Её сосед с трудом выдавил из себя: «Извините…», всеми жестами показывая, что хочет выйти, скорей всего, в туалет. Она, встав, пропустила и полтавчанин на полусогнутых рванул в конец автобуса. Складки его животика тряслись не от быстрой ходьбы, а от разрывающего всё его тело утробного смеха. Сквозь него многим удалось расслышать несколько слов:
– Какой анекдот! Жизнь… это! Ха-ха-ха-ха!
Пассажиры развеселились ещё больше, а девушка, гневно глянув в мою сторону, не выдержала, и я услышал от неё первое слово:
– Клоун!
Но я молниеносно отбил её обвинение, обернувшись на вламывающегося в туалет «председателя»:
– А что? Очень даже может быть! – потом снова повернувшись к ней: – Вам видней, вы к нему всех ближе сидите!
Она вообще задохнулась от возмущения и лицо её пошло уже белыми пятнами. Пытаясь разрядить возникшее напряжение, я, как можно непринуждённее, произнёс:
– Я тоже считаю, что нам уже давно пора познакомиться. Разрешите представиться: Андре. А как вас зовут?
Она взглянула на меня с нескрываемым превосходством и выпалила:
– С клоунами не знакомлюсь!
Мне ничего не оставалось сделать, как, вылупив глаза, удивиться:
– Какое странное и длинное имя: «Склоунаминезнакомлюсь»… Она прекрасно всё поняла и зло прошипела:
– Ваши уста недостойны даже произносить моё имя!
– Ну, это вы зря! – внутри меня боролись две сущности и наглый авантюрист, всегда прущий напропалую, побеждал скромного и рассудительного реалиста-перестраховщика. Поэтому я решил продолжать почти проигранный бой, пусть даже всё закончится скандалом и меня вышвырнут из автобуса. И я продолжил:
– Я ведь по своей натуре добрейший и положительнейший человек. И по многолетним наблюдениям учёных имею некую ауру миротворчества, успокоения и радости. Даже простое повторение мною несколько раз имени выбранного человека, могут изменить судьбу оного к лучшему и, к тому же, помочь выздороветь при некоторых трудноизлечимых болезнях и нервных расстройствах.
Девушка с убийственным видом закатила глаза и, с полнейшим сарказмом, спросила:
– Да вы хоть понимаете, какую чушь несёте?!
– Недавно, например, – я совершенно проигнорировал её недоброжелательный вопрос. – Был проведен очередной эксперимент при моём участии. В большой комнате были собраны несколько самых буйных шизофреников, которых ранее невозможно было утихомирить даже самыми сильными лекарствами. И всего за час, моего с ними общения, был достигнут поразительный эффект: больные находились в спокойном состоянии ещё трое суток после этого и, заметьте без применения медицинских препаратов!
– Я себе представляю! – моя попутчица грустно закивала головой и даже вздрогнула поёжившись. – Чего за час они, бедненькие, натерпелись! А потом ещё трое суток (!) не могли прийти в себя или, попросту говоря, впали в каталепсию. Как вообще могли пойти врачи на такой бесчеловечный опыт?
Внутренне – от всей души я ей зааплодировал, но внешне – сделал вид, что обиделся:
– Ну, зачем вы так? Выводы очень авторитетных медиков были весьма лестны и положительны.
– А обслуживающий медперсонал был в той большой комнате? – неожиданно спросила она.
– В этом не было необходимости! – последовал мой гордый ответ.
– Я так и предполагала! – с сожалением вздохнула девушка. – Наверняка даже санитары взбесились бы.
– Отчего это вдруг?
– Да только от одного вашего присутствия! – она произнесла это сквозь сжатые зубы, с едкостью выделяя каждое слово. – За то время, что я вас вижу, у меня, вполне здорового человека, появилось полное понимание кровожадных маньяков, которые кромсают свои жертвы ножами, топорами и ещё бог знает чем, мстя им, скорей всего, за нудотную надоедливость и тупоумие.
– Точно! Как похоже! – обрадовано затараторил я, хлопнув себя ладонью по лбу. – Я вспомнил! Точно такую же фразу говорила героиня последнего приключенческого сериала «Человек с улицы».
Она ошарашено замотала головой, прикрыв глаза, и я пояснил:
– Ну, в последней, пятой серии под названием «Снова на улицу!» Вы и голосом и интонацией и даже выражением лица очень удачно скопировали актрису, играющею роль соседки.
