Давайте попробуем найти что-то в этом роде.
Они проработали несколько часов. Андрес узнал кучу новых слов, он погружался в ссылки третьего, четвертого и пятого уровней, но понял только одно – как скудны его знания перед лицом истинной науки.
ГАРМОНИЧЕСКАЯ СТОХАСТИКА
ТЕОРЕМА ЭМПЕДОКЛА
ИНВЕРСИЯ И ЭКСВЕРСИЯ
ИМАГИНАЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО ДАННЫХ
ЛОГИЧЕСКАЯ СИНГУЛЯРНОСТЬ
СИСТЕМА ГЁДЕЛЯ И НУЛЬ-ГРУППЫ –
ничего более внятного он так и не сумел извлечь из компьютера. В конце концов исчезли и буквы, экран покрылся сложнейшим орнаментом из сотен разнообразных символов. Возможно, этот рисунок был исполнен глубокого смысла, но ни Андресу, ни Фелипе он был не по зубам. Со вздохом Андрес отправил последний файл на печать, сам не зная, зачем он это делает, – может быть, просто для того, чтобы поставить точку в их бесконечном и безнадежном поиске. Принтер выдал длинную полосу бумаги, сплошь покрытую значками и завитушками, Андрес свернул ее в трубку и сунул во внутренний карман куртки.
– На всякий случай, – объяснил он секретарю, хотя понятия не имел, зачем ему может понадобиться эта абракадабра.
– Мы ничего больше не можем сделать? – уныло спросил Фелипе.
– Ничего, – подтвердил Андрес.
* * *
Андрес прожил у Осипа месяц.
Осип выделил ему отдельную комнату неподалеку от зала «Сезам». Андрес обставил свое новое жилище в стиле «функционализма» третьего тысячелетия. Он больше заботился об удобстве, чем о красоте, и даже не пытался скрыть приборы жизнеобеспечения и мелкие домашние автоматы. Андреса больше заботило не то впечатление, какое его комната произведет на случайного гостя (да он и не ждал никаких гостей), а то, чтобы у него всегда было под рукой все необходимое, а кондиционер исправно создавал в помещениях приятную прохладу. Он получил также доступ к компьютеру, так что ему решительно ни о чем не приходилось сожалеть.
Они не раз совершали прогулки по рукотворным пещерам, и Андрес узнал, что за анфиладой соборов тянется анфилада средневековых дворцов с их каменными стенами, деревянной мебелью и украшениями из кованного металла. Далее шли залы, оформленные в «югендстиле»: белые и черные драпировки, огромные стеклянные окна, фарфоровые звери, бумажные цветы, зеркала, лампы, ширмы, куклы в шелковых платьях… Осип был очень дотошен и предавал огромное значение мелочам.
Андрес часами бродил по этому лабиринту, бездумно наслаждаясь рукотворной красотой. Несколько раз он пытался составить план пещер, но каждый раз бросал начатое дело – королевство, спрятанное в скальном массиве было слишком обширно. Осип творил все новые залы, и Андрес спрашивал себя, откуда такой азарт: пытался ли Осип отвлечься от каких-то мрачных мыслей, или его снедало нетерпение? Но чего же он ждал?
Андрес и сам любил рассматривать рисунки и голографические картины из жизни минувших эпох. Но Осип пошел дальше: он воссоздавал историю, воплощал свои знания в реальность. Он использовал природные формы, естественные кристаллы, русла ручейков, сталактиты и прочие случайным образом возникшие образования и придавал им новое содержание. И Андрес не уставал восхищаться мощью природы и человеческой фантазии. Постепенно он стал уходить из «проработанной» Осипом части лабиринта, разыскивать новые пещеры и подземные залы, не тронутые рукой человека.
Также он проводил немало времени, изучая хозяйство Осипа, – он просматривал программы, управляющие реактором и трансформатором материи, кассеты и голографические пластины, которые Осип захватил с собой из библиотеки. Здесь были программы химического и органического синтеза, с помощью которых можно было бы преобразовать весь этот безрадостный ландшафт, сделать его пригодным для жизни животных и человека. Впервые Андрес понял, что знания, полученные учеными, могут для чего-то пригодиться. Собственно говоря, у них было все необходимое для того, чтобы превратить пустыню в новый сад Эдема, – подробные инструкции, всевозможные приборы, механизмы и главное – неограниченное количество энергии.
