Перед ними, метрах в десяти от кресла принца, стояло такое же кресло, только из орехового дерева, и вместо солнца на высокой спинке метровой дугой изогнулась сверкающая радуга, выложенная из разноцветных драгоценных камней.
Прямо над входом, в стенных нишах и на небольшом балкончике располагался дворцовый оркестр и лучший в Хардии детский хор, которые своей торжественной музыкой и нежными голосами должны были придать предстоящему событию величественное очарование.
И вот главный церемониймейстер громким голосом возвестил о прибытии принцессы и ее сопровождающих. Заиграла тихая музыка, зазвенели серебром нежные детские голоса, и прибывшие из Египта гости пышной процессией потянулись в зал. Вначале вошли менее знатные особы и заполнили стоячие места. Потом, удивляя своими роскошными нарядами, расположились на сидячих местах высшая знать, духовные особы, родня и ближайшее окружение принцессы. После этого две лучшие подруга, вызвав своей красотой восхищенный шепот, уселись сразу за креслом, увенчанным радугой. И снова раздался громкий, торжественный голос:
– Ее высочество принцесса Египта, дочь великого царя Мухкантеопа, наследница великого Нила и любимица Творца нашего Солнца – божественная Айни!
Громче грянула музыка, сильнее зазвучала песня, и четверо мощных мужчин в одеждах царских телохранителей внесли в зал роскошный паланкин, закрытый со всех сторон легчайшими занавесками. Наследник престола встал, за ним поднялись все остальные. Слегка обернувшись, принц проговорил вполголоса ближайшим друзьям:
– Сбываются мои наихудшие предположения: она даже не может ходить! Вителла! Как нам не повезло!
Князь сочувственно посмотрел на декёрла, который недоуменно хмыкнул, пожимая плечами.
Паланкин тем временем поставили рядом с ореховым креслом, и из него шагнула женская фигурка, с головы которой до самого пола свисала почти непрозрачная вуаль. Низко поклонившись в сторону своего будущего супруга и в сторону верховного жреца и получив ответные поклоны, принцесса села под искрящейся радугой. После того как сел и принц, его примеру последовали остальные. Музыка и песня смолкли, так как наступил момент, когда девушка, готовящаяся к обручению, должна снять вуаль. Все замерли в ожидании. Только Бутен сидел с равнодушным видом, пытаясь придать лицу стоическое выражение и готовый принять любой удар судьбы.
Две девушки, сидевшие за принцессой, встали и медленно сняли с нее вуаль, аккуратно сворачивая над головой. Когда они завершили это действие, раздался всеобщий вздох восхищения: принцесса Айни была божественно прекрасна.
Огромные сверкающие глаза излучали жар страсти. Пухлые чувственные губки алели на смуглом лице, как цветок неземного удовольствия. Высокий открытый лоб, обрамленный черными как смоль волосами, опоясывала сказочная диадема из редких драгоценных камней, в центр которой был вделан гигантский голубой сапфир с красными прожилками. Очень смелое декольте приоткрывало такие прелести над тонкой талией, что подобное казалось немыслимым. Руки совершенной формы изящно возлежали на подлокотниках кресла, которое от этих прикосновений стало казаться уродливым и несуразным. Короткая просвечивающая юбочка была лишь жалкой попыткой скрыть стройные ножки, при виде которых у мужчин перехватывало дыхание от мечтаний, а у женщин – от зависти.
Наследник Бутен сидел с побледневшим, окаменевшим лицом и восхищенным взглядом рассматривал свою суженую. Князь Ковели первым нарушил молчание и, еле разжимая губы, со скорбью в голосе проговорил:
– Ваше высочество! Как я завидую Вителле!
Принц улыбнулся кончиками губ и так же тихо ответил:
– Я переживаю теперь о другом: если и найдется в мире подобная красавица, то Вителла до конца моей жизни будет постоянно ломать мне руку при благодарственном рукопожатии. О Творец! И почему я так падок на благодарности?
– Ваше высочество! – вмешался декёрл. – Не понимаю, о чем вы тут говорите, но не пора ли продолжить церемонию? Все ждут только вас. Или вам не нравится будущая императрица?
– Как ты смеешь так подкалывать друга?! – возмущенно зашипел Бутен. – Думаешь, если тебе повезло, то теперь все можно?!
