек опаснее гремучей змеи.
— И насколько он богат? Дрисдейл пожал плечами:
— Этого никто не знает. Но если хочешь, могу предположить, что по сравнению с ним покойный Онассис — мелкая сошка.
"Э, нет, — подумал Лукан, — это не я свихнулся, а весь наш мир, если такой человек приходит ко мне и просит помочь ему пришить жену».
— А что ты знаешь о его жене, Сид? Дрисдейл снова уставился на него:
— Его жена? Ради Бога, ты что, собираешься ее трахнуть? Дохлый номер, только шею себе свернешь.
— Расскажи мне о ней, — повторил Лукан. Дрисдейл пожал плечами:
— Значит, так, Шеннон Джемисон. Увлекается серьезной музыкой, добропорядочная супруга и ревностная католичка. Больше ничего сказать не могу. Сомневаюсь, что они ладят. У нее нет детей. Каждая беременность кончалась какой-нибудь неудачей. Джемисон же страстно желает иметь наследника. Интересы у них разные. Она ходит одна на симфонические концерты. Джемисону же медведь на ухо наступил. Для моей колонки она интереса не представляет. Никаких скандалов, никаких приятелей.
— Джемисон? У него нет любовницы? Дрисдейл почесал свой склеротической нос.
— Если даже и есть, то мне это неизвестно. Доходили, правда, слухи, что он увивается около Тарнии Лоуренс — известной модельерши. Лакомый кусочек. Но достоверного компромата на них нет. Она много вкалывает, и ее бизнес процветает. Это все, что ты хотел?
. «Более чем достаточно, — подумал Лукан. — Есть о чем подумать». Он чарующе улыбнулся:
— Отлично, Сид, большое тебе спасибо. Ну, не буду тебя задерживать. — Он поднялся и направился к двери.
— Эй! — рявкнул Дрисдейл. — А кто же эта невинная девица, которая на днях сделала аборт?
Лукан посмотрел на него честными голубыми глазами.
— Та или другая, я думаю. Я точно не знаю, — весело произнес он. — Ну, всего тебе…
И он вышел.
По дороге в «Звездный» Лаки напряженно размышлял. Итак, Джемисон, чтобы избавиться от жены, предлагает двести тысяч. Сумма немалая и поначалу гипнотизирует, но когда лучше узнаешь, кто такой Джемисон, понимаешь, что можно и поторговаться. Можно и полмиллиона потребовать. Лукан ухмыльнулся, довольный. Да, тут пахло большими деньгами. Из того, что сказал Дрисдейл, ясно, что Джемисон не может развестись с женой и, скорее всего, он нашел себе новую девицу. Такой крутой парень, как Джемисон, ни перед чем не остановится.
В мотеле Лукан принял душ, облачился в пижаму и завалился в постель. Но мозг его продолжал напряженно работать.
"Где же это подыскать киллера? — думал он. — Несчастный случай со смертельным исходом, сказал Джемисон. Абсолютно чисто, достоверно, никакой полиции, никакой грязи. Убедительный несчастный случай».
Он перебрал в памяти нескольких профессиональных киллеров, с которыми сталкивался в Нью-Йорке. Нет. Не та квалификация, грубо работают. Наконец он вспомнил про Эрни Клинга. Это был профессионал. Если верить слухам, этот малый отправил на тот свет человек двадцать. Из тех, чье присутствие на этом свете было для кого-то обременительно. У него была легкая рука, или, вернее, блестящие организаторские способности.
На учете в полиции Клинг не состоял Жил он в трехкомнатной квартире на окраине Вашингтона. Они несколько раз встречались в ночных клубах и даже вместе выпивали, но каждый раз при виде Клинга у Лукана мурашки по телу бегали. Он кожей чувствовал исходящую от Клинга опасность. Вообще-то Лукан всячески избегал подобных людей. Но сейчас он понял: в данной ситуации лучшей кандидатуры не сыщешь.
Немного поразмыслив, Лаки вылез из-под одеяла, достал телефонную книжку и, найдя номер телефона Клинга, позвонил.
