Часы, которые могут быть символически истолкованы и по-другому,
приобретают эту генитальную роль в связи с периодичностью процессов
и правильными интервалами. Женщина может похвалиться, что у нее
менструации наступают с правильностью часового механизма. Но особен-
но наша пациентка боялась, что тикание часов помешает сну. Тикание
часов можно сравнить с пульсацией клитора при половом возбуждении.
Из-за этого неприятного ей ощущения она действительно неоднократно
просыпалась, а теперь этот страх перед эрекцией выразился в требова-
нии удалить от себя на ночь идущие часы. Цветочные горшки и вазы,
как все сосуды, тоже женские символы. Предосторожность, чтобы они не
упали и не разбились, следовательно, не лишена смысла. Нам известен
Часть третья. Общая теория неврозов
Семнадцатая лекция. Смысл симптомов
широко распространенный обычай разбивать во время помолвки сосуд^
или тарелку. Каждый из присутствующих берет себе осколок, что ыц1
дол/кпы понимать как отказ от притязаний на невесту с точки Зрения^
брачною обычая до моногамии. Относительно этой части церемониала у1
девушки появилось одно воспоминание п несколько мыслей. Однажды!
ребенком она упала со стеклянным пли глиняным сосудом, порезала^
пальцы. II спльно шла кровь. Когда она выросла и узнала факты 1
из половой жизни, у нее возникла пугающая мысль, что в первую брач-1
ную ночь у нее не пойдет кровь и она окажется не девственницей. Eel
предосторожности против того, чтобы вазы не разбились, означают, таким1
образом, отрицание всего комплекса, связанного с девственностью 81
кровотечением при первом половом акте, а также отрицание страха передД
кровотечением и противоположного [ему страха] - не иметь кровотече-1
ния. К предупреждению шума, ради которого она предпринимала этв1
меры, они имели лишь отдаленное отношение. 1
Главный смысл своего церемониала она угадала в один прекрасный^
день, когда вдруг поняла предписание, чтобы подушка не касалась спин-1
ки кровати. Подушка для нее всегда была женщиной, говорила он
а вертикальная деревянная спинка - мужчиной. Таким образом, oi
хотела- магическим способом, смеем добавить - разделить мужчину
женщину, т. е. разлучить родителей, не допустить их до супружеског
акта. Этой же цели она пыталась добиться раньше, до введения церемо
пиала, более прямым способом. Она симулировала страх или пользова
лась имевшейся склонностью к страху для того, чтобы не давать закрь
вать дверь между спальней родителей п детской. Это требование еш
осталось в ее настоящем церемониале. Таким образом она создала сеС
возможность подслушивать за родителями, но, используя эту возмон
ность, она однажды приобрела бессонницу, длившуюся месяцы. Не впоя^
не довольная возможностью мешать родителям таким способом, ои
иногда добивалась того, что сама спала в супружеской постели межд
отцом и матерью. Тогда <подушка> и <спинка кровати> действительЯ
не могли соединиться. Наконец, когда она уже была настолько большое
что не могла удобно помещаться в кровати между родителями, созвав
тельной симуляцией страха она добивалась того, что мать менялась '
ней кроватями и уступала свое место возле отца. Эта ситуация опреде
лепно стала началом фантазий, последствие которых чувствуется в цере
мои пале.
Если подушка была женщиной, то п взбивание перины до тех по1
пока все перья не оказывались внизу и не образовывали там утолщени
имело смысл. Это означало делать женщину беременной; однако она i
забывала сгладить эту беременность, потому что в течение многих лет о1
находилась под страхом, что половые сношения родителей приведут
появлению второго ребенка п. таким образом, преподнесут ей конкуреит>
С другой стороны, если большая подушка была женщиной, матерью, Т
маленькая головная подушечка могла представлять собой только ДО^
Почему эта подушка должпа была быть положена ромбом, а ее голо
точно но его осевой линии? Мне без труда удалось напомнить ей, 41
помо н^ ^^ "'стенных росписях является руническим знаком открытых
^gHcKiix гениталий. Она сама играла в таком случае роль мужчины
^ца. II заменяла головой мужской член (ср. символическое изображение
"дотрании I^K обезглавливание).