Она опять грустно вздохнула и стала рассматривать меня так, как обычно женщины смотрят на гору грязного белья, в которой копошатся мыши. Потом чуть нагнулась над проходом ко мне и спросила:
– Вас, наверное, невозможно обидеть?
– Да уж! – я скромно опустил ресницы. – Почти …
– Бога ради! – она оживилась и на её лице появилось умоляющее выражение. – Скажите как?!
– Ну… не знаю даже…. – засомневался я. – Стоит ли такие вещи рассказывать незнакомой женщине.
– Стоит, стоит голубчик! – стала убеждать она. – Будь добр, расскажи! Ты ведь сам говорил: нет тебя добрее….
– Ну, разве что…. – пришлось согласиться мне с явной неохотой. – Обидеть меня можно только в одном случае…. – я сделал многозначительную паузу и продолжил, чуть ли не шёпотом: – Это когда женщина будет со мной заниматься любовью и не подарит при этом, и ни до, и ни после, ни одного поцелуя…
Она возмущённо отпрянула от меня, и шумно выдохнув, громко протянула:
– Какое хамьё! Ка-акое хаамьё! М-м-м!
Мне оставалось только закивать головой и утвердительно поддакнуть:
– Да, да! Как ни прискорбно, но, увы! Встречаются в этом прекрасном и любвеобильном мире и такие вот женщины, в которых живёт только инстинкт самки и нет даже малейшей тяги к чему-нибудь светлому и прекрасному.
– Боже ж, ты мой боже! – она повернулась ко мне, глядя расширенными от очумения глазами. А мне, уже было всё равно. Самодовольно поправив воротничок моей рубашки, я радостно улыбнулся, и гордо произнёс, соглашаясь:
– Да! Есть во мне, что-то божественное! Вот и вчера, тоже, какая-то бабулька в метро так ко мне и обратилась: «Господи! – говорит. – Куда ж ты прёшься??»
– Как, как обратилась? – в её глазах появились весёлые искорки, а уголки губ дёрнулись вверх от сдерживаемой улыбки. Я снова напыщенно повторил бабкино ко мне обращение.
И случилось чудо: девушка засмеялась. Звонко, радостно, с каким-то внутренним облегчением. Не обращая внимания ни на меня, ни на оборачивающихся на нас и вновь улыбающихся пассажиров, ни на подошедшего полтавчанина, который как-то робко топтался возле нас в проходе, словно не решаясь прервать этот завораживающий женский смех своим неуместным возвращением. Я взглянул на него снизу вверх, с сомнением почесал себя по скуле и пожал в недоумении плечами. В ответ председатель поднял восхищённо брови, многозначительно вытянул губы бантиком и незаметно показал большой палец. Это придало мне ещё большей уверенности: всё-таки есть болельщики и у моей команды.
Наконец-то девушка заметила своего соседа и, прекратив смех, но, продолжая улыбаться, стала вставать. Я уже заранее предвкушал возможность снова оценить её прелестную фигурку и даже приготовился неким причмокиванием выразить своё по этому поводу восхищение, но произошло неожиданное. Она, вместо того, что бы пропустить полтавчанина, бесцеремонно пересела на его место, к окну. Тот вроде даже как опешил:
– Но там моё место!
– Воспитанные люди, – красавица согнала со своего лица улыбку и смотрела как надсмотрщица в колонии для малолетних. – Всегда готовы уступить место девушке. Разве не так?
– Да, конечно… Но… – растерялся председатель. – Над этим сиденьем не горит лампочка и мне будет плохо читать журнал.
– Нет проблем! – я успел встрять в разговор. – Если вас, уважаемый, устроит, можете сесть на моё место. Смотрите, какое здесь чудесное освещение, – и несколько раз щёлкнул выключателем над моей головой. – А я, для доброго дела, готов хоть в темноте сидеть.
– Вам не кажется, – язвительно опередила девушка уже готового согласиться полтавчанина. – Что ваша доброта беспредельна?
– Нет, не кажется! – последовал мой твёрдый ответ. – Я просто в этом уверен!
– А я уверена в обратном! – выпалила она, и с угрозой обратилась к всё еще стоящему в проходе председателю: – Если он (она показала пальчиком в мою сторону) здесь усядется, я буду визжать на весь автобус!