Андрес многое узнал и начал задумываться о вещах, которые раньше не казались ему важными. Возможность использовать знания… находить ответы на важнейшие вопросы… самому воплощать в реальность свои желания и фантазии… Когда-то он считал свою жизнь под куполом воплощением свободы, но сейчас это представлялось ему смешным. Они не могли заняться преобразованием пустыни немедленно – они должны были маскироваться и скрывать свое присутствие. Но сама возможность изменять мир, открывать что-то новое, составлять планы, узнать пределы своих сил, возможности своего мозга, испытать новые эмоции казалась теперь Андресу чрезвычайно заманчивой. Возможно, именно об этом говорили «Идущие вперед»? Но если так, то почему они даже не пытались перейти от слов к действию?
С Осипом они так и не сблизились по-настоящему. Разумеется, живя вместе, двое мужчин волей-неволей привыкли, притерлись друг к другу, и в глубине души каждый был рад, что есть с кем перемолвится словом. Но с другой стороны настоящего доверия между ними так и не возникло, и закрытые темы оставались закрытыми, а словесные дуэли все продолжались, так и не приводя ни к какому результату.
Андрес не оставлял попыток вызвать Осипа на откровенность. Пользуясь его разрешением, он просматривал базы данных на компьютере, стараясь найти хоть какой-то намек на событие, которого ожидал его напарник. Под предлогом того, что ему хотелось бы лучше знать свое новое обиталище, Андрес заглядывал в пустые комнаты и на склады, но его поиски оставались бесплодными. Была одна единственная дверь, которую он так и не смог открыть, и, заметив его попытки, Осип сухо сказал: «Это мои личные комнаты. Если ты попробуешь туда проникнуть, я просто вышвырну тебя отсюда». Андрес довольно спокойно принял эту угрозу к сведению. Разумеется, он больше не подходил к таинственной двери, но постоянно думал о ней.
Чем дольше длилось ожидание, тем чаще Андресу приходила в голову мысль, что сама цель, которая привела его сюда, не так уж важна, что эта жизнь имеет свою прелесть и ценность. Иногда ему казалось, что они с Осипом – последние люди на этой планете; иногда – что время остановилось, и они будут жить здесь вечность. И в самом деле, как можно говорить о времени, если вокруг не происходит никаких изменений? В такие минуты их вера в грядущее событие казалась Андресу нарочитой, вымученной, словно они придумали это ожидание лишь для того, чтобы найти себе хоть какое-то занятие.
Похоже, Осипа одолевали те же мысли. Во всяком случае он часто рассуждал о логике и фантазии, о том, может ли человек быть уверен в реальности собственных переживаний, может ли он трезво оценивать окружающий мир, и являются ли знания, полученные с помощью научных методов, истинными.
Что такое реальность, и что может знать о ней человек? – вот вопрос, о котором Осип мог рассуждать часами.
– Что мы видим в самом деле – реальность или наши представления о ней? – спрашивал он. – Как отличить одно от другого? Обычно мы слепо верим тому, что видим, извини за каламбур. Так или иначе то, что мы воспринимаем своими органами чувств, то, что можем потрогать руками, – отправная точка для всех научных гипотез и теорий. Здесь я не вижу большой проблемы. И органы чувств, и инструменты по сути своей есть фотоаппараты, и то, что они снимают, будет рано или поздно объяснено наукой. Но это все – лишь самый нижний слой познания. Так называемые законы природы можно без труда сымитировать на компьютере, введя несколько базовых аксиом, блок-схем и подключив генератор случайных чисел. Проблемы начинаются на более высоком уровне.
И он ненадолго замолкал, чтобы отдать должное кальяну и засахаренным орешкам.
– Значит, эксперименты – это давно пройденный этап? – вставлял свою реплику Андрес. – Как же получают знания на высших уровнях?
– Вспомни платоновские идеи, вспомни чистый разум Аристотеля… Знаешь ли, я не уверен, но… – Осип выдержал драматическую паузу и торжественно продолжал: – они не достигли успеха, и возможно, из-за этого философия долгие тысячелетия воспринималась многими как пустословие. Но разве не может так случиться, что слова, казавшиеся сначала бессмысленными, позже обретут глубокий смысл?
