Здесь выложена электронная книга О ничтожестве и горестях жизни автора по имени Шопенгауэр Артур. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Шопенгауэр Артур - О ничтожестве и горестях жизни.
Размер архива с книгой О ничтожестве и горестях жизни равняется 25.32 KB
О ничтожестве и горестях жизни - Шопенгауэр Артур => скачать бесплатную электронную книгу
VadikV
10
Артур Шопенгауэр: «О нич
тожестве и горестях жизни»
Артур Шопенгауэр
О ничтожестве и горестях жизни
«О ничтожестве и горестях жизни»: Просвещение; Москва; 1992
ISBN 5-09-004165-2
Аннотация
Arthur Schopenhauer
Родился в Данциге (ныне Гданьск) в семье преуспевающего торговца. Получи
л домашнее образование, много путешествовал вместе с родителями, в 1809 год
у поступил в Геттингенский университет, затем учился в Берлинском униве
рситете, где слушал лекции И-Г.
Артур Шопенгауэр
О ничтожестве и горестях жизни
От ночи бессознательности пробудившись к жизни, воля видит себя индивид
уумом в каком-то бесконечном и безграничном мире, среди бесчисленных ин
дивидуумов, которые все к чему-то стремятся, страдают, блуждают; и как бы и
спуганная тяжелым сновидением, спешит она назад к прежней бессознатель
ности. Но пока она не вернется к ней, ее желания беспредельны, ее притязани
я неисчерпаемы, и каждое удовлетворенное желание рождает новое. Нет в ми
ре такого удовлетворения, которое могло бы утишить ее порывы, положить к
онец ее вожделениям и заполнить бездонную пропасть ее сердца. И при этом
обратите внимание на то, в чем обыкновенно состоит для человека всякое у
довлетворение: по большей части, это не что иное, как скудное поддержание
самой жизни его, которую необходимо с неустанным трудом и вечной заботой
каждый день отвоевывать в борьбе с нуждою, а в перспективе виднеется сме
рть. Все в жизни говорит нам, что человеку суждено познать в земном счасти
и нечто обманчивое, простую иллюзию. Для этого глубоко в сущности вещей л
ежат задатки. И оттого жизнь большинства людей печальна и кратковременн
а. Сравнительно счастливые люди по большей части счастливы только на вид
, или же они, подобно людям долговечным, представляют редкое исключение, д
ля которого природа должна была оставить возможность, как некую приманк
у. Жизнь рисуется нам как беспрерывный обман, и в малом, и в великом. Если он
а дает обещания, она их не сдерживает или сдерживает только для того, чтоб
ы показать, как мало желательно было желанное. Так обманывает нас то наде
жда, то ее исполнение. Если жизнь что-нибудь дает, то лишь для того, чтобы от
нять. Очарование дали показывает нам райские красоты, но они исчезают, по
добно оптической иллюзии, когда мы поддаемся их соблазну. Счастье, таким
образом, всегда лежит в будущем или же в прошлом, а настоящее подобно мале
нькому темному облаку, которое ветер гонит над озаренной солнцем равнин
ой: перед ним и за ним все светло, только оно само постоянно отбрасывает от
себя тень. Настоящее поэтому никогда не удовлетворяет нас, а будущее нен
адежно, прошедшее невозвратно. Жизнь с ее ежечасными, ежедневными, ежене
дельными и ежегодными, маленькими, большими невзгодами, с ее обманутыми
надеждами, с ее неудачами и разочарованиями Ц эта жизнь носит на себе та
кой явный отпечаток неминуемого страдания, что трудно понять, как можно
этого не видеть, как можно поверить, будто жизнь существует для того, чтоб
ы с благодарностью наслаждаться ею, как можно поверить, будто человек су
ществует для того, чтобы быть счастливым. Нет, это беспрестанное очарова
ние и разочарование, как и весь характер жизни вообще, по-видимому, скорее
рассчитаны и предназначены только на то, чтобы пробудить в нас убеждени
е, что нет ничего на свете достойного наших стремлений, борьбы и желаний, ч
то все блага ничтожны, что мир оказывается полным банкротом и жизнь Ц та
кое предприятие, которое не окупает своих издержек; и это должно отврати
ть нашу волю от жизни.