– О Творец! Принц, о чем это вы? Кому повезло?
– Скоро все узнаешь! – многообещающе произнес принц и, встав со своего кресла, шагнул к центру зала.
Там уже стоял верховный жрец всех храмов Солнца святейший Райгд, протягивая руки вперед в молитвенном жесте. Одновременно с наследником встала и его суженая. Под звуки грянувшего сверху религиозного гимна Солнцу они пошли навстречу друг другу. Как-то отрешенно, все еще сомневающийся в ее красоте, Бутен подумал: «А ведь она даже не хромает!» Когда они сошлись, принцесса положила свои руки на вытянутые ладони принца – и снова наступила тишина. Райгд запел двухминутную молитву, восхваляющую Солнце, которую тут же подхватили во всем зале. После молитвы верховный жрец обвязал руки обручающихся двумя лентами: белой, символизирующей чистоту помыслов, и красной, символизирующей цвет жизни. И снова запел. Теперь – благословляя зародившийся союз от имени Высшего Творца, которому поклонялись обе соединяющиеся родством династии.
Когда отзвучали последние слова – с просьбой к Солнцу не оставлять без опеки избранных детей своих, – помощник святейшего подошел к нему со специальным подносом, на котором лежали два больших кольца. Верховный жрец взял меньшее из них и с торжественными словами надел на шею Айни, застегнув сзади на специальную застежку. То же самое было проделано и с кольцом, предназначенным принцу. С этого момента признавался сам факт обручения, и кольца можно было снять лишь через сорок четыре дня – на церемонии бракосочетания. По традиции, если кто-нибудь из молодых решал расторгнуть помолвку, то ему или ей достаточно было снять кольцо с шеи и, при желании, даже не давать каких-либо объяснений. То есть назначался как бы испытательный срок, в течение которого будущие супруги узнавали друг друга поближе и в каждодневном общении могли окончательно решить вопрос о дальнейшей совместной жизни. Конечно, снимание кольца было очень редким и считалось знаком крайнего неуважения к представителям договаривающихся сторон. А уж тем более в кругах высшей знати или, что вообще было немыслимо, после помолвки членов правящих династий. Но традиция есть традиция. И принц Бутен с замирающим сердцем представлял себе эти полтора месяца как новую дорогу в его жизни, ведущую к чему-то новому и прекрасному.
Отзвучали последние слова торжественной кантаты, и руки обрученных были освобождены от лент. Наследник империи взял свою суженую за руку и повел к выходу. За ними, в той же строгой последовательности, потянулись все присутствующие. Вителле и Ковели достались в пары ближайшие подруги принцессы, и они – один растерянный, другой веселящийся от столь приятного соседства – вышли вместе со всеми на внутреннюю площадь дворца. Там, среди изумительных фонтанов, дышащих свежестью и прохладой, были расставлены столы с царскими угощениями, достойными торжественного события.
Первыми, на хорошо видимом отовсюду возвышении, сели Бутен и Айни, потом Вителла с первой девушкой и сам верховный жрец Райгд. Справа от принца – вторая красавица из свиты принцессы и довольно улыбающийся Ковели. Принцесса первой нарушила затянувшееся молчание:
– Разрешите представить вам своих подруг: Сакрина, – кивок налево, – и Пеотия, – кивок направо.
Зачарованный ее грудным бархатным голосом, принц замер в растерянности, и Ковели пришлось умышленно громко кашлянуть, чтобы вернуть друга к действительности.
– А это мои лучшие друзья, – спохватившись, сиплым голосом произнес тот, – Ковели и Вителла. – Потом прочистил горло и уже нормальным тоном спросил: – Я надеюсь, столь длительное путешествие не слишком вас утомило?
– Нисколько! – На лице принцессы действительно не было и тени усталости. – Большую часть пути мы спали или проводили время за настольными играми. А когда выехали на ваши прекрасные дороги, вообще пропало ощущение движения. Только иногда клонило на небольших поворотах. Признаться, такой чудесной трассы мне еще видеть не приходилось.
– Лестно слышать такое мнение, хотя в этом и нет моей заслуги. Она вся принадлежит дяде Райгду и моему отцу, которые придают дорогам большое значение. Но вы еще не видели гордость нашей империи – пузыритовую магистраль до самого побережья. По ней машины последних моделей развивают скорость до двухсот пятидесяти километров в час.
