Мариэтта желала знать, куда это я все время исчезаю. Она
была чертовски любопытна и без конца расспрашивала меня о моем прошлом. В
каких странах я бывал? Что я там видел? Почему вообще уехал из дому и
отправился путешествовать? Она совсем меня заклевала, но ведь я не был
настоящим Джозефом Мэйнардом и не мог ответить на ее вопросы. Сначала я
намеревался жить с ней до тех пор, пока не родится ребенок, лишь изредка
появляясь в своем времени. Но она ходила за мной по пятам. Дважды она чуть
было не поймала меня у часов. Это меня встревожило, и, наконец, я понял,
что Джозефу Мэйнарду следует исчезнуть из этого времени навсегда.
В конце концов, какой смысл был в том, что я обеспечил свое
собственное рождение, если в дальнейшем мне больше ничего не предстояло
сделать?
У меня была своя жизнь начиная с 1967 года и далее. Я также должен
был жениться вторично, чтобы дети мои продолжили наш род.
Тут его прервали во второй раз.
- Мистер Мэйнард, - сказала все та же женщина, - не намекаете ли вы
на то, что просто бросили бедную беременную девочку?
Мэйнард беспомощно развел руками.
- Что еще мне оставалось делать? В конце концов, за ней был
прекрасный уход. Я даже говорил себе, что со временем она, вероятно,
выйдет замуж за того самого молодого краснобая - хотя, признаться, мне это
было вовсе не по душе.
- Почему бы вам было не забрать ее с собой?
- Потому, - сказал Терри Мэйнард, - что я хотел, чтобы ребенок
оставался там.
Лицо женщины побелело, и она проговорила, чуть заикаясь от ярости:
- Мистер Мэйнард, я не желаю долее оставаться под одной крышей с
вами.
Мэйнард изумленно посмотрел на нее.
- Но, мадам, значит, вы верите моему рассказу?
Она недоуменно моргнула.
- О! - вырвалось у нее, и, откинувшись на спинку кресла, она смущенно
рассмеялась.
Несколько человек посмотрели на нее и тоже засмеялись, но как-то
неуверенно.

- Вы даже представить себе не можете, - продолжал Мэйнард, - каким
виноватым я себя чувствовал. Всякий раз, стоило мне увидеть хорошенькую
женщину, перед моими глазами вставала Мариэтта. И лишь с большим трудом я
убедил себя, что она умерла где-то в сороковых годах, а может, и раньше. И
все же не прошло и четырех месяцев, а я уже не мог ясно представить себе,
как она выглядит.
Затем на одной из вечеринок я встретил Джоан. Она сразу же напомнила
мне Мариэтту, и, думаю, это повлияло на весь дальнейший ход событий.
Должен признаться, что она проявила недюжинную энергию, добиваясь моей
благосклонности, но в какой-то степени я даже радовался этому, ибо отнюдь
не уверен, что отважился бы на женитьбу, если бы она все время не
подталкивала меня к этому.
После свадьбы я, по обычаю, перенес ее на руках через порог нашего
старого дома. Когда я опустил ее на пол, она долгое время стояла, глядя на
меня с престранным выражением. В конце концов она тихо сказала:
- Терри, я должна тебе кое в чем признаться.
- Да?
Я понятия не имел, что бы это могло значить.
- Терри, есть причина, по которой я так торопилась выйти за тебя
замуж.
Я почувствовал слабость в коленях. Мне не нужно было объяснять ту
определенную причину, по которой молоденькие девушки торопились выйти
замуж.
- Терри, у меня будет ребенок.
Сказав это, она подошла ближе и влепила мне пощечину. Не думаю, что
когда-либо в жизни я испытывал большее изумление.