А тот, видимо, больше всего в жизни боялся женского визга, так как со смиренным видом сразу, же уселся в кресло. Мы с ним сочувственно переглянулись и, почти одновременно, скорбно вздохнули. Я мысленно констатировал: «Да! Нелегко знакомится с красивыми девушками, но втройне труднее, если они вдобавок ещё и умные. Какая-нибудь глупышка уже бы давно хихикала и упивалась моими комплиментами. А эта! Хоть, возможно, я и не прав. Может, надо было говорить только серьёзно и не молоть разную чепуху, которая придет в голову. А что ж теперь делать?» Я увидел, что девушка откинула спинку кресла и явно собралась поспать. Да и между нами находился сочувствующий, но всё-таки мешающий общению полтавчанин.
И тут водитель объявил двадцатиминутную остановку. Автобус уже въезжал на автостанцию с большим залом ожидания, магазином, баром и даже рестораном. И везде светились фирменные вывески «Альса», автобусной компании, на транспорте которой мы путешествовали.
Полтавчанин первым оказался у дверей, ожидая их открытия. Стала приподниматься и девушка. Пытаясь не упустить появившуюся возможность продолжить наш разговор, я молниеносно оказался в проходе раньше её, а у видя, что она встала сзади, спросил:
– Вы курите? Могу угостить хорошей сигаретой: «Пьер Карден», с ментолом. В Испании они большая редкость.
– Спасибо, не курю! – она произнесла это, почти не разжимая губ и, глядя на меня так, как будто я был призрак.
Тем временем я первым вышел из автобуса и подал руку спускающейся за мной девушке. Она совершенно проигнорировала мой жест и с гордым видом прошла мимо. Я услышал смешок и увидел в трёх метрах председателя, который с весёлой улыбкой попыхивал сигаретой. Увидя, что я явно падаю духом, он меня поддержал:
– Чего стоишь? Догоняй!
И я, взбодрённый, бросился вслед за красавицей. Обогнал её и услужливо открыл одну из створок входной двери. И тут она снова сделала вид, что не замечает услуг мной предлагаемых.
Сама открыла другую половинку и направилась к стойке бара. Но я и здесь её обогнал, а лишь только она подошла и хотела что-то сказать, громко спросил:
– Что будем пить? Чай, кофе, кофе с молоком?
– Кофе с молоком! – она сказала это, глядя исключительно на бармена, но тот, из-за моей предыдущей фразы, решил, что мы вместе и вопросительно посмотрел на меня. А я не растерялся:
– Два кофе с молоком и два круасана!
Она сдвинула брови и металлическим голосом произнесла, продолжая глядеть только на бармена:
– Я хочу только кофе!
– Да, конечно! – я умоляюще выставил ладони вперёд. – Я сам съем обе булочки.
Официант сразу же обернулся к аппарату, делать кофе и не видел того испепеляющего взгляда, которым одарила и его и меня моя попутчица. Видно было, с каким трудом она сдержала себя от готовых сорваться с её уст, возможно даже, ругательств. Она сердито взобралась на высокий стул, а я бесцеремонно уселся рядом.
И хотел, было что-нибудь сказать, как вовремя замер на полуслове увидя, что она набрала в грудь побольше воздуха и, возможно, собирается визжать. Хоть я и не боялся подобного, но всегда считал: если можно этого избежать, то лучше не провоцировать. Мы так и замерли обое: девушка – ожидая моего первого слова, а я – сжав намертво губы, но готовый в любой момент закрыть руками свои уши. Бармен поставил на стойку перед нами кофе и круасаны и удивлённо переводил взгляд с меня на неё и обратно. Я боялся даже поблагодарить и поэтому тихонечко взял свою чашку, круасан и стал пить горячую жидкость и откусывать булку большими кусками. Девушка медленно поднесла свой кофе к губам и замерла, оценивающе рассматривая мои белые отутюженные шорты. У меня внутри всё сжалось от нехорошего предположения: «А ведь может и плеснуть! Кажется, я и в самом деле перегнул палку со своим знакомством!»
Но её трепетные ноздри уловили приятный аромат – и ей перехотелось делать новый заказ, она стала пить. Я чуть не подавился от облегчения и закашлялся, прочищая гортань от попавшей крошки. Она посмотрела мне в глаза безжалостно и немилосердно и изрекла:
– Наказание всегда неминуемо! – потом скривилась и поставила полупустую чашку на блюдце. – Я даже не получаю удовольствий от выпитого кофе! – соскочив со стула, с независимым видом достала из кармана брюк банкноту в одну тысячу песет и небрежно бросила на стойку: – Сдачи не надо! – и пошла в сторону туалетов.