– Я слышала об этом. – Широко открытые удивленные женские глаза пьянили принца, как наркотик. – Но, честно говоря, в это верится с трудом.
– Завтра же первая экскурсия развеет все ваши сомнения! – Бутен с трепетным порывом взял принцессу за руку. – Нет! Даже сегодня ночью. Вся трасса освещена! Это такое удовольствие – мчаться в ночи, среди огней!
– Ваше высочество! – Верховный жрец укоризненно прервал принца. – У вас с принцессой впереди целая жизнь, а гости, между прочим, давно расселись и ждут вашего первого слова.
Немного смутившись, принц встал и, собрав на себе взгляды присутствующих, сделал ритуальное объявление:
– День первый начался! Пусть все приглашенные станут свидетелями наших намерений. И пусть никто не расходится, пока на столах еще есть угощение, а в бокалах – вино!
Все встали и, дружно опустошив обязательный первый бокал всемирно известного хардийского вина, приступили к оценке творений дворцовых кулинаров.
А за столом главных виновников торжества продолжалась оживленная беседа. Там почти не обратили внимания на уход Райгда, который сослался на важные государственные дела. Накладывая в тарелку принцессы самые лакомые кусочки, принц рассказывал о своих лучших друзьях.
– Ковели – самый большой шутник в империи, организатор лучших розыгрышей и представлений. Без него даже интересное мероприятие превращается в заурядное повседневное событие.
– Ну не скажите, ваше высочество! – возразил князь, поддевая пузыритовой вилкой скользкий кусочек маринованного ананаса. – Думаю, мое отсутствие никак не отразилось бы на этом чудесном празднике. Впрочем, мне стоило появиться здесь уже ради того, чтобы выразить вам, принцесса, свое искреннее сочувствие, что я сейчас и делаю от всей души.
Все замерли и вопросительно уставились на Ковели. А тот, нисколько не смущаясь, доверительным тоном продолжал:
– Дело в том… Не при вас, несравненная принцесса, будет сказано, но принц молил Творца нашего о послании ему в жены прекрасной и обворожительной женщины.
– А чем же ему не подхожу я? – Принцесса взглянула на покрасневшего Бутена с некоторым подозрением.
– Боюсь, вы ему не понравились!
– И в чем же это выражается? – Айни демонстративно отвернулась от принца и пальцами погладила серебряное кольцо на шее.
– А в том, что он так и не сделал вам ни одного комплимента! – И, заглядывая принцу в лицо, князь озабоченно спросил: – Ваше высочество, у вас все в порядке со зрением?
В ответ раздалось приглушенное рычание наследника престола, который сначала незаметно показал князю кулак и лишь затем произнес кающимся голосом:
– Ну почему я не отрубил ему голову?! А ведь собирался сегодня это сделать!
Первой засмеялась Айни, своим переливчатым завораживающим смехом. Не в силах сдержаться, ей вторили остальные.
– Чтобы не было больше инсинуаций, – продолжал принц, – я сразу хочу поклясться, что никогда в жизни не встречал девушки, более прекрасной, чем моя будущая супруга!
– Но ведь мы еще так мало знакомы… – Взгляд Айни оттаял, и она кокетливо повела бровями.
– Разве время имеет какое-нибудь значение?! – пылко возразил Бутен.
– Все в этом мире относительно! – назидательно произнес Вителла.
– Вот мы и услышали суждение восходящего светила на небе науки! – Принц перемигнулся с Ковели. – Правда, он в последние годы сторонится веселых забав и шумного застолья, но зато во всем остальном самый близкий и преданный товарищ. Мы с ним вместе выросли – с самого детства делили трудности, разочарования и успехи.
– Ваше высочество! – Вителла даже засмущался. – К чему это вы меня так расписываете?
– Да вот, вспомнил: когда нам было лет по семь, мы дали друг другу одно обещание.
– Какое обещание?
– Видишь, ты уже и забыл! – стал укорять принц. – Хорошо, что я так не углубляюсь в науку. А то бы и сам не вспомнил.
– О каком обещании говорит его высочество? – Удивленный Вителла обернулся к улыбающемуся Ковели.