Он прервал свой рассказ и окинул взглядом комнату. Гости
переглядывались и явно чувствовали себя неловко. В конце концов женщина,
уже не раз возмущавшаяся его рассказом, с удовлетворением произнесла:
- Так вам и надо.
- Вы считаете, что я получил по заслугам?
- Когда человек совершает неблаговидный поступок... - начала она.
- Но, мадам, - запротестовал Мэйнард, - ведь я точно выяснил, что, не
стань я собственным дедушкой, я никогда бы не появился на свет. А как бы
вы поступили на моем месте?
- А по мне, так это многоженство, - заявил один из гостей. - Нет,
только не подумайте, что я пытаюсь защищать женщин, которые награждают
своих мужей чужими детьми. И вообще, Джоан, у меня просто нет слов.
Это был старый приятель Мэйнардов, который слышал рассказ впервые.
- Любая женщина может оказаться в отчаянном положении, - пробормотала
Джоан.
- При чем здесь многоженство, - сказал Мэйнард, - если первая жена
умерла чуть не на целое поколение раньше? - Он помолчал, а потом сказал: -
И кроме того, я не мог не задуматься о судьбе всего человечества.
- Что вы имеете в виду? - хором воскликнули несколько гостей.
- Попробуйте представить себе силы, - уже серьезно сказал Мэйнард, -
которые действуют в процессе путешествия во времени. Я не ученый, но могу
отчетливо представить себе картину нашего материального мира, который
движется сквозь время, подчиняясь незыблемому закону энергии. По сравнению
с этой силой взрыв атомной бомбы не более чем слабый колеблющийся огонек
свечи в бесконечной тьме. Предположим, что в определенный момент развития
пространства-времени не рождается ребенок, который должен был появиться на
свет. Так как ребенок, о котором мы говорим, должен был стать моим отцом,
то возникает вопрос: если он не родился, продолжали бы мы с ним
существовать или нет? А если нет, то скажется ли наше неожиданное
исчезновение на развитии Вселенной?
Мэйнард наклонился вперед и торжественно сказал:
- Я полагаю, скажется. Я полагаю, что вся Вселенная просто исчезла
бы, мгновенно испарилась, словно ее никогда и не было. Равновесие между
жизнью как таковой и существованием индивида чрезвычайно хрупкое. Стоит
чуть-чуть изменить его, нарушить самое слабое звено, и все рухнет как
карточный домик. Так мог ли я, учитывая эту возможность, поступить иначе?
Он пожал плечами, вопрошающе глядя на гостей, и откинулся на спинку
кресла.
Наступило молчание. Затем один из присутствующих сказал:
- А мне кажется, каждый из вас получил по заслугам. - Он хмуро
посмотрел на Джоан. - Я знаю вас уже примерно три года, но что-то не
припомню никакого ребенка. Он умер? Тогда я вообще не понимаю, зачем вы
вытряхиваете свое грязное белье на людях?
- Джоан, - сказал Мэйнард, - по-моему, тебе следует закончить этот
рассказ.
Его жена взглянула на часы.
- Думаешь, я успею, милый? Без двадцати двенадцать. Наши гости
наверняка хотят успеть отпраздновать Новый год.
- А ты покороче, - сказал Мэйнард.

- Страхи Терри относительно того, что его любопытная жена увидит, как
он отправляется в будущее и возвращается обратно, - начала Джоан, - были
вполне обоснованны. Случилось так, что она увидела, как он исчез. Поймай
она его при возвращении, с ней, безусловно, случилась бы истерика и она
устроила бы ему скандал, а так у нее было время подумать и оправиться от
потрясения. И ничего удивительного, что она ходила за ним по пятам, как
испуганная курица. Ей очень хотелось поговорить с ним, но она не
осмеливалась и молча переживала происходившее. Несколько раз она видела,
как он исчезал, а затем появлялся. С каждым разом она пугалась все меньше
и меньше, и в один прекрасный день любопытство одержало верх. Однажды
утром, когда он встал раньше нее, оставив на подушке записку, что уезжает
на два дня, Мариэтта одела дорожное платье, взяла с собой все деньги,
какие были в доме, и подошла к часам. Прежде она не раз изучала их и в
принципе поняла, как они работают. Подойдя, она сразу заметила, что гирька
стоит на отметке 1967. Мариэтта схватилась рукой за хрустальную гирьку,
как это делал ее супруг, и на мгновение почувствовала дурноту. Хоть она и
не поняла этого сразу, она уже оказалась в будущем. Когда она вышла из
дому, ей стало страшно: едва она начала переходить улицу, как механическое
чудовище, которое неслось на нее, вдруг завизжало, резко останавливаясь.
Из окошка высунулся сердитый мужчина и обругал ее.
Дрожа, почти теряя сознание, Мариэтта добралась до тротуара.
Постепенно она освоилась с непривычной обстановкой и стала более
осторожной, ведь она была способной ученицей. Менее чем через полчаса она
очутилась перед магазином готовой одежды. Зайди внутрь, она вынула из
кошелька деньги и спросила у продавщицы, может ли она на них что-нибудь
купить. Продавщица позвала управляющего. Управляющий отослал деньги в
ближайший банк для проверки. Все обошлось как нельзя лучше.
Мариэтта купила платье, костюм, нижнее белье, туфли и прочие мелочи.
Она вышла из магазина, потрясенная собственным безрассудством и испытывая
стыд при виде той одежды, которую ей пришлось одеть, но в самом
решительном расположении духа. Она очень устала, поэтому вернулась обратно
в дом, а потом и в свое собственное время.
Шли дни, и постепенно Мариэтта осмелела. Она подозревала своего мужа
в дурных намерениях, ведь ей неоткуда было знать о том, что именно женщины
будущего считают современным и дозволительным. Она выучилась курить, хотя
сперва чуть было не задохнулась. Она научилась пить, хотя отключилась
после первой же рюмки и целый час спала как убитая. Она устроилась на
работу в магазин: управляющий решил, что ее старомодная манера обращения
привлечет покупателей.
Однако не прошло и месяца, как ее уволили, в основном потому что она
чересчур усердно подражала разговору молоденьких продавщиц с их
новомодными словечками, но также и за то, что она не каждый день ходила на
работу.
К этому времени у нее уже не оставалось сомнений в том, что она ждет
ребенка, а так как в это время муж еще не собирался бросить ее, она
сказала ему об этом. По-моему, в глубине души она надеялась, что он тут же
все ей расскажет, впрочем, не берусь утверждать этого наверняка: трудно
судить о том, что в тот или иной момент движет поступками мужчины или
женщины. Как бы то ни было, этого не произошло. Вскоре он ушел и больше
уже не возвращался.
Разгадав его намерения, Мариэтта пришла в ярость. И все же ее
раздирали противоречия: с одной стороны, она оказалась в роли брошенной
жены, с другой - в ее силах было изменить создавшееся положение.
Она заколотила дом и объявила, что намерена отправиться
попутешествовать. Прибыв в 1967 год, она устроилась на работу и сняла
комнату, назвавшись девичьим именем своей матери, Джоан Крейг. Она
напросилась на вечеринку, где встретила Терри Мэйнарда. В новом платье и с
новой прической в ней довольно трудно было узнать прежнюю Мариэтту.
Она вышла за него замуж и в наказание за то, что он так поступил с
ней, не призналась ему ни в чем до самой последней минуты, напугав его до
полусмерти. Но затем... да и что она могла сделать?
Когда мужчина женится на девушке дважды, второй раз даже не
подозревая, кто она такая, это любовь... О господи, уже без трех минут
двенадцать. Пора кормить моего карапуза.
Она вскочила с кресла и выбежала в холл.