Андрес молча кивнул, и Осип заговорил снова:
– Возможно, поворотным пунктом было изобретение компьютеров. Теперь машина может считать, мыслить, создавать развивающиеся во времени модели. Нужно только предоставить ей факты, а уж фактов человечество накопило предостаточно. Мир наконец-то стал познаваемым: микрокосм – вплоть до квантовых процессов, макрокосм – до субсветовых скоростей. Конус Эйнштейна – что за чудесная картина!
– Ты хочешь сказать, что когда всем фактам было найдено объяснение, наука исчерпала себя? – попытался подытожить Андрес.
Осип улыбнулся.
– И тут вступает в игру Генератор Решений, – сказал он. – Теперь речь идет не о том, чтобы бесконечно гоняться за фактами, – речь идет о том, чтобы выпрыгнуть за границы. Ты понимаешь? Речь идет о знаниях, которые невозможно получить ни посредством наблюдения, ни посредством экспериментов. Это древняя идея: знания получаемые непосредственно из чистого разума! Вне всяких сомнений компьютеры будут развиваться в этом направлении, и когда-нибудь на основе их достижений будет создан искусственный интеллект… Пока мы опираемся на наблюдения, на эксперименты, на измерения, мы связаны по рукам и ногам. Мы зависим от наших глаз, от наших приборов и, если они дают неверную информацию, все наши построения оказываются ложными. Но что если приборы станут автономными, если они будут связаны лишь с Генератором Решений? Тогда он наконец сможет ответить на извечный вопрос человечества: существует ли объективная реальность? И еще один совершенно конкретный вопрос: можно ли получать информацию от объектов, находящихся вне конуса Эйнштейна?
Осип замолчал и снова взялся за мундштук кальяна. Он больше не смотрел на Андреса, его взгляд блуждал где-то в пространстве. Внезапно он поднялся и принялся мерить зал шагами, по-прежнему не обращая внимания на своего собеседника, словно забыл о его существовании. Андрес осторожно встал и, стараясь не шуметь, вышел из зала.
У себя в комнате он упал на водяной матрас и долго лежал, глядя в потолок. Он чувствовал себя очень усталым и все же был слишком взбудоражен, чтобы сразу заснуть. Он думал о словах Осипа. Взаимоотношения теории, практики и философии… Сначала эти проблемы казались ему бесконечно далекими от реальной жизни. И все же… Возможно, существует прямая связь между провозглашенными Осипом переменами в науке и теми гипотетическими событиями, наступление которых они ожидают здесь, в пустыне? Есть ли связь между знаниями, которые он получил странным, отчасти иррациональным путем, и теми вполне практическими соображениями, которые привели его сюда?
Наконец его мысли начали путаться, превращаясь в фантастические образы, и Андрес незаметно для самого себя уснул.
* * *
Андрес вернулся в свою квартиру – ему требовалось время, чтобы переварить новые впечатления. Кажется, он немного продвинулся вперед. По крайней мере теперь он знал, для чего его пригласили сюда. Его сочли специалистом, способным работать с Генератором Решений и получать из него необходимую информацию. Это было роковое заблуждение, но вполне понятное. Он умел работать с базами данных, и руководство города решило, что он сможет также разобраться в системе, которая оперирует данными самостоятельно.
Но какого рода информацию он должен был извлечь из Генератора Решений? Фелипе говорил о неком универсальном законе, но существование подобного закона казалось Андресу маловероятным. Он не был ученым и все же предполагал, что природа вряд ли озаботится тем, чтобы ее законы были понятны человеческому разуму. Скорее, в них разберется мощный компьютер, вроде Генератора Решений.
С этой мыслью он уснул.
Наутро Андрес проснулся от отчаянного трезвона. На этот раз за дверью обнаружился Клифф Бернстайн.
– Слава богу, что я застал вас на месте! – тут же заговорил он. – Пойдемте скорее, все уже в сборе, не хватает только вас!
– Но я вовсе не собирался… – начал было Андрес, но Клифф, не слушая возражений, потащил его за собой.
У подъезда их ждали дрожки и, едва Клифф и Андрес уселись в них, самодеятельный дирижер сказал:
– Я должен завязать вам глаза. Надеюсь, вы не будете против?
