– Ай да майор! Сколько накупил! – удивленно восклицала по временам хозяйка.– Нельзя… Уж елка так елка! – весело замечал майор, не отрываясь от работы.Наконец елка была убрана и свечи укреплены. Майор обошел елку со всех сторон и, видимо, остался доволен.– Ведь хороша, Матрена Ивановна?– Уж на что лучше, майор. Хоть бы генеральскому сыну! – одобрила хозяйка.Майор зажег свечи и осторожно внес елку в маленькую свою каморку. Следом за ним квартирная хозяйка несла водку, колбасу, кусок ветчины и булки и все это расставила на маленьком трехногом столе, составлявшем главную мебель майорского помещения.– Федя… вставай, братец! – будил майор своего товарища.Ослепленный светом, мальчик встал и, протирая глаза, изумленный смотрел на маленькую елочку, горевшую огнями и убранную десятком яблоков, копеечными пряниками, мармеладом, золотыми орехами и разными дешевыми украшениями.Мальчику казалось, что он во сне, и он стоял около елки, словно очарованный, не смея к ней подойти.Майор любовался и восхищением мальчика и произведением своих рук.– Я обещал тебе елку, Федя… Ну вот она и есть! – проговорил радостно майор, и в голосе его звучала бесконечная нежность…Мальчик пришел в неописанный восторг. Приблизившись к елке, он жадными блестящими глазенками оглядывал ее во всех подробностях.– Да ты ешь, Федя… Что хочешь ешь… Все – твое! – говорил майор, поднося Матрене Ивановне стаканчик.Мальчик не заставил себя просить и стал уписывать за обе щеки и сладости, и ветчину, и колбасу, не особенно заботясь о последовательности.В не меньшем восторге был и майор. Он довольно скоро распил с Матреной Ивановной полштоф и любовно поглядывал на своего товарища и на елочку, осветившую радостным светом их убогую каморку и горемычную жизнь.
1880

1 2