По мнению .Эриксона, - моральная и национальная
идентичность имеет функцию коллективного эго. Размыш-
ляя об идентичности американцев, описывая их нацио-
нальный характер, он четко обозначил содержательные
конструкты идентичности индивидуальной инициативы:
протестантизм, индивидуализм, рациональную адаптацию
к опасностям жизни и нахождение в индустриализации
своей естественной среды.
На анализе жизни и деятельности Максима Горького
он показывает механизмы идентификации выдающейся
личности в совершенно другой и неповторимой культуре,
выросшей и сформировавшейся в совершенно иных спе-
34

цифических исторических, географических, климатичес-
ких, пространственных условиях, чем европейские или
азиатские.
В заключительной части своего исследования Эрик-
сон отмечает: <Для согласования исторической и психо-
логической методологии нам прежде всего нужно научить-
ся сообща иметь дело с теми обстоятельствами, что раз-
личные психологии и психологи подвластны историчес-
ким законам, а историки и исторические летописи -
законам психологии>.
Квинтэссенцией психо-социального и культурно-ис-
торического исследования Эриксона <Детство и обще-
ство> может стать утверждение: <Каждый взрослый, будь
он лидером или ведомым, представителем масс или чле-
ном элиты, однажды был ребенком. Когда-то он был ма-
леньким. Чувство малости образует нижний, неискоре-
нимый слой в душе человека. Его триумфы будут соизме-
ряться с этой малостью, а поражения подтверждать ее.
Вопросы о том, кто <больше> (сильнее, важнее и т.п.) и
кто может или не может сделать что-либо по отношению
к кому-либо, заполняют внутреннюю жизнь взрослого
сверх той необходимости и той желательности, которые
он осознает и на которые рассчитывает>.
Б заключительной части своего психологического
исследования Эриксон резюмирует, что всякое общество
состоит из людей находящихся в процессе, их перехода
из разряда детей в разряд родителей. Чтобы обеспечить
непрерывность традиции, общество должно заблаговре-
менно готовить детей к функции родителей, а также за-
ботиться о неизбежных остатках инфантильности у взрос-
лых. Мысль простая, но в условиях развитого индустри-
ального общества все эти заботы и социальные подкреп-
ления настолько приобретают стандартизированный ха-
рактер, что из поколения в поколение инфантильный страх
не исчезает, а социальные модальности деформируются.
Эрик Г. Эриксон

Детство и общество
Описывая автономно-физиологические психологичес-
кие механизмы страхов и тревог, зарождение, генезис и
их клиническое завершение, Эриксон снова, в который
раз, ищет истоки этих психических состояний личности
в раннем детстве, социокультурном прессинге, деформи-
рующем личный опыт растущего организма.
Актуально предостережение Эриксона о губитель-
ном воздействии... промышленной революции, глобаль-
ной коммуникации, стандартизации, централизации и
механизации <человеческого образа жизни>. Все это, по
мнению ученого, угрожает идентичностям, унаследован-
ным человеком от примитивных, аграрных, феодальных
и аристократических культур. Здесь же, Эриксон свою
мысль подкрепляет конкретной иллюстрацией: <Посколь-
ку с.трах утратить идентичность доминирует в большей
части нашей иррациональной мотивации, он(страх)
мобилизует весь арсенал тревоги, оставленный в каждом
человеке простым фактом его детства. В этом критичес-
ком состоянии массы людей склонны искать спасение в
псевдоидентичностях>.
<Псевдоидентичность>, как расширительный термин,
позволяет понять поведение многих людей, групповых
объединений, целых народов. Более ужасно, пишет Эрик-
сон, что эти детские тревоги снова появляются в форме
коллективных страхов и болезней коллективного разума.
История государства с тоталитарным режимом - силь-
ное и аргументированное подтверждение этому.