Прошло около минуты, прежде чем один из гостей прервал наступившую
тишину.
- Черт побери! Выходит, вы не только дедушка самому себе, но еще и
женились в 1970 году на собственной бабушке! Вам не кажется, что это
несколько усложняет дело?
Мэйнард покачал головой.
- Разве вы не понимаете, что это - единственный выход? У нас есть
ребенок, который находится там, в прошлом. Он станет моим отцом. Если
родятся другие дети, они останутся здесь и продолжат наш род. При мысли об
этом мне становится легче жить на свете.
Где-то вдалеке забили куранты. Мэйнард поднял бокал.
- Дамы и господа, выпьем за будущий... 1971 год и за все хорошее, что
с нами должно произойти.
Когда они выпили, одна из женщин робко спросила:
- Скажите, ваша жена... Джоан... она сейчас отправилась в прошлое?
Мэйнард кивнул.
- Тогда я не понимаю, - продолжала она. - Ведь вы сказали, что цифры
на стержне кончаются на отметке 1970. Но только что наступил 1971-й год.
- А! - сказал Терри Мэйнард. Лицо его приняло недоуменное выражение.
Он привстал с кресла, чуть не выплеснув коктейль из бокала. Затем вновь
медленно сел и пробормотал:
- Я уверен, что все будет в порядке. Судьба не может так посмеяться
надо мной.
Женщина, которая ранее весьма критически относилась к рассказу
Мэйнарда, поджав губы, встала с кресла.
- Мистер Мэйнард, разве вы не собираетесь пойти и проверить?
- Нет-нет, я уверен, что все будет в порядке. Там, под грузиком, есть
место для новых цифр. Не сомневаюсь в этом.
Один из гостей поднялся с места и нарочито чеканя шаг вышел в холл.
Когда он вернулся, вид у него был хмурый.
- Вам, вероятно, будет небезынтересно узнать, - сказал он, - что ваши
часы остановились ровно в полночь.
Мэйнард по-прежнему сидел в кресле.
- Я уверен, что все будет в порядке, - повторял он.
Две женщины встали со своих мест.
- Мы пойдем наверх и поищем Джоан, - сказала одна из них.
Через некоторое время они вернулись.
- Ее там нет. Мы всюду посмотрели.
В комнату вошли трое гостей, которые удалились в столовую, когда
Мэйнард начал свой рассказ. Один из них весело сказал:
- Ну, полночь прошла, так что, думаю, все кончилось. - Он посмотрел
на Мэйнарда. - Вы, конечно, сказали им, что нумерация кончается на цифре
1970?
Гости заерзали на своих местах, нарушив тягостное молчание. Мужчина
обратился к ним все тем же веселым тоном:
- Когда я впервые слышал эту историю, последняя цифра была 1968, и
ровно в полночь часы остановились.
- И Джоан исчезла за три минуты до этого? - спросил кто-то.
- Вот именно.
Несколько человек вышли в холл посмотреть на часы. В гостиную
доносились возбужденные голоса.
- Смотрите-ка, последняя цифра действительно 1970...
- Интересно, Мэйнард каждый год вырезает новые цифры?
- Эй, Пит, возьмись за гирьку!
- Ну уж нет. Мне как-то не по себе от этой истории.
- Мэйнард всегда казался мне странным.
- Но здорово рассказал, верно?
Позже, когда гости начали расходиться, одна женщина жалобно спросила:
- Но, если все это шутка, почему Джоан не вернулась?
Чей-то голос прозвучал из темноты за дверью:
- Мэйнарды такая занятная пара, правда?

1 2