* * *
Шеннон Джемисон тихо сказала:
— Доктор уверяет, что у нас может быть ребенок. Те четыре попытки — это только каприз природы.
Джемисон рассеянно оглядывал роскошно обставленную комнату. Все эти разговоры ему давно осточертели, и он думал о Тарнии.
— Извини, Шеннон, — хрипло проговорил он, — я хочу, чтобы мы наконец развелись.
— Но, Шерман, мы уже много раз говорили о разводе. — В ее мелодичном голосе звучало отчаяние. — Это невозможно. Давай не будем к этому возвращаться.
— Мне нужен развод и сын, — рявкнул он.
— У тебя есть другая женщина?
— Разумеется, и поэтому я настаиваю на разводе.
— Мне очень жаль тебя, Шерман. Тебе уже около пятидесяти. В таком возрасте ты мог бы и остепениться. Я была тебе хорошей женой и хозяйкой дома. Если хочешь, можем разъехаться, я не возражаю. Но развод моя религия запрещает.
— Ко всем чертям твою паскудную религию! Мне нужен развод!
Побледнев, Шеннон смотрела на него.
— Я молю Бога и надеюсь, что ты не думаешь того, что сказал. Развода быть не может. Живи со своей женщиной. Если хочешь официально разъехаться, скажи мне, но развода я тебе не дам.
— Это твое последнее слово?
— Да, Шерман, дорогой. Пойдем-ка лучше спать, может быть, нам повезет. Давай постараемся, милый.
Джемисон допил виски и со звоном поставил стакан. Его мысли были теперь только о Тарнии.
— Спать с тобой ?! Убирайся с глаз моих!! Ты мне надоела! Я хочу развода!
После длинной паузы Шеннон повернулась и пошла к двери.
— Если хочешь, чтобы я пришла, скажи, — произнесла она мягко. — Я буду молиться за нас обоих.
Закрылась дверь, потом он услышал легкие шаги по ступеням лестницы, ведущей на второй этаж.
Джемисона охватил такая злоба и разочарование, что он произнес негромко вслух:
— Что ж, безмозглая, религиозная сучка, помолись. Смертный приговор себе ты уже подписала.
Глава 2
Эрни Клинг был поразительно похож на известного киноактера Ли Марвина, так что часто его на улице останавливали смущенные женщины и робко просили автограф. На что Клинг неизменно отвечал:
— Я подписываю только чеки, — и, грубо расталкивая их, шел дальше.
Жизнь он вел сибаритскую. В центре Вашингтона он приобрел небольшую квартирку — это был его штаб. Он вел жизнь вечно голодного, смертельно опасного тигра, который притаился в своем логове в ожидании очередного убийства. Он давно уже работал на мафию в качестве приезжего киллера. Время от времени он получал инструкции отправиться куда-нибудь в Мексику или Канаду и там убрать человека, который кому-либо мешает. За многие годы он создал себе репутацию надежного и высокопрофессионального специалиста. Работал он безупречно, следов не оставлял. Мафия часто поручала ему заказы частных лиц — богатая матрона хотела избавиться от осточертевшего мужа, богатый бизнесмен — от шантажировавшей его подружки.
"В виде одолжения, Эрни», — говорил обычно голос по телефону.
Такса Клинга была стабильной — сто тысяч баксов плюс накладные расходы, и, выполняя в среднем три-четыре заказа в год, он мог позволить себе жить, как ему нравилось. Деньги Клинг тратил на шмотки и шикарные рестораны. Женщины его не интересовали. В тех редких случаях, когда ему была нужна женщина, он обращался в солидную фирму, поставлявшую девушек по вызову.
Он предпочитал рыжеволосых, немного полноватых и вел себя с ними так, что, как ни бесчувственны они были, частенько доводил их до слез.
Человеческая жизнь, за исключением его собственной, не представляла для Клинга никакой ценности. Мужчины, женщины, дети были для него просто источником дохода — до тех пор, пока за это давали хорошую цену.