Эриксон делает общий вывод: <Только постепенное
нарастание чувства идентичности, основанное на личном
опыте социального здоровья и культурной солидарности
в конце каждого главного кризиса детства, сулит тот пе-
риодический баланс в человеческой жизни, который при
интеграции стадий эго - способствует чувству гуманно-
сти. Но повсюду, 1де чувство идентичности утрачивается,
1де целостность и полнота уступает место отчаянию и
36
отвращению, генеративность уступает стагнации, интим-
ность - изоляции, а идентичность - смешению ролей,
боевые порядки инфантильных страхов легко приходят в
движение и только идентичность, благополучно бросив-
шая якорь в <родовом имении> культурной .идентичнос-
ти, способна создавать осуществимое психосоциальное
равновесие>.
Клинический опыт Эриксона привел к обнаружению
значимых связей в отношениях между тревогами младен-
чества и общественными переворотами. Социальные ин-
ституты воспитания, - по его мнению, должны создать
синтетические системы детского обучения и воспитания,
формирующих у подрастающего поколения желаемый для
них тип личности.
Клиницист Эриксон отдает предпочтение здравомыс-
лию, в самом широком смысле слова, умонастроению,
которое терпимо к различиям, осторожно и последова-
тельно в оценках и суждениях, осмотрительно в действи-
ях, способно к вере и возмущению, несмотря на весь этот
кажущийся релятивизм. Психоаналитическое просвеще-
ние Эриксона содержательно и аргументировано, Фрус-
тация ведет к агрессии. Человек, если во что-то верит,
способен вынести значительную фрустацию. Именно эк-
сплуатация образует социальный контекст, наделяющий-
фрустацию разрушительной силой. Эксплуатация суще-
ствует там, где один из партнеров злоупотребляет разде-
ленной функцией таким образом, что ради своего псев-
довозвеличивания лишает другого партнера какого бы то
ни было чувства идентичности и целостности, которых
тот на данный момент достиг.
Эриксон, как гуманист-психолог, свои наблюдения
постулирует следующим образом: всюду, где дух парт-
нерства пропитывает атмосферу семьи, и где детство по-
лучает свой собственный статус, там появляются обнаде-
живающие результаты - чувство идентичности.братская
Эрик Г. Эрике он
совесть и терпимость. Он предупреждает, что целостность
личности рушится, если бесчеловечность колоссальной
машины организации нивелирует эту личность, превра-
щает ее в коллективный разум, идентифицирует с самой
системой, превращая культурные ценности в эфемерную
относительность.
Эриксон страстно отстаивая свои гуманистические
идеалы, пишет: <Супер-эго, так долго служившее глав-
ным оплотом морали, будет делать реальную терпимость
опасной, пока идентичность здравомыслия не станет ре-
левантной и неизбежной. Такое здравомыслие является,
по существу, делом личной и гражданской морали: все,
чем психология способна помочь - это обучить перено-
сить тревогу и попутно, распознать скрытую принуди-
тельность и эксплуатируемость>.
В своем научном исследовании <Детство и общество>
Эрик Эриксон попытался продемонстрировать зарожде-
ние в психоаналитической практике и теории понимания
длительного неравенства ребенка и взрослого как одного
из факторов существования. Отсюда и метафорическое
название этой знаменитой книги.
Доцент, кандидат психологических наук,
член-корреспондент Международной
Психологической Академии
Акмеологических Наук
Сонин ZL4.
38

Петство и общество
ПРЕДИСЛОВИЕ
КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ
Когда я перечитывал предисловие к первому из-
данию, мне бросилось в глаза выражение <концептуаль-
ные путевые заметки>. И я выделил его, ибо искал фор-
мулировку, которой можно было бы воспользоваться,
объясняя судьбу этой книга. Задуманная и написанная
для пополнения психиатрического образования амери-
канских врачей, психологов и социальных работников,
она прошла свой собственный путь к студентам и аспи-
рантам различных специальностей из университетов США
и ряда других стран. Практически необходимым делом
стало переиздание книги, а с ним возник и вопрос о ее
переработке.