Это ничтожество всех объектов нашей воли явно раскрывается перед интел
лектом, имеющим свои корни в индивидууме, прежде всего Ц во времени. Оно
Ц та форма, в которой ничтожество вещей открывается перед нами как их бр
енность: ведь это оно, время, под нашими руками превращает в ничто все наши
наслаждения и радости, и мы потом с удивлением спрашиваем себя, куда они д
евались. Самое ничтожество это является, следовательно, единственным об
ъективным элементом времени, другими словами, только оно, это ничтожеств
о, и есть то, что соответствует ему, времени, во внутренней сущности вещей,
то, чего оно, время, является выражением. Вот почему время и служит априори
необходимой формой всех наших восприятий: в нем должно являться все, даж
е и мы сами. И оттого наша жизнь прежде всего подобна платежу, который весь
подсчитан из медных копеек и который надо все-таки погасить: эти копейки
Ц дни, это погашение Ц смерть. Ибо в конце концов время Ц это оценка, кот
орую делает природа всем своим существам: оно обращает их в ничто:
Затем, что лишь на то, чтоб с громом провалиться,
Годна вся эта дрянь, что на земле живет.
Не лучше ль было б им уж вовсе не родиться!
«Фауст» Гете, перевод Н. Хол
одковского
Так старость и смерть, к которым неуклонно поспешает всякая жизнь, являю
тся осуждающим приговором над волей к жизни: выносит этот приговор сама
природа, и гласит он, что эта воля Ц стремление, которому во веки веков не
суждено осуществиться. «Чего ты хотел, Ц гласит он, Ц имеет такой конец:
восхоти же чего-нибудь лучшего». Таким образом, урок, который всякий выно
сит из своей жизни, заключается в том, что предметы наших желаний всегда о
бманывают нас, колеблются и гибнут, приносят больше горя, чем радости, пок
а, наконец, не рухнет та почва, на которой все они зиждутся, и не погибнет са
мая жизнь, в последний раз подтверждая, что все наши стремления и желания
были обманом, были ошибкой:
И старость, и опыт ведут заодно
К последнему часу, когда суждено
Понять после долгих забот и мученья,
Что в жизни брели мы путем заблужденья.
Рассмотрим, однако, этот вопрос обстоятельнее, потому что именно эти мои
взгляды больше всего встретили себе возражений. И, прежде всего, я предст
авлю следующие подтверждения данному мною в тексте доказательству тог
о, что всякое удовлетворение, т. е. всякое удовольствие и всякое счастье, и
меет отрицательный характер, между тем как страдание по своей природе по
ложительно. Мы чувствуем боль, но не чувствуем безболезненности; мы чувс
твуем заботу, а не беззаботность, страх, а не безопасность. Мы чувствуем же
лание так же, как чувствуем голод и жажду; но как только это желание удовле
творено, с ним происходит то же, что со съеденным куском, который перестае
т существовать для нашего чувства в то самое мгновение, когда мы его прог
лотим. Болезненно жаждем мы наслаждений и радостей, когда их нет; отсутст
вие же страданий, хотя бы и они прекратились после того, как долго мучили н
ас, непосредственно нами не ощущается, мы можем думать об их отсутствии р
азве только намеренно, посредством рефлексии. Все это Ц потому, что толь
ко страдания и лишения могут ощущаться нами положительно и оттого сами в
озвещают о себе; наоборот, благополучие имеет чисто отрицательный харак
тер. Вот почему три высшие блага жизни Ц здоровье, молодость и свобода, не
сознаются нами, как такие, покуда мы их имеем: мы начинаем сознавать их ли
шь тогда, когда потеряем их; ведь и они Ц отрицания. Что дни нашей жизни бы
ли счастливы, мы замечаем лишь тогда, когда они уступают свое место дням н
есчастным. В той мере, в какой возрастают наслаждения, уменьшается воспр
иимчивость к ним: привычное уже не доставляет нам наслаждения. Но именно
потому возрастает восприимчивость к страданию, так как утрата привычно
го заставляет нас очень страдать. Таким образом, обладание расширяет мер
у необходимого, а с нею и способность чувствовать страдание. Часы протек
ают тем быстрее, чем они приятнее, и тем медленнее, чем они мучительнее, иб
о страдание, а не наслаждение Ц вот то положительное, наличность чего на
ми ощущается. Точно так же, скучал, мы замечаем время, а развлекаясь Ц нет.