Я с таким вожделением смотрел на её вихляющую попку, что даже вздрогнул от обращённого ко мне вопроса:
– Поссорились?
Бармен был очень заинтересован увиденной им сценой и пытался отгадать её подоплёку. Я решил подыграть. Пусть думает, что он отличный психолог и всегда прекрасно оценивает сложившуюся ситуацию. Тем более, что вижу я его в первый и наверняка в последний раз в моей жизни. Мне то всё равно, а ему будет приятно убедиться в своей догадливости.
– Видите ли, – я говорил самым доверительным тоном, на какой был способен. – Жена сейчас находится в некоем состоянии…. – я выразительным жестом округлил свой живот. – И её всё раздражает, нервирует. А тут ещё и дорога, укачивает вдобавок.
– Да, да, да! – сочувственно закивал бармен головой. – Бедняжка! У меня самого трое детей и прекрасно знаю, как всё бывает. Очень, очень вас понимаю! – если бы я только мог представить, во что мне выльется его чрезмерная понятливость. Он тем временем положил сдачу на блюдце, но я, понимая, что деньги не мои, да ещё и сам выпил кофе и поел булок за чужой счёт, укорил:
– Я всегда всё делаю, как скажет моя жена. Я её слишком люблю и никогда не ставлю её действия под сомнения. Спасибо, всего хорошего! – и тоже отправился облегчиться.
– И вам спасибо! До свидания! – раздалось мне вслед со стороны стойки.
Вернувшись в автобус, я обнаружил, что полтавчанин находится на своём прежнем месте у окна, и дремлет. Услышав мои движения, приоткрыл один глаз, потом открыл оба. Заговорщески мне подмигнул и снова сделал вид, что засыпает. Я улыбнулся, но и забеспокоился одновременно: вроде бы все пассажиры были на местах, а красотка всё ещё отсутствовала. Но вот и она появилась, остановилась возле меня и с нескрываемым осуждением уставилась на притворяющегося соседа. Пришлось за него заступиться:
– Устал человек. Всё-таки глубокая ночь.
Она ответила мне презрительным молчанием и шумно уселась на свободнее место.
И тут в автобус ввалился запыхавшийся бармен, у которого мы пили кофе. Сказав недоумевающему водителю: «Я буквальна на две секунды!» осмотрел салон, увидел меня и девушку и, радостно махнув рукой, направился прямо к нам. С собой он имел белую бутылку из-под молока, которую сразу же сунул в руки ничего непонимающей красавицы.
– Здесь чай, настоянный на специальных травах. – Стал он ей объяснять заговорщеским шёпотом. – Очень успокаивает нервную систему, особенно при беременности. Моя жена всегда брала его с собой в дорогу. Удачного вам пути и… – он взглянул в мою сторону. – Желаю, что бы ваш муж любил вас всегда так же сильно и преданно как сейчас. Прощайте!
И тут же выскочил из автобуса, который сразу тронулся в дальнейший путь.
С первых же его фраз я пришёл в неописуемый ужас, и мне стало невыносимо жарко от редко испытуемого мною невероятного стыда. Только и мелькнуло в голове: «Сейчас весь этот чай будет на мне!» Ничего не оставалось, как крепко зажмурить глаза и, затаив дыхание, ждать неминуемого.
Но прошло пять, ещё десять минут, а ничего не происходило. Только слышался успокаивающий гул мотора, уже выехавшего на автомагистраль автобуса, да негромкие разговоры бодрствующих пассажиров.
Я выждал, на всякий случай, ещё какое-то время и чуть приоткрыв глаза, скосил их в сторону девушки. Она полулежала, сомкнув веки и было трудно рассмотреть: спит она или притворяется. Весь вид её был таким умиленно-трогательным, прекрасным и беззащитным, что я почувствовал ещё большие угрызения совести, и мне захотелось тут же извиниться за своё, мягко говоря, не совсем корректное поведение. И просто объяснить, что она мне очень и очень нравится и от её красоты я, совершенно отупев, веду себя как мальчишка.
Я уже даже собрался, было её окликнуть, но вовремя остановился. А если она действительно спит? Тяжело и громко вздохнув, я принялся снова, на этот раз терпеливо, ждать пока она откроет свои прекрасные глаза и посмотрит в мою сторону. И ждал я долго. Так долго, что даже не заметил, как уснул. И проснулся только от нового объявления водителя:
– Бургос! Стоянка двадцать пять минут!
1 2 3 4