Негритянка, которая убирала его квартиру, стирала и готовила обед, заставила его задуматься о том, чтобы подыскать кого-то еще. Ему стало надоедать ходить куда-то ужинать каждый вечер. Клинг любил хорошо поесть и принадлежал к тем счастливцам, которые никогда не полнеют, сколько бы они ни ели. Ему был нужен кто-нибудь, кто вел бы его хозяйство, был бы совершенно надежен, не подслушивал, когда Клинг говорит по телефону, не гоготал, когда он отдыхает, и готовил бы ему приличную еду.
Через полтора года он повстречал Нго Ви — голодного паренька-вьетнамца в истлевшем свитере и залатанных джинсах. Парень обратился к нему с протянутой рукой, сказал, что три дня не ел. Клинг был благодушно настроен после великолепного обеда с большим количеством виски. Ему понравился юноша, несмотря на то, что он был грязен. Он был среднего роста, худой как щепка, с большими умными глазами.
Клинг сразу же нашел решение, оказавшееся впоследствии лучшим из тех, что он когда-либо принимал. Он завел Нго в небольшой вьетнамский ресторанчик, заказал еду и наблюдал, как тот насыщался с жадностью оголодавшего волчонка. Нго бросал на него смущенные взгляды, не понимая, кто этот высокий, седой, хорошо одетый человек, вид которого непроизвольно внушал уважение.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Избавьте меня от нее'
1 2 3
Она взглянула на него. Как только они обменялись взглядами, Джемисон понял, что не только он мгновенно влюбился в нее; по ее вспыхнувшим глазам было ясно, что и она влюбилась.
Нечасто мужчина и женщина с первой же секунды знакомства понимают, что они действительно встретили свою вторую половинку. Это был именно такой случай.
Они долго молча смотрели друг на друга. Под конец Тарния спокойно произнесла:
— Приятно было с вами познакомиться, мистер Джемисон. К сожалению, я должна вас покинуть, — дела.
Джемисон отодвинул плечом глазевшего на них президента.
— Я тоже ухожу. Вы разрешите мне подвезти вас?
Это произошло год назад.
Тарния путешествовала из Парадиз-Сити в Нью-Йорк два раза в неделю. Несмотря на свои деловые встречи, Джемисон умудрялся обедать с ней в одном скромном ресторанчике. В Парадиз-Сити они были еще более осторожны.
Шерман объяснил Тарнии, что его жена — строгая католичка.
Шеннон не возражала против раздельного проживания, но наотрез отказалась разводиться, поскольку это было запрещено правилами ее религии.
Тарния понимала его проблемы. Она знала, что, если они будут продолжать встречаться, это принесет им только несчастья, но ничего не могла с собой поделать. Ее словно магнитом тянуло к нему.
Джемисон страстно желал ее. Он хотел, чтобы она всегда была с ним. Она могла бы стать великолепной матерью для его будущего сына!
Но Тарния мягко, но решительно отказалась спать с ним, и Джемисон уважал ее решение. Он знал, что, если не женится на ней, эта восхитительная тайная связь рано или поздно должна прийти к концу.
Однажды они сидели в ее шикарной пятикомнатной квартире в Парадиз-Сити. Из огромного окна открывался вид на море, пальмы и пляж. Джемисон очень любил расслабиться в ее обществе и, ничего не скрывая, говорить о ней и о себе.
Он спросил, почему она до сих пор не замужем, ведь ей уже тридцать. Тарния отвечала, что в ее представлении карьера и супружество несовместимы.
— Дела у меня идут хорошо, — сказала она. — Мне пришлось вести жестокую борьбу, но я победила. В молодости, когда я была подростком, у меня была одна встреча… Теперь я в основном работаю с «голубыми». — Она улыбнулась своей сверкающей улыбкой. — У меня не было никаких искушений, пока не появился ты.
Но две недели назад его ждало потрясение. Они закончили обед в морском ресторане и молча сидели за столиком друг против друга, когда Тарния вдруг сказала:
— Шерри, дорогой, нужно посмотреть правде в глаза. Так дальше не может продолжаться. Развода она тебе не даст, а я страдаю каждый раз, как вижу тебя.