^акая дичь, скажете вы, заполняет голову непорочной девушки. Со-
гласен, по не забывайте, я эти вещи не сочинял, а только истолковал.
Такой церемониал укладывания спать также является чем-то странным
я вы пе можете не признать соответствия между церемониалом п фанта-
зиями. которые открывает нам толкование. Но для меня важнее обратить
ваше илпмаппе на то, что в церемониале отразилась не одна фантазия
а несколько, которые где-то, однако, имеют свой центр. А также на то,"
что предписания церемониала передают сексуальные желания то поло'-
дительно, то отрицательно, частично представляя, а частично отвер-
гая их.
Из анализа этого церемониала можно было бы получить еще больше
если связать его с другими симптомами больной. Но мы не пойдем по
этому пути. Удовлетворитесь указанием на то, что эта девушка находится
во власти эротической привязанности к отцу, начало которой скрывается
в ранних детских годах. Возможно, поэтому она так недружелюбно ведет
себя по отношению к матери. Мы не можем также не заметить, что ана-
лиз этого симптома опять привел нас к сексуальной жизни больной. Чем
чаще мы будем понимать смысл и намерение невротического симптома
тем, может быть, меньше мы будем удивляться этому.
Итак, на двух приведенных примерах я вам показал, что невротиче-
ские симптомы, так же как ошибочные действия и сновидения, имеют
смысл и находятся в интимном отношении к переживаниям пациентов.
Могу ли я рассчитывать, что вы поверите мне в этом чрезвычайно важ-
ном положении на основании двух примеров? Нет. Но можете ли вы тре-
бовать. чтобы я приводил вам все новые и новые примеры, пока вы не
заявите, что убедились? Тоже нет, потому что при той обстоятельности,
с которой я рассматриваю отдельный случай, я должен был бы посвя-
тить для рассмотрения этого одного пункта теории неврозов пятичасовую
лекцию. Так что я ограничусь тем, что показал вам пример доказатель-
ства моего утверждения, а в остальном отошлю вас к сообщениям в ли-
^Р^Уре. к классическим толкованиям симптомов, в первую очередь,
Ьреиера (истерия), к захватывающим разъяснениям совершенно темных
симптомов так называемой Dementia praecox* К. Г. Юнгом (1907),
относящимся к тому времени, когда этот исследователь был только психо-
^^"'""ком н еще не хотел быть пророком, и ко всем работам, которые
^"^пилп с тех пор наши журналы. Именно в этих исследованиях у
эс нет недостатка. Анализ, толкование, перевод невротических симптомов
^ Захватил психоаналитиков, что в первое время они забросили другие
"Рооломы невротики.
^о из вас возьмет па себя такой труд, получит несомненно сильное
^^^^^^"ие от обилия доказательств. Но он столкнется и с одной труд-
* тз
^"^ слабоумие (лот-.)-одно из названий шизофрении. -Примеч. ред. перевода.
172
Часть третья. Общая теория неврозов
Восемнадцатая лекция. Фиксация на травме, бессознательное
ностью. Смысл симптома, как мы узнали, кроется в его связи с пережи-
ванием больного. Чем индивидуальнее выражен симптом, тем скорее мы
можем ожидать восстановления этой связи. Затем возникает прямая за-
дача найти для бессмысленной идеи и бесцельного действия такую ситуа-
цию в прошлом, в которой эта идея была оправданна, а действие целе-
сообразно. Навязчивое действие нашей пациентки, подбегавшей к столу
и звонившей горничной, является как раз примером этого рода симпто-
мов. Но встречаются, и как раз очень часто, симптомы совсем другого
характера. Их нужно назвать <типичными> симптомами болезни, они
примерно одинаковы во всех случаях, индивидуальные различия у них
отсутствуют или, по крайней мере, настолько уменьшаются, что их труд-
но привести в связь с индивидуальным переживанием больных и отнести
к отдельным пережитым ситуациям. Обратимся опять к неврозу навяз-
чивых состояний. Уже церемониал укладывания спать нашей второй
пациентки имеет в себе много типичного, при этом, однако, достаточно
индивидуальных черт, чтобы сделать возможным, так сказать, истори-
ческое толкование. Но все эти больные с навязчивыми состояниями
склонны к повторениям, ритмизации при исполнении действий и их
изолированию от других. Большинство из них слишком много моется.