Мысль о том, что эту книгу широко читали как мо-
лодые, так и пожилые люди, не имевшие возможности
судить о ней на основе личного клинического опыта, вре-
менами приводила меня в замешательство. Перед тем,
как приступить к переработке первого издания, я обсу-
дил эту проблему на своем семинаре с первокурсниками
в Гарварде (в 1961/62 учебном году). И обнаружил, что
единство личности, характерное для жанра путевых за-
меток, на самом деле может помочь молодым людям впер-
вые окинуть направленным взором область, которая втор-
гается в их сознание и лексикон из столь многочислен-
ных и разнообразных источников. Мои студенты, между
прочим, почти единодушно решили, что мне не следует
радикально изменять первоначальный текст; хотя бы по-
тому, что внесение <поправок> в путевые заметки, напи-
санные в более молодые годы, не было одной из прерогатив
постаревшего автора. Спасибо им за усердие и хлопоты.
Однако эта книга использовалась также в подготов-
ке профессиональных специалистов, имеющих отноше-
ние к психоанализу. И здесь я пришел к выводу, что не-
39
Эрик Г. Эриксон
Детство и общество
достатки книги неотделимы от ее жанра - рассказа о
первом этапе пути одного такого специалиста; и что по-
добно многим первым путешествиям, она снабжает чита-
теля впечатлениями, которые при повторении маршрута
сопротивляются ослаблению или преувеличению. Поэто-
му я переработал текст лишь для того, чтобы сделать
более ясными свои первоначальные намерения, и доба-
вил только тот материал, которым располагал во время
работы над первым изданием.
Во втором издании я прежде всего исправил места,
которые, при перечитывании, сам не вполне понимал.
Затем я расширил (либо исправил) описания и объясне-
ния, часто неправильно понимаемые студентами различ-
ных специальностей (или неоднократно вызывавшие воп-
росы с их стороны). Наиболее многословные добавления
можно обнаружить, главным образом, в конце первой и
на протяжении третьей части книги. Наконец, я снабдил
текст авторскими подстрочными примечаниями: крити-
ческими размышлениями над тем, что было написано мной
десять с лишним лет назад, и ссылками на свои более
поздние работы, в которых развиваются темы, тогда лишь
намеченные.
Среди тех, кому выражается благодарность в пре-
дисловии к первому изданию, не назван покойный Дэвид
Рапапорт (D.Rapaport). Он прочел рукопись, однако я не
получил его предложений (как всегда, весьма обстоятель-
ных), когда книга печаталась. В последующие годы мы
работали вместе и он больше, чем кто-либо другой (вклю-
чая и меня самого), способствовал выявлению теорети-
ческого подтекста моей работы и ее связей с работой
других психоаналитиков и психологов. Я могу лишь с
благодарностью сослаться на некоторые из его трудов,
содержащих исчерпывающую библиографию.
Более объемные дополнения ко второму изданию
основаны на следующих статьях:
40
Adolescents>, Journal of Orthopsychiatry.-XXI.-4.-
1951.
- ,
Symposium on the Healthy Personality (1950), MJ.E.Senn,
editor. New York, Josiah Macy, Jr.Foundation.
Эрик Гамбургер Эриксон
Центр передовых исследований
в поведенческих науках,
Март 1963,
Стэнфорд, Калифорния.
ПРЕДИСЛОВИЕ
К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ
Предисловие дает автору возможность поместить
вперед мысли, которые пришли ему в голову с опоздани-
ем. Оглядываясь на написанное, он может попытаться
рассказать читателям, что же находится перед ними.
Прежде всего, своим происхождением эта книга обя-
зана практике психоанализа. Ее основные главы опира-
ются на образцы ситуаций, которые требовали интерпре-
тации и коррекции; это - тревога маленьких детей и
безразличие американских индейцев, потерянность вете-
ранов войны и самонадеянность юных нацистов. Здесь,
как и во всех других ситуациях, психоаналитический метод
обнаруживает конфликт, поскольку психоанализ с само-
го начала был сосредоточен на психическом расстрой-
стве. Благодаря работе Фрейда, невротический конфликт
Эрик Г. Эриксон
Петство и общество
стал наиболее изученной стороной поведения человека.
Однако в этой книге мы избегаем легкого вывода, будто
наши относительно передовые знания о неврозе позволя-
ют рассматривать массовые явления - культуру, рели-
гию, революцию - как аналоги неврозов для того, чтобы
подчинить их нашим концепциям. Мы пойдем по иному
пути.