Он начал было протестовать, но Тарния жестом остановила его и продолжала:
— Послушай, пожалуйста. Сегодня утром у меня был телефонный разговор с Джузеппи. Он один из лучших кутерье в Риме. Рим сейчас превращается в Мекку мировой моды. Он предлагает мне место главного модельера с огромной зарплатой и последующим участием в паях. Другого такого случая может и не быть. В наше время самые богатые и роскошные дамы ездят одеваться в Рим. Он дал мне месяц на размышления.
Джемисон слушал, ощущая, как колотится его сердце, ощущая озноб. Тарния продолжала:
— Шерри, дорогой, вся эта наша история разрывает мне сердце. Я уже не могу сосредоточиться как следует на работе — я постоянно думаю о тебе. Пойми меня! Раз мы не можем жениться, мне надо подумать о своем будущем. Мы сохраним чудесные воспоминания, но мы должны расстаться.
Джемисон пережил немало неудач, разочарований и крахов, но тут у него словно язык отнялся. Наконец он взял себя в руки.
— Да, я понимаю, — сказал он с ничего не выражающим лицом. — Ты прекрасный модельер, тебя ждет блестящая карьера. Но прежде чем принять окончательное решение, я хотел бы задать тебе один вопрос. — Он наклонился вперед и, взяв ее за руку, посмотрел в глаза. — Если бы я был свободен и смог бы жениться на тебе, согласилась бы ты оставить работу и удовольствоваться ролью жены и матери? Была бы ты счастлива?
— О да, Шерри, — ответила она почти без запинки. — Я бы все бросила и была бы счастлива с тобой, и я бы хотела иметь от тебя детей. Но, увы, это невозможно. Так что я прошу тебя забыть меня, так же как я должна буду забыть тебя.
Джемисон удовлетворенно кивнул:
— Дай мне месяц, дорогая. Я уверен, что смогу убедить Шеннон, она даст мне развод. Пожалуйста, дай мне месяц.
— Шерри, ты знаешь, что это все пустые мечты, — мягко сказала Тарния. — Такие мечты не сбываются, ты не сможешь жениться на мне, и мне нужно подумать о себе. Давай решим это сразу.
— Ты даешь мне месяц? — спросил Джемисон, вставая.
Она подумала и кивнула:
— Да, месяц, начиная с сегодняшнего дня. Я уезжаю в Рим.
— Идет. — Джемисон ласково поцеловал ее и удалился.
И вот сейчас, поудобнее устраиваясь в «роллсе», он сознавал, что выбора у него нет. От Шеннон необходимо избавиться.
* * *
Лаки Лукан подъехал к редакции «Парадиз-Сити геральд». Хотя было уже 23.30, во многих окнах горел свет. В это время как раз готовился завтрашний номер газеты.
Лаки поднялся на шестой этаж, где в конце коридора, в маленькой комнатенке, надеялся застать Сидни Дрисдейла, ведущего в газете колонку светской хроники. К нему стекались самые свежие слухи. Чего он не знал о жителях Парадиз-Сити и приезжающих, того и не стоило знать. Пять-шесть человек день-деньской носились по городу, добывая для него информацию, и его скандальную колонку с интересом читали.
Дрисдейл, как обычно, с зубочисткой в зубах сидел на месте и колдовал над материалами для утреннего выпуска. Делал он это вполне автоматически, а мыслями был далеко. Сид мечтал об ужине и домашнем отдыхе.
В прошлом Лукан не раз подбрасывал Сиду скандальную информацию, так что между ними установилось полное деловое взаимопонимание. Дрисдейл всегда хорошо платил за непристойные истории, что поставлял Лукан.
Дрисдейлу на вид было лет шестьдесят. Чрезмерно располневший, лысый, он напоминал Лукану жирного розового поросенка, весело бегающего по грядкам капусты.