Андрес все еще плохо соображал спросонья и сумел лишь пробормотать:
– Ну, если это настолько необходимо…
Повязка легла ему на глаза, и дрожки тронулись в путь.
Они ехали не больше получаса, затем Клифф взял Андреса за руку и повел его. Библиотекарю казалось, что под ногами брусчатка, но он не был до конца в этом уверен. Затем скрипнула дверь, и Клифф сказал:
– Осторожно, здесь ступеньки.
Они спустились в какой-то подвал, и Клифф наконец снял с Андреса повязку.
Они находились в просторном помещении со сводчатым потолком, вроде винного погреба в средневековом купеческом доме. Подвал был забит молодыми людьми и девушками.
Все выжидающе смотрели на Клиффа. Кажется, он был их лидером.
– Ну что ж, я рад, что мы можем поговорить по душам, – заговорил наконец Клифф. – Мы с вами уже встречались, и всякий раз я ясно давал вам понять, что мы целиком и полностью на вашей стороне и готовы с вами сотрудничать. Я не буду скрывать от вас, что мы принадлежим к «Идущим вперед» – людям, которые желают решительных перемен в обществе. Но я ни в коем случае не призываю вас присоединиться к нам, не предлагаю вам никакого поста в правлении движения, мы должны оставаться независимыми друг от друга. Это чистая случайность, что к вам обратились именно мы, это могли сделать и другие граждане, не равнодушные к общественной жизни. – Он сделал паузу, оценил внимание аудитории и заговорил снова, громче и быстрее. – Так больше не может продолжаться! Мы стали рабами видеоигр и прочих иллюзорных развлечений! Нам нужны решительные перемены! Семьдесят тысяч лет застоя и бездеятельности! Эволюция остановилась! Мы должны сделать шаг вперед, снова стать творцами! Прежние временя позади, и мы позаботимся о том, чтобы они никогда не вернулись!
Конец его речи потонул в аплодисментах, Люди вскочили на ноги и принялись раскачиваться, скандируя: «Шаг впе-ред! Сде-лай шаг впе-ред!»
Не обращая внимания на этот шум, Андрес подобрался ближе к Клиффу и задал ему вопрос, который мучил его на протяжении последних дней:
– Но почему? Почему ваши противники не желают перемен?
На лице лидера радикалов отразилось искреннее изумление.
– Вы спрашиваете: почему? – произнес он, и шум тут же улегся. – Почему? Мне придется углубиться в историю, чтобы дать вам исчерпывающий ответ. Беспокойные времена технической эволюции закончились примерно в начале четвертого тысячелетия, вслед за ними наступил период стагнации. Водородные реакторы обеспечивали человечество энергией в неограниченных количествах. Больше не было неразрешимых проблем, не было и стимулов для дальнейшего развития. Люди поставили во главу угла стабильность и незаметно для себя утратили способность развиваться, добиваться определенных целей и радоваться переменам. Автоматы поддерживали в них ощущение счастья и полной удовлетворенности. А между тем земля буквально горит под ногами у этих беспечных счастливцев. Большая часть бесконтрольно расходуемой энергии превращалась в тепло, и за десять тысяч лет средняя температура на Земле повысилась на пятнадцать градусов. Земля стала мертвой планетой, планетой-пустыней. Полярные шапки растаяли, вода морей испарилась, и вот уже пятьдесят тысяч лет люди не могут жить под открытым небом и видят лишь свет ядерного солнца да неоновых и криптоновых ламп в своих жилищах.
Но экологическая катастрофа продолжалась. Интенсивно испаряющаяся вода создала над поверхностью Земли толстый слой облаков. Когда и они испарились, а небо снова очистилось, исчез защитный слой, и на поверхность Земли обрушился поток жесткого ультрафиолетового излучения. А поскольку люди тратят все больше энергии на охлаждение воздуха под куполами, температура внешней среды нарастает лавинообразно. Этому пора положить конец. Осознать всю опасность положения – это лишь первый шаг к спасению. И мы готовы приложить все силы для того, чтобы изменить положение вещей.
И снова Клифф был вознагражден настоящей овацией.
– И что же вы хотите сделать? – спросил Андрес, когда все немного успокоились.