Больные, страдающие агорафобией (топофобией, боязнью пространства),
которую мы больше не относим к неврозу навязчивых состояний, а опре-
деляем как истерию страха (Angsthysterie), повторяют в своих картинах
болезни часто с утомительным однообразием одни и те же черты. Они
боятся закрытых пространств, больших открытых площадей, далеко тяну-
щихся улиц и аллей. Они чувствуют себя в безопасности, если их сопро-
вождают знакомые или если за ними едет экипаж и т. д. На эту общую
основу, однако, отдельные больные накладывают свои индивидуаль-
ные условия, капризы, хотелось бы сказать, в отдельных случаях прямо
противоположные друг другу. Один боится только узких улиц, другой -
только широких, один может идти только тогда, когда на улице мало
людей, другой - когда много. Точно так же и истерия при всем богатст-
ве индивидуальных черт имеет в избытке общие типичные симптомы,
которые, по-видимому, не поддаются простому историческому объясне-
нию. Не забудем, что это ведь те типичные симптомы, по которым мы
ориентируемся при постановке диагноза. Если мы в одном случае исте-
рии действительно свели типичный симптом к одному переживанию или
к цепи подобных переживаний, например, истерическую рвоту к послед-
ствиям впечатлений отвращения, то мы теряем уверенность, когда анализ
рвоты в каком-то другом случае вскроет совершенно другой ряд видимо
действующих переживаний. Тогда это выглядит так, как будто у истерич-
ных рвота проявляется по неизвестным причинам, а добытые анализом
исторические поводы являются только предлогами, используемыми этой
внутренней необходимостью, когда они случайно оказываются.
Таким образом, мы скоро приходим к печальному выводу, что хотя
мы можем удовлетворительно объяснить смысл индивидуальных невроти-
ческих симптомов благодаря связи с переживанием, паше искусство,
однако, изменяет нам в гораздо более частых случаях типичных симпто-
мов. К этому следует добавить еще то, что я познакомил вас далеко не
со всеми трудностями, возникающими при последовательном проведении
исторического толкования симптомов. Я и не хочу этого делать, потому
что хотя я намерен ничего не приукрашивать или что-то скрывать от
вас. по я и не могу допустить, чтобы с самого начала наших совместных
исследований вы были беспомощны и обескуражены. Верно, что мы поло-
жили лишь начало пониманию значения симптомов, но мы будем при-
держиваться приобретенных знаний и шаг за шагом продвигаться в объ-
яснении еще не понятого. Попробую утешить вас соображением, что
все-таки вряд ли можно предполагать фундаментальное различие между
одним и другим видом симптомов. Если индивидуальные симптомы так
очевидно зависят от переживания больного, то для типичных симптомов
остается возможность, что они ведут к переживанию, которое само типич-
но. обще всем людям. Другие постоянно повторяющиеся черты могут
быть общими реакциями, навязанными больному природой болезненного
изменения, например, повторение или сомнение при неврозе навязчивых
состояний. Короче говоря, у нас нет никакого основания для того, чтобы
заранее падать духом, посмотрим, что будет дальше.
С совершенно аналогичным затруднением мы сталкиваемся и в тео-
рии сновидения. В наших прежних беседах о сновидении я не мог кос-
нуться ее. Явное содержание сновидений бывает чрезвычайно разнооб-
разным и индивидуально изменчивым, и мы подробно показали, что мож
но получить из этого содержания благодаря анализу. Но наряду с этик
встречаются сновидения, которые тоже называются <типичными>,- оди
паковые у всех людей сновидения однообразного содержания, кото
рые ставят анализ перед теми же трудностями. Это сновидения о паде
нпи, летании, парении, плавании, состоянии стесненности, о наготе ]
другие известные страшные сновидения, которым у отдельных лиц дается
то одно, то другое толкование, причем ни монотонность, ни типичност:
се проявления не находят своего объяснения. Но и в этих сновидения:
мы наблюдаем, что общая основа оживляется индивидуально изменчивы
ми прибавлениями и, вероятно, при углублении наших представлени:
они тоже без натяжки могут быть объяснены теми особенностями жизн
сновидений, которые мы открыли на материале других сновидений.