Неопрятно одетый, с расстегнутым воротом рубахи, на испещренном красными жилками носу неизменно торчали какие-то нелепые очки. В общем, внешний вид Дрисдейла нисколько не соответствовал его положению в газете.
— Привет, Сид, — сказал Лукан, закрывая за собой дверь.
— Ба, да это старина Лукан! — с преувеличенной радостью воскликнул журналист. — А я думал, ты давно уже в тюряге.
Лукан кисло улыбнулся. Юмор Дрисдейла был не в его вкусе.
— Как дела, Сид?
— Что-нибудь принес? — спросил Дрисдейл. — Тогда давай, а то я домой собрался.
Лукан опустился в кресло для посетителей, достал золотой портсигар, раскрыл и протянул собеседнику.
Дрисдейл был известен тем, что ни от чего никогда не отказывался. Так и есть: взял из портсигара сигарету, посмотрел на нее с сомнением и спрятал в ящик письменного стола.
— Бросил курить, — пояснил он. — Недурной портсигарчик. Какая-нибудь баба подарила?
— Так я тебе и сказал. — Лаки изобразил свою чарующую улыбку. — Сид, мне нужна маленькая услуга.
Дрисдейл поднял свои лохматые брови.
— Никаких услуг, — резко возразил он. — Если ты только для этого приперся, то можешь поворачивать оглобли. Я голоден и ухожу.
— И тебя даже не интересует, что дочь одного из городских шишек на этой неделе сделала аборт?
Лицо Дрисдейла просветлело. О да, это его интересовало.
— Расскажи мне поподробней, — сказал он, поудобнее пристраивая в кресле обширный зад.
— Я сказал, что мне нужна услуга.
— Услуга за услугу?
— Именно.
— И что ты хочешь?
— Все, что ты знаешь о Шермане Джемисоне.
Дрисдейл, искренне удивленный, уставился на него.
— Шерман Джемисон?! Да ты что, совсем умом тронулся? Слушай, Лаки, ты мне нравишься, к тому же ты бываешь полезен. Если ты начнешь совать нос в дела Джемисона, не удивлюсь, когда ты закончишь на какой-нибудь помойке.
— Это все ерунда. Мне нужно разузнать о его прошлом. Расскажи мне, что ты знаешь о нем.
— Что ж… Это жестокий, безжалостный, омерзительный мешок с деньгами. Он большая шишка в «Джемисон компьютер корпорейшн», которую ему оставил отец. Я не должен упоминать его в моей колонке. Он хоть завтра может купить наш «Геральд», как ты — пачку сигарет. Я не хочу иметь с ним ничего общего и тебе не советую. У него есть большая квартира в Нью-Йорке и вилла здесь. Он называет по имени президента и всех шишек в Белом доме. Этот человек опаснее гремучей змеи.
— И насколько он богат? Дрисдейл пожал плечами:
— Этого никто не знает. Но если хочешь, могу предположить, что по сравнению с ним покойный Онассис — мелкая сошка.
"Э, нет, — подумал Лукан, — это не я свихнулся, а весь наш мир, если такой человек приходит ко мне и просит помочь ему пришить жену».
— А что ты знаешь о его жене, Сид? Дрисдейл снова уставился на него:
— Его жена? Ради Бога, ты что, собираешься ее трахнуть? Дохлый номер, только шею себе свернешь.
— Расскажи мне о ней, — повторил Лукан. Дрисдейл пожал плечами:
— Значит, так, Шеннон Джемисон. Увлекается серьезной музыкой, добропорядочная супруга и ревностная католичка. Больше ничего сказать не могу. Сомневаюсь, что они ладят. У нее нет детей. Каждая беременность кончалась какой-нибудь неудачей. Джемисон же страстно желает иметь наследника. Интересы у них разные. Она ходит одна на симфонические концерты. Джемисону же медведь на ухо наступил. Для моей колонки она интереса не представляет. Никаких скандалов, никаких приятелей.
— Джемисон? У него нет любовницы? Дрисдейл почесал свой склеротической нос.