– Что мы хотим сделать? – снова переспросил Клифф. – Мы должны любой ценой пробудить людей от летаргии! Мы организуем демонстрации и акции протеста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Они проработали несколько часов. Андрес узнал кучу новых слов, он погружался в ссылки третьего, четвертого и пятого уровней, но понял только одно – как скудны его знания перед лицом истинной науки.
ГАРМОНИЧЕСКАЯ СТОХАСТИКА
ТЕОРЕМА ЭМПЕДОКЛА
ИНВЕРСИЯ И ЭКСВЕРСИЯ
ИМАГИНАЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО ДАННЫХ
ЛОГИЧЕСКАЯ СИНГУЛЯРНОСТЬ
СИСТЕМА ГЁДЕЛЯ И НУЛЬ-ГРУППЫ –
ничего более внятного он так и не сумел извлечь из компьютера. В конце концов исчезли и буквы, экран покрылся сложнейшим орнаментом из сотен разнообразных символов. Возможно, этот рисунок был исполнен глубокого смысла, но ни Андресу, ни Фелипе он был не по зубам. Со вздохом Андрес отправил последний файл на печать, сам не зная, зачем он это делает, – может быть, просто для того, чтобы поставить точку в их бесконечном и безнадежном поиске. Принтер выдал длинную полосу бумаги, сплошь покрытую значками и завитушками, Андрес свернул ее в трубку и сунул во внутренний карман куртки.
– На всякий случай, – объяснил он секретарю, хотя понятия не имел, зачем ему может понадобиться эта абракадабра.
– Мы ничего больше не можем сделать? – уныло спросил Фелипе.
– Ничего, – подтвердил Андрес.
* * *
Андрес прожил у Осипа месяц.
Осип выделил ему отдельную комнату неподалеку от зала «Сезам». Андрес обставил свое новое жилище в стиле «функционализма» третьего тысячелетия. Он больше заботился об удобстве, чем о красоте, и даже не пытался скрыть приборы жизнеобеспечения и мелкие домашние автоматы. Андреса больше заботило не то впечатление, какое его комната произведет на случайного гостя (да он и не ждал никаких гостей), а то, чтобы у него всегда было под рукой все необходимое, а кондиционер исправно создавал в помещениях приятную прохладу. Он получил также доступ к компьютеру, так что ему решительно ни о чем не приходилось сожалеть.
Они не раз совершали прогулки по рукотворным пещерам, и Андрес узнал, что за анфиладой соборов тянется анфилада средневековых дворцов с их каменными стенами, деревянной мебелью и украшениями из кованного металла. Далее шли залы, оформленные в «югендстиле»: белые и черные драпировки, огромные стеклянные окна, фарфоровые звери, бумажные цветы, зеркала, лампы, ширмы, куклы в шелковых платьях… Осип был очень дотошен и предавал огромное значение мелочам.
Андрес часами бродил по этому лабиринту, бездумно наслаждаясь рукотворной красотой. Несколько раз он пытался составить план пещер, но каждый раз бросал начатое дело – королевство, спрятанное в скальном массиве было слишком обширно. Осип творил все новые залы, и Андрес спрашивал себя, откуда такой азарт: пытался ли Осип отвлечься от каких-то мрачных мыслей, или его снедало нетерпение? Но чего же он ждал?
Андрес и сам любил рассматривать рисунки и голографические картины из жизни минувших эпох. Но Осип пошел дальше: он воссоздавал историю, воплощал свои знания в реальность. Он использовал природные формы, естественные кристаллы, русла ручейков, сталактиты и прочие случайным образом возникшие образования и придавал им новое содержание. И Андрес не уставал восхищаться мощью природы и человеческой фантазии. Постепенно он стал уходить из «проработанной» Осипом части лабиринта, разыскивать новые пещеры и подземные залы, не тронутые рукой человека.
Также он проводил немало времени, изучая хозяйство Осипа, – он просматривал программы, управляющие реактором и трансформатором материи, кассеты и голографические пластины, которые Осип захватил с собой из библиотеки. Здесь были программы химического и органического синтеза, с помощью которых можно было бы преобразовать весь этот безрадостный ландшафт, сделать его пригодным для жизни животных и человека. Впервые Андрес понял, что знания, полученные учеными, могут для чего-то пригодиться. Собственно говоря, у них было все необходимое для того, чтобы превратить пустыню в новый сад Эдема, – подробные инструкции, всевозможные приборы, механизмы и главное – неограниченное количество энергии.