ВОСЕМНАДЦАТАЯ ЛЕКЦИЯ
Фиксация на травме, бессознательное
Уважаемые дамы и господа! В прошлый раз я сказал, что мы нам'
рены продолжать нашу работу, не оглядываясь на наши сомнения, а и
^одя из наших открытий. О двух самых интересных следствиях, выт
кающих из анализов обоих примеров, мы вообще еще не сказали.
Первое: обе пациентки производят впечатление, как будто они фикс^
ровапы на каком-то определенном отрезке своего прошлого, не ТАОГ.
Часть третья. Общая теория неврозов
Восемнадцатая лекция. Фиксация на травме, бессознательное
освободиться от него и поэтому настоящее и будущее остаются им чуж-
дыми. Они прячутся в своей болезни, как раньше имели обыкновение
удаляться в монастырь, чтобы доживать там свой век. Для нашей пер-
вой пациентки такую участь уготовил расторгнутый в действительности
брак с ее мужем. Своими симптомами она продолжает общение со своим
мужем; мы научились понимать те голоса, которые выступают за него,
извиняют и возвышают его, оплакивают его потерю. Хотя она молода и
могла бы понравиться другим мужчинам, она предприняла все реальные
и воображаемые (магические) предосторожности, чтобы сохранить ему
верность. Она не показывается у посторонних, не следит за своей внеш-
ностью, но она также не в состоянии быстро встать с кресла, на котором
сидела, и отказывается подписывать свою фамилию, не может никому
сделать подарка, мотивируя это тем, что никто не должен ничего иметь
от нее.
У нашей второй пациентки, молодой девушки, эротическая привязан-
ность к отцу, возникшая до половой зрелости, сделала в ее жизни то же
самое. Она тоже пришла к выводу, что не может выйти замуж, пока она
так больна. Смеем предположить, что она так заболела, чтобы не выхо-
дить замуж и остаться с отцом.
Мы не можем обойти вопроса о том, как, каким путем и в силу
каких мотивов может возникнуть такая странная и невыгодная жизнен-
ная установка. Допустим, что данное поведение является общим призна-
ком невроза, а не особым свойством этих двух больных. Это в самом деле
общая, практически очень значимая черта всякого невроза. Первая исте-
рическая пациентка Брейера была подобным же образом фиксирована на
том времени, когда она ухаживала за своим тяжело заболевшим отцом.
Несмотря на свое выздоровление, она с тех пор в известном смысле по-
кончила с жизнью, хотя осталась здоровой и трудоспособной, но отказа-
лась от естественного предназначения женщины. Благодаря анализу мы
можем у каждого из наших больных обнаружить, что он в своих симпто-
мах болезни и их последствиях перенесся в определенный период своего
прошлого. В большинстве случаев он выбирал для этого очень раннюю
фазу жизни, время своего детства, и даже, как ни смешно это звучит,
младенчество.
В близкой аналогии с этим поведением наших нервнобольных нахо-
дятся заболевания, особенно часто возникающие именно теперь, во время
войны,- так называемые травматические (traumatische) неврозы. Такие
случаи, конечно, бывали и до войны после железнодорожных крушений
и других страшных жизненных катастроф. В своей основе травматиче-
ские неврозы не то же самое, что спонтанные неврозы, которые мы обыч-
но аналитически исследуем и лечим; нам также еще не удалось рассмот-
реть их с нашей точки зрения, и я надеюсь как-нибудь объяснить вам,
в чем заключается это ограничение. Но в этом одном пункте мы можем
подчеркнуть их полное сходство. Травматические неврозы носят явные
признаки того, что в их основе лежит фиксация на моменте травмы.
В своих сновидениях эти больные постоянно повторяют травматическую
ситуацию; там, где встречаются истероподобные припадки, допускающие
анализ, узнаешь, что припадок соответствует полному перенесению в эту
ситуацию. Получается так, как будто эти больные не покончили с этой
травматической ситуацией, как будто она стоит перед ними как неразре-
шенная актуальная проблема, и мы вполне серьезно соглашаемся с этим
пониманием;
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Введение в психоанализ (лекции 16-28)'
1 2 3 4 5
приобретают эту генитальную роль в связи с периодичностью процессов
и правильными интервалами. Женщина может похвалиться, что у нее
менструации наступают с правильностью часового механизма. Но особен-
но наша пациентка боялась, что тикание часов помешает сну. Тикание
часов можно сравнить с пульсацией клитора при половом возбуждении.