— Если даже и есть, то мне это неизвестно. Доходили, правда, слухи, что он увивается около Тарнии Лоуренс — известной модельерши. Лакомый кусочек. Но достоверного компромата на них нет. Она много вкалывает, и ее бизнес процветает. Это все, что ты хотел?
. «Более чем достаточно, — подумал Лукан. — Есть о чем подумать». Он чарующе улыбнулся:
— Отлично, Сид, большое тебе спасибо. Ну, не буду тебя задерживать. — Он поднялся и направился к двери.
— Эй! — рявкнул Дрисдейл. — А кто же эта невинная девица, которая на днях сделала аборт?
Лукан посмотрел на него честными голубыми глазами.
— Та или другая, я думаю. Я точно не знаю, — весело произнес он. — Ну, всего тебе…
И он вышел.
По дороге в «Звездный» Лаки напряженно размышлял. Итак, Джемисон, чтобы избавиться от жены, предлагает двести тысяч. Сумма немалая и поначалу гипнотизирует, но когда лучше узнаешь, кто такой Джемисон, понимаешь, что можно и поторговаться. Можно и полмиллиона потребовать. Лукан ухмыльнулся, довольный. Да, тут пахло большими деньгами. Из того, что сказал Дрисдейл, ясно, что Джемисон не может развестись с женой и, скорее всего, он нашел себе новую девицу. Такой крутой парень, как Джемисон, ни перед чем не остановится.
В мотеле Лукан принял душ, облачился в пижаму и завалился в постель. Но мозг его продолжал напряженно работать.
"Где же это подыскать киллера? — думал он. — Несчастный случай со смертельным исходом, сказал Джемисон. Абсолютно чисто, достоверно, никакой полиции, никакой грязи. Убедительный несчастный случай».
Он перебрал в памяти нескольких профессиональных киллеров, с которыми сталкивался в Нью-Йорке. Нет. Не та квалификация, грубо работают. Наконец он вспомнил про Эрни Клинга. Это был профессионал. Если верить слухам, этот малый отправил на тот свет человек двадцать. Из тех, чье присутствие на этом свете было для кого-то обременительно. У него была легкая рука, или, вернее, блестящие организаторские способности.
На учете в полиции Клинг не состоял Жил он в трехкомнатной квартире на окраине Вашингтона. Они несколько раз встречались в ночных клубах и даже вместе выпивали, но каждый раз при виде Клинга у Лукана мурашки по телу бегали. Он кожей чувствовал исходящую от Клинга опасность. Вообще-то Лукан всячески избегал подобных людей. Но сейчас он понял: в данной ситуации лучшей кандидатуры не сыщешь.
Немного поразмыслив, Лаки вылез из-под одеяла, достал телефонную книжку и, найдя номер телефона Клинга, позвонил.
* * *
Шеннон Джемисон тихо сказала:
— Доктор уверяет, что у нас может быть ребенок. Те четыре попытки — это только каприз природы.
Джемисон рассеянно оглядывал роскошно обставленную комнату. Все эти разговоры ему давно осточертели, и он думал о Тарнии.
— Извини, Шеннон, — хрипло проговорил он, — я хочу, чтобы мы наконец развелись.
— Но, Шерман, мы уже много раз говорили о разводе. — В ее мелодичном голосе звучало отчаяние. — Это невозможно. Давай не будем к этому возвращаться.
— Мне нужен развод и сын, — рявкнул он.
— У тебя есть другая женщина?
— Разумеется, и поэтому я настаиваю на разводе.
— Мне очень жаль тебя, Шерман. Тебе уже около пятидесяти. В таком возрасте ты мог бы и остепениться. Я была тебе хорошей женой и хозяйкой дома. Если хочешь, можем разъехаться, я не возражаю. Но развод моя религия запрещает.
— Ко всем чертям твою паскудную религию! Мне нужен развод!
Побледнев, Шеннон смотрела на него.
— Я молю Бога и надеюсь, что ты не думаешь того, что сказал. Развода быть не может. Живи со своей женщиной. Если хочешь официально разъехаться, скажи мне, но развода я тебе не дам.
— Это твое последнее слово?