Андрес многое узнал и начал задумываться о вещах, которые раньше не казались ему важными. Возможность использовать знания… находить ответы на важнейшие вопросы… самому воплощать в реальность свои желания и фантазии… Когда-то он считал свою жизнь под куполом воплощением свободы, но сейчас это представлялось ему смешным. Они не могли заняться преобразованием пустыни немедленно – они должны были маскироваться и скрывать свое присутствие. Но сама возможность изменять мир, открывать что-то новое, составлять планы, узнать пределы своих сил, возможности своего мозга, испытать новые эмоции казалась теперь Андресу чрезвычайно заманчивой. Возможно, именно об этом говорили «Идущие вперед»? Но если так, то почему они даже не пытались перейти от слов к действию?
С Осипом они так и не сблизились по-настоящему. Разумеется, живя вместе, двое мужчин волей-неволей привыкли, притерлись друг к другу, и в глубине души каждый был рад, что есть с кем перемолвится словом. Но с другой стороны настоящего доверия между ними так и не возникло, и закрытые темы оставались закрытыми, а словесные дуэли все продолжались, так и не приводя ни к какому результату.
Андрес не оставлял попыток вызвать Осипа на откровенность. Пользуясь его разрешением, он просматривал базы данных на компьютере, стараясь найти хоть какой-то намек на событие, которого ожидал его напарник. Под предлогом того, что ему хотелось бы лучше знать свое новое обиталище, Андрес заглядывал в пустые комнаты и на склады, но его поиски оставались бесплодными. Была одна единственная дверь, которую он так и не смог открыть, и, заметив его попытки, Осип сухо сказал: «Это мои личные комнаты. Если ты попробуешь туда проникнуть, я просто вышвырну тебя отсюда». Андрес довольно спокойно принял эту угрозу к сведению. Разумеется, он больше не подходил к таинственной двери, но постоянно думал о ней.
Чем дольше длилось ожидание, тем чаще Андресу приходила в голову мысль, что сама цель, которая привела его сюда, не так уж важна, что эта жизнь имеет свою прелесть и ценность. Иногда ему казалось, что они с Осипом – последние люди на этой планете; иногда – что время остановилось, и они будут жить здесь вечность. И в самом деле, как можно говорить о времени, если вокруг не происходит никаких изменений? В такие минуты их вера в грядущее событие казалась Андресу нарочитой, вымученной, словно они придумали это ожидание лишь для того, чтобы найти себе хоть какое-то занятие.
Похоже, Осипа одолевали те же мысли. Во всяком случае он часто рассуждал о логике и фантазии, о том, может ли человек быть уверен в реальности собственных переживаний, может ли он трезво оценивать окружающий мир, и являются ли знания, полученные с помощью научных методов, истинными.
Что такое реальность, и что может знать о ней человек? – вот вопрос, о котором Осип мог рассуждать часами.
– Что мы видим в самом деле – реальность или наши представления о ней? – спрашивал он. – Как отличить одно от другого? Обычно мы слепо верим тому, что видим, извини за каламбур. Так или иначе то, что мы воспринимаем своими органами чувств, то, что можем потрогать руками, – отправная точка для всех научных гипотез и теорий. Здесь я не вижу большой проблемы. И органы чувств, и инструменты по сути своей есть фотоаппараты, и то, что они снимают, будет рано или поздно объяснено наукой. Но это все – лишь самый нижний слой познания. Так называемые законы природы можно без труда сымитировать на компьютере, введя несколько базовых аксиом, блок-схем и подключив генератор случайных чисел. Проблемы начинаются на более высоком уровне.
И он ненадолго замолкал, чтобы отдать должное кальяну и засахаренным орешкам.
– Значит, эксперименты – это давно пройденный этап? – вставлял свою реплику Андрес. – Как же получают знания на высших уровнях?
– Вспомни платоновские идеи, вспомни чистый разум Аристотеля… Знаешь ли, я не уверен, но… – Осип выдержал драматическую паузу и торжественно продолжал: – они не достигли успеха, и возможно, из-за этого философия долгие тысячелетия воспринималась многими как пустословие. Но разве не может так случиться, что слова, казавшиеся сначала бессмысленными, позже обретут глубокий смысл?