– К сожалению, не могу разъяснить слова принца, – принялся объясняться тот. – Ибо в то время, когда нам было по семь лет, отец сподобился жениться в очередной раз и я целый год отсутствовал в столице. Только дикие и неприступные горы скрашивали мое гордое одиночество.
– Какой романтичный… – мечтательно протянула Пеотия, и все дружно рассмеялись.
– О!.. Приятно, что вы цените молодых, романтичных и…
– …хвастливых! – перебил князя Вителла, чем вызвал новый приступ веселья.
– Пусть даже так. Но, возвращаясь к сказанному: когда вы, ваше высочество, напомните Вителле о его обещании? Хочется, чтобы наш друг порадовался за себя вместе с нами!
– Ну нет! Я хотел сделать это сейчас, однако раз он такой забывчивый, пусть помучается до утра. Тем более… – Бутен ласково посмотрел на Айни, – что я желал бы посоветоваться с одной особой, мнение которой мне будет, я надеюсь, небезразлично всегда.
Глава 5
ГОРОД
Спор в зале заседаний высшего совета ведущих разгорался и уже перешел в фазу выяснения отношений между отдельными его членами. Начинались споры о делах, не имеющих отношения к повестке дня. Те, что помоложе да поголосистей, пытались взять голосом. Более старые хватали соседей за рукава, привлекая их внимание, или стучали по столу, сосредоточивая на себе взгляды сидящих напротив. Потеряв терпение, Тасон, главный ведущий по контактам с другими народами, три раза ударил молотком по маленькому гонгу, прекращая всяческие прения. Подождав, пока не наступит полная тишина, он сказал:
– Уважаемые ведущие! Хочу напомнить, что сегодня моя очередь вести заседание, поэтому, на правах председательствующего, я прекращаю обсуждение вопроса об отправке человека на околоземную орбиту. В связи с тем, что поступило так много возражений, предлагаю ученым доработать эту тему и снова обсудить ее, скажем, через месяц.
Увидев, что большинство присутствующих согласно закивали, он продолжил:
– Решено! А сейчас предлагаю выслушать доклад советника по государствам Среднего моря. Он подробно осветит обстановку в Хардийской империи. – Нажав кнопку, Тасон скомандовал: – Пригласите господина Юниуса!
Двери открылись, и в зал вошел ладно скроенный человек среднего роста, светловолосый, с проницательными карими глазами. На первый взгляд ему можно было дать лет тридцать, однако, присмотревшись, внимательный человек накинул бы еще лет пять-семь. В его плавных движениях чувствовалась хищная устремленность большого тигра, скрывающего за внешней красотой всесокрушающую настойчивость. Подойдя к возвышающемуся недалеко от общего стола пюпитру, он раскрыл свою папку и начал традиционным приветствием:
– Здоровья ведущим! Пусть Мать Пирамида не лишит вас своего покровительства! Мой шеф, – кивок в сторону председательствующего, – по вашим рекомендациям, – не менее энергичный кивок в сторону собравшихся за столом, – дал задание нашему отделу скрупулезно проанализировать последние события, происходящие в Хардийской империи. Прошу извинить, если я буду повторять общеизвестные факты, но считаю необходимым высветить все подробно и обстоятельно, даже делая исторические отступления.
Сделав паузу, Юниус оглядел присутствующих и, не услышав возражений, продолжил:
– За последние тридцать лет Хардия из мало кому известной слаборазвитой провинции превратилась в мощнейшее индустриальное государство. Да и пространственно расширилась, увеличив площадь своих колоний чуть ли не вдвое. Сильно развитые рудо– и нефтеперерабатывающая отрасли наряду с хорошо сбалансированным сельским хозяйством вывели империю на второе место после Океании в мировом производстве. На данный момент она является нашим самым крупным торговым партнером. И это – при существующем там рабовладении и большой доле религии в выборе приоритетов, что выражается в чрезмерном расходовании средств и времени на строительство храмов в честь их божества – Солнца. Правда, по последним данным, они собираются рабство отменить и хотят это приурочить к одному торжественному событию, речь о котором немного позже.
Все основные достижения Хардийской империи начались как раз тридцать лет назад, когда к власти пришел император Дайви, дальновидный политик и, по всеобщему мнению, мудрый и образованный правитель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12