— Да, Шерман, дорогой. Пойдем-ка лучше спать, может быть, нам повезет. Давай постараемся, милый.
Джемисон допил виски и со звоном поставил стакан. Его мысли были теперь только о Тарнии.
— Спать с тобой ?! Убирайся с глаз моих!! Ты мне надоела! Я хочу развода!
После длинной паузы Шеннон повернулась и пошла к двери.
— Если хочешь, чтобы я пришла, скажи, — произнесла она мягко. — Я буду молиться за нас обоих.
Закрылась дверь, потом он услышал легкие шаги по ступеням лестницы, ведущей на второй этаж.
Джемисона охватил такая злоба и разочарование, что он произнес негромко вслух:
— Что ж, безмозглая, религиозная сучка, помолись. Смертный приговор себе ты уже подписала.
Глава 2
Эрни Клинг был поразительно похож на известного киноактера Ли Марвина, так что часто его на улице останавливали смущенные женщины и робко просили автограф. На что Клинг неизменно отвечал:
— Я подписываю только чеки, — и, грубо расталкивая их, шел дальше.
Жизнь он вел сибаритскую. В центре Вашингтона он приобрел небольшую квартирку — это был его штаб. Он вел жизнь вечно голодного, смертельно опасного тигра, который притаился в своем логове в ожидании очередного убийства. Он давно уже работал на мафию в качестве приезжего киллера. Время от времени он получал инструкции отправиться куда-нибудь в Мексику или Канаду и там убрать человека, который кому-либо мешает. За многие годы он создал себе репутацию надежного и высокопрофессионального специалиста. Работал он безупречно, следов не оставлял. Мафия часто поручала ему заказы частных лиц — богатая матрона хотела избавиться от осточертевшего мужа, богатый бизнесмен — от шантажировавшей его подружки.
"В виде одолжения, Эрни», — говорил обычно голос по телефону.
Такса Клинга была стабильной — сто тысяч баксов плюс накладные расходы, и, выполняя в среднем три-четыре заказа в год, он мог позволить себе жить, как ему нравилось. Деньги Клинг тратил на шмотки и шикарные рестораны. Женщины его не интересовали. В тех редких случаях, когда ему была нужна женщина, он обращался в солидную фирму, поставлявшую девушек по вызову.
Он предпочитал рыжеволосых, немного полноватых и вел себя с ними так, что, как ни бесчувственны они были, частенько доводил их до слез.
Человеческая жизнь, за исключением его собственной, не представляла для Клинга никакой ценности. Мужчины, женщины, дети были для него просто источником дохода — до тех пор, пока за это давали хорошую цену.
Негритянка, которая убирала его квартиру, стирала и готовила обед, заставила его задуматься о том, чтобы подыскать кого-то еще. Ему стало надоедать ходить куда-то ужинать каждый вечер. Клинг любил хорошо поесть и принадлежал к тем счастливцам, которые никогда не полнеют, сколько бы они ни ели. Ему был нужен кто-нибудь, кто вел бы его хозяйство, был бы совершенно надежен, не подслушивал, когда Клинг говорит по телефону, не гоготал, когда он отдыхает, и готовил бы ему приличную еду.
Через полтора года он повстречал Нго Ви — голодного паренька-вьетнамца в истлевшем свитере и залатанных джинсах. Парень обратился к нему с протянутой рукой, сказал, что три дня не ел. Клинг был благодушно настроен после великолепного обеда с большим количеством виски. Ему понравился юноша, несмотря на то, что он был грязен. Он был среднего роста, худой как щепка, с большими умными глазами.
Клинг сразу же нашел решение, оказавшееся впоследствии лучшим из тех, что он когда-либо принимал. Он завел Нго в небольшой вьетнамский ресторанчик, заказал еду и наблюдал, как тот насыщался с жадностью оголодавшего волчонка. Нго бросал на него смущенные взгляды, не понимая, кто этот высокий, седой, хорошо одетый человек, вид которого непроизвольно внушал уважение.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Избавьте меня от нее'
1 2 3