Из-за этого неприятного ей ощущения она действительно неоднократно
просыпалась, а теперь этот страх перед эрекцией выразился в требова-
нии удалить от себя на ночь идущие часы. Цветочные горшки и вазы,
как все сосуды, тоже женские символы. Предосторожность, чтобы они не
упали и не разбились, следовательно, не лишена смысла. Нам известен
Часть третья. Общая теория неврозов
Семнадцатая лекция. Смысл симптомов
широко распространенный обычай разбивать во время помолвки сосуд^
или тарелку. Каждый из присутствующих берет себе осколок, что ыц1
дол/кпы понимать как отказ от притязаний на невесту с точки Зрения^
брачною обычая до моногамии. Относительно этой части церемониала у1
девушки появилось одно воспоминание п несколько мыслей. Однажды!
ребенком она упала со стеклянным пли глиняным сосудом, порезала^
пальцы. II спльно шла кровь. Когда она выросла и узнала факты 1
из половой жизни, у нее возникла пугающая мысль, что в первую брач-1
ную ночь у нее не пойдет кровь и она окажется не девственницей. Eel
предосторожности против того, чтобы вазы не разбились, означают, таким1
образом, отрицание всего комплекса, связанного с девственностью 81
кровотечением при первом половом акте, а также отрицание страха передД
кровотечением и противоположного [ему страха] - не иметь кровотече-1
ния. К предупреждению шума, ради которого она предпринимала этв1
меры, они имели лишь отдаленное отношение. 1
Главный смысл своего церемониала она угадала в один прекрасный^
день, когда вдруг поняла предписание, чтобы подушка не касалась спин-1
ки кровати. Подушка для нее всегда была женщиной, говорила он
а вертикальная деревянная спинка - мужчиной. Таким образом, oi
хотела- магическим способом, смеем добавить - разделить мужчину
женщину, т. е. разлучить родителей, не допустить их до супружеског
акта. Этой же цели она пыталась добиться раньше, до введения церемо
пиала, более прямым способом. Она симулировала страх или пользова
лась имевшейся склонностью к страху для того, чтобы не давать закрь
вать дверь между спальней родителей п детской. Это требование еш
осталось в ее настоящем церемониале. Таким образом она создала сеС
возможность подслушивать за родителями, но, используя эту возмон
ность, она однажды приобрела бессонницу, длившуюся месяцы. Не впоя^
не довольная возможностью мешать родителям таким способом, ои
иногда добивалась того, что сама спала в супружеской постели межд
отцом и матерью. Тогда <подушка> и <спинка кровати> действительЯ
не могли соединиться. Наконец, когда она уже была настолько большое
что не могла удобно помещаться в кровати между родителями, созвав
тельной симуляцией страха она добивалась того, что мать менялась '
ней кроватями и уступала свое место возле отца. Эта ситуация опреде
лепно стала началом фантазий, последствие которых чувствуется в цере
мои пале.
Если подушка была женщиной, то п взбивание перины до тех по1
пока все перья не оказывались внизу и не образовывали там утолщени
имело смысл. Это означало делать женщину беременной; однако она i
забывала сгладить эту беременность, потому что в течение многих лет о1
находилась под страхом, что половые сношения родителей приведут
появлению второго ребенка п. таким образом, преподнесут ей конкуреит>
С другой стороны, если большая подушка была женщиной, матерью, Т
маленькая головная подушечка могла представлять собой только ДО^
Почему эта подушка должпа была быть положена ромбом, а ее голо
точно но его осевой линии? Мне без труда удалось напомнить ей, 41
помо н^ ^^ "'стенных росписях является руническим знаком открытых
^gHcKiix гениталий. Она сама играла в таком случае роль мужчины
^ца. II заменяла головой мужской член (ср. символическое изображение
"дотрании I^K обезглавливание).