Современный психоанализ занимается изучением эго,
под которым понимается способность человека объеди-
нять (адаптивно) личный опыт и собственную деятель-
ность. Психоанализ смещает акцент с концентрации на
изучении условий, притупляющих и искажающих эго кон-
кретного человека, на изучение корней эго в социальной
организации. Мы пытаемся понять их не для того, чтобы
предложить наспех сделанное лекарство от впопыхах ус-
тановленной болезни общества, а чтобы завершить на-
броски нашей теории. В .этом смысле, перед вами психо-
аналитическая книга об отношении эго к обществу.
Это книга о детстве. Можно просматривать работу
за работой по истории, социологии, морали и практичес-
ки не обнаружить упоминания о том, что все люди начи-
нают свой путь детьми, и не где -нибудь, а в своих детс-
ких. Человеку свойственно долгое детство, а цивилизо-
ванному человеку - еще более долгое. Продолжитель-
ное детство делает человека в техническом и умственном
отношениях виртуозом, но и оставляет в нем пожизнен-
ный осадок эмоциональной незрелости. Хота племена и
народности, во многом неосознанно, используют воспи-
тание детей для достижения своей особой формы зрелой
идентичности, своего уникального варианта цельности,
их постоянно преследуют иррациональные страхи родом
из того самого детства, которое они эксплуатировали осо-
бым образом.
Что может знать об этом клиницист? Я полагаю,
психоаналитический метод является по существу истори-
ческим. Даже тогда, котаа он ориентируется на медицин-
ские данные, они интерпретируются как функция про-
шлого опыта. Сказать, что психоанализ изучает конф-
ликт между зрелыми и инфантильными, новейшими и
архаическими пластами в душе человека - значит ска-
зать, что психоанализ изучает психологическую эволю-
цию через анализ конкретной личности. В то же самое
время психоанализ позволяет увидеть в истории челове-
чества гигантский метаболизм ицдиввдуальных жизнен-
ных циклов.
В таком случае, хотелось бы отметить, что это -
книга об исторических процессах. Все же психоанали-
тик являет собой необычный, возможно новый, тип ис-
торика. Вверяя себя влиянию наблюдаемого, аналитик
оказывается частью изучаемого им исторического про-
цесса. Как терапевт, он должен сознавать собственную
реакцию на наблюдаемое; его <уравнения> наблюдателя
становятся самыми близкими ему инструментами наблю-
дения. Поэтому ни терминологическое равнение на бо-
лее объективные науки, на благородная отстраненность
от злобы дня не могут и не должны удерживать психо-
аналитический метод от того, чтобы всегда быть, пользу-
ясь выражением Г.С.Салливена (H.S.Sullivan), <соучаству-
ющим>.
В этом смысле данная книга является (и должна быть)
субъективной, концептуальными путевыми заметками.
С моей стороны не было даже попытки достичь репре-
зентативности в цитировании или систематичности в ссыл-
ках. В общем, мало что получается из усилий укрепить
неясные, расплывающиеся значения с помощью добросо-
вестного на вид цитирования отдаленно сходных поня-
тий из других контекстов.
Такой личный подход требует краткого изложения
тории моего ученичества и признания общей суммы
""ллектуального долга другим людям.
43
Эрик Г. Эриксон
Детство и общество
Я пришел в психологию из искусства, чем можно
хотя бы объяснить, если не оправдать то, что время от
времени читатель будет заставать меня рисующим фон и
задний план, тогда как он предпочел бы узнать о фактах
и понятиях. Мне пришлось из органической необходи-
мости сделать добродетель, опираясь на то, что речь здесь
должна идти о репрезентативном описании, а не о теоре-
тической аргументации.
Впервые я встретился лицом к лицу с детьми в ма-
ленькой американской школе в Вене, где работали Доро-
ти Берлингем, Ева Розенфельд и директорствовал Петер
Блосс. Свою клиническую карьеру я начал как детский
психоаналитик под руководством Анны Фрейд и Августа
Айхорна. Кроме того, я окончил Венский психоаналити-
ческий институт.
Генри А.Мюррей (H.A.Miirray) и его коллеги по Гар-
вардской психологической клинике дали мне первое ин-
теллектуальное пристанище в США.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Детство и общество'


1 2 3 4 5