Андрес молча кивнул, и Осип заговорил снова:
– Возможно, поворотным пунктом было изобретение компьютеров. Теперь машина может считать, мыслить, создавать развивающиеся во времени модели. Нужно только предоставить ей факты, а уж фактов человечество накопило предостаточно. Мир наконец-то стал познаваемым: микрокосм – вплоть до квантовых процессов, макрокосм – до субсветовых скоростей. Конус Эйнштейна – что за чудесная картина!
– Ты хочешь сказать, что когда всем фактам было найдено объяснение, наука исчерпала себя? – попытался подытожить Андрес.
Осип улыбнулся.
– И тут вступает в игру Генератор Решений, – сказал он. – Теперь речь идет не о том, чтобы бесконечно гоняться за фактами, – речь идет о том, чтобы выпрыгнуть за границы. Ты понимаешь? Речь идет о знаниях, которые невозможно получить ни посредством наблюдения, ни посредством экспериментов. Это древняя идея: знания получаемые непосредственно из чистого разума! Вне всяких сомнений компьютеры будут развиваться в этом направлении, и когда-нибудь на основе их достижений будет создан искусственный интеллект… Пока мы опираемся на наблюдения, на эксперименты, на измерения, мы связаны по рукам и ногам. Мы зависим от наших глаз, от наших приборов и, если они дают неверную информацию, все наши построения оказываются ложными. Но что если приборы станут автономными, если они будут связаны лишь с Генератором Решений? Тогда он наконец сможет ответить на извечный вопрос человечества: существует ли объективная реальность? И еще один совершенно конкретный вопрос: можно ли получать информацию от объектов, находящихся вне конуса Эйнштейна?
Осип замолчал и снова взялся за мундштук кальяна. Он больше не смотрел на Андреса, его взгляд блуждал где-то в пространстве. Внезапно он поднялся и принялся мерить зал шагами, по-прежнему не обращая внимания на своего собеседника, словно забыл о его существовании. Андрес осторожно встал и, стараясь не шуметь, вышел из зала.
У себя в комнате он упал на водяной матрас и долго лежал, глядя в потолок. Он чувствовал себя очень усталым и все же был слишком взбудоражен, чтобы сразу заснуть. Он думал о словах Осипа. Взаимоотношения теории, практики и философии… Сначала эти проблемы казались ему бесконечно далекими от реальной жизни. И все же… Возможно, существует прямая связь между провозглашенными Осипом переменами в науке и теми гипотетическими событиями, наступление которых они ожидают здесь, в пустыне? Есть ли связь между знаниями, которые он получил странным, отчасти иррациональным путем, и теми вполне практическими соображениями, которые привели его сюда?
Наконец его мысли начали путаться, превращаясь в фантастические образы, и Андрес незаметно для самого себя уснул.
* * *
Андрес вернулся в свою квартиру – ему требовалось время, чтобы переварить новые впечатления. Кажется, он немного продвинулся вперед. По крайней мере теперь он знал, для чего его пригласили сюда. Его сочли специалистом, способным работать с Генератором Решений и получать из него необходимую информацию. Это было роковое заблуждение, но вполне понятное. Он умел работать с базами данных, и руководство города решило, что он сможет также разобраться в системе, которая оперирует данными самостоятельно.
Но какого рода информацию он должен был извлечь из Генератора Решений? Фелипе говорил о неком универсальном законе, но существование подобного закона казалось Андресу маловероятным. Он не был ученым и все же предполагал, что природа вряд ли озаботится тем, чтобы ее законы были понятны человеческому разуму. Скорее, в них разберется мощный компьютер, вроде Генератора Решений.
С этой мыслью он уснул.
Наутро Андрес проснулся от отчаянного трезвона. На этот раз за дверью обнаружился Клифф Бернстайн.
– Слава богу, что я застал вас на месте! – тут же заговорил он. – Пойдемте скорее, все уже в сборе, не хватает только вас!
– Но я вовсе не собирался… – начал было Андрес, но Клифф, не слушая возражений, потащил его за собой.
У подъезда их ждали дрожки и, едва Клифф и Андрес уселись в них, самодеятельный дирижер сказал:
– Я должен завязать вам глаза. Надеюсь, вы не будете против?