Это доказывает, что наше существование счастливее всего тогда, когда мы
его меньше всего замечаем: отсюда следует, что лучше было бы совсем не сущ
ествовать. Великие, живые радости можно представить себе лишь как резуль
тат предшествовавших великих скорбей, потому что состояние продолжите
льного довольства может сопровождаться только некоторыми развлечения
ми или удовлетворением суетности. Оттого все поэты вынуждены ставить св
оих героев в самые тягостные и мучительные положения, для того чтобы пот
ом снова освобождать их оттуда: драма и эпос всегда изображают нам одних
только борющихся, страдающих и угнетаемых людей, и всякий роман Ц это па
норама, в которой видны содрогания и судороги страдающего человеческог
о сердца. Эту эстетическую необходимость наивно выразил Вальтер Скотт в
«Заключении» к своей новелле «Давняя мораль». В точном соответствии с ук
азанной мной истиной говорит и Вольтер, столь одаренный природой и счаст
ьем: «счастье Ц только греза, а скорбь реальна», и к этому он прибавляет: «
вот уже восемьдесят лет, как я испытываю это на себе. Я вынес из них только
сознание о необходимости покорного смирения, и я говорю себе, что мухи ро
ждаются для того, чтобы их съедали пауки, а люди Ц для того, чтобы их глода
ли скорби».
Прежде чем так уверенно говорить, что жизнь Ц благо, достойное желаний и
нашей признательности, сравните-ка беспристрастно сумму всех мыслимых
радостей, какие только человек может испытать в своей жизни, с суммой все
х мыслимых страданий, какие он в своей жизни может встретить. Я думаю, что
подвести баланс будет не трудно. Но в сущности, совсем излишне спорить, че
го на свете больше Ц благ или зол, ибо уже самый факт существования зла ре
шает вопрос: ведь зло никогда не погашается, никогда не уравновешивается
тем добром, которое существует наряду с ним или после него: «Тысячи насла
ждений не стоят одной муки» (Петрарка). Ибо то обстоятельство, что тысячи л
юдей утопали в счастья и наслаждении, не устраняет страданий и мук одног
о человека; и точно так же мое настоящее благополучие не уничтожает моих
прежних страданий. Если бы поэтому зла в мире было и во сто раз меньше, чем
его существует ныне, то и в таком случае самого факта его существования б
ыло бы уже достаточно для обоснования той истины, которую можно выражать
на разные лады, но которая никогда не найдет себе вполне непосредственн
ого выражения, той истины, что бытие мира должно не радовать нас, а скорее
печалить; что его небытие было бы предпочтительнее его бытия; что он пред
ставляет собою нечто такое, чему бы, в сущности, не следовало быть и т. д. Не
обычайно красиво выражает эту мысль Байрон:
«Есть что-то неестественное в характере нашей жизни: в гармонии ве
щей не может лежать она, Ц этот суровый рок, эта неискоренимая зараза гре
ха, этот безграничный Предел, это всеотравляющее древо, корни которого
Ц земля, листья и ветви которого Ц тучи, как росу, струящие на людей свои
скорби: болезни, смерть, рабство Ц все то горе, которое мы видим, и, что хуже
, все то горе, которого мы не видим и которое все новою и новою печалью волн
ует неисцелимую душу».
Если бы жизнь и мир были сами себе целью и поэтому теоретически не нуждал
ись в оправдании, а практически Ц в вознаграждении или поправке; если бы
они, как это думают Спиноза и современные спинозисты, существовали в кач
естве единой манифестации некоего бога, который по причине души или ради
самоотражения затеял подобную эволюцию с самим собою; если бы существов
ание мира не нуждалось, таким образом, ни в оправдании из его причин, ни в о
бъяснении из его следствий, то страдания и горести жизни не то что должны
были бы вполне уравновешиваться наслаждениями и благополучием в ней (эт
о невозможно, как я уже сказал, потому, что мое настоящее страдание никогд
а не уничтожается будущими радостями: ведь они так же наполняют свое вре
мя, как оно Ц свое), но в жизни и совсем не должно было бы быть никаких страд
аний, да и смерти не должно было бы существовать, или не должна была бы она
представлять для нас ничего страшного. Лишь в таком случае жизнь окупала
бы себя.