^акая дичь, скажете вы, заполняет голову непорочной девушки. Со-
гласен, по не забывайте, я эти вещи не сочинял, а только истолковал.
Такой церемониал укладывания спать также является чем-то странным
я вы пе можете не признать соответствия между церемониалом п фанта-
зиями. которые открывает нам толкование. Но для меня важнее обратить
ваше илпмаппе на то, что в церемониале отразилась не одна фантазия
а несколько, которые где-то, однако, имеют свой центр. А также на то,"
что предписания церемониала передают сексуальные желания то поло'-
дительно, то отрицательно, частично представляя, а частично отвер-
гая их.
Из анализа этого церемониала можно было бы получить еще больше
если связать его с другими симптомами больной. Но мы не пойдем по
этому пути. Удовлетворитесь указанием на то, что эта девушка находится
во власти эротической привязанности к отцу, начало которой скрывается
в ранних детских годах. Возможно, поэтому она так недружелюбно ведет
себя по отношению к матери. Мы не можем также не заметить, что ана-
лиз этого симптома опять привел нас к сексуальной жизни больной. Чем
чаще мы будем понимать смысл и намерение невротического симптома
тем, может быть, меньше мы будем удивляться этому.
Итак, на двух приведенных примерах я вам показал, что невротиче-
ские симптомы, так же как ошибочные действия и сновидения, имеют
смысл и находятся в интимном отношении к переживаниям пациентов.
Могу ли я рассчитывать, что вы поверите мне в этом чрезвычайно важ-
ном положении на основании двух примеров? Нет. Но можете ли вы тре-
бовать. чтобы я приводил вам все новые и новые примеры, пока вы не
заявите, что убедились? Тоже нет, потому что при той обстоятельности,
с которой я рассматриваю отдельный случай, я должен был бы посвя-
тить для рассмотрения этого одного пункта теории неврозов пятичасовую
лекцию. Так что я ограничусь тем, что показал вам пример доказатель-
ства моего утверждения, а в остальном отошлю вас к сообщениям в ли-
^Р^Уре. к классическим толкованиям симптомов, в первую очередь,
Ьреиера (истерия), к захватывающим разъяснениям совершенно темных
симптомов так называемой Dementia praecox* К. Г. Юнгом (1907),
относящимся к тому времени, когда этот исследователь был только психо-
^^"'""ком н еще не хотел быть пророком, и ко всем работам, которые
^"^пилп с тех пор наши журналы. Именно в этих исследованиях у
эс нет недостатка. Анализ, толкование, перевод невротических симптомов
^ Захватил психоаналитиков, что в первое время они забросили другие
"Рооломы невротики.
^о из вас возьмет па себя такой труд, получит несомненно сильное
^^^^^^"ие от обилия доказательств. Но он столкнется и с одной труд-
* тз
^"^ слабоумие (лот-.)-одно из названий шизофрении. -Примеч. ред. перевода.
172
Часть третья. Общая теория неврозов
Восемнадцатая лекция. Фиксация на травме, бессознательное
ностью. Смысл симптома, как мы узнали, кроется в его связи с пережи-
ванием больного. Чем индивидуальнее выражен симптом, тем скорее мы
можем ожидать восстановления этой связи. Затем возникает прямая за-
дача найти для бессмысленной идеи и бесцельного действия такую ситуа-
цию в прошлом, в которой эта идея была оправданна, а действие целе-
сообразно. Навязчивое действие нашей пациентки, подбегавшей к столу
и звонившей горничной, является как раз примером этого рода симпто-
мов. Но встречаются, и как раз очень часто, симптомы совсем другого
характера. Их нужно назвать <типичными> симптомами болезни, они
примерно одинаковы во всех случаях, индивидуальные различия у них
отсутствуют или, по крайней мере, настолько уменьшаются, что их труд-
но привести в связь с индивидуальным переживанием больных и отнести
к отдельным пережитым ситуациям. Обратимся опять к неврозу навяз-
чивых состояний. Уже церемониал укладывания спать нашей второй
пациентки имеет в себе много типичного, при этом, однако, достаточно
индивидуальных черт, чтобы сделать возможным, так сказать, истори-
ческое толкование. Но все эти больные с навязчивыми состояниями
склонны к повторениям, ритмизации при исполнении действий и их
изолированию от других. Большинство из них слишком много моется.