Андрес все еще плохо соображал спросонья и сумел лишь пробормотать:
– Ну, если это настолько необходимо…
Повязка легла ему на глаза, и дрожки тронулись в путь.
Они ехали не больше получаса, затем Клифф взял Андреса за руку и повел его. Библиотекарю казалось, что под ногами брусчатка, но он не был до конца в этом уверен. Затем скрипнула дверь, и Клифф сказал:
– Осторожно, здесь ступеньки.
Они спустились в какой-то подвал, и Клифф наконец снял с Андреса повязку.
Они находились в просторном помещении со сводчатым потолком, вроде винного погреба в средневековом купеческом доме. Подвал был забит молодыми людьми и девушками.
Все выжидающе смотрели на Клиффа. Кажется, он был их лидером.
– Ну что ж, я рад, что мы можем поговорить по душам, – заговорил наконец Клифф. – Мы с вами уже встречались, и всякий раз я ясно давал вам понять, что мы целиком и полностью на вашей стороне и готовы с вами сотрудничать. Я не буду скрывать от вас, что мы принадлежим к «Идущим вперед» – людям, которые желают решительных перемен в обществе. Но я ни в коем случае не призываю вас присоединиться к нам, не предлагаю вам никакого поста в правлении движения, мы должны оставаться независимыми друг от друга. Это чистая случайность, что к вам обратились именно мы, это могли сделать и другие граждане, не равнодушные к общественной жизни. – Он сделал паузу, оценил внимание аудитории и заговорил снова, громче и быстрее. – Так больше не может продолжаться! Мы стали рабами видеоигр и прочих иллюзорных развлечений! Нам нужны решительные перемены! Семьдесят тысяч лет застоя и бездеятельности! Эволюция остановилась! Мы должны сделать шаг вперед, снова стать творцами! Прежние временя позади, и мы позаботимся о том, чтобы они никогда не вернулись!
Конец его речи потонул в аплодисментах, Люди вскочили на ноги и принялись раскачиваться, скандируя: «Шаг впе-ред! Сде-лай шаг впе-ред!»
Не обращая внимания на этот шум, Андрес подобрался ближе к Клиффу и задал ему вопрос, который мучил его на протяжении последних дней:
– Но почему? Почему ваши противники не желают перемен?
На лице лидера радикалов отразилось искреннее изумление.
– Вы спрашиваете: почему? – произнес он, и шум тут же улегся. – Почему? Мне придется углубиться в историю, чтобы дать вам исчерпывающий ответ. Беспокойные времена технической эволюции закончились примерно в начале четвертого тысячелетия, вслед за ними наступил период стагнации. Водородные реакторы обеспечивали человечество энергией в неограниченных количествах. Больше не было неразрешимых проблем, не было и стимулов для дальнейшего развития. Люди поставили во главу угла стабильность и незаметно для себя утратили способность развиваться, добиваться определенных целей и радоваться переменам. Автоматы поддерживали в них ощущение счастья и полной удовлетворенности. А между тем земля буквально горит под ногами у этих беспечных счастливцев. Большая часть бесконтрольно расходуемой энергии превращалась в тепло, и за десять тысяч лет средняя температура на Земле повысилась на пятнадцать градусов. Земля стала мертвой планетой, планетой-пустыней. Полярные шапки растаяли, вода морей испарилась, и вот уже пятьдесят тысяч лет люди не могут жить под открытым небом и видят лишь свет ядерного солнца да неоновых и криптоновых ламп в своих жилищах.
Но экологическая катастрофа продолжалась. Интенсивно испаряющаяся вода создала над поверхностью Земли толстый слой облаков. Когда и они испарились, а небо снова очистилось, исчез защитный слой, и на поверхность Земли обрушился поток жесткого ультрафиолетового излучения. А поскольку люди тратят все больше энергии на охлаждение воздуха под куполами, температура внешней среды нарастает лавинообразно. Этому пора положить конец. Осознать всю опасность положения – это лишь первый шаг к спасению. И мы готовы приложить все силы для того, чтобы изменить положение вещей.
И снова Клифф был вознагражден настоящей овацией.
– И что же вы хотите сделать? – спросил Андрес, когда все немного успокоились.
– Что мы хотим сделать? – снова переспросил Клифф. – Мы должны любой ценой пробудить людей от летаргии! Мы организуем демонстрации и акции протеста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15