А так как наше положение в мире представляет собою нечто такое, чему бы лу
чше вовсе не быть, то все окружающее нас и носит следы этой безотрадности,
подобно тому как в аду все пахнет серой: все на свете несовершенно и обман
чиво, все приятное перемешано с неприятным, каждое удовольствие Ц удово
льствие только наполовину, всякое наслаждение разрушает само себя, всяк
ое облегчение ведет к новым тягостям, всякое средство, которое могло бы п
омочь нам в нашей ежедневной и ежечасной нужде, каждую минуту готово пок
инуть нас и отказать в своей услуге; ступеньки лестницы, на которую мы под
нимаемся, часто ломаются под нашими ногами; невзгоды большие и малые сос
тавляют стихию нашей жизни, и мы, одним словом, уподобляемся Финею, которо
му гарпии гадили все яства и делали их несъедобными. Два средства употре
бляют против этого: во-первых, осторожность, т. е. ум, предусмотрительност
ь, лукавство, Ц но оно ничему не научает, ничего не достигает и терпит неу
дачу; во-вторых, стоическое равнодушие, которое думает обезоружить всяк
ую невзгоду тем, что готово принять их все и презирает все; на практике оно
обращается в циническое опрощение, которое предпочитает раз навсегда о
твергнуть все удобства и стремления к лучшей жизни и которое делает из н
ас каких-то собак вроде Диогена в его бочке. Истина же такова: мы должны бы
ть несчастны, и мы несчастны. При этом главный источник самых серьезных з
ол, постигающих человека, это сам человек: человек человеку волк. Кто твер
до помнит это, для того мир представляется как некий ад, который тем ужасн
ее дантовского ада, что здесь один человек должен быть дьяволом для друг
ого, к чему, разумеется, не все одинаково способны, а способнее всех какой-
нибудь архидьявол: приняв на себя облик завоевателя, он ставит несколько
сот тысяч людей друг против друга и кличет им:
«страдание и смерть Ц вот ваш удел: палите же друг в друга из ружей и пуше
к!», Ц и они повинуются.
Все, за что мы не беремся, противится нам потому, что оно имеет свою собств
енную волю, которую необходимо пересилить. И вообще, взаимные отношения
людей отмечены по большей части неправдой, крайнею несправедливостью, ж
есткостью и жестокостью: только в виде исключения существуют между ними
противоположные отношения; вот на чем и зиждется необходимость государ
ства и законодательства, а не на ваших умствованиях. Во всех же тех пункта
х, которые лежат вне сферы государственного закона, немедленно проявляе
тся свойственная человеку беспощадность по отношению к ближнему, и выте
кает она из его безграничного эгоизма, а иногда и злобы. Как обращается че
ловек с человеком, это показывает, например, порабощение негров, конечно
ю целью которого служат сахар и кофе. Но не надо идти так далеко из Европы:
в пятилетнем возрасте поступить в бумагопрядильню или на какую-нибудь д
ругую фабрику, сидеть в ней сначала десять, потом двенадцать, наконец, чет
ырнадцать часов ежедневно и производить все ту же механическую работу
Ц это слишком дорогая плата за удовольствие перевести дух. А такова уча
сть миллионов, и сходна с нею участь многих других миллионов.
Нас же, людей общественного положения, малейшие невзгоды могут сделать в
полне несчастными, а вполне счастливыми не может сделать вас ничто на св
ете. Что бы ни говорили, самое счастливое мгновение счастливого человека
Ц это когда он засыпает, как самое несчастное мгновение несчастного Ц
это когда он пробуждается. Косвенное, но бесспорное доказательство того
, что люди чувствуют себя несчастными, а, следовательно, таковы и на самом
деле, в избытке дает еще и присущая всем лютая зависть, которая просыпает
ся и не может сдержать своего яда во всех случаях жизни, как только возвес
тят о себе чья-нибудь удача или заслуга, какого бы рода они ни были. Именно
потому, что люди чувствуют себя несчастными, они не могут спокойно видет
ь человека, которого считают счастливым; кто испытывает чувство неожида
нного счастья, тот хотел бы немедленно осчастливить все кругом себя и во
склицает:
Ради моей радости да будет счастлив весь мир вокруг.
Если бы жизнь сама по себе была ценное благо и если бы ее решительно следо
вало предпочитать небытию, то не было бы нужды охранять ее выходные двер
и такими ужасными привратниками, как смерть и ее ужасы. Кто захотел бы ост
аваться в жизни, какова она есть, если бы смерть была не так страшна? И кто м
ог бы перенести самую мысль о смерти, если бы жизнь была радостью?
О ничтожестве и горестях жизни - Шопенгауэр Артур => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга О ничтожестве и горестях жизни автора Шопенгауэр Артур дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге О ничтожестве и горестях жизни у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу О ничтожестве и горестях жизни своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Шопенгауэр Артур - О ничтожестве и горестях жизни.
Если после завершения чтения книги О ничтожестве и горестях жизни вы захотите почитать и другие книги Шопенгауэр Артур, тогда зайдите на страницу писателя Шопенгауэр Артур - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге О ничтожестве и горестях жизни, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Шопенгауэр Артур, написавшего книгу О ничтожестве и горестях жизни, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: О ничтожестве и горестях жизни; Шопенгауэр Артур, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн