- Пожалуй, все же с самим собой, - тихо ответил Бергер, понимая что
произносит эти слова помимо своей воли. - Я совершенно запутался... Время
обмануло меня! Вместо того, чтобы внести ясность - четкое осознание цели -
поток времени вынес меня на стремнину и погнал, погнал, погнал... Все
слилось в единую смазанную картину, словно жизнь вне меня я наблюдаю из
окна суперскоростного поезда, конечная станция у которого - абсурдна,
потому, что неизбежна и единственна. Самая стабильная реальность в мире
сплошных иллюзий... И я чувствую, что до нее с каждым мгновением все ближе
и ближе... Может она уже вот за тем холмом, или еще ближе - за окном, или
уже за дверью...
Бергер невольно прислушался - за дверью снова были слышны шаги босы
ног.
- Это тоже ветер? - саркастично усмехнулся Бергер, в большей степени
иронизируя над своими словами, прозвучавшими в данной ситуации уж слишком
символично.
Анна все так же молча стояла у окна.
- А что будет, если я сейчас открою дверь? - злясь на собственную
слабость резко спросил Бергер.
- Не открывай! - поспешно шепотом сказала Анна и наконец повернулась
к Бергеру лицом. - И, ради бога, тише!
- Почему? - упрямо спросил Бергер, - почему я должен выполнять ваши
нелепые требования? Почему я должен вести себя тише, когда мне хочется
выть во весь голос?!
И словно издеваясь над его риторическими вопросами с улице донесся
истерический вой, оборвавшийся каким-то не то всхлипом, не то стоном.
Бергер сжался, словно его внезапно ударили по лицу.
За дверью заметались, а потом шаги стали удаляться.
- Бедный маленький Бергер, - прошептала Анна и осторожно погладила
Бергера по небритой щеке.
- Не надо, - отшатнулся Бергер. - Не надо меня жалеть! У меня все в
порядке. Я живу не хуже других! У меня все есть!!! Я женат, даже дважды, у
меня чудный ребенок - мальчик. Я многого достиг. У меня блестящие
перспективы... Только вот... Нет... Просто я устал... А может у меня
слишком обостренное восприятие? Или гипертрофированное чувство времени?
- Что ты знаешь о времени? - мягко улыбнулась Анна.
- Наверное, только то, что с каждой минутой чаша весов с грузом под
названием "прошлое" перевешивает чашу на которой покоится "будущее"... А
внизу, под чашей стою я и мучительно пытаюсь ее удержать, точнее произвожу
нелепые потуги... И когда-то наступит такой момент, что грузы станут
настолько неравнозначны... И тогда переполненная прошлым чаша раздавит еще
одно жалкое крохотное существо, потерю которого в равномерном и
беспощадном всепоглощающем потоке времени остальные поспешно забудут,
продолжая целеустремленно барахтаться... каждый сам по себе... и
большинство в одиночку.
- Бедный маленький Бергер, - тихо вздохнула Анна. - Ты хочешь чтобы я
тебя пожалела?
- Нет! - Бергер почувствовал, что глаза ему начинают застилать слезы.
- Ерунда!!! Все прекрасно. В конце-концов, ведь я пока еще жив?! Пока...
- Глупый, усталый Бергер, - продолжала шептать Анна, и ее голос
вторил шороху дождя за окном.
- Да. Я просто устал! - всхлипнул Бергер. - Но я сильный... я
смогу... я... только... О, господи, как я устал!!!
Бергер ничком лег на истерзанный временем диван, пружины под ним
жалобно всхлипнули, и вместе с их стоном в груди Бергера что-то
оборвалось, но он вдруг почувствовал тупое безразличное просветление -
ночь ослабила хватку, и Бергеру на миг показалось, что рассвет уже близок,
хотя окружающая тьма осталась все такой же беспросветной.
- Я просто устал, - вздохнул Бергер, ощущая как тьма анестезирующим
раствором пропитывает его мозг.
- Конечно, - шепнула Анна, невесомо словно ожившая голография
присаживаясь на краешек дивана. - Надо просто дожить до рассвета... Завтра
все будет иначе...
- Да, - эхом откликнулся Бергер, - просто дожить до рассвета... -
Потом речь его стала сбивчива и почти бессвязна, словно у него начался
приступ малярии. - У тебя такие ласковые руки... И пальцы... точно из
лунного света... А волосы пахнут талым снегом... А кровь у тебя голубая и
светится... А кожа нежная... как паутина... И теплая... живая... А губы
будто морская волна... Что это? Ты плачешь?.. Или... это... кровь?..
С грохотом распахнулась входная дверь.
В темном проеме Бергер с трудом различил сгорбленный силуэт давешнего
тщедушного мужчины.
- Что же ты... паскуда... Говорил Бергер, Бергер... - хрипло
забормотал мужчина, и теперь Бергер смог разглядеть, что в руках он вновь
сжимает старую двустволку. - Человек... человек... паскуда!!!
- Не трогай его, Ларри, - глухо сказала Анна.
- Я его не трону, - вдруг мерзко захихикал Ларри, - но в доме он тоже
не останется!
- Ты с ума сошел! - прошептала Анна, и Бергер обратил внимание, что
голос у нее первый раз за все время дрогнул.
- Вы что же, - спокойно спросил Бергер, - среди ночи выставите меня
под дождь?
- Ничего, - вновь тоненько хихикнул Ларри, - тебе это будет полезно -
для полноты ощущений. Ты же у нас писатель?!
- Я не у вас, - вяло огрызнулся Бергер и стал натягивать все еще
влажные, но уже покоробившиеся туфли.
- К тому же до рассвета не так много осталось, - как-то не очень
уверенно пробормотал Ларри.
Бергер мельком глянул на часы - было восемь сорок пять, но на улице
было по прежнему темно.
"Все небо просто заволокло тучами, да еще плюс туман... Вот рассвет и
не заметен", попытался успокоить себя Бергер, одевая плащ, совершенно
просохший, в отличии от проклятых туфель.
- Ларри, останови его! - тихо сказала Анна.
- Вот еще, - вновь забормотал Ларри, судорожно сжимая двустволку,
словно пытаясь почерпнуть в ней уверенность. - И не подумаю!
- Ты же будешь жалеть... потом, - едва слышно прошелестел голос Анны,
и Бергер обратил внимание, что удивительное свечение ее кожи поблекло.
- Ничего, - вяло проворчал Ларри, - лучше потом, чем сейчас... Да он
живучий! Как нибудь... Давай, топай на выход!
Бергер равнодушно пожал плечами и молча направился к выходу.
- Бергер, - голос у Анны был тусклый, и обреченный.
Бергер на мгновение задержался в дверях, но оглядываться не стал, а
потом решительно двинулся вперед.
На улице, несмотря на время, показываемое взбесившимися часами,
царила глубокая душная ночь, насквозь пропитанная дождем и отчаянием.
Звуки шагов тонули в густом клейстере тумана. Бергер попытался определить
с какой стороны он вошел в город, но тут же оставил эту затею - кругом был
туман и ночь.
Ночь и туман...

Несколько раз Бергер споткнулся. Очень быстро плащ набух и вновь стал
влажным и тяжелым.
"Господи, неужели я родился в этом городе? Сколько раз бывая в чужих
городах я испытывал ощущение узнаваемости и привычности... А попав наконец
в свой родной город, где по идее все должен помнить, знать и понимать я,
не с того не с сего, превратился в какую-то улитку, всю жизнь таскавшую на
спине прочный и надежный дом памяти - вдруг в одночасье утратившую эту
надежную защиту. Все вокруг оказалось столь зыбко, непонятно и
неузнаваемо, словно окружающий призрачный мир сфабрикован искусственно из
взаимопроникающих реальностей: чужого незнакомого настоящего;
материализованных иллюзий и овеществленной памяти... Во всем богатстве
нестойких комбинаций и зыбких противоестественных взаимопроникновений.
Неужели память меня постоянно обманывала? Или это я всю жизнь пытался
обмануть память? Или... жизнь?.."
Бергер поднял воротник плаща и поежился, невольно имитируя поведение
улитки, втягивающей мягкое беззащитное тельце под спасительный панцирь.
"Ничего, ночь уже на исходе... Надо просто дожить до рассвета... Или
успеть дойти до машины."
- Черт! Только куда тут идти?! Кругом сплошной туман!
- Вот теперь сразу видно, что перед нами профессиональный писатель:
метафорами так и сыплет, так сыплет...
Бергер резко обернулся - рядом стоял давешний нахальный младенец,
едва видимый в тумане, и рассматривал Бергера взглядом не менее
профессионального таксидермиста.
- Пришел лишний раз поиздеваться? - холодно спросил Бергер.
- Не-а, - мрачно сообщил мальчишка. - Я сам бы не за что не пошел.
Меня Анна просила...
- Ну-ну, - неопределенно фыркнул Бергер.
- Покажи, мол ему болезному, как выйти к машине, а то неровен час...
Зачем грех на душу брать... лишний?!
- Что ты можешь знать о грехе? - проворчал Бергер.
- Вот тут ты, пожалуй, прав. Где уж нам уж... - холодно буркнул
мальчишка. - Тут уж вы во всей красе!
- Не паясничай!
- Хорошо, не буду, - вдруг согласился мальчишка. - Да и времени нет.
Сколько на твоих?
Бергер глянул на часы - обе стрелки застыли на цифре двенадцать.
- То ли полдень, то ли полночь, - сказал он без тени иронии.
- Тогда поспеши! Шанс у тебя маленький, но есть... но очень
маленький. Если пойдешь в эту сторону и будешь стараться никуда не
сворачивать, то, по идее, должен будешь выйти к холму на котором стоит
твоя машина. И поторопись! Скоро рассвет, но все же встречать его лучше в
машине... Да не стой ты столбом - до машины еще дойти надо, а это тебе...
не романы писать!
Мальчишка напрягся прислушиваясь и с сомнением покачал головой:
- Может и правда, повезет - дойдешь. Прощай!
- Постой, - встрепенулся Бергер, - ответь мне только на один вопрос:
ты кто?
- Очень своевременный вопрос, - хмыкнул юный старец, чуть отступив в
туман и словно наполовину в нем растворившись. - Можешь считать, что я -
это ты, только такой, каким ты никогда не был и уже не станешь.
- Но почему?! - успел произнести Бергер, адресовать вопрос было уже
некому.

"А я все равно дойду! Успею. Всем назло!" - Бергер стиснул зубы и
целеустремленно зашагал в указанном мальчишкой направлении.
Двигаясь в густом, словно сон, тумане Бергер изо всех сил старался
идти прямо, но похоже это не всегда удавалось: один раз Бергер налетел на
стену; другой - угодил в тупик, и ему пришлось возвращаться...
Зато сумасшедшая ночь похоже решила таки выпустить его из своих лап.
Небо, точнее стена тумана слева от Бергера, стала потихоньку светлеть, но
беспричинное беспокойство, зародившиеся в тот момент, когда Бергер угодил
в тупик, росло гораздо быстрее, чем вызревал рассвет.
И вдруг Бергер понял, что не успеет!
Еще несколько мгновений он боролся с нарастающей паникой, а потом не
выдержал и побежал...
И бежал до тех пор, пока не почувствовал, что легкие сейчас
разлетятся в клочья...
"Если я буду продолжать в том же духе, то точно не дойду до машины!"
- Бергер заставил себя остановиться, отдышаться... А потом зло рассмеялся:
- Ерунда!!! Это все лишь плод моего воспаленного воображения...
Или... я промок, и у меня начинается простуда! Обыкновенная простуда!!!
Грипп, с температурой! Вульгарный родной грипп!
Небрежно насвистывая Бергер в развалку не спеша двинулся вперед.
Дорога под ногами ощутимо стала уводить вверх.
"Значит я поднимаюсь на холм... Там машина... Скоро рассвет..." -
Бергер улыбнулся, освобождаясь от ночного кошмара.
И тут за спиной он отчетливо различил негромкое шлепанье босых ног.
Еще мгновение Бергер двигался размеренно, точно ожившая кукла, а
потом вновь побежал...
Тоскливый, с истерическими всхлипами, вой раздался совсем рядом.
Туман заметно посветлел и стал реже...
Бергер бежал из последних сил, не оглядываясь...
А сзади неслось уверенное шлепанье огромных босых ног.

Когда впереди из тумана стал вырисовываться силуэт машины, Бергер
понял, что таки не успеет...
Он не сумел дотянуться до спасительной автомобильной дверцы всего
пару дюймов.
Победный вой, выплеснувшийся с холмов на городок, еще метался по
пустым улицам, когда рассвет разорвал пелену тумана и затопил долину.
Но его приветствовал лишь одинокий автомобиль, нелепо застывший на
холме, памятником технократическому пути развития цивилизации.
В первых лучах солнца но лобовом стекле сверкнула крохотная капелька
крови, но туман, осевший на стекло росой, смыл эту страшную слезу
тщетности и разочарований.
А очень скоро ветра и дожди и весь автомобиль превратили в горстку
ржавого праха...
В итоге не осталось ничего.
Даже памяти...
И это было самое страшное.

1 2