Больные, страдающие агорафобией (топофобией, боязнью пространства),
которую мы больше не относим к неврозу навязчивых состояний, а опре-
деляем как истерию страха (Angsthysterie), повторяют в своих картинах
болезни часто с утомительным однообразием одни и те же черты. Они
боятся закрытых пространств, больших открытых площадей, далеко тяну-
щихся улиц и аллей. Они чувствуют себя в безопасности, если их сопро-
вождают знакомые или если за ними едет экипаж и т. д. На эту общую
основу, однако, отдельные больные накладывают свои индивидуаль-
ные условия, капризы, хотелось бы сказать, в отдельных случаях прямо
противоположные друг другу. Один боится только узких улиц, другой -
только широких, один может идти только тогда, когда на улице мало
людей, другой - когда много. Точно так же и истерия при всем богатст-
ве индивидуальных черт имеет в избытке общие типичные симптомы,
которые, по-видимому, не поддаются простому историческому объясне-
нию. Не забудем, что это ведь те типичные симптомы, по которым мы
ориентируемся при постановке диагноза. Если мы в одном случае исте-
рии действительно свели типичный симптом к одному переживанию или
к цепи подобных переживаний, например, истерическую рвоту к послед-
ствиям впечатлений отвращения, то мы теряем уверенность, когда анализ
рвоты в каком-то другом случае вскроет совершенно другой ряд видимо
действующих переживаний. Тогда это выглядит так, как будто у истерич-
ных рвота проявляется по неизвестным причинам, а добытые анализом
исторические поводы являются только предлогами, используемыми этой
внутренней необходимостью, когда они случайно оказываются.
Таким образом, мы скоро приходим к печальному выводу, что хотя
мы можем удовлетворительно объяснить смысл индивидуальных невроти-
ческих симптомов благодаря связи с переживанием, паше искусство,
однако, изменяет нам в гораздо более частых случаях типичных симпто-
мов. К этому следует добавить еще то, что я познакомил вас далеко не
со всеми трудностями, возникающими при последовательном проведении
исторического толкования симптомов. Я и не хочу этого делать, потому
что хотя я намерен ничего не приукрашивать или что-то скрывать от
вас. по я и не могу допустить, чтобы с самого начала наших совместных
исследований вы были беспомощны и обескуражены. Верно, что мы поло-
жили лишь начало пониманию значения симптомов, но мы будем при-
держиваться приобретенных знаний и шаг за шагом продвигаться в объ-
яснении еще не понятого. Попробую утешить вас соображением, что
все-таки вряд ли можно предполагать фундаментальное различие между
одним и другим видом симптомов. Если индивидуальные симптомы так
очевидно зависят от переживания больного, то для типичных симптомов
остается возможность, что они ведут к переживанию, которое само типич-
но. обще всем людям. Другие постоянно повторяющиеся черты могут
быть общими реакциями, навязанными больному природой болезненного
изменения, например, повторение или сомнение при неврозе навязчивых
состояний. Короче говоря, у нас нет никакого основания для того, чтобы
заранее падать духом, посмотрим, что будет дальше.
С совершенно аналогичным затруднением мы сталкиваемся и в тео-
рии сновидения. В наших прежних беседах о сновидении я не мог кос-
нуться ее. Явное содержание сновидений бывает чрезвычайно разнооб-
разным и индивидуально изменчивым, и мы подробно показали, что мож
но получить из этого содержания благодаря анализу. Но наряду с этик
встречаются сновидения, которые тоже называются <типичными>,- оди
паковые у всех людей сновидения однообразного содержания, кото
рые ставят анализ перед теми же трудностями. Это сновидения о паде
нпи, летании, парении, плавании, состоянии стесненности, о наготе ]
другие известные страшные сновидения, которым у отдельных лиц дается
то одно, то другое толкование, причем ни монотонность, ни типичност:
се проявления не находят своего объяснения. Но и в этих сновидения:
мы наблюдаем, что общая основа оживляется индивидуально изменчивы
ми прибавлениями и, вероятно, при углублении наших представлени:
они тоже без натяжки могут быть объяснены теми особенностями жизн
сновидений, которые мы открыли на материале других сновидений.
ВОСЕМНАДЦАТАЯ ЛЕКЦИЯ
Фиксация на травме, бессознательное
Уважаемые дамы и господа! В прошлый раз я сказал, что мы нам'
рены продолжать нашу работу, не оглядываясь на наши сомнения, а и
^одя из наших открытий. О двух самых интересных следствиях, выт
кающих из анализов обоих примеров, мы вообще еще не сказали.
Первое: обе пациентки производят впечатление, как будто они фикс^
ровапы на каком-то определенном отрезке своего прошлого, не ТАОГ.
Часть третья. Общая теория неврозов
Восемнадцатая лекция. Фиксация на травме, бессознательное
освободиться от него и поэтому настоящее и будущее остаются им чуж-
дыми. Они прячутся в своей болезни, как раньше имели обыкновение
удаляться в монастырь, чтобы доживать там свой век. Для нашей пер-
вой пациентки такую участь уготовил расторгнутый в действительности
брак с ее мужем. Своими симптомами она продолжает общение со своим
мужем; мы научились понимать те голоса, которые выступают за него,
извиняют и возвышают его, оплакивают его потерю. Хотя она молода и
могла бы понравиться другим мужчинам, она предприняла все реальные
и воображаемые (магические) предосторожности, чтобы сохранить ему
верность. Она не показывается у посторонних, не следит за своей внеш-
ностью, но она также не в состоянии быстро встать с кресла, на котором
сидела, и отказывается подписывать свою фамилию, не может никому
сделать подарка, мотивируя это тем, что никто не должен ничего иметь
от нее.
У нашей второй пациентки, молодой девушки, эротическая привязан-
ность к отцу, возникшая до половой зрелости, сделала в ее жизни то же
самое. Она тоже пришла к выводу, что не может выйти замуж, пока она
так больна. Смеем предположить, что она так заболела, чтобы не выхо-
дить замуж и остаться с отцом.
Мы не можем обойти вопроса о том, как, каким путем и в силу
каких мотивов может возникнуть такая странная и невыгодная жизнен-
ная установка. Допустим, что данное поведение является общим призна-
ком невроза, а не особым свойством этих двух больных. Это в самом деле
общая, практически очень значимая черта всякого невроза. Первая исте-
рическая пациентка Брейера была подобным же образом фиксирована на
том времени, когда она ухаживала за своим тяжело заболевшим отцом.
Несмотря на свое выздоровление, она с тех пор в известном смысле по-
кончила с жизнью, хотя осталась здоровой и трудоспособной, но отказа-
лась от естественного предназначения женщины. Благодаря анализу мы
можем у каждого из наших больных обнаружить, что он в своих симпто-
мах болезни и их последствиях перенесся в определенный период своего
прошлого. В большинстве случаев он выбирал для этого очень раннюю
фазу жизни, время своего детства, и даже, как ни смешно это звучит,
младенчество.
В близкой аналогии с этим поведением наших нервнобольных нахо-
дятся заболевания, особенно часто возникающие именно теперь, во время
войны,- так называемые травматические (traumatische) неврозы. Такие
случаи, конечно, бывали и до войны после железнодорожных крушений
и других страшных жизненных катастроф. В своей основе травматиче-
ские неврозы не то же самое, что спонтанные неврозы, которые мы обыч-
но аналитически исследуем и лечим; нам также еще не удалось рассмот-
реть их с нашей точки зрения, и я надеюсь как-нибудь объяснить вам,
в чем заключается это ограничение. Но в этом одном пункте мы можем
подчеркнуть их полное сходство. Травматические неврозы носят явные
признаки того, что в их основе лежит фиксация на моменте травмы.
В своих сновидениях эти больные постоянно повторяют травматическую
ситуацию; там, где встречаются истероподобные припадки, допускающие
анализ, узнаешь, что припадок соответствует полному перенесению в эту
ситуацию. Получается так, как будто эти больные не покончили с этой
травматической ситуацией, как будто она стоит перед ними как неразре-
шенная актуальная проблема, и мы вполне серьезно соглашаемся с этим
пониманием;
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Введение в психоанализ (лекции 16-28)'
1 